***
Они не праздновали День Рождения Жени вместе, потому что Артура не отпустили родители. Потому что Женя не лучший пример, с кем ты можешь дружить и ходить к нему в гости после школы; потому что Жене нравятся пришельцы, призраки, оборотни и вампиры, и красная помада на губах Даны Скалли; потому что у Жени опилки в голове и книжки о космосе на полке, которые он читает и не всегда понимает, что в них написано, но он всё равно чертовски умён и вызывает у Артура неприкрытое восхищение своей фантазией и умением искать во всём заговоры; да просто потому что он Женя. После полуночи оба закутавшись в пуховые одеяла с замиранием сердца, прижав к щеке трубку домашнего телефона, отчаянно перешёптывались, стараясь никого не разбудить в безмолвной тишине. — А завтра придёшь? — С надеждой спрашивает Женя. — Сбегу, если не отпустят. — Тихий смешок прямо на ухо. Женя готов поклясться, что почти ощутил в этот момент тёплое дыхание Артура на своей коже в этой вечной ноябрьской мерзлоте. — Ну ты уж сбеги. Ради меня. Какое-то время они просто молчат. Женя вслушивается в неразборчивое копошение и помехи, очевидно стараясь при этом расслышать голоса духов в Белом шуме, и это единственное, что не позволяет ему заснуть. Он усиленно держит глаза открытыми и ждёт, пока Артур скажет ещё хоть слово. И он говорит: — Знаешь, мне дома ужасно скучно. Здесь только уроки и мамины свиные котлеты на ужин. Женя хочет ответить, что свиные котлеты это не так уж и плохо, и что Артуру не помешало бы побольше есть, но вместо этого тихо-тихо произносит: — А у меня телескоп. На другом конце снова слышатся посторонние звуки. А затем чьи-то чужие недовольные голоса смешиваются с испуганным голосом Артура. — Спокойной ночи, Жень, завтра поговорим. — Только и успевает сказать он. На другом конце снова звучат бесконечные гудки, от которых щемит в груди.***
Артур был не из тех людей, которые дают пустые обещания. И правда пришел после школы, но на вопрос «Как?» категорически отказывался отвечать. Они ждали ночи, чтобы разглядеть Андромеду. А пока серые тучи густо заволокли небо, и на улице капал дождь, ударяя тяжелыми каплями по оконному стеклу. Кап. Кап-кап. — Пауза. — Кап. Кап-кап. Кап. — Женя делает новую пометку в блокноте. — Кап-кап. — Ещё одна буква. —Кап. Кап. Кап-кап. — И ещё одна. — Кап. Кап-кап. Кап. — Дождь нашептывает имя Артура, вторит завывающему ветру, бережно проговаривает каждую букву и начинает вновь. Они сидели рядом, бок о бок в прямом смысле, отогреваясь теплом друг друга. На книжной полке Артур отыскал древний пыльный лавкрафтовский сборник и вкрадчиво с упоением читал его вслух, пока Женя пристроил голову на его остром плече. Попадинец не жаловался, хотя кости неприятно вжимались в щеку. — Как думаешь, Ктулху и впрямь дремлет в океане? — Спросил вдруг Женя очень серьёзно, подняв на Артура взгляд. — Согласно мифологии Лавкрафта он действительно спит, но если проснётся, то нам уж точно не посчастливиться застать, как он крушит планету. Мы всего-навсего его сон. — Артур беззаботно пожал плечами. Женя закинул ногу ему на бедро и теснее прижался в попытке согреться. — Если так подумать, то ничего сейчас не имеет значения, если мы всего лишь сон, правда? — Даже если и не сон Ктулху, то всего лишь люди. Слишком малы и незначительны в этой огромной Вселенной. — Знаешь, Малдер однажды сказал, что иногда жизнь одного человека важнее сотни других жизней. — Артур обратил внимание, как Женя начал нервно покусывать губу. — Я думаю наши с тобой жизни и правда важны. — Пусть будет так. Артур улыбнулся и пригладил его мягкие волосы, наэлектризовавшиеся от их близости и торчащие во все стороны. — Пойдём, уже стемнело. Покажешь мне Андромеду. Восторженный Женя мигом вскочил с кровати, скинув с себя плед. Словно совсем позабыл про пробирающий до костей холод. — Но сначала Марс! Многие до сих пор поговаривают, что там есть жизнь. — Затараторил он, обрадованный интересом Артура к теме космоса, и принялся искать что-то среди гор бумаги и мусора на своём столе. — А кто поговаривает то? — Ухмыльнулся Артур с ноткой насмешливого недоверия в голосе, тоже потихоньку слезая с кровати, касаясь носками облезлого паркета. — Ну… Всякие там… И Шарифов засмеялся, за что получил беззлобный тычок под рёбра. Пока Женя возится с инструкцией, согнувшись в три погибели на узорчатом ковре советских времён, Артур перебирает пальцы и украдкой разглядывает сосредоточенного Женю, жующего от напряженных раздумий нижнюю губу. Оба в шерстяных колючих свитерах, от которых чешется шея. Слишком закрыто, думает Артур. Потому что так хочется видеть больше Жени. И больше касаться его кожи с подростковой угревой сыпью на спине. Когда Женя наконец заканчивает с телескопом, они общими усилиями ставят его вплотную к отрытому окну, из которого в комнату теперь проникает холодный воздух, но парням уже кажется всё равно. Они по очереди приникают к окуляру, каждый в нетерпении взглянуть на далёкие звёзды. В конце концов им уже становится просто лень каждый раз толкаться, поэтому Артур соприкасается с жениной щекой и молча дожидается своей очереди. — Смотри, я вижу Андромеду. — Вдруг радостно выкрикивает Попадинец спустя несколько минут непрерывного разглядывания небосвода. Артур слегка пихает Женю в бок, и тот, пододвинувшись, обхватывает его голову руками, стараясь придать ей нужное положение, чтобы Артур точно смог разглядеть. — Где? Я ничего не вижу. — Боже, ну ты и слепошара! Ничего не увидевший, недовольный Артур отрывается от окуляра именно в тот момент, когда Женя придвигается ближе, и они больно стукаются лбами, одновременно выкрикивая «Ай». Женя потирает ладонью ушибленное место и смотрит, как Артур делает тоже самое, а потом они оба громко смеются, пока в комнату не заходит мама Жени, чтобы проверить, всё ли у них в порядке. — Да просто супер, мам, уйди. — Сквозь смех говорит ей Женя, и она, подозрительно нахмурившись, оставляет их наедине. — Ты дурак. — Шепчет Артур, окончательно успокоившись. — Не спорю. А ты всё равно слепошара. Где твои очки? — Вдруг вспоминает Женя, смотря на друга в недоумении. — Мне не нравится, как я в них выгляжу. — Артур пристыженно отворачивается. — Не хотел надевать к тебе. К подбородку Шарифова подбираются женины пальцы, аккуратно поворачивая его голову обратно. — А мне ты в очках больше нравишься. Такой весь из себя умник. — Иди ты, блин! Артур отпихивает его руку и опрокидывает Женю на пол, затевая шутливую борьбу, в ходе которой им чудом удаётся не сшибить телескоп, так и высовывающийся через окно на морозную улицу. В конце концов они затихают, крепко сжимая друг друга в объятиях. — Знаешь, может сейчас из-за погоды и правда тяжело рассмотреть. — Вздыхает Женя и утыкается лицом куда-то Артуру в подмышку. — Ну ты завтра приходи, ещё посмотрим. — Ага, и послезавтра. — Соглашается Артур. Сердце Жени начинает биться с удвоенной скоростью.