Тот, кто виновен

Примечание автора: Я заметила, что шапку часто не читают, но вот уже много лет я получаю исправление одной и той же "ошибки". Величество и Высочество. На свою беду я погуглила перед написанием текста и соотнесла с предположительными веками, к коим относят правление Артура. Вот, что выдала википедия: В раннем средневековье, вплоть до XIV века, по отношению к большинству монархов Европы употреблялось обращение «Высочество». Ссылка в шапке фика))))). Рана, еще не затянувшаяся после недавнего нападения, ныла в пасмурную погоду, но Артур всё равно любил дождь. Он вообще любил всё в Камелоте. Будь для его королевства естественны засушливые года, да хоть сыплющиеся с неба лягушки, он бы и их любил, давно приучил себя к этому – любить то, за что проливаешь кровь. Артур неловко пошевелился, и с плеча сползла наложенная Гаюсом повязка, напомнив о событиях прошедшего дня... Она пела, как богиня, спустившаяся с небес, и, тем не менее, припасла для Артура вполне земной нож, смазанный ядом. Чудо, что рядом оказался тот мальчишка, который вопреки всем запретам пробрался в нишу около трона Артура, чтобы посмотреть на певицу с лучшего ракурса. Когда стража схватила его – меньше чем через минуту после неудавшегося нападения – он лепетал что-то про толпу слуг, что новенький вроде него ни за что не смог бы сквозь нее пробиться; вот он и решил спрятаться в нише у трона, которую выбрал потому, что вокруг всегда оставалось много свободного места. Это соответствовало действительности. Артур сам так решил, и никогда не дозволял кому-либо садиться ни по правую руку, ни по левую, чтобы не давать повода для толков о его благосклонности или немилости. Сам виноват. Не оставил рядом никого, кто мог бы предупредить нападение или прийти на подмогу своему королю. А мальчишка продолжал прижимать к груди поднос, которым закрыл его от летящего кинжала, пока Артур отдавал приказ бросить своего спасителя в темницу... Плечо заныло сильнее, и королю пришлось признаться себе, что он жалеет. Не певицу, уже казненную на площади, не себя, хоть это и пятое нападение за месяц, не старика Гаюса, который каждое подобное происшествие переживал как личное оскорбление... Нет, Артуру было жаль мальчишку, с которым он поступил неблагодарно. Хотя, учитывая то, что, спасая Артура, парень толкнул его в раненое во время предыдущего покушения плечо, становилось понятно, почему взвывший от боли король был несколько... несправедлив. - Стража! - выкрикнул Артур, и на пороге его комнаты моментально возникли двое. Что ж, может он и не сумел сразу поступить правильно, но, пока мальчишка жив, это поправимо. *** Артур приказал привести его в свои покои, пытаясь таким образом выразить благодарность, которой лишил своего спасителя раньше. Доверие, коим он удостаивал немногих. Гаюс, десяток верных стражников, пара рыцарей – вот и все, кто имел доступ в покои короля. Что до редкого посещения девиц, то с ними Артур проводил время в гостевых спальнях и никогда не давал повода считать, что может быть иначе. Мальчишка же, чьего имени Артур до сих пор не знал, – заслужил. Он работал в замке не первый день и не мог не понимать, во что вмешивается, но все же сделал это. Если не доверия, то признательности он точно заслуживал, и Артур собирался проявить ее так, как мог только король. - Войдите, - ответил он на короткий стук в дверь. Стражники вошли, ведя закованного в цепи юношу под руки. Тот не выглядел ни напуганным, ни злым, ни радостным. Сплошная настороженность. Вздернутый подбородок, прямой взгляд. С Артуром нечасто так себя ведут. Не многие. А может и никто. Он не помнил, когда в последний раз видел подобный вызов в чужих глазах. Не жадность до его короны, не жажду крови, а озорной, мальчишеский призыв к драке, рожденный жгучим азартом в крови. - Оставьте нас, - приказал он, и стража беспрекословно повиновалась. Вот так и подобает себя с ним вести. Артур давно не проявлял желания говорить с кем-либо, да и нужды не было. Благодарить за спасение жизни приходилось, как правило, самого себя, либо рыцарей, но те предпочитали награду золотом. Или Артур предпочитал... - Не бойся. Тебе ничто не грозит, - решил начать разговор Артур. Но не успел он сказать что-либо еще, как его перебили: - О да, Ваше Высочество. Об этом я и сообщил крысам в темнице, - едко парировал его спаситель, и до того внезапно, беспардонно и нагло прозвучала эта фраза, что Артур оторопел. Да за такое он кого угодно самолично отволок бы на костер! Нет, конечно, ничего крамольного в сказанном не было, но Артур казнил и за меньшее. Просто не мог позволить, чтобы в нем сомневались, чтобы хоть кто-то допускал возможность (да что там - мысль!), что к нему можно относиться без страха и уважения. Артур слишком хорошо осознавал, насколько молод и как легко правителям соседних государств этим пользоваться. Он решал эту проблему элементарной жестокостью, которой даже не требовалось слишком много, достаточно было отказаться от большей части человеческого общения. Наверное, Артур просто успел забыть, каково это, когда с ним разговаривают, а не блеют или цедят слова, словно каждое стоит не меньше золотого. - Умерь пыл, мальчишка, - опомнившись и осознав, что оставил наглость без ответа, ровно сказал Артур. - А мне терять нечего. Если за спасение жизни Ваше Высочество благодарит темницей, то за вдыхание воздуха в ваших покоях, по-видимому, полагается костер. В лучшем случае. Остроты сыпались как из рога изобилия, подбородок был вздернут, но губы дрожали. Парню было страшно. Его спасителю, мальчишке-слуге, тому, кто совершил такой отважный поступок явно не из корысти, а инстинктивно, было страшно в своих кандалах. Артур его понимал. Он хорошо знал, в кого превратился за годы правления. Почему-то стало очень уютно в его присутствии. Хотелось проучить, но не больше. - Как тебя зовут? - обойдя своего гостя по кругу, спросил Артур. - Мерлин. - Мерлин, давно ли ты живешь в Камелоте? - Три недели. - И устроился слугой в замок? - Не много желающих здесь работать. Людей всегда не хватает, - Мерлин отвечал настороженно, больше не пытаясь задеть каждым словом. Артуру это не нравилось. Лучше было, когда тот отчаянно дерзил. - Никого и не заставляют, не сгоняют в замок как скот. И платят здесь вдвое больше, чем где-либо, - Артур встал прямо перед слугой, ожидая ответа, но тот весь подобрался, ощетинился и удостоил короля лишь кивком. Наглость, упорство, и ни капли подобострастия. За это он тут же простил мальчишке его осторожный страх. Отошел, давая возможность вздохнуть спокойно. И спросил веселым тоном, с трудом припоминая, каково это – шутить: - Ну и? Так ли я безрассудно жесток, чтобы задерживать дыхание в моем присутствии? Мерлин расцвел в широкой улыбке, отчего позвякивание кандалов на его запястьях больно ударило по гордости Артура. Не ради этого он принял на свою совесть столько зла. Не для того, чтобы его боялся тот, кто спас ему жизнь. Пусть и случайно. Артур молча снял с пояса увесистую связку ключей, нашел тот, что подходил к кандалам, и освободил мальчишку. Наградой был потрясенно-растерянный вид того, кто секунду назад был готов защищаться до последней капли крови. - Я благодарен тебе, Мерлин. За свое спасение я прощу тебе даже непозволительную дерзость, но не заигрывайся. Все же я именно тот король, о котором тебе наверняка рассказывали на кухне... - И в темнице. Никто не понимает, зачем я полез тебя спасать, - Мерлин снова перебил его, но в этот раз фраза прозвучала просто и естественно. Парень явно не пытался кого-то оскорбить. Это была непосредственность, от которой Артур, как и от подобной прямоты, давно успел отвыкнуть. - Они считают, что я узурпировал собственный трон. Естественно, что тебя не поняли. - А еще как минимум трое видели, как в твои покои каждый вечер приводят по невинной девице на растление, - на губах Мерлина играла веселая, хоть и смущенная улыбка. От его слов кровь невольно прилила к лицу. - Что за чушь... - Знаю. Сколько ни бродил по замку ночью, а никаких девиц так и не встретил. - Ты в чем признаешься? - Артур хотел было спросить что-то еще, но отвлекся, заметив разительную перемену настроения слуги. Теперь на его лице отражалась лишь печаль. - После захода солнца заподозренных в колдовстве уводят за стены замка и казнят. При личном присутствии короля. Ночью вам не до девиц. О да, Артур знал это и без напоминаний Мерлина. И многие знали. Он не скрывал казни, но и не устраивал из них представления. Эти люди были казнены за то, что в них есть невиданная сила, которую любой сладкоголосый изменник может обратить себе на службу, и тогда... тогда Артур погибнет, а вместе с ним и Камелот. Его просто разорвут на части соседние королевства. В свое оправдание он мог бы сказать, что оставляет без внимания донесения о знахарках, живущих на самой границе, хотя всегда выясняет их личность и знает каждую в лицо. Пусть лекарничают там, где он сам не может охранять свои владения и подданных от набегов и увечий. - Зачем же ты спас человека, чьи поступки тебя так расстраивают? - Артур не знал, почему задал этот вопрос. Может потому, что не собирался оправдываться, а может оттого, что действительно хотел понять. - Кто знает, Ваше Высочество, кто знает, - Мерлин снова лучезарно улыбнулся, заставляя сердце Артура закипеть от гнева. Пробуждая очередное, почти забытое чувство досады. Слуга не собирался отвечать своему королю, хотя и мог. - Боишься меня? Ненавидишь? - вопросы сами слетали с губ. Он еще пожалеет об этом. - Все боятся короля Камелота. Он отвоевал свой трон юнцом, без помощи, лишь с десятком верных рыцарей, не успев даже оплакать отца. Разогнал регентов и совет. Положил конец притязаниям на границы Камелота. Отказался от десятка предложенных браков и прекратил безумную охоту на ведьм, начатую его отцом, но потом затеял собственную, не менее страшную. Все ненавидят Первого Дракона со времен уничтожения последнего. Артур скрипнул зубами. Мерлин говорил ровно, словно зачитывал составленные летописцами строки, не допуская ни капли чувства. Не отвечая. Снова. - Какие познания для простого слуги. Откуда ты? - Из королевства Ценреда. Моя деревня была разрушена, а выжившие бежали далеко на север. Познания оттуда же. Там много говорят о Камелоте. - Почему же ты не бежал с ними? - Я... приношу несчастье. Они были мне дороги, и я оставил их по собственной воле. - И пришел в Камелот вместе с приносимыми тобой несчастьями? - Получается, что да. Мерлин смутился, и Артур почувствовал мрачное удовлетворение. - Я мог бы обвинить тебя в колдовстве и казнить. Нападения на меня участились, стоило тебе прийти в город, - Артур внимательно наблюдал за своим собеседником, и от него не укрылось, как сильно побледнел слуга, как приоткрылись его губы. Артур со свистом выдохнул. - Но ты спас меня. Загремел в темницу. Это глупо для человека, решившего нанести Камелоту осознанный вред. - Из меня вышел бы плохой колдун или заговорщик, если учесть, что неудачи так и преследуют меня, - Мерлин впервые опустил взгляд. Вряд ли смирившись, но гораздо лучше скрывая от Артура свои чувства. - Позволь, я стану самой большой твоей... неудачей, - Артур говорил медленно, наслаждаясь каждой эмоцией. Собственной. Не отдавая в этом отчета. Себе. - С завтрашнего утра приступишь к новым обязанностям королевского слуги. Мне уже порядком надоело завтракать в зале при полном дворе. Так что первой твоей обязанностью будет приносить мне завтрак. И воду не забудь натаскать. Я встаю на рассвете, не опаздывай. Стража! Изумленный и растерянный Мерлин оказался потрясающим зрелищем. Но это был не единственный сюрприз, ожидавший Артура. Стоило стражникам войти и, подобрав оковы с пола, вытянуться рядом в струнку, как слуга замолк, не смея ни возразить, ни высказать свое отношение к происходящему, пусть и неискреннее. Он смиренно ждал. Ну, или так казалось. - Я награждаю своего спасителя новой должностью. Теперь он королевский слуга. Большая часть его дня отныне будет свободна, так что опросите лекаря, кузнеца и конюха. Возможно, кому-то из них не помешала бы помощь. Разместите жить в замке. Это было так мелко для короля, но так сладко для Артура. Глаза Мерлина расширялись по мере сказанного. Это было ребячеством, импульсивной, но в то же время такой нужной мерой. Артур не хотел признаваться в этом, но перед самим собой нечестным быть не мог. Королю нужен кто-то верный рядом. Если не верный, то хотя бы не способный на подлость или предательство. Мерлин оказался первым за эти годы более-менее подходящим на данную роль человеком. Если он не ценит новоприобретенной должности сейчас, то после получения первого жалования наверняка проникнется оказанной ему честью. *** Артур был вымотан духовно и физически. Рухнув прямо в одежде на постель, он мечтал только о том, чтобы рассвет задержался хотя бы на пару часов и он смог выспаться. Но нет. Ночи и сна как не бывало. Свет неумолимо бил в лицо, а свежий воздух из открытого окна только усиливал желание зарыться поглубже в простыни и... Артур подскочил на кровати как ошпаренный, выхватил из-под подушки кинжал и тут же почувствовал себя идиотом, когда испуганный Мерлин отпрянул в сторону. Видимо, он пытался разбудить Артура. Либо разбудить, либо убить во сне, больше у постели короля ему было нечего делать. Но раз в руках у слуги не было ничего худо-бедно подходящего для нападения, то ответ напрашивался сам собой. - Простите, Ваше Высочество, я звал, но вы продолжали спать, - сбивчиво выговорил Мерлин, почему-то покраснев. - Не надо, не смущайся, я просто забыл, что с сегодняшнего дня у меня есть слуга, - Артур потянулся и сел. - Давно никто не подходил к моей кровати незамеченным. - Вы крепко спите, убить вас не составило бы труда, - непосредственно заметил Мерлин, подавая рубашку, висящую на ширме. - О, заметил. Так ты убить меня собирался или разбудить? - моментально развеселившись, спросил Артур. Надел рубашку, одновременно вслепую нашаривая обувь. Голени коснулись крепкие пальцы, помогая натянуть сапог. Давно забытая человеческая близость второй день подряд будоражила нервы. - Если б я хотел вас убить, то сделал бы это, не рискуя своей шкурой. Я же знаю, что живым меня из этой комнаты выпустят только вместе с вами. - Верно. Тогда к чему твое замечание? - Артур поймал себя на мысли, что ему действительно интересно. - Я просто удивлен, как Вы можете так крепко спать после всех этих казней... - Мерлин смотрел в пол, натирая сапог. - Сегодня я никого не казнил, - решил пошутить Артур, но быстро понял, что здесь его злую шутку никто не оценит, а заканчивать разговор так почему-то не хотелось. - Прекрати дрожать. Я просто не понимаю, зачем ты спрашиваешь, если и без того уверен, что мой сон крепок, потому что сердце из камня. - Неправда! - внезапно вскинулся Мерлин, поражая твердостью взгляда. Почему же он дрожал?.. - Я спрашиваю, потому что могу. Потому что люди говорят невероятные вещи. Потому что, если все так и есть, то Артур Пендрагон - чудовище. - И ты решил спросить у чудовища, как ему спится? - выгнул бровь Артур. Слова слуги его не ранили. Подобные речи вообще уже не доходили до сердца. Он знал, кем является, ради чего жертвует и зачем живет. Артур уже давно решил, что ради своих целей и Камелота может побыть и чудовищем. Велика беда, главное не подавиться каким-нибудь удачливым рыцарем. - Да, решил. Так как вам спится на вашем ложе из костей? Вот уж чего Артур не ожидал, так это упорства и подобной несгибаемой смелости в простом мальчишке, чья жизнь еще вчера висела на волоске. Может поэтому, а может и по другой причине он решил ответить правду. Тем более что та была скучна и банальна. - Без сна люди умирают. А я человек, как бы меня ни называли в народе. Мне нечего опасаться, потому что стража, что дежурит у моих дверей, знает – они и их семьи будут уничтожены, если со мной случится несчастье. В случае нападения им лучше погибнуть, только тогда верные мне люди не покарают их родных. Все понятно? - Понятно, почему вам не страшно спать в вашей спальне, но как вы засыпаете? - Мерлин почти шипел. Ну да, верно, Артур же проигнорировал этот красивый оборот про ложе из костей. - На это я ответил сразу. Потому что люди умирают без сна, а я пока не могу позволить себе свидание со смертью. Она очень дорогая девица, хоть и пойдет с любым... Хватит драить сапог, я все равно иду на тренировку. - А завтрак? - Мерлин был и вправду возмущен тем, что Артур не обратил внимания на ветчину и сыр на столе. Так, словно не он секунду назад презирал своего короля за крепкий сон и отсутствие кошмаров. Так, словно ему не все равно, как Артур будет без завтрака. Словно для него Артур не только король, тиран и палач. Последняя мысль была обманчиво сладка и желанна. Он всегда позволял себе мечтать о чем-то подобном, чтобы от голода однажды не податься в объятия врага. А так, у него хотя бы были фантазии, и, кажется, в них появился новый герой. *** Днем Артур не видел своего слугу, надевать доспехи помогал Леон. Во время тренировки Артур был как на иголках, совет походил на монолог короля среди немых, а время, отведенное на выслушивание прошений от простого народа, тянулось особенно медленно. Целый час Артур томился, сидя на троне в приемном зале и слушая лебезящего лорда откуда-то с юга. Вот кто в здравом уме и твердой памяти спутал бы его с “простым народом”? В прошении Артур отказал. К вечеру он и забыть успел, что в его жизни появилось что-то новое, как на пороге возник Гаюс, умудрявшийся вести королевского слугу за ухо, хотя тот был намного выше его. - Ваше Высочество, предполагалось, что мальчишка будет помогать мне, но он настолько неуклюж и рассеян, что я побоялся поручить ему даже уборку им же устроенного беспорядка, - лекарь отпустил ухо пунцового Мерлина и подтолкнул его в спину. К Артуру. - Когда мне понадобится отчистить чан с пиявками, я обязательно воспользуюсь его услугами, но до тех пор, боюсь, мне он ничем помочь не сможет. Артур позволял Гаюсу много больше, чем большинству своих рыцарей, несказанно больше, чем остальным приближенным, и относился не так, как к кому-либо еще, потому и хотел облегчить старику работу. Но, видимо, Мерлин был ловок только с подносом. Когда Гаюс удалился, король, наконец, обратил внимание на стремительно бледнеющего слугу. Однако при взгляде на него Артура накрыло не гневом или озлобленным разочарованием, которые он, как правило, испытывал, когда кто-то из подданных обманывал его ожидания. Пронзившее его чувство больше всего походило на умиление. Артур брезгливо фыркнул, отгоняя этот странный морок, и заговорил почти шепотом, все-таки и у стен есть уши. - Я должен быть разочарован. С тобой одни проблемы. - Ваше Высочество может уволить меня в любой момент, - Мерлин смотрел в пол и в то же время в глаза. Артур только сейчас заметил, что слуга выше. Не на много, но все же... - Мои слуги до тебя уходили со службы сразу на тот свет. Ты уверен, что жаждешь увольнения? Мерлин стал совсем белым, что весьма выгодно оттеняло его глаза и губы. Он был красив и напуган. Помнится, Артур как-то пользовался одним таким же симпатичным юным рыцарем. Тот был предателем и собирался убить его ради какого-то замшелого герцогства к западу от Камелота. Артур после интересовался, рыцарь продал своего короля за действительно плодородный и богатый край и к тому же хотел свести личные счеты: в Камелоте по подозрению в колдовстве была казнена его кузина. Да, Артур понимал его, но все же унизил в постели и тихо казнил. Он не мог спустить измены в рядах собственных рыцарей. Те, наверняка, до сих пор сплетничают об этом случае... - Что ж... если так, значит такова моя судьба, но не думайте, что я приму ее смиренно. Погрузившись в собственные мысли, Артур почти прослушал слова Мерлина, и если бы не твердый, незнакомый тон слуги, то и не обратил бы на них внимания. Очередной обреченный хорохорился. *** После весьма необычного для себя разговора, Артур решил проучить зарвавшегося слугу. Наказанием стала помощь в лаборатории, а исполнителем – верный Гаюс, с которым Мерлин уже явно успел поладить. Если бы мальчишка не нравился лекарю, тот бы в жизни не проявил столько отеческого участия и позволил бы слуге отравиться ядовитыми парами одной из разбитых им бутылей. В итоге, сослав Мерлина на неделю в услужение к Гаюсу, Артур получил на выходе весьма молчаливого и угрюмого слугу. Но к началу второй недели лицезреть утром и вечером мрачную мину на лице Мерлина королю надоело. - Как тебе нравится помогать лекарю? - Артур сам начал разговор. Одевшись, он жевал принесенный завтрак. - Обожаю чистить бочки из-под пиявок. А всю ночь собирать вонючие цветы в лесу, где любой вепрь может поддеть задницу клыками, это же мечта каждого мальчишки, Ваше Высочество. Достойная королевского слуги работа. - Не зарывайся. Чего ты достоин, а чего нет, решать мне, - обида и злость Мерлина вовсе не веселили, а были обыденны до зубовного скрежета. Вечно все хотели от Артура чего-то большего. - Вы ошибаетесь. Я сам решаю, чего достоин, а вот вы решаете, чем меня одарить. Мерлин ответил так спокойно, словно не указывал королю на ошибку, а извещал о здравии его коня. Есть под аккомпанемент сердитого сопения совершенно не хотелось, как, впрочем, и продолжать разговор. Хотелось дать Мерлину подзатыльник и послушать его возмущенные комментарии. Это наверняка забавнее. Во второй раз Артур разочаровался в своем решении наказать слугу работой у Гаюса, когда увидел их из окна зала совета. Мерлин тащил какие-то объемные тюки и улыбался как идиот. И в то же время, от одного взгляда на него теплело на сердце. Гаюс тоже улыбался. Артур давно не видел старого лекаря таким счастливым... Еще через неделю на Артура было совершено очередное покушение. Старый лекарь брюзжал без остановки, накладывая мазь и перебинтовывая раненное стрелой плечо, а Мерлин крутился поблизости, бледнел и бормотал что-то невнятное. И только когда они остались наедине, слуга стал наглым и настырным. Таким, каким Артуру нравилось его видеть. Лучшее обезболивающее в его жизни. - Смотрю, народная любовь к вам так велика, что люди не могут удержаться и не порадовать вас чем-то особенным. От банальных кинжала и яда они перешли к луку и стрелам. - Не люди, Мерлин, – враги. - Это в любом случае люди... - Волновался? – Артур просто не мог не спросить. Его разум был одурманен настойками Гаюса, за дверьми комнаты стояла надежная охрана, а слуга должен был остаться у постели короля на всю ночь. Воображение захлестывали дикие образы, которым место в голове мальчишки, впервые ощутившего возбуждение, а не короля, коим он был. Но сейчас, за закрытыми дверьми, наедине со своим странным слугой, Артур хотел хотя бы в дурмане почувствовать это… - Не волнуйся. Тебе все равно заплатили бы заработанные деньги. Взбив подушки, Мерлин помог королю улечься удобней и горько вздохнул: - Что же так отравило ваш разум? - Никогда так не говори. Микстуры Гаюса – единственное, почему я до сих пор жив, они любой яд способны обезвредить, - весело отчитал слугу Артур. Он не хотел замыкаться в себе, не хотел упускать эту ночь. Жаждал улыбок, бессмысленных разговоров... того, что заставляло остальных, общающихся с Мерлином, сиять от счастья. - Вы так остроумны, что хочется придушить вас подушкой. - Уходить придется через окно, а я не вижу крыльев у тебя за спиной. - Каждое ваше слово – или угроза, или насмешка. Мне начинает казаться, что я готов на любой безрассудный поступок, невзирая на последствия, - Мерлин ласково улыбнулся, в противоречие собственным словам. Артура клонило в сон, он едва отдавал себе отчет в том, что делает. Наверное, поэтому он протянул руку и нежно погладил по щеке склонившегося к изголовью Мерлина. Тот даже не дернулся, а в глазах были лишь мягкая усмешка и любопытство. Они ласкали взгляд больше, чем прелести самой соблазнительной леди. - Быть может, я даже смирился бы, если бы кто-то захотел оборвать мою жизнь по такой причине. Только так. А если… корысть... нет, это... скучно... Артур больше не мог бороться со сном. *** Повторное ранение в многострадальное плечо заставило Артура рассвирепеть по-настоящему. Его терпению пришел конец. Темницы наполнились заподозренными в измене. Одна мысль о допросах и пытках наводила на пленников дикий ужас, словно они не знали, что пытки были упразднены в Камелоте сразу после смерти предыдущего правителя. Внося это изменение в законы, Артур пытался показать, что не допустит заговоров, но его жестокость в отношении изменников не переступит рамки необходимости. И, вроде бы, эти меры нашли отклик в умах народа. А вот соседи приняли это нововведение как слабость молодого короля. Претенденты на земли Камелота как с ума посходили. Пара наступательных походов, конечно, охладила их пыл, но ненадолго. Спустя какое-то время интриги начались снова. Заговоры среди придворных, попытки шантажа и подкупа слуг, стражи и рыцарей… Хотя за верность последних Артур мог быть спокоен. Леон неустанно следил за настроениями в рыцарских рядах, так что король мог быть уверен в каждом из своих ближайших вассалов, насколько это вообще было возможно. Плечо Артура не успело зажить, как был вычислен инициатор последних покушений. Им оказался очередной лорд с пограничных земель, с виду ничем не примечательный юнец, который однако мастерски выбирал исполнителей, чуя чужую обиду, как волк добычу. Он поразил короля тем, какую работу сумел проделать и как упорно молчал на допросе – настолько, что был удостоен казни на площади. И лишь, когда все хлопоты остались позади, Артур заметил осуждающий взгляд своего слуги. Осуждающий и крайне растерянный. *** - Привык считать меня единственным чудовищем на свете? – аккуратно попытался начать разговор Артур. Этим вечером Гаюс снял, наконец, повязки с плеча и разрешил вернуться к обычному распорядку дня. На утро Артур уже запланировал тренировку, а пока желал поговорить. И вроде бы немного было разговоров между королем и слугой, но даже по этим крохам Артур успел соскучиться. - Я всегда считал, что и с чудовищем можно договориться, - невесело улыбнулся Мерлин, складывая одежду Артура, пока тот ужинал. - Больше не считаешь? - Вы казнили двадцать человек, пока искали зачинщика заговора! Артур даже немного опешил от такого всплеска эмоций и не знал, что ответить. Да, казнил. Не пытал, а казнил… был милостив. Он не понимал, отчего в глазах слуги стояли слезы. - Среди них был кто-то дорогой тебе? – осторожно предположил Артур. Он не собирался терпеть чужие истерики, да и выслушивать обвинения в свой адрес не желал. Но если случившееся как-то затрагивало его спасителя лично, то он готов был снизойти до объяснений. Артур знал причину казни каждого приговоренного, и никто из них не был осужден без вины. - Нет, - глухо ответил Мерлин. – Но портниха была ко мне добра и подарила два платка, когда я только пришел в Камелот… - И пустила в свой дом того, кто пытался меня убить, и не потому, что я предал смерти кого-то, кто был ей дорог, а просто так. За деньги, - Артур старался говорить мягко и убедительно. Он не понимал, как можно грустить по малознакомому человеку, но уже простил эту особенность Мерлину. Для него это была личная потеря… или Артуру хотелось так думать, просто потому что сердиться на слугу не получалось. Артур мог позволить ему горевать. И позволял. Как он и ожидал, это продлилось недолго, вскоре у Мерлина появился новый повод осуждать своего господина. А потом ещё и ещё. *** - Очередная несчастная девица? Артур проигнорировал слова слуги, демонстративно продолжая раздеваться. Не было ничего, что бы могло задержать его на пути к вожделенной кадке с горячей водой. В комнате витали приятные травяные запахи, а тело было преисполнено удовлетворенной сытости. Никакие провокационные слова не могли испортить его настроения сейчас. Видимо, проверяя, насколько это верно, Мерлин все не мог уняться: - Вам мало репутации убийцы? Не дают покоя лавры лжеца? - Казнить бы тебя, - лениво проговорил Артур, но, уже раздевшись и устроившись в приятно греющей воде, даже не попытался придать себе суровый вид. - За что? Не вы ли цените во мне честность? - невинный тон Мерлина, наверняка сопровождаемый чистым, ясным взглядом, был убедителен на все сто, но Артур чуял в нем... что-то. - В тебе её на грош, ну, может быть, на два. Хотя ты и говоришь больше, чем может позволить себе любой другой. - Тогда зачем я вам? - Слуга, Мерлин, мне нужен слуга, а желающих нет. Ты хотя бы не боишься меня до дрожи в коленях, - Артур закрыл глаза, не желая видеть, как заостряются черты лица юноши. - Боюсь. А уж про заставить… Хотите сказать, что сегодняшняя служанка жаждала быть обесчещенной? - Поменьше обвинительных ноток, я твой король. - Вы растлитель и мерзавец, - голос Мерлина был резким и каким-то каркающим. Действительно злым, но Артуру было слишком хорошо в теплой воде, чтобы обращать на это внимание. - Она не была нетронутой, что знаю, то знаю. Хотя это и так было очевидно – путаясь с рыцарями, невинной не останешься. Сними с меня хотя бы это обвинение, - хмыкнул Артур. Открыв глаза, он взглянул на замершего слугу. - Я не судья вам, - еле слышно прохрипел Мерлин. - Но я позволяю тебе судить. - Тогда это не худшее ваше преступление, и оправдания нужно искать не для него. - Мне не нужно оправдание для жаркой, неодинокой ночи, - ухмыльнулся Артур, и Мерлин снова обозлился. Почему-то это и раздражало, и умиляло одновременно. - Вы говорили мне, что никого не заставляете… служить вам, но это ложь! Для лжи нужно оправдание. Мерлин говорил так убежденно и пылко, глядя Артуру прямо в глаза, что тот не смог бы сдержаться, даже пожелав этого всем существом. - Сколько тебе? Ты ведь уже не ребенок? Мерлин сначала растерялся, но потом быстро вздернул подбородок и, явно истолковав вопрос по-своему, ответил: - Нет. И не сме… - Подойди ко мне. Разденься, залезь в воду, омойся во всех стыдных местах и проведи со мной ночь, - Артур перебил Мерлина настолько резко, что тот не сразу осознал смысл сказанного, но по мере того, как Артур медленно выговаривал фразу до конца, глаза слуги расширялись. В них плескался ужас. Договаривать было тяжело. – По доброй воле. Я не заплачу тебе ни медяка. Не пожалую должности. Не проявлю милости. Сделай это просто так. По собственной… воле. Артур ожидал, что Мерлин попятится, начнет заикаться, мямлить, а тот резко стянул рубаху, не менее резво расстегнул пояс, развязал шейный платок и чуть ли не выпрыгнул из штанов. Без тени стеснения. - Вот значит как, - только и смог выговорить Артур, когда слуга влез в бадью и с плеском опустился. - Если только так вы научитесь отличать одно от другого, то я с удовольствием продемонстрирую, как это бывает по взаимности, - решительность, с которой были сказаны эти слова, вызывала восхищение и смех. Артур, конечно же, выбрал второе, и Мерлин предсказуемо дернулся в сторону, попытался выбраться, но король быстро скрутил его, только сильнее расплескав воду по полу. - Какой ты резвый. Не обижайся, я посмеялся не над тобой, - прошептал Артур слуге на ушко, с удовольствием наблюдая, как оно заливается краской. - Что-то я здесь больше никого не вижу. - Я смеялся над собой. Мне-то казалось, что ты невинен, что не знавал ни одного сеновала с пухлой пастушкой, а уж предположить, что и в этом смысле, - Артур невесомо огладил под водой задницу Мерлина, жадно впитывая ладонями его дрожь, - у тебя имеется опыт, я вовсе не мог. - Вы ни в чем не ошибались, так что… Мерлин чуть не захлебнулся водой, хлынувшей в рот, после того как Артур резко оттолкнул его от себя. Хорошего настроения как не бывало. - Упрямый мальчишка. Я не растлитель невинных детей, сколько тебе повторять! - Артур встал, переступил края бадьи и прямо по холодным камням прошел к шкуре перед зажженным камином. Необходимо было успокоиться, но рядом с Мерлином этого было не сделать. Мальчишка притягивал, злил, возбуждал и вызывал еще множество незнакомых, темных желаний, и до своего безрассудного согласия, а уж после... - Убирайся, - тихо прошипел Артур, даже не повернувшись. За спиной послышался шорох, Мерлин в спешке одевался. Артур возвел глаза к потолку, тяжело выдохнул и пояснил: – В комнате убирайся! И не смей предлагаться всем и каждому. Не хочу, чтобы у моего слуги была подобная репутация. Настроение вернулось, стоило по пути за ширму вскользь взглянуть на полуодетого, нахохлившегося и явно оскорбленного Мерлина. *** Наверное, Мерлин был обижен, и Артура должно было бы угнетать его поведение, будь они близки, хотя о какой близости между королем и слугой можно говорить? Каждое утро Мерлин был демонстративно пунктуален, хотя до этого едва успевал приходить без заметного опоздания. Днем он делал всё, чтобы не попадаться на глаза, а вечерами пилил короля гневными взглядами. Так прошла неделя. Артур наслаждался тишиной и видом взъерошенного, словно уличный кот, Мерлина. Он и забыл бы вскоре об этом происшествии, если бы не появление некой примечательной леди. Одной из тех, что уже бывала в его постели. Жена графа, миловидная блондинка. Она дружила с Морганой. Именно она выдала ее тайну. Артур старался не вспоминать о сестре, а вот ее предательницу-подругу затаскивал в свою постель каждый раз, когда граф был проездом в городе. Артур хорошо понимал, почему так поступает. Моргану пришлось выслать из Камелота. И не просто так – а выдав замуж за правителя одного очень далекого королевства. Они не списывались. Артур даже не знал, жива ли его сестра. И винил в этом девушку, не сумевшую в постели удержать язык за зубами. Он брал ее ночами в отдаленных гостевых покоях, но все знали о том, что белокурая графиня спит с королем. После больших приемов, на которые та не могла не приехать, они с мужем возвращались в свое графство, и то, что творилось там, Артура уже не касалось. Все, что ему было нужно, – знать, что женщине, предавшей его сестру, не дадут забыть о том, что она, замужняя дама, покрыта позором. В этот раз он даже не стал с ней разговаривать, не то что приглашать в гостевые покои. То, на что Артур раньше смотрел с вожделением, не вызвало ничего, кроме отвращения. К ней. К самому себе. Перед глазами стоял Мерлин, предлагающий себя... по доброй воле. *** Наверное, Мерлин не ожидал, что его, заткнув для верности рот, затащат в нишу. И что сделает это сам король. А может и ожидал, потому что не выглядел испуганным... точнее не казался безвольной жертвой, хотя и здорово удивился, судя по тому, как широко распахнулись его глаза. - Немедленно ко мне в покои. Артур не стал ждать ответа, отпустил слугу и сам направился туда, где только что назначил встречу. Да, он не стал делать того, что собирался, в этой нише, но пообещал себе, что если Мерлин отстанет хотя бы на шаг, то рассчитает его и вышлет из Камелота. Для своего же блага... - Закрой на засов, - отдавая приказ, Артур спиной чувствовал удивление слуги. - Мне стоит попросить стражника передать матери два скопленных мной серебряных, и что я ее люблю? - Мерлин старался говорить задорно, но в голосе проскальзывали неуверенные нотки. Артур вполне его понимал. Он умел быть властным, умел устрашать. Просто еще не пытался быть таким с Мерлином. - Тебе стоит начинать учиться молчать. - О... Ваше Высочество, я ваш слуга и не скажу больше, чем вы желаете услышать. Мерлин говорил твердо и уверенно. Даже слишком. Артур не смог побороть любопытство и обернулся. Действительно, замерший в дверях слуга был собран и спокоен. - Да-а-а... - протянул Артур, потирая вмиг занывшую шею. С Мерлином не получалось обращаться как с леди, не получалось, как с рыцарем... с ним у Артура вообще не получалось так, как он привык. А тот стоял как истукан. Выпрямился весь. Жердь недоделанная... - Твое предложение все еще в силе? - Артур будет презирать себя за этот вопрос, но, определенно, меньше, чем если возьмет и бросит мальчишку лицом в подушки лишь для того, чтобы доказать самому себе, что тот не отличается от всех остальных. - Э-э-э... Я предлагал... - Мерлин выбирал ответ слишком долго. - Себя. - О... А на утро вы меня казните? Или выгоните? Или... мне не хватает фантазии, но, надеюсь, встать я смогу? Хочу сам прошествовать на костер. Артур закрыл глаза, подавляя желание улыбнуться. - Сможешь. Тишины он и ожидал. Затянувшейся на шее тишины... - Мне стоит... - Натаскать воды, поставить бадью для купания и молчать. Мерлин очень тихо вышел из комнаты, оставляя Артура наедине с собственными сумбурными мыслями. Уже через час они купались вместе. Артур намыливал своего слугу до самой макушки, сажал себе на колени, терся об него бесстыдно, нырял пальцами по мыльному раствору в девственно-узкий вход, ласкал на грани грубости... и Мерлин отвечал. А когда они выбрались из воды и переместились на кровать, Артур позволил себе грубый, собственнический поцелуй. Их первый поцелуй. Он сминал губы Мерлина, проталкивал язык ему в рот, клеймил... позорил подобным обращением, за что был укушен в ответ. - Помягче. Я в эту постель пришел сам, и если мне не понравится, то и уйду своими ногами, - Артур выгнул бровь, но не успел что-либо сказать, как Мерлин продолжил. - На плаху, если пожелаете, но пытки-то вы отменили, так что своими ногами. Мерлин расплылся в самодовольной улыбке, но тут же охнул после нелегкого шлепка, которым его наградили за излишнюю наглость. - Думаешь, что сможешь уйти из королевской постели, если пожелаешь? - Не думаю, что Ваше Высочество меня сегодня отпустит, но вот повторно уже не заманите, если мне не понравится, - Мерлин потер пострадавшую ягодицу, что не могло скрыться от глаз Артура. Они лежали на боку и смотрели друг другу в глаза. Слуга ставил условия королю, а тот вовсю представлял, как будет сжимать эти бедра руками, чтобы остались синяки. Артур был порочен, был жесток, но давно не чувствовал себя таким мальчишкой. Забыл уже, каково это... - Я же могу сбежать. Могу рыдать у вас в постели. Мне кажется, оба варианта исключают излишнюю близость... - доверительно шептал Мерлин, но Артур его прервал. Он решил доказать слуге, что тот не особенный – и докажет. Не нарушая границ. Если он никогда не был груб с ни в чем не повинными девицами в своей постели, то и с юнцом будет... - Заткнись уже. Уговорил, я буду нежен, - Артур улыбнулся. Напряжение испарилось, и навалиться сверху на Мерлина, упиваясь борьбой и лаской, было не только легко, но и очень приятно. Медленно не получалось. Нежность... Артур благодарил богов, что Мерлину по его словам не с чем сравнивать, хотя, наверное, и без опыта с нежностью ту бешеную страсть, что толкала подхватывать ноги слуги под коленки и разводить в стороны – не для того, чтобы лечь сверху и медленно тереться, а чтобы смотреть... Нет, с нежностью это никто не смог бы спутать. Мерлин зажимался, напрягал бедра, когда Артур спускался по ним раскрытыми ладонями, оглаживая похотливым взглядом его возбужденную плоть, и пытался развести их в стороны еще сильнее. Стонал. Тихо. Почти не слышно. Достаточно, чтобы биение сердца отдавалось в паху. И все ласки получали ответ. Мерлин ощупывал его руки до самых плеч, довольно жмурился и льнул ближе. Как во сне, Артур все целовал и целовал припухшие губы слуги, наваливался сверху, едва ли вспоминая, насколько немало весит, спохватывался, приподнимался на руках и тогда мог видеть Мерлина. Воображение само дорисовывало желанную картину, чтобы через секунду поблекнуть перед реальностью в его руках. Растягивать Мерлина было сплошным удовольствием. Предвкушение помогало унять нетерпеливость, а процесс распалял не хуже самых откровенных ласк. Но стоило Мерлину вскрикнуть, когда Артур чересчур рано добавил третий палец, как все разлетелось вдребезги. Никакой нереальности происходящего. Только он, решивший взять своего слугу, потому что тот пробуждал в нем другого, давно исчезнувшего человека. Масло на пальцах, которыми он долбился в задницу вздрагивающего, но упрямо глядящего в глаза мальчишки. Собственное клокочущее в крови возбуждение. Только грязная и темная страсть – самое реальное, что есть. Протискиваться в девственно-тугой вход было и больно, и приятно. Все-таки подготовки оказалось маловато. И поза выбрана не та, но Артур уже просто не мог выйти из жаркого нутра, чтобы перевернуть Мерлина на живот, поэтому он терпел. Взгляд. В нем было что-то, чего Артур не мог понять... не мог постичь. Он никогда не делал подобного, но, начав двигаться в любовнике, он перевел вес на руку, которой упирался в перину около головы Мерлина, а второй закрыл ему глаза. Двигаясь с каждой секундой быстрей. - Нет! - прозвучало, как гром среди ясного неба, а губы Мерлина все шептали: - Нет-нет... Артур никогда еще не был так растерян в постели. Он попытался отстраниться, выйти из любовника и закончить так, вручную. Но стоило ему убрать ладонь от глаз слуги и подняться на вытянутых руках выше, как тот снова забормотал, одновременно стискивая ногами талию Артура. - Вот так! Еще! - На пробу спрошу, ты не хочешь, чтобы я остановился? - говорить было сложно, мозги уже давно переправились в член, и, видимо, именно из-за этого Артуру было так важно, чтобы Мерлин испытывал удовольствие в его объятиях. - Нет, двигайся! Вот так двигайся, - Мерлин дышал открытым ртом, его грудь ходила ходуном, а на животе лежал полностью возбужденный член. Он неловко подавался навстречу, морщился и тут же замирал, позволяя Артуру самому выбирать угол и силу движений. И все это... для Артура было слишком. Мерлин под ним окончательно утратил стыд, нырнул рукой между их судорожно движущимися телами, и не успел он себя обхватить, как протяжно застонал, выплескиваясь на живот. Собственное наслаждение каленым железом отдалось в груди, прошило тело, словно нож, вонзившийся под ребра. Худшее и лучшее, что Артур чувствовал в своей жизни. - Впервые так ошибаюсь, а ведь я и правда поверил, что ты невинен. - Уже нет, Ваше Высочество. Вашими стараниями, - тяжело дыша, светло улыбнулся Мерлин. - Но я солгу, если скажу, что не хотел попрощаться с невинностью. - Попрощаться с ней легко, - Артур хотел что-то добавить, но он и так сказал слишком много. Сытое довольство не приходило. Он не чувствовал вины, не чувствовал раскаяния, и, наверное, должен был удовлетвориться этим, но хотелось... большего. *** Ночь всегда кончается с рассветом, и их ночь тоже. Он брал Мерлина еще трижды, и каждый раз тот охотно отвечал, раздвигал ноги и получал удовольствие. А еще делился своим мнением обо всем, что с ним проделывали. Артур уже и забыл, когда в последний раз ему хотелось еще и еще. Вот так, всю ночь напролет. Но с первыми лучами солнца Мерлин проклял Артура и предстоящий рабочий день. Смешно морщась, выбрался из постели своего господина, и даже слушать не стал про “заслуженный выходной”. Позавтракав под уборку слуги в покоях, больше похожую на борьбу со сном, а не с пылью, Артур молча направился на тренировку, решив по пути зайти к Джеффри и дать указание вложить в этот месячный оклад своего слуги золотой. К обеду он уже почти не помнил ни о чем, кроме очередных притязаний Цендреда на приграничные земли. *** - Ваше Высочество, скажите, а вы не казните меня, если я запихну этот золотой вам в задницу? - неделей спустя, спокойно, как и во все предыдущее время, поинтересовался слуга, выставляя на стол завтрак. Хорошо, что Артур еще не начал есть, иначе обязательно бы подавился. Он даже не смог сразу ответить. - Что ты себе позволяешь? - Примерно то же, что вы себе! - наконец сорвался Мерлин, но не на крик, а на шипение. Умный мальчик, знал, что допустимо, а что нет. - Я тебя не понимаю. Ты не хочешь принять благодарность? - Артур действительно не понимал. Мерлин был умен, смекалист, достаточно гибок, учитывая на что пошел, будучи невинным. Что его взбесило в обычной признательности? - Благодарность? Да на вашу благодарность я мог бы купить лошадь! - И покупай! - Артур и не думал уже, что удастся снова поговорить с Мерлином так. - Зачем мне лошадь? Мне некуда ехать, - Мерлин сверлил его взглядом, опираясь руками о столешницу. Видимо, Артур должен был бы что-то понять, но он не понимал. - Ну так купи что-то другое. - Уважение не покупается и не продается, вам ли не знать, вы его ковали на крови, - еще злее зашипел Мерлин. И... Да, как же Артур умудрился позабыть, что не всем нравится, когда им платят за секс. - Ты, должно быть, оскорблен, - начал Артур. Встав с кресла, он поймал за локоть испуганно отшатнувшегося Мерлина и попытался ласково улыбнуться. - Не бойся, я прощу тебе и сегодняшнюю дерзость. Пойми, я не мог взять что-то настолько дорогое и не дать... - Вы дали! - перебил его слуга. Все-таки в нем была ничем не гасимая дерзость. Он выглядел, как человек, которому либо нечего терять, либо отчаянно нужно сказать нечто важное. - Я никогда не знал такого удовольствия. Вы не были грубы, вы не унижали и не заставляли... Я получил ровно столько, сколько отдал. А золото оставьте для придворных дам. Артур не ожидал, что Мерлин возьмет его за руку, и откровенно растерялся, позволяя делать все, что тот хотел. А слуга просто вложил в его ладонь увесистую, блестящую монету. Немая сцена продлилась бы до самого ухода Мерлина. Или закончилась бы повелением тому уйти. Но слуга не отнял руки от ладони Артура, смотрел с вызовом, стоял чересчур близко – всего этого было чуть больше, чем слишком. Артур дернул Мерлина к себе, на секунду впился чуть ли не укусом в губы, а почувствовав не менее горячий ответ, перестал отдавать себе отчет в действиях. Он целовал и срывал одежду с собственного слуги, умудряясь ни одной тарелки не уронить на пол. Мерлин был менее аккуратен, но от его действий пострадал лишь Артур, когда тот стягивал с него рубашку и пытался одновременно обхватить ногами за бедра, а руками за шею. Острые локти и неловкость неопытного любовника как и в первую ночь не раздражала, а распаляла. Но такой секс никогда не удается растянуть надолго. Артур успел лишь стянуть до необходимого минимума штаны, закинуть ноги немногим более раздетого Мерлина себе на плечи и по слюне въехать в покорно отдающееся тело. Мерлин взбрыкнул, когда Артур двинулся, слишком рано для такой небогатой прелюдии, и мысль о “покорно отдающемся теле” показалась смешной. - Подожди, - шептал он, жмурясь, хватаясь за края стола, чтобы не ездить на нем. - Не двигайся, - выстанывал он, ерзая, устраиваясь удобней. - Ох, боги, что же ты медлишь?! - шипел совсем уж неуважительно... И Артур ждал, сдерживался и подчинялся, чтобы услышать, что будет дальше. Двигался, всматриваясь в лицо юноши под ним. Ловил каждое изменение, каждое движение, каждый вздох. Пил подаренную страсть большими глотками. Все закончилось бурно, но как-то незаметно для сознания самого Артура. Как во сне он сполз со слуги, давая тому место, чтобы слезть со стола, на который сам же его не далее как пятнадцать минут назад и уложил. В голове словно топтался кто-то – громко, мешая думать. Мерлин же выглядел смущенным и растерянным. - Мерлин... - Артур начал, но не знал, как продолжить. Что вообще можно сказать в таком случае... - С маслом мне понравилось больше, - неожиданно заключил Мерлин и, сморщившись, нагнулся за своим штанами. - Носить его с собой, что ли? *** В тот день Артур отдал Мерлину приказ помогать Гаюсу, а сам сбежал к понятным и привычным государственным делам. Что-что, а состояние Мерлина лекарь сразу заметит, а значит, не даст его помятому слуге слишком уж усердствовать из одного лишь упрямства. Других причин не принимать благодарности от короля Артур не видел. Вечером он затеял совет, затянувшийся до самой ночи, и распустил всех слуг. Только стража сопроводила его к покоям. *** - Доброе утро, Ваше Высочество, - ворвался в сонное сознание знакомый голос. - Надеюсь, для тебя оно действительно доброе, - буркнул из подушек Артур. Вставать не хотелось, а при Мерлине... при Мерлине он успел побыть очень разным, поэтому Артур позволил себе перевернуться на живот, обнять обеими руками подушку и натянуть на голову одеяло. - Просто не верю, что именно Вас в окрестных землях боятся больше, чем гораздо более реального нападения бандитов... Представляешь, я слышал, как матери пугали Драконом из Камелота своих детей, чтобы те не ходили играть на большую дорогу. Не бандитами, не дикими зверьми, а тобой! - Мерлин вытряхивал что-то в окно, плел чушь и явно веселился, но не это смутило Артура. - Как ты ко мне обратился? - сна как не бывало. Он сел на кровати, внимательно глядя на замершего с какой-то тряпкой в руках Мерлина. - Э-э-э... Ваше высочество? - Ммм... пожалуй, ты ошибся еще сильнее, - Артур быстро натянул сапоги, встал с кровати и вплотную подошел к застывшему в неловкой позе слуге. Целовать Мерлина было удобно. Не нужно ни наклоняться, ни задирать голову. Они почти одного роста и, лишь слегка повернув голову, можно было припасть губами к губам. Мерлин откликнулся сразу, приоткрыл рот, впуская глубже; всем телом потянулся навстречу, снова желая не меньше, а может быть и больше... Артур оторвался от манящих губ. - Так и быть, я прощу тебе и это, - прошептал он на ухо Мерлину и оттолкнул его. - А сейчас нам точно стоит остановиться. Вчера всё... - Было не так плохо, - Мерлин смущенно улыбнулся, но послушался, снова занялся уборкой, а Артур сел за стол, на котором уже стоял завтрак. *** Было неприятно признавать, но Ценред в этот раз совершенно опустился. Стремительные и жестокие набеги на окраинные деревни Камелота стали постоянным явлением, в итоге Артуру пришлось потратить больше двух недель на угрозы и дипломатические переговоры с остальными соседями. Отряд во главе с Леоном уже начал зачищать границы от мелких банд и войск Ценреда, не слишком-то отличающихся от первых, когда переговоры стали давать плоды. Еще с неделю Артур промучился на дипломатических пирах. Единственным развлечением стало увеличение и переформирование охраны. Придворные явно не ожидали, что будут делить стол с простой стражей, зато последние были рады сытно поесть, вместо того, чтобы стоять в дозоре. Утомительные, но плодотворные недели Артур проводил практически без сна и отдыха, поэтому встретил вернувшегося с хорошими вестями Леона почти с облегчением. Пока тот читал доклад, Артуру казалось, что он вот-вот уронит голову на подлокотник, так хотелось спать. Он с трудом помнил, как досидел до конца – видимо, чудом. До комнаты ему помог добраться Мерлин. Он возник из ниоткуда, сыграл роль путеводной звезды и тихонечко удалился. Хотя, какие звезды? Артур уже почти спал, а солнце еще только начинало садиться. Перед тем как совсем отключиться в мозгу мелькнуло более подходящее сравнение с солнечным зайчиком. *** Пусть следующим днем Артур вновь почувствовал себя правителем, а не рабом, к вечеру он все равно устал. Но хотя бы не так сильно. - Набрать воды? – не глядя на своего короля, спросил Мерлин, и Артур обратил на него внимание. Странно, но присутствие слуги расслабляло даже больше, чем мысли о горячей ванне. - Да. - Вы сегодня не разговорчивы, - Мерлин подлил ему вина, воровато рассматривая полуобнаженного Артура. - Устал, - он позволил себе кривую ухмылку, потому что Мерлин уже был у дверей. Слуга обернулся, согревая взглядом, и скрылся за дверьми. Вскоре Артур нежился в теплой воде, а Мерлин доливал в бадью последние ведра. В голове короля звенела пустота, если не считать ленивых мыслей о слуге. Тот бросал странные взгляды, смущался и нервничал. Артур, конечно, мог бы его успокоить, пообещать, что не будет настаивать на близости. Мог даже спросить, в чем дело, но ему было слишком тепло и хорошо в присутствии копошащегося за спиной Мерлина. Больше всего на свете он сейчас не хотел бы испортить этот момент. На плечи неожиданно легли прохладные ладони. Склонившись над ним, слуга втянул носом запах его волос. Артур замер, на секунду даже дышать перестал. Мерлин огладил плечи, скользнул к груди, невесомо провел губами по шее. - Присоединишься? – вопрос был задан вмиг охрипшим голосом, но Мерлин явно ждал только его. Уже через минуту он сидел напротив и намыливал мочалку. Артур не удержался от комментария. – Ещё чуть больше непосредственности и я уверую, что совратил ребенка. Мерлин вскинул непонимающий взгляд, но его глаза тут же расширились в осознании сказанного. - Простите, Ваше Высочество, если счел, что тоже могу проявить интерес к вам. - Прощаю. Артур просто улыбнулся ему. Можно было, конечно, объяснить, что слуге нельзя так себя вести с господином, но ему сейчас говорить-то не хотелось, не то что проводить разъяснительную беседу. - Не думал, что ты будешь ночами не спать из-за каких-то пограничных деревень, - тихо, почти шепотом, произнес Мерлин, смывая ладонями пену с его груди. - Забываешься, - лениво протянул Артур в ответ, подаваясь в заботливые руки, млея от каждого движения, забываясь не хуже слуги. - В одной бадье с вами, намыливая вам волосы, я должен обращаться к Вашему Высочеству исключительно по титулу? – еще опасней чем обычно пошутил Мерлин, но Артур был в слишком благостном настроении, чтобы обращать на это внимание. - Да. - Вы действительно сегодня немногословны. - Просто я устал… Артур никогда и никому не говорил таких вещей. Когда-то, в прошлой жизни он, может, и мог иногда поворчать об утомительности пиров и пустых разговоров. Но никогда, ни до, ни после смерти Утера, Артур не жаловался на позорную нехватку обычных человеческих сил, когда спать хотелось больше, чем жить. При отце ему не приходилось изматывать себя настолько, а после он не мог себе позволить в этом признаться. Наверное, это было жуткое зрелище, Артур поймал себя на тупом созерцании воды. Собрался было встать, вытереться, трахнуть по-быстрому Мерлина, раз тот настолько недвусмысленно этого хотел, чтобы после повалиться спать, но слуга оказался проворнее. Он резво выбрался из бадьи, а уже через секунду подавал Артуру полотенце. Вытершись, Артур попытался притянуть Мерлина в объятие, но тот ускользнул, ближе придвинувшись к кровати. Артура вполне устраивал этот расклад. Внезапно проснувшаяся жажда помогала забыть о физической усталости. *** Мышцы приятно ныли, Артур потянулся, разгоняя утреннюю скованность, и наткнулся на кого-то в своей постели. Разлепить глаза было не сложно, он выспался и отдохнул, был полон новых сил, а рядом, уткнувшись носом в подушку, посапывал Мерлин. События предыдущей ночи тут же нахлынули образами, заставляющими сердце замирать от восторга. Артур едва помнил, как заснул. В памяти остались лишь предложение Мерлина размять ему спину, ощущение сильных рук у себя на плечах, вес слуги на пояснице и его бормотание о том, что Артур оказался совсем не таким, как о нем говорят, особенно в других королевствах. Мерлин говорил много, а Артур расслаблялся в его руках, хотел его, но еще сильнее хотел спать. Кажется, последнее желание победило. - Артур… - Забываешься, - как-то привычно заметил Артур и провел пальцами по обнаженному плечу слуги, продолжил этот путь до локтя и ниже. Интересно, были ли на Мерлине штаны? - Никогда, Ваше Высочество, - неожиданно прозвучал лукавый ответ, которому не поверил бы и ребенок. Мерлин приподнялся и вдруг накрыл губами губы Артура, целуя неожиданно требовательно и жадно. Штаны действительно оказались на слуге, как выяснил Артур, скользнув ладонями по прижавшемуся к нему телу. - Тебя бы в колодки поставить. Поучить уважению, познакомить со страхом, - Артур уже увлекся поцелуем, возбуждение резало по нервам, хотелось не говорить, а скорее стянуть со слуги ненужную одежду, поставить на колени и не останавливаться до самого конца. - Я с ним знаком, - Мерлин проигнорировал остальную часть фразы, а то, на что ответил, было чистой правдой, отравлявшей восхитительный утренний поцелуй. Захотелось заставить слугу забыть об этом знакомстве, словно не он сам собирался его устроить секунду назад. - Мерлин… - Масло в кармане и прошу – быстрее, - перекатываясь так, чтобы Артур оказался сверху между его разведенных ног, зашептал слуга. Артура моментально обдало жаром, хотя, казалось, желание не могло уже стать сильнее. Он отстранился, с трудом переводя дыхание и едва удерживаясь от того, чтобы разодрать на Мерлине штаны. - Раздевайся и на живот, - вместо этого прохрипел Артур. Мерлин послушно выкрутился из одежды, но переворачиваться не спешил. - А зачем?.. - Боги… - простонал Артур, обрывая вопрос, которого, на самом деле, ждал, – Ты должен беспрекословно подчиняться. И если выполняешь первое, то и второе не должно становиться проблемой. На живот. Тебе понравится. Конечно, он мог не говорить последнего, но очень хотелось продолжить именно так, без принуждения. Мерлин и в первую ночь опасался поворачиваться к Артуру спиной, не позволив поставить себя на колени. Сейчас же Артур просто должен был доказать, что бояться нечего. - Если вы обещаете... - Мерлин не закончил фразы, но осторожно перевернулся. Артур на пробу положил ладонь между лопаток слуги, надавил, побуждая опуститься грудью на постель, выставляясь совсем уж бесстыдно. Ожидаемой дрожи и сопротивления не последовало. Более того, Мерлин прогнулся, потерся задницей об Артура. Может, кому и хватило бы терпения, но не ему. Тут же навалившись на слугу всем весом, король вжал его носом в подушки, жадно вслушиваясь в его судорожные вдохи. Когда смазанные пальцы проникли в уже забывший прошлый опыт тесный вход, Артур думал только о том, чтобы не быть слишком грубым. Хотелось до одури. Кожа Мерлина горела, сопение и сдавленные стоны, когда Артуру удавалось особенно удачно вогнать в него пальцы, не прибавляли терпения. На пробу он толкнулся внутрь, будучи готовым в любую секунду остановиться, даже если сделать это будет почти невозможно. Но слуга только сдавленно замычал, но не дернулся, а через минуту сам подался навстречу медленным и все более глубоким движениям. - Ммм... - Мерлин попытался что-то сказать, но Артур обхватил его руками за бедра и практически натянул на себя, любые слова переплавляя в стоны. Он знал, что делает все верно, прошелся влажными поцелуями по изгибу шеи до плеча, заканчивая путь укусом, наслаждаясь сжавшейся задницей слуги и его гневным шипением. - Молчи. Умоляю, молчи, - собственные игры возбуждали настолько, что слова сами срывались с языка. Никакой другой причины для мольбы и быть не могло. Рваные движения, сопровождаемые хриплыми вздохами, напряженная спина слуги под руками, натянутая тетива где-то внутри... Двигаться было почти невозможно, толчки казались слишком короткими, легкие горели, а Мерлин сжимался и постанывал. Все закончилось поцелуем, когда, извернувшись ужом в его объятиях, Мерлин подставил губы. Он даже не успел попросить, как Артур уже потянулся к ним, чувствуя первые накатывающие сладкие волны. Губы соединились, и каждую частичку тела прошило острым удовольствием, настолько сильным, что в нем можно было утонуть. Артур скатился со слуги на смятые простыни, а тот даже не двинулся, приходя в себя, после того как с низким, блаженным стоном излился вместе с ним. - Больше не боишься поворачиваться ко мне спиной? - спросил король, расслабленно глядя в потолок. - Боюсь, - Мерлин медленно перевернулся и так же спокойно, как ответил на бессмысленный вопрос Артура, продолжил. - Но чувствую, что стоит рискнуть. - Я не привык оправдывать чьи-то ожидания... - Артур не знал, что хотел этим сказать и про себя даже порадовался, когда Мерлин его прервал. - Я ожидал костра, сложенного в мою честь. Наверное, я даже рад. - Ты же действительно думаешь обо мне... так. - Так – это как? - Мерлин тоже уставился в потолок и спрашивал уже у него, но Артур все равно ответил. - Что я убиваю без причины, ем младенцев на завтрак, совращаю девственниц по нечетным дням, а девственников – по четным. Ну... так. Это же ты мне рассказывал про дракона Камелота, - после близости Артур ощущал во всем теле легкость и негу, а говорить с Мерлином хотелось как никогда. Напряженные недели, в течение которых он просто не мог, не успевал позволить себе свою маленькую слабость, чувствовались особенно остро. Может поэтому сейчас он готов был говорить о чем угодно, хотя, наверное, стоило придумать более безопасную тему. Это было абсурдно, но Артур хотел узнать, что Мерлин думает о нем. Точнее, хотел услышать то, что и так знал, помнил с первого разговора с заносчивым мальчишкой. Хотя ложь хотелось услышать сильнее. Ложь, лесть, что угодно, что дало бы ему шанс разочароваться в необычном любовнике. - Если подумать, то я поспешил поверить слухам. Девственниц в ваших покоях как не было, так и нет. Девственников теперь тоже, - уши Мерлина очаровательно заалели, но он упорно делал вид, что не смущается, произнося эти слова. - Завтраки я носил вам достаточно долго, чтобы судить о ваших вкусовых предпочтениях. Может, ты и ешь младенцев, но курицу явно любишь больше. Мерлин снова фамильярничал, а Артур думал лишь о том, что хочет, просыпаясь, видеть его в своей постели каждое утро. - Больше всего я люблю Камелот, - бездумно сказал Артур, когда пауза затянулась. - А если он падет? - Я не позволю. - Ты не всесилен. - Мерлин, - намекающе протянул Артур его имя. Слуга явно понял, но заупрямился, сел на кровати, глядя на короля сверху вниз. - И все же, ты... - Мерлин! - Артур тоже резко сел. - Арту... - Если Камелот и падет, то только после меня, - отрезал Артур и встал, направляясь к кадке с водой. - После Вас... - голос Мерлина казался слабым, почти безжизненным. Это заставило Артура не только обернуться, но и сменить гнев на милость. - И если я размякну до такой степени, что позволю Камелоту пасть, то в этом будет только твоя вина, - Артур улыбнулся явно сбитому с толку Мерлину и попытался как можно безобидней завершить шутку. - Не трясись так. Я не привык перекладывать ответственность на чужие плечи, поэтому прощу тебе и это. Мерлин странно смотрел на него. Артур отвернулся, наклонился над лоханью с водой, чувствуя спиной этот взгляд. Мерлин следил за ним. Голый, бледный, угловатый, он выглядел так естественно в постели короля. Сейчас он был спокоен и не пытался что-то строить из себя, как в их памятную встречу, когда думал, что его будущим домом станет темница. - Что же вас так искалечило?.. - едва слышно выдохнул Мерлин. Он не спрашивал, это было ясно по тону, но Артур решил ответить. - Однажды я расскажу. - Это обещание? - Первое обещание короля Камелота, данное кому-то, кроме себя. - Ну, тогда я могу быть точно уверен, что у меня есть время до этого “однажды”. - Чуть меньше жизни. - Кто бы сомневался в слове короля... - Безумец... глупец. Кто еще? Даже не знаю, кто еще мог бы усомниться в моем слове. Подскажешь? - Тот, кому оно не требуется? - Мерлин неловко улыбнулся. - Тот, кто может и сам дать не менее крепкое обещание? - У тебя есть подобные секреты? - не то чтобы Артур действительно ожидал честного ответа, но Мерлин неожиданно серьезно сказал: - Секреты есть у всех, но мои никогда не причинят вред Камелоту, раз уж он за твоей спиной. Артур не знал, что сказать. Он в очередной раз не понимал своего слугу, поэтому сердито и несколько устало протянул: - Мерлин... - Понял, понял. Завтрак, уборка. Мерлин поднялся с кровати, подобрал штаны и еще тысячу лет искал бы свою рубашку, если бы Артур не бросил её ему в руки. - Ты, главное, ужин с постелью не пропусти, - впервые, словно в шутку он предлагал подобное, но это была не насмешка, а настоящее предложение, и его не просто принимали – ему шли навстречу, с радостью. Мерлин резво оделся, с уморительной важностью кивнул, чтобы через секунду бегом скрыться за дверью. Артур улыбнулся, глядя ему вслед. До встречи с Мерлином он полагал, что счастлив, защищая Камелот. Но только теперь он, пожалуй, впервые ощутил это чувство. Конец.