Они больше не одиноки.
Жадный демон в миг превратился в безумно нежного и чувственного, относясь к ангельским губам с особым трепетом. Бережно прикасаясь на какую-то жалкую секунду, и также быстро возвращаясь обратно, оставляя за собой приятное фантомное чувство, осязаемое во время коротких промежутков без соприкосновения. Желание слиться сейчас воедино со своим ангелочком, возрастало в геометрической прогрессии, ведь он, как оказалось, действительно всё это время принадлежал ему. И брюнет, чтобы почувствовать эту близость как можно лучше, пропускает сквозь пальцы ещё влажные и чуть завившиеся блондинистые пряди. Шею крепко обхватывают руки Дино, прижимая к себе, словно под страхом, что его могут отобрать у него. И он, прекрасно понимая причину этого, точно также хватался за него в ответ, испытывая такие же чувства. Ощущение того, что их вновь захотят оторвать друг от друга, без единой возможности на встречу, путём стирания памяти об их существовании в головах друг друга подчистую, пугало. И лишь где-то в подсознания разумная мысль нашёптывала о том, что этого не будет, что их жизнь на земле, пока они не нарушили никаких правил, никто трогать не посмеет. — Ох, ангел, всё это время я думал о том каков же ты. Что быть может мы с тобой пересекались, но не узнавали друг друга. Думал, что теперь навсегда так и останусь один, не найдя никого кроме тебя, вопреки тому, что даже не помнил как выглядел твой лик, — совсем шёпотом, щекоча своим дыханием ухо ангела, говорил он. Прижимался совсем обессиленный, обнимал, боясь потерять ещё когда-либо. Кратковременная слабость которую он смог позволить себе лишь почувствовав покой, подступила, подкашивая ноги. Он наконец смог выпустить это беспокойство, что таилось внутри не находя себе места нигде, кроме как в голове. Да, возможно, он показал лишь малую её часть, но сейчас для него куда более важно было именно тепло того, о ком и были все эти душевные терзания. — Я знаю, Люци, знаю, и прекрасно тебя понимаю. Я тоже думал о тебе, мечтал о встрече. Может и не сразу, но понял, что никого кроме тебя мне похоже не подойдёт. И, как оказалось, был прав, — теперь уже он запустил пальцы в короткие чёрные пряди, что в начале были идеально уложены гелем, а теперь, по большей части торчали, создавая максимально небрежный вид, который выглядел даже как-то по-домашнему. Но увидев этот беспорядок, он всё же стал разъединять пальцами слипшиеся пряди, на манёр расчёски, приглаживая особенно растрёпанные волосы на макушке. Это была своеобразная попытка успокоить смесь чувств, что собрались в парне за всё время. Но кажется сейчас был лишь один, самый действенный способ избавиться от их переизбытка, с которым маленькая головка Люцифера была согласна не меньше, отвечая на представление этой картины, заинтересованно дёрнувшимся навстречу членом; поджатыми совсем не от холода, яйцами; и плотный жгутом затянувшимся в области живота. Глаза засверкали от животного голода, а прежняя нежность совсем скоро, сменилась игривым настроением. — Дино, — он опускается к покрасневшему ушку, томно шепча прямо в него, возбуждённым, хриплым голосом. Ощущение от того, как тело в его объятиях покрылось мурашками, тут же проходит через него, вызывая лёгкую дрожь и довольную ухмылку. — Как насчёт того, чтобы продолжить наше знакомство в ду́ше? Ты всё ещё дрожишь... — он мазнул языком от линии челюсти до подбородка, и заглядывая в красивые голубые глазки, вытянулся в самой блядской улыбке присутствующей в его арсенале. Тело ангела вмиг пробил жар, который Дино почувствовал от того, насколько сильно его хотят. Видя этот нечеловеческий, животный блеск в глазах, он понимал, что в этом раз с его отказом явно не смирились бы, желая своего ангела прямо здесь и сейчас. Но и он далеко не святой, чтобы даже попытаться отказать ему и собственному возбуждению, что больно вжималось в ткань штанов. Вот что уж точно не приняло бы никаких возражений со стороны хозяина, с удовольствием принимая любой, даже не совсем прямой контакт с брюнетом. — Люцифер.. Так чего же ты медлишь? Согрей же меня, — глубоко насрать, что дрожит он, как и тогда, вовсе не от холода, а от возбуждения, что захлестнуло его с головой, дурманя разум. Сама мысль о том, как его будут вжимать в холодных кафель и страстно трахать чем и как угодно, заводила его не на шутку, а факт того, что он тот самый, лишь сильнее подливал масла в огонь. Он вновь, как безвольная кукла тянулся за ним следом, оказываясь прижатым в душевой, в ванной комнате огромных размеров, что была выполнена в черно-коричневых тонах. Люцифер не позволил ему рассмотреть хоть что-то в этой комнате, сразу же двигаясь в направлении душевого угла. Одной рукой заползая под футболку, а второй регулируя температуру воды, он, уже через какие-то секунды, принялся расстёгивать пряжку ремня, а после и ширинку. Резкий рывок в области таза и ткань поддаётся, оголяя охуенную задницу чуть больше чем на половину. Но этого было более чем достаточно, чтобы понять почему выбор Дино падал на нечто настолько скрывающее его округлое достояние. Абсолютно гладкая кожа едва покраснела от раздражения причинённого резко опущенной тканью, создавая аппетитный румянец. И чёрт его побери, только самый святой человек на свете смог бы сейчас воздержаться от того, чтобы зарядить по этой попке. А он, как известно, далеко не святой. Потому по полушарию почти сразу же и прилетает увесистый шлепок, на что из уст обладателя этой красоты срывается сдавленный стон. — Чёрт, ангелок, твоя задница превзошла все мои фантазии, — ещё один рывок и вид на его ягодицы предстаёт пред ним во всех красе. Кажется, настолько идеальных булок ему не встречалось ни среди девушек, ни среди парней. И блондин, понимая его восторг, уже сам упирается о стенку, выпячивая её для лучшего обзора. — Оу.. Правда? А это входило в твои фантазии? — он закидывает волосы на одно плечо, выглядывая на него из-за другого с похотливой улыбкой. Потряхивая пятой точкой, тем самым создавая её лёгкое движение, он укладывает левую руку на мягкую округлость и чуть оттягивает её. Брюнету открывается вид на дырочку, что была... идеального бледно-розового цвета. Тёмные брови приподнялись вверх, выражая своё искренне удивление, а нижняя губа осталась зажатой меж зубами, явно одобряя открывшийся вид. Дино на это ещё раз вильнул бедрами, сильнее прогибаясь в пояснице, а после, решив, что подобного зрелища было мало, потянулся к смазке на полке неподалеку, что была одним из немногих предметов, который он всё же заприметил. На расселину было вылито приличное количество смазки, чтобы ту за секунды не смыло под потоками воды, и он, не желая долго ходить вокруг да около, неспеша проталкивает палец, не отрывая при этом своего внимания от сменяющихся эмоций на лице брюнета. — Хм, что? — не успевает он едко с явным пренебрежением усмехнуться, как губы его чуть приоткрываются от вызванного подобным поведением шоком. В этот момент он буквально дар речи потерял, и не смея оторвать своего взгляда, смотрел на эту блядско-розовую дырочку, мышцы которой несколько раз сократились. Отмирая, он невольно облизнулся, какое-то время не замечая самодовольного выражения блондина, что являлось полным отзеркаливанием его собственного. Но не успел он отойти от одного, как приходит время и для второго удивления – вида смазки, что как влитая, так красиво легла, создавая аппетитный блеск. Это не скрывается от голубых глаз, что кажется стали на несколько оттенков темнее, от нашедшего на него извращенца, что хотел как показать, так и получить большего. Второй палец не заставляет себя долго ждать, и не менее плавно входит в дырочку своего хозяина всего на пару фаланг, так и не доходя дальше. Видя как тот лишь смотрит, обливаясь слюнями, он издевательски протягивает: — Ну, Люций.. Так входило или нет? — брюнет наконец выходит из некой прострации, поднимая свой взгляд на него. Смотрит в начале, как прежде, очарованным, голодным взглядом, словно его останавливает невидимая стена, подобная витрине, что бережёт пирожные от голодных покупателей, а после резко меняется в лице, вновь улыбается, практически скалится. Понимает, что его на самом деле и не останавливает ничего. Блондин сейчас полностью открытый перед ним, а более того, готовый. Теперь уже у самого блондина ноги подкосились, а живот отзывчиво скрутило от нашедшего понимая: сейчас у того куда большее преимущество, от чего, заместо страха, который был бы более подобаем в этой ситуации, появилось приятное волнение. — Не совсем, ангелок, — он сократил то небольшое расстояние между ними, прижимаясь сзади. Снял промокшую насквозь футболку, отбрасывая её в сторону, и начал оглаживать точёные рельефы, едва касаясь подушечками. Вновь примыкая губами к ушку, какое-то время обдавая его порывами дуновения, он, дождавшись полного бездействия, резко убирает чужие пальцы, вставляя на место их, свои. Двигая ими куда быстрее, каждый раз создавая характерные чвакающие звуки от толчков по влажному нутру, он наконец стал вызывать желанные стоны с уст Дино, ведь точка была найдена с первых же нескольких движений. Теперь то он и начал шептать ему на ухо.. Шептать о том, что представлял, утаивая некоторые моменты ради собственного интереса: — Ты стирал колени о пол в крайне неудобной для себя позе, постоянно ерзал на месте, но при этом продолжал глотать мой член всё глубже, пока я не давал тебе оторваться от него ни на секунду. Следующий кадр и ты уже в кровати, где я вдалбливаю тебя в неё с особой грубость, заставляя надрывать горло от громких стоном. Ты хнычешь от переполняющих ощущений как внутри, так и снаружи, но у тебя всё равно раз за разом встаёт, после каждого оргазма, потому что тебе нравится это. Когда у тебя почти не остаётся сил, и у меня их не сильно больше, ведь мы уже пол ночи трахаемся, мы переходим на совсем медленный темп, начиная заниматься настоящей любовью. А из-за сорванного голоса как у меня, так и у тебя, я совсем тихо шепчу тебе слова о том насколько ты красивый, о вечной любви, и что я больше никогда не собираюсь тебя отпускать. — А-а, дальше? — простанывает он, пока всё, что тот сейчас говорил лишь сильнее увеличивало дрожь в теле, а носки тянулись. Ели держась на ногах, он упирался о стену логтями, пока татуированные крепкие руки, что обхватывали торс играясь с грудью, были ему дополнительной поддержкой, не дающей свалиться на кафель. В нём продолжали двигаться лишь пальцы, но он уже был готов кончить от этих сладостных речей и ощущений, что пробирали до кончиков пальцев, вызывая микро судороги. — А дальше ты выбегаешь из бара и я, недолго думая, бегу за тобой, — его слова сопровождаются смехом, от чего и самому становится смешно от странности произошедшего, что тем не менее казалась очень правильной. — Извращенец, — из него вынимают пальцы, не переставая посмеиваться с того насколько же безгранична иногда бывает человеческая фантазия, когда дело доходит до чего-то извращённого. Хотя сейчас те фантазии, это не такие уж и фантазии. — Кто бы говорил, ты и сам думал о том же. Думаешь я не чувствовал на себе твой раздевающий взгляд, м? — теперь на его лице остаётся лишь улыбка, а Дино наконец встаёт к нему лицом, оказываясь прижатым к стене спиной. Губы сливаются в поцелуе, но тот, из-за воды, что настойчиво затекала везде где только можно, продолжается недолго. — Так.. Где я там стирал себе колени в неудобной позе?***
Добираясь до спальни, успевая при этом пососаться у всех стен, ведущих к нужной комнате, они наконец оказываются на постели. Прохладные черные простыни принимают разгоряченные тела в свои объятия, чуть промокая из-за воды, что по причине спешки не была осушена полностью. Они ластились друг к другу, прижимались так, как никогда к кому-то другому, целовались до нехватки воздуха в лёгких и даже тогда не желали отрываться. Хотелось пометить это тело собой, оставить такие следы, чтобы больше никто кроме него не посмел прикоснуться к его ангелу, чтобы в голове самого ангела никогда не возникла такая мысль, как уйти от него. Спускаясь дорожкой поцелуев по нежной, молочной коже ниже – к шее, он оставляет лёгкий укус. Ещё один, и он вылизывает это место, как бы вымаливая прощение за причинённую боль, однако всё равно продолжая повторять эту манипуляцию из раза в раз. Тело под ним источало свой собственный тонкий аромат, присущий только ему, и ещё один, более яркий.. запах его геля для душа, вызывающий у Люци дикий приступ собственничества, ведь сейчас ангел пахнет им.. Чувствуя этот тонкий запах, он всё выцеловывает и выцеловывает каждый доступный ему миллиметр белоснежной кожи, вызывая у нижнего волны мурашек и тихие вздохи полные удовольствия. Он бы с удовольствием сорвался, пропуская момент прилюдий, ведь собственное возбуждение уже ближайшие пол часа давало о себе знать, настойчиво утыкаясь в живот другого. Но зная, что планы златовласки были немного другие, он не позволил себе того, от чего потом без хорошего леща оторваться не смог бы. И Дино, похоже, чувствуя его внутреннее нетерпение, решает воплотить его фантазии въявь прямо сейчас. Поджимая брюнета под себя, блондин забирается на его бедра, проходясь перед этим, на пробу, своей задницей по члену, хозяин которого на подобное внимание ответил глухим протяжным стоном. Сделано это было с целью подразнить, и он ещё какое-то время просто ерзал, как бы подбирая удобную для себя позу, с наглой улыбкой на лице. Люци же, к его удивлению, тем временем, оставался всё также спокоен, (по крайней мере внешне): мирно сидел у самого края, позволив себе уложить ладони на ягодицы, нежно оглаживая их. Но, как оказалось, желание раздразнить демона, чтобы тот сорвался, было лишь второстепенным. Не одному Люциферу хотелось хорошенько распробовать своего партнёра, и он, чтобы не терять времени, начинает очертывать языком первые попавшиеся татуировки на шее, выгибаясь в спине как кошка. Не важно какая часть тела это была и что на ней нарисовано, ему хотелось попробовать его на вкус, оставить свой след, а затем ещё один. Руки по бокам, задница красиво устремлена вверх открывая для партнёра лучшие виды, пока он, тем временем, воплощал в жизнь то, что точно также задумал ещё тогда, в баре. Он едва прикусывает кожу, но это оказывается обманкой. В следующую же секунду он кусает куда глубже, но точно также замаливает свой небольшой грешок поцелуями, что были оставлены куда угодно, но не в губы. Бледная кожа выглядит ещё светлее из-за лунного света, что проникал в комнату из панорамного, не до конца зашторенного окна. И Люци, как околдованный, смотрел на подрагивающие ресницы, сквозь которые едва было видно два сапфира; на расстрепанные волосы, которые тот постоянно пытался заправить за ухо; на губы, что поджимались, когда он отстранялся, чтобы вновь оглядеть его тело вожделенным взглядом. Ему нравилось ощущать на себе каждый поцелуй в котором чувствовался трепет, каждое лёгкое прикосновение, что вызывало в нём такую же дрожь. И всё только потому, что делает это его ангелочек. Очередной убранный за ухо локон падает на лицо, пока рука сама непроизвольно тянется чтобы заправить его. Он поддевает выбившуюся прядь указательным пальцем, и аккуратно заводит за ушко, на что блондин смотрит на него, зависнув, хлопающими глазками. Хочется потянуться за ещё одним поцелуем и он приподнимается, тянясь, чтобы сделать это. Доходит практически до конца, останавливаясь у самым губ, на что блондин с невинной улыбкой и пальчиком у губ отстраняется, не позволяя поцеловать себя. Обнимает за шею, утягивая за собой, спускается ниже: медленно проводит одними кончиками пальцев, доводя до живота, а после.. Опускается на пол, оказываясь у паха и раздвинув ноги настолько, насколько это вообще возможно, поднимая взгляд, смотрит. Так похабно, словно сейчас не его будут направлять, а он сам будет сосать, только потому, что так захотел. Что будет давиться, потому как сам же приказал нажимать на голову сильнее, и оттягивать волосы до боли в корнях. Блондин решает немного поиграть, демонстрируя покорность, что стала бы полной противоположностью того выражения лица, что было у него только что. Утыкаясь щекой в бедро, совсем близко к половому органу, он делает максимально ангельское выражение лица, истинные намерения которого выдают только эти ультрамариновые глаза. — Можно? — безобидное похлопывание ресничками, после которого следует покорное утыкание носом в мошонку и короткий лизок по ней язычком. Словно он просит не "в рот взять", а конфету попробовать. — Я хочу твой член, Люци. Прямо сюда, — он наклоняет ствол в правый бок, демонструя высунутый язык с тем же непорочным взглядом. Актриса погорелово театра, с лёгкостью обдурила бы любого.. и, пожалуй, его в том числе. Ведь даже несмотря на то, что он прекрасно понимал настоящую причину такого поведение, тело на него реагировало. Ему нравилось чувствовать какое-то превосходство над ним, пусть оно и было создано по желанию самого ангела. И если уж Дино сейчас покорная сучка, то он будет играть свою роль властного хозяина, которую ему решили любезно предоставить. Он достаточно грубо берёт его за подбородок, нажимая большим пальцем на язык, в ответ на которое следует посасывание и неотрывный взгляд, давно потемневшего от похоти, взгляда. Наглый, уверенный, как не стал бы смотреть настоящий подчинённый на хозяина, пока тот не позволит. И ему хотелось видеть этот остаток, точно также, как хотелось стереть его с этого личика. Он принимает правила его игры. На лицо возвращается та самая насмешливая, высокомерная ухмылка, которой он смотрит на любого. Он входит во вкус. — Можно, — несколько раз легонько похлопав другого по щеке, он укладывает руки по бокам, ожидая дальнейших действий. Ангел даже с какой-то робостью прикасается к головке губами, легонько обхватывая ими проводит языком по уретре. Лёгкое движение головой вниз и он вновь возвращается к самому кончику, всасывая выделившийся предэякулят и собственное повышенное слюннотделение от желанного члена во рту. Хотя вернее будет сказать, его желанного члена во рту. Он не спешил. Доходя до уздечки, он не продвигался дальше, уделяя особое внимание чувствительной головке. Хотелось раздразнить Люцифера настолько, чтобы он, не говоря и слова о своем желании, почувствовал ту самую обещанную грубость. — Ты не леденец сосешь, бери глубже, — подобная нерасторопность стала его раздражать и он, видя откровенную издевку в глазах блондина, решил действовать ответно. Ступня ложиться на орган парня, что был не менее твёрдым, начиная надавливать на него с допустимой силой, балансируя между гранью удовольствия и боли. И вот, с уст парня наконец срывается что-то кроме довольного причмокивания – звук удивления с примесью удовольствия. Теперь голубоглазый, как брюнету и хотелось, пребывал в явном замешательстве, хоть то и виднелось лишь во взгляде. Блондин старался не показывать растерянности, заглатывая чуть глубже, как и было велено. Чувство, что он контролирует ситуацию стремительно покидало его, и действия становились менее чёткими. Рука автоматом ложиться на ствол, пытаясь помочь, когда он с тем же невозмутимым взглядом продолжает сосать, стараясь не реагировать на происходящее снизу. — Без рук, — пару раз хлопнув глазками, ангелочек закатывает глаза, явно недовольный столь большим количеством ограничений, но руку убирает. Тем временем снизу брюнет и не думал останавливаться: активно размазывал предэякулят по стволу чёткими движениями, явно делая это не впервые. Оглаживая головку круговыми движениями, он опустился ниже, начиная уже с нажимом надрачивать основание, поднимаясь от него выше. Светлые брови сильнее хмурятся, и он какое-то время старался даже противиться этому, но вскоре уже сам начал ёрзать на месте. Понимал, что это достаточно унизительно. Что вот, ему дрочат ногой и даже не снизошли до того, чтобы предложить 69, но это не мешает ему начать ловить кайф от осознания того, насколько сейчас ничтожно его положение. Ему было хорошо не от того, что он сейчас сидит и причмокивает членом, и не от того, насколько умелы у его партнёра ступни. Ему нравилось представлять эту картину в голове и чувствовать власть которую Люцифер имеет над ним в данный момент. У него во рту член, он сидит на деревянном полу, что действительно раздражал колени, оставляя на них покраснения, ему надрачивают ногой, что априори не должна находится там, и тем более не должна доставлять никакого удовольствия, но он все равно глухо постанывает от наполняющего его удовольствия, невольно останавливаясь во время минета. Увлекшись, он со временем даже не замечает, как брюнет перестает руководить процессом. Теперь он сам трётся, стараясь достичь разрядки: двигает бедрами навстречу всё активнее, за чем с удовлетворённым выражением лица наблюдает кареглазый. Смотрит, пока не решает убрать ногу на его колено как можно дальше, где возможности соприкоснуться с ней членом не будет. Дино разочарованно проскулил, ведь его разрядка была уже близка, на что улыбка на лице демона стала ещё более бесстыжей. Теперь то, взгляд синих очей действительно выражал желание и мольбу об их исполнении. О желании кончить от подобных ощущений. И это пробуждало в нём внутреннего зверя, желавшего трахнуть блондина, как можно скорее и жёстче, не важно как именно, просто дайте ему любить это тело, как умеет только он. — Пожалуйста, — он практически скулит, как щенок просящий любимое лакомство. — "Пожалуйста", что? — знает, но отвечает ему тем же что пытался провернуть он сам. Улыбается, обнажая зубы, совсем уж чувствуя себя хозяином положения. — Твоя нога, продолжай, прошу, — совсем жалобно произносит ангелочек, вертясь как сорока на колу, пока разработанная дырочка, всё сжималась, да разжималась, желая скорейшей заполненности. — Постарайся для меня, как можно лучше и я позволю тебе кончить, — он похлопывает кончиком по его губам, после чего проталкивает орган глубже, когда тот приоткрывает ротик. Блондин не сопротивляется, берёт глубже, активно стимулируя головку языком, но и этого ему бывает мало. Наматывая волосы на кулак, он толкается бедрами глубже – прямо в глотку. Стон, больше похожий на рык, срывается с его приоткрытого в развратной улыбке рта, и он, переставая контролировать себя, сильнее натягивает блондинистые волосы, всё чаще и глубже входя во влажное, узкое нутро. Дино не противится и этому, несмотря на невозможность нормально дышать и горящее ощущение в глотке, упирается в свои бедра как можно крепче. Глаза уже давно наполнились слезами, однако он упоением принимал в себя член, издавая пошлые чвакающие звуки. Заглатывал орган, ожидая своей заслуженной награды.И он дождался её...
Ступня вновь накрывает Дино-младшего, и он дёргается навстречу, мысленно закатывая прикрытые глаза от накрывшего его восторга. Неприятные ощущения в горле были заглушены под воздействием новых: более сильный, приятных, желанных. Теперь он сам насаживался глоткой на него, приподнимался на коленях, и всё сосал, несмотря на то, что у него всё содержимое рта чуть ли не из носа лилось. Хотелось стонать во всю глотку от переполняющего возбуждения, но единственное что ему оставалось сейчас делать – это дёргаться навстречу трению, мыча что-то нечленораздельное под хлюпающие безобразные звуки. Близясь к разрядке, он руками упирается в колени брюнета, пытаясь намекнуть на своё предоргазменное состояние, пока тот, похоже, совсем вошёл в кураж, абстрагируясь от внешнего мира. Ещё несколько грубых толчков и он чувствует, как глубину его глотки заполняет теплая жидкость. Ему не позволяют оторваться, максимально плотно прижимая к паху до достижения полного окончания разрядки. В этот момент кончает и сам блондин, пачкая живот, всё ещё накрывающую его ступню, и пол, обессиленно упираясь лбом о колени Люци, когда его всё же отпускают. Грязно, липко, но очень хорошо, о чем они оба говорить не спешат. После такого, для начала, следовало бы перевести дух, но они и без слов прекрасно понимали, что на этом всё не закончится. — Ангел, — первым тишину нарушаемую до этого лишь тяжёлым дыханием, прерывает Люцифер, глухо произнося прозвище, что теперь, похоже, будет преследовать Дино до конца его жизни. Он приподнимается на локтях и смотрит на него: видя заместо изморенного лица, небрежную копну волос на макушке, улыбается. — М? — златовласка, с небольшим отрывом от момента отклика, приподнимает голову, упираясь о колено теперь подбородком. — Это был мой лучший минет, а мне на пути встречалось не мало ртов. Теперь понятно ради чего я решил лишиться статуса будущего короля Ада. — Ради ахуенного горлового? — он хмыкнул, ожидая на свой ответ не менее шуточный. — Ради ахуенного горлового и.. Не менее ахуенного белозадого блондина, на котором я женюсь. Ну... или выйду замуж. Как только тебе угодно, мой ангелочек. Я готов уже завтра расписаться. — Боже.. Заткнись, — произносит он это с улыбкой на лице, которая прекрасно чувствовалась в голосе, пока его пытались затащить на кровать. Брюнет решил, что достаточно ему морозить свою прекрасную задницу на полу и пора бы уже составить ему компанию в постели. — Что? Моя королева минета не хочет просто расписаться и ей нужна пышная свадьба? Ах.. точно. Вот я дурак. Дело в кольце, да? Завтра же пойдём и купим тебе кольцо с сапфиром, нет, с бенитоитом*, под цвет твоих глаз. А сейчас, если такое предложение без кольца тебя не устраивает, могу предложить анальное, — продолжая не останавливаясь говорить то ли о шуточном предложении, то ли не совсем, он затаскивает его тушку на себя. А оказавшись к лицу совсем близко, тянется в сторону тумбочки, явно намереваясь достать оттуда это самое кольцо. — Ща всё будет, ангелочек, не волнуйся. — Вот же придурок.. И за что мне это? — всё ещё продолжая улыбаться, он сокращает расстояние меж их губ до пары сантиметров, не позволяя вниманию другого и дальше быть направленным не в его сторону. — За красивые глазки, а это, — приподнимая бедра, он утыкается пахом о его пах. — за то, что ты мне сильно нравишься. — и чувствуя, что у Дино там, такие же "чувства", он с ехидством в голосе произносит: — И я тебе, кажется, тоже. Ему, не отвечая на сказанное ничем, за место этого горячо целуют. Делятся его собственным вкусом, на что он, не с меньшим желанием углубляет поцелуй, укладывая свои загребущие руки на мягкие окружности: оглаживает полупопия, сжимая, отвешивает шлепок, повторяя всё из раза в раз. Не долго думая, он щёлкает выуженной в момент прилюдий смазкой, щедро сдобряя ею межъягодичку. Несколько раз легонько проводя пальцами, размазывая её по анусу, он вставляет два пальца, которые удовлетворено принимает в себя Дино; отвечает приглушённым его губами стоном; раздвигает ноги для большего удобства и двигается навстречу. В первую очередь хотелось хорошенько размять парня под себя, довести его дырочку до состояния готовности принять его размер в себя. Потому он и делал это, откладывая на ближайшее будущее непокидающее желание почувствовать тесное нутро, что будет обхватывать его как тиски. Дино не реагирует отрицательно на столько неожиданное, прохладное появление смазки у себя на заднице, просто в очередной раз убеждается, что эта гадина очень хитрая и продуманная. Но эти мысли, вскоре, вылетают из его сознания, когда смуглые, длинные пальцы начинают ловко орудовать в нём, попадая по нужным точкам. В такие моменты, когда здравый рассудок начинает тебя покидать, а на место их, мозг начинает подкидывать убеждения о том как приятны ощущения от его рук, действительно задумываешься о словах про женитьбу, пожалуй, впервые представляя себя в свадебной обстановке. Однако, и этим мыслям было не долго, и на их место, под стать скорости движений, пришли желания пропитанные похотью. Скоро одних пальцев ему стало не хватать, хотелось чтобы его затронули не до глубины души, а до возможностей прохода, слышать не отстукивание собственного сердца в груди, а отшлепывание чужих яиц о свой зад. Но просить другого об этом в этот раз, он не намеривался. — Я уже более чем готов. Спасибо за заботу, но я больше не могу, — вынимая пальцы с громким чвоком, он усаживает на его бедра, тянясь в сторону презиков, что валялись небольшой кучкой. Оторвав квадратик и по-быстрому раскатав тонкий латекс, он приподнимается на коленях, приставляя член к своей дырке. Короткий рывок и он насаживается на головку, некоторое время привыкая к большей толщине. Ещё один и он обхватывает его тугим кольцом на половину. Давненько ему не приходилось быть снизу, а более того в такой позе. От чего и тело реагировало особенно чувствительно, отвечая слабостью и сильной дрожью в ногах. — Я и не думал, что ты настолько нетерпелив. Всё это время ты показывал себя, как очень сдержанного, — какое-то время он просто наблюдает, не спеша что-либо делать. Грех было бы не воспользоваться тем, что парень решил оседлать его, открывая прекрасные возможности рассмотреть рельефное тело и работу собственного рта. Засосы уже расцвели алыми пятнами по которым хотелось ещё раз пройтись зубами, дабы отпечатать этот след на белоснежной коже подольше. Лунный свет делал из партнёра подобие греческой статуи, только в сотни, а то и в тысячи раз красивее: ох, эти волосы, что налипли на его лоб так небрежно, припухшие губы, что тот постоянно облизывал и прикусывал; голова, что была запрокинута назад и открывала обзор на кадык, что постоянно дёргался; тело, по которому порой проходила сильная дрожь, передавая её причине подобной реакции организма. Всё это в совокупности с плотным кольцом мышц, что обхватывало его, не позволило ему и дальше лежать бездействуя. — Медленно, ангел, слишком медленно. Меняя позу на более удобную при таких обстоятельствах, он оказывается к Дино совсем близко. Теперь они оба находятся в сидячем положении, где более чем чувствуется интимная близость в любых её проявлениях. Обхватывая полюбившуюся ему задницу одной, а поясницу другой рукой, он делает пробный толчок, ощущая сопротивление. — Ты такой тугой, чёрт.. — он не двигается, позволяя нутру привыкнуть. Только через время вновь толкается, ощущая, как прежнее напряжение медленно спадает на нет и его наоборот начинают принимать в себя. — Так хорошо, что уже готов кончить.. — губы примыкают к груди, соски которой заинтересованно приподнялись, выдавая сильное возбуждение своего хозяина не только через нижнюю конечность, что осталась зажатой меж двух тел. — Тебе ведь тоже хорошо, ангел мой? — обдавая горячим дыханием его сосок, шепчет он, чувствуя в ответ, как тело блондина покрывают мурашки. — Такой чувствительный, как мило.. — Х-хорошо, очень хорошо, — неспеша толкаясь навстречу, с каждым толчком он ощущает, как дырочка всё легче принимает Люцифера в себя, пока вовсе не вбирает всю длину до конца. — Ты полностью во мне.. — ещё раз приподнимаясь до самой головки, он насаживается до упора, издавая особенно громкий стон. Быть может это и было хорошо, но он знал, что может быть ещё лучше, а для этого "лучше" нужен обещанный зверь внутри Люцифера. — Люци.. — он наклоняется к нему ближе, обнимая брюнета за шею. — Почему я до сих пор не хнычу от переполняющего меня возбуждения? Почему не надрываю горло от громких стонов? Или быть может.. не ты должен вдалбливать меня в постель, как течную сучку? — он уже приподнимается, собираясь показушно вставать, как чувствует грубое до лиловых синяков, сжатие, на своих ягодицах, а после, резкий рывок, усаживающий его с громких шлепком обратно, на своё законное место. " Рыбка села на крючок. Хотя “на крючок“ скорее... сейчас сел я.. " И о боже, реакция на столь наглое заявление собственнику до мозга костей, вызвала реакцию даже лучше чем он ожидал. Брюнет не стал и дальше размениваться на медленный темп, едва ли доставляющий какое-то удовольствие, кроме ощущения заполненности, вбиваясь в него, как он и хотел, по самые яйца. Стремительно набирал темп, что больше не нежно оглаживал внутренние стенки, а драл их до приятной жгучести, нагревая смазку от трения и жара их тел. Комнату стали наполнять безобразные звуки шлепков, хлюпания смазки, которой налили не жалея, и стонов блондина, что вскоре стали более хриплыми. Его насаживали на себя не жалея его задницы, что краснела как от столкновения с чужими бедрами, так и от шлепков на которые Люцифер больше не скупился, заставляя его ягодицы пылать адским пламенем больше остального тела, что кстати, было не меньше охвачено жаром, как во время лихорадки. А анус уж точно припухнет после окончания их любовного марафона длительностью в половину ночи, если, конечно, не во всю. В таких обстоятельствах ему оставалось лишь сильнее вцепиться в сильные плечи, чтобы случайно не слететь с него, подставляясь тем самым под рот, что продолжал терзать зубами и языком покрасневшие бусины, саднящие от столь длительного и грубого контакта с ними. — Ты этого хотел, да, сладкий мой? Чтобы я трахнул тебя как последнюю шлюшку? Что же, ты этого добился, — стиснув зубы, произносит он, кусая его чуть выше груди. — Д-да, хотел. Продолжай, прошу... Я твой, только твой, Люци-и! — закатывая глаза от удовольствия, он уже был готов кончить без единого прикосновения к себе. И всё бы так и случилось, если бы не Люцифер, что решил сменить позу, желая немного оттянуть момент их разрядки. Нависая над ним, он вбивается в парня то чуть медленнее, чем прежде, то возвращая прежний темп, наблюдая за тем, как грудь блондина вздымается вверх, а руки хватаются за черные шелка. И как же, мать вашу, красиво контрастировало это абсолютно белое пятнышно на его постели с темной обстановкой всей комнаты, что он был обязан сделать его частью своей черной души, и не менее черной квартиры, чтобы наконец почувствовать тот самый баланс. И другой, кажется, был уже и не против этого, а если будет, то он привяжет его к постели и будет трахать, то своей задницей, то своим членом, пока Дино не согласится. Ну и конечно всё пройдёт не без всех этих нежностей, о которых говорить таким как он, немного не по себе. Но пока есть "сейчас" об окончании которого он и думать не хотел, вот и менял уже третью позу...***
Дино стоит раком на дрожащих ногах, пока руки Люцифера укрепившиеся на талии, насаживали разморенное нутро на себя. — Хочу тебя видеть, Люци.. — скулящим, совсем тихим голосом, произносит блондин. А кто такой Люцифер, чтобы отказать ему?***
Они всё выстанывали имена друг друга в промежутках между отрывами от губ, пока Дино плотно прижатый к смуглому телу, лежал, окольцовывая, как торс, так член, так и шею, ногами. — Дино, ты такой невероятный, восхитительный, красивый ... — Комплименты.. вроде.. были по плану во время нежного секса.. — с перерывами меж определенных слов, старался он четко проговаривать. — Во время занятия любовью, и мы этим сейчас и занимаемся, любовь моя..***
Ещё один толчок; темная пелена, что ненадолго лишила их возможности видеть; кольцо мышц вновь туго обхватывающее его; сперма Дино, размазывающаяся между двумя телами; ещё один презерватив летящий на пол в неизвестном никому направлении; нежные прозвища, которые никогда никому не говорил Люцифер таким любящим голосом, от которого хотелось просто взять и завизжать, как маленькая девочка от восторга. Ведь это именно то, чего он и хотел, хоть никогда и никому не признался бы в этом. — Ещё, мой демон, прошу, продолжай.. — совсем тихим, охрипшим от разрывающих связки стонов, голосом, говорил Дино, обнимая того за плечи.***
Наконец утолив свой сексуальный голод из-за неподходящих под них партнёров, что им попадались всё это время, они заваливаются рядом, прижимаясь друг к другу. Грязные, липкие, потные, но, как никогда раньше, довольные. Не находя в себе силы подняться сейчас, они лишь поверхностно вытирают все телесные жидкости салфеткой, так и засыпая, оставив процесс очищения на утро или день, судя по тому, когда они уснули.***
Солнце давно поднявшееся из-за горизонта, пробиралось сквозь незашторенные панорамные окна, заставляя Дино, организм которого совсем недавно проснулся, открыть глаза и увидеть перед собой довольно ухмыляющегося брюнета. — Добрый день, моя ненаглядная, спящая красавица. Ты при дневном свете, даже с мешками под глазами и гнездом на голове, прекрасна, — он лежал едва прикрытый снизу одеялом, что сразу становилось ясно, он или не вставал ещё с кровати или просто любитель походить по дому голышом. Хотя в его случае, в принципе, подходят оба варианта. — Боже.. И откуда у тебя с самого утра запас поганых шуточек.. Погоди.. День? Который сейчас час? — Почти пол второго. Нет, я лежал около получаса и просто смотрел на тебя, думая, что сказать, раз уж ты не сбежал. — И это было самым лучшим, что ты придумал? — Снова нет, ангел. Ты открыл глаза и я, очарованный, забыл всё, что хотел сказать. — Дурак.. — несмотря на содержание сказанного, сказано оно было даже с какой-то лаской в голосе. Все же он, несмотря на плохие мысли Люцифера совсем не думал об этом, и в качестве подтверждения этого, просто прижался к нему, обнимая, уткнувшись в грудь. — Давай ещё немного полежим так, и потом пойдем в душ.. — Хорошо, мой динозаврик, так и сделаем, — он ложится рядом, переставая упираться о свой локоть, приобнимает в ответ, оставляя лёгкий поцелуй на макушке. — Теперь я динозаврик.. Ты теперь до конца дней своих обречён на глупые прозвища? — Если ты про те, что сказаны мною то, да, ты обречён на них навсегда. Как и на моё нахождение рядом. — Это обещание? — Да, Дино, это обещание И всё же, все его гонения в первый год на того, кто лишил его всех возможностей прошлого, были напрасны. Ведь сейчас, даже зная, что его реакция вновь была бы такой из-за особенности его характера. И даже несмотря на то, что ему пришлось бы дожидаться своего ангела пять ебучих лет, он готов был снова пойти на это, вопреки всему, что ему пришлось перенести в годы отсутствия того в своей жизни. Ведь он знает, что блондин, в конце концов, полностью их ему восполнит.