Средство от стресса

- Я думаю, тебе надо подрочить! - жизнерадостно выпалил Ямамото прямо ему в лицо, и Суперби Скуало едва не отрубил себе последнюю ещё способную к этому замечательному действу конечность. - Вро-ой!!! Чего-о?! - Подрочить! - звонко выкрикнул тот уже из-за раскидистого, похожего на Леви с этими его зонтиками, дуба. - Ну, это, знаешь, когда... - Вас что, теперь такому вот в школе учат? - опуская меч, поинтересовался Скуало. - Вместо тригонометрии. - Не, такому Гокудера! - радостно доложил Ямамото, предусмотрительно оставаясь за деревом. - Хотя и тригонометрии тоже он! Или геометрии? Или географии... - Не знал, что у тебя с ним такие отношения, - чуть приподнял бровь Скуало. - Неуставные. - Нету у нас никаких отношений, - замотал головой Ямамото, и тут же чуть не вдарился лбом о дуб. - Просто когда спрашиваю, чего он такой злющий с утра, он ругается нецензурно и рычит, что подрочить не успел. - Ясно, - хмыкнул Скуало. - А ты, значит, у нас заботливый. Печёшься о злющем сенсее. - Так ведь я же люблю тебя! Как наставника! Он этим своим простодушием когда-нибудь точно в гроб вгонит — не Скуало, так себя. - Ужинать пошли, заботник, - разворачиваясь, бросил Скуало. - Хватит на сегодня. - Но ты подумай над тем, что я сказал! - догнав, Ямамото вприпрыжку побежал рядом. - А то ванны тут общие, душ тоже, и в комнате мы одной, так тебе наверно никак не... - Вро-ой, ты заткнёшься или нет?! - Скуало ткнул в его сторону мечом, заставив отскочить. - Прицепился, как нори к голой заднице! За своими причиндалами следи, дурень малолетний! - Да я-то слежу, - легкомысленно разулыбался пацан. - Утром как штык! И перед сном тоже! А ты, если надо, можешь прямо при мне... - Порублю, зараза! Зато до гостиницы добрались экстремально быстро. - Сам видишь, что я прав, - Ямамото провел рукой по мокрым после ванны волосам, и они красиво, искорками, заблестели. - Ты же чуть не убил того мужика! И из-за чего? - Он на тебя пялился, придурок, - Скуало на ощупь заколол патлы, чтобы не мешали есть, и с удовольствием потянулся, предвкушая отличный ужин. - Может, я просто похож на какого-нибудь его знакомого, - Ямамото открыл бутылку с молоком. - Или на сына. - Ради его же блага надеюсь, что нет, - скупо процедил Скуало, с отвращением вспомнив похотливый взгляд ныне побитого любителя поглазеть на симпатичных мальчиков. Есть хотелось до чёртиков, но он почему-то всё сидел и смотрел, как Ямамото пьёт — прямо из горлышка, запрокинув голову, и небольшой, мальчишеский ещё кадык смешно дёргается, когда пацан сглатывает. Шея крепкая, загорелая — конечно, вечный же бейсбол на улице; широкие рукава рубашки съехали вниз, почти к плечам; мускулы ничего так, округлые — даром что подросток... - Хочешь, я погуляю где-нибудь минут двадцать? - не заметив, к счастью, что его опять бессовестно разглядывают, Ямамото поставил полупустую бутылку на стол. - Или полчаса. Сколько тебе нужно? - Терпения мне нужно! - Скуало, притихший было после драки, снова начал злиться. - Пару вагонов! Погуляет он! Живо ешь и спать! Завтра... - Скуало, ну так нельзя, - ласково протянул Ямамото, и Скуало вдруг обнаружил, что улыбается тот как-то чересчур близко к нему. - Сдурел совсем? Надо было, само собой, сразу спихнуть его с коленей. Дать пинка. Разораться. Отлупить так, чтоб впредь неповадно было. Надо было. - Тебе просто нужно настроиться, Скуало. У него такая мягкая ладонь — словно и не держит постоянно биту или рукоятку катаны. Гладит по щеке — нежно, легко; и ударить ну вот совсем никак. Конечно, целоваться не стоило ни в коем случае. Чёртов пацан. Сладко — ни с кем так не было, никогда в жизни: не то, что оторваться — вдохнуть немыслимо; и не столько даже большего хочется, сколько того, чтоб вот это вот — не заканчивалось. Пусть просто будет так. Всегда. И всё. А ещё — стыдно: до забытых давно красных щёк, до дрожи в руках, до слёз почти. Потому что мальчик молча закрывает глаза, полностью доверяя. И приоткрывает губы, когда Скуало осторожно трогает их языком. Чуть наклоняется, прижимаясь к мёртвым, бесчувственным пальцам, почти испуганно касающимся плеча. Мальчик пахнет мылом и молоком, и чем-то особым ещё, чем всегда пахнут дети — наивностью, что ли. Или невинностью. Cazzarola! - Сработало! - Ямамото, чуть отодвинувшись, бестрепетно проводит мизинцем по «веской причине» того, что Скуало теперь так неудобно сидеть, и присвистывает восхищённо: - Большущий! - Не жалуюсь, - сквозь зубы говорит его сенсей. - Так я пошёл? - пацан вскакивает, сверкая коленками. - Нет, - Скуало, поправив брюки, придвигается к столу. - Ешь садись. Остывает. - Но как же ты... - После ужина, - внимательно глядя на жареную рыбину, говорит мужчина. - И можешь не уходить. Мне, как видишь, стесняться нечего. - Вот и отлично! - Ямамото, сияя улыбкой, шлёпается на своё место. - О, скумбрия! - Похоже на то, - Скуало старается ёрзать понезаметнее, хотя штаны мешают ужасно. - Итадакимас! - разламывая палочки, Ямамото чуть ли не облизывается. - Или как там у вас говорят? Бон аппетит? - Угу, - Скуало, чёрт, смотри только в тарелку, или до конца ужина тебя не хватит! - Точно. Бон аппетит.