Грань дозволенности

Цезарь мог позволить себе слабину лишь редкими вечерами. За плотно захлопнутыми дверями и далеко от ушей Сената. Ослабить венок, скинуть накидку, налить вино, опуститься на колени… Извечный контроль во всем начинал претить. Почувствовать себя в чьей-то власти, в ловушке чужих рук и под заклинанием командующих слов — заставляло тело покрываться мурашками. Кассий был сложен подобно богу. Идеальная осанка, тонкая талия, бедра, широкие плечи, руки… Он был похожим на пламя. Горячим, пылким, с желанием подчинить себе все и каждого. Цезарь порой видел в нем своё собственное отражение. ~ Хороший мальчик… Прохрипел Кассий через вздохи и сжал волосы Цезаря до сладостной боли, пока тот сам не застонал и жадно не вцепился в бедра мужчины с новой силой. Тонкие длинные пальцы оставили вмятины, легкие следы ногтей. Завтра на заседание совета, он отметит, что приятно знать, что даже под плотной тканью тоги — на Кассие всегда останется его след. Вино неспокойно билось о стенки бокала с каждым движением бёдер. Кассий лишь сжимал его в руке, подносил к губам, но не пробовал, дожидался момента. Цезарь прижался к нему ближе, проводя рукой по торсу, кончиками пальцев обводя рельеф. Он слегка оторвался, желая прошептать какой-то неважный комплимент, но воспользовавшись моментом, Флавий опередил его, оказавшись в его рту ещё глубже, теперь уже придерживая Императора за шею. — Подумать.только… — Выдохнул он, — Император, это лицо своей Империи… Желая взять реванш за тот комплимент, который так и не покинул его рта, Цезарь грубо прошёлся губами по кончику, заставляя Флавия простонать. —…предо мной вся Империя на коленях. Все тело Цезаря встрепенулось, сердце начало стучать по грудной клетке с новой скоростью. Кровь прилила ко всем конечностям в секунду. Собственное возбуждение затуманивало разум. Идея того, что его Фрументарий возвышается над ним, обладает Цезарем полностью — заводила и пьянила лучше любого вина. Одним резким движением, он заглотнул мужчину до самого основания, поднимаясь мучительно долго, собирая губы в кольцо. ~ Агх, Цезарь… — Кассий закрыл глаза, больше не в состоянии держать их открытыми. Вино в его бокале пошатнулось, когда он сильнее откинулся на стену, ~ Продолжай, сладкий. Между ними не было договоренностей. Не было обязательств, не было стоп слов и сил держаться друг от друга подальше. Только воля и пылающее желание играть в кошки-мышки, где никогда не будет победителя. Иногда Цезарь хотел поддаться. Позволить Кассию взять контроль полностью, отдаться без остатка, стать податливой игрушкой в его руках. Но это бы означало непременный проигрыш в их негласной игре. Они всегда были равными друг другу. И всегда останутся. Цезарь повторил пару движений вверх-вниз, когда Кассий уже дрожал под его пальцами. Усилив напор, Император провёл зубами по всей длине и это сделало своё дело. — Я тебя… — но прежде чем Кассий успел закончить своё предложение, он вовремя одумался, запрокидывая бокал и отпивая глоток вина, заглушая собственный стон. Им не нужно было заканчивать это признание. Оно бы положило на них лишние обязательства, связало бы их крепче, чем они уже были. Они не могли себе этого позволить. В конце концов, Цезарь был императором, а Кассий всего лишь его Фрументарием. Цезарь сглотнул, облизал верхнюю губу и поднял глаза, встречаясь с расширенными зрачками Кассия, его грудью все ещё неровно вздымающейся от прошедшего оргазма. — Ты молодец… — Прошептал мужчина и провёл большим пальцем по нижней губе Цезаря, вытирая свои собственные остатки с неё, — Останься так. Мне нравится твой вид на коленях. Цезарь послушно кивнул, слегка прикусывая палец, резко оказавшийся в собственном рту. Кассий остался стоять так, полностью расслабленным, с полупустым бокалом вина в руке и довольной ухмылкой на лице. Он выглядел так величественно, важно. Его руки поддели лавровый венок с темных волос и переместили на свою голову. Флавий хищно улыбнулся. — Мы ещё не закончили… Сказал он и поднял Цезаря с колен одним грубым рывком, прижимая его грудью к стене, спиной к своему телу. — Обладать целой Империей, это всегда высокая привилегия… Прошептал он над ухом и прижался, не оставив между ними и атома.