Перепишем историю?

      Я давно живу в этом мире. Возможно слишком давно.       Моя новая жизнь началась в одну из самых страшных зим, какие видели люди. Сугробы заметали дома так, что невозможно было открыть двери, небывалые морозы убивали людей прямо в постелях, холод был такой, что трещала кора деревьев и гибла живность в лесах. Снег и ветер – первое, что осталось в моей памяти, когда я переродился. Было темно и холодно. А потом пришли волки, они окружили меня, прогоняя тревогу. Я знал, уже знал, что они моя стая. Мой вожак, Гелиус, дал мне в тот день имя и семью. Цель жизни. Я не помнил себя прежнего, но мне рассказали, что больше всего на свете мне не хватало свободы, и теперь она у меня была. Свобода и бескрайние просторы. Снежные грозы; изморозь украшающая тонким слоем льда деревья; хороводы танцующих снежинок, пещеры со сталактитами! Как же прекрасна зима! Какое это удовольствие пробежаться по снегу, когда солнце переливается в нем слепящим блеском. Ветер пощипывает нос и уши, а сильные лапы вздымают клубы серебряных снежинок. Каждый день новый забег и новая охота. Мы ночные хищники, за добычей отправляемся всей стаей, преследуем, загоняем и убиваем.        Согласно легендам, сохраненным нашими старейшинами, Стражи были созданы Четырьмя по общему замыслу. Судьба отбирает возможных кандидатов, Жизнь испытывает их волю, Смерть дает право на новое воплощение, а Магия совершает трансформацию. Все Стражи были смертными когда-то. Жизнь наказал нам защищать этот мир, и мы несем свою службу дольше, чем помнят людские летописи. Истребляем тварей, в которых перерождаются дурные разумные. Тульпы, вендиго, гули и прочие сущности, которых мы называем общим словом – Тени. Большинство из них были людьми когда-то, но смерть или колдовство так извратили их сущность, что они стали противоестественны, одним своим существованием разрушают хрупкую завесу. Падет Завеса и наш Мир погибнет. Иногда мы охотимся на озлобившихся призраков, брошенных создателями големов или химер. С каждым столетием их становится все больше, волшебники погибают, оставляя многих служивших им существ без контроля. Мы нейтрализуем так же пагубное для природы воздействие, будь то деятельность людей или волшебных существ. Это долгий процесс и с развитием технологий он становится все более трудным, однажды смертные доиграются, но мы пока не сдаемся. Мы латаем бреши в магическом контуре, следим за соблюдением баланса сил в природе. И нет, снежные волки не единственные Стражи, но мы мало с кем ладим и не лезем на чужую территорию, особенно если правит не наше время года.       Дела смертных, если они не нарушают законы природы, нас не касаются. И мы в них не вмешиваемся. Да, иногда, в качестве исключения, мы можем помочь заплутавшему путнику или спасти попавшего в смертельную опасность. Выводим из метелей, оберегаем от обморожений, отпугиваем диких зверей или недоброжелателей. Но делается это лишь в отношении тех, у кого нет долгов на душе. В ту первую мою зиму у нас было много работы, многие могли не дожить до весны, а такое количество жертв не пошло бы на пользу никому. Массовые преждевременные смерти невиновных, которых еще не ждут в Долине Предков, приводят к такому же массовому появлению Теней. Мы не оцениваем лишь детей. Детенышам, чьими бы они не были, мы поможем без всяких условий.       Потому зачастую Стражи соглашаются стать Хранителями одиноких детей попавших в беду. Дав такое согласие, мы обязуемся быть с подопечным не менее пяти лет, учить, защищать, сделать все от нас зависящее для их выживания. Не скажу, что эта работа мне нравилась. Оставлять свою стаю на долгий период не хотелось, но и разнообразить свою жизнь порой необходимо. Все же долгая жизнь имеет свои недостатки. Мне доводилось защищать разных детей.       Я помню Варда, энергичного, самодостаточного юношу, посвятившего всего себя заботе о других. О ближних он думал больше, чем о себе самом. Варда был не способен пройти мимо чужой беды. Окружающие считали юного Лорда сумасшедшим. Где это видано, чтобы детей бедняков бесплатно учили ремеслам, обеспечивали едой, крышей над головой и работой? Как можно учить простолюдинов военному мастерству!? Он посмел пойти против традиций. Время шло, люди привыкли к странностям Варда, а когда пришла беда, когда феодальная война захлестнула Британию, те, кому раньше помогал он, встали на его защиту. Сам же он не сидел за спинами своих защитников и активно участвовал в обороне окрестных земель. Погиб, сражаясь за своих людей. Ему было всего двадцать три.       Гейб же был его противоположностью. Осторожный, мстительный и безмерно скупой. Он не видел ценности в чьей либо жизни и никто не увидел ценности в его. Стоило ему потерять те крохи влияния, что оставались у его семьи, как вчерашние союзники избавились от него. Ему было 19, когда он погиб.       Дакота… Дакота была прекрасна как северное сияние. К сожалению, ее покойная матушка и нянюшки успели внушить девочке убеждение в том, что помимо красоты она не обязана обладать больше ничем. Ни знаниями, ни умениями. Что за одну лишь ее улыбку ей простят что угодно. Действительно прощали и долго. Она наотрез отказывалась меня слушать, считая, что какой-то охранник не вправе учить княжну. Я, стиснув зубы, терпел и под покровом ночи охотился на подосланных похитителей, убийц и прочих идиотов. Девочка была капризной и самовлюбленной дурой. Я покинул ее в тот же день, как окончился срок договора. Ей было уже двенадцать, и месяцем позднее она должна была выйти замуж. Я не следил за ее судьбой, но знаю, что она не дожила и до четырнадцати, умерев во вторых родах.       Олдин был одним из немногих, кто стал мне близок. Я нашел этого ребенка совершенно одного в лесу и взял под свою опеку. Малышу не было и пяти. Я не чувствовал кровных родственников, а сам он мало что мог рассказать о своем прошлом. Я потратил недели в поисках дома для этого ребенка, его согласились взять к себе старый фермер с женой и были рады мальчику как родному. Но те недели, проведенные наедине со мной, сказались на детёныше. Его манили лес и охота. Старик Пайс, что растил его, был рад такому влечению «сына», купил для него хороший охотничий нож и смастерил лук, сам учил ставить ловушки на мелкую дичь. Мы чудно провели вместе семь лет, и я очень скучал по этому ребенку, навещал его иногда и был рад наблюдать за его взрослением, его красавице-жене и озорнику сыну.       Дети были такими разными… Умными и тугодумами, капризными и дисциплинированными, жизнерадостными и депрессивными, талантливые, вредные… Меня раздражали многие подопечные, особенно те, которые считали, что наличие Хранителя избавляет их от необходимости уметь что-то самим. Сидели, сложа лапки и думали, что они в безопасности, не стремясь научиться хоть чему то, отвергая любые наставления. С такими я проводил времени не больше необходимого и по истечении срока тут же уходил. Как правило, вскоре они погибали, и виноваты в этом были лишь они сами. Но даже с теми, кто запал мне в душу я не проводил больше семи лет. Покидал их по первому же требованию Гелиуса. Я никогда не нарушал приказов, не спорил с вожаком. До неё.       В одну декабрьскую ночь я услышал призыв. Звала юная волшебница. Такого не случалось уже давно, люди будто позабыли о нас. Уже это вызвало у меня интерес, кто же вспомнил? Поколебавшись несколько минут, я отправился посмотреть. В крупной алтарной комнате была девочка лет шести. Совсем кроха, такая хрупкая на вид, что я бы вполне смог убить ее одним ударом, не особо целясь. Выглядела она уставшей, но держалась хорошо. Прощупав ауру, я узнал, что близких кровных родственников у нее нет. Смотрел и ругал себя, старого дурака, пришел лишь посмотреть, а уйти не смог. Согласился.       Приготовился к тому же что и всегда – к визгу, закладывающему уши. Все дети к которым я приходил боялись меня в первую встречу. Но крика не последовало. Кратное удивление и девочка осела на пол. От усталости, а не от эмоций. А потом это дитё протянуло ко мне руку. Я был растерян ее реакцией, а потом, подумав, смачно облизнул протянутую ладонь. И опять ноль реакции. Она искренне удивилась лишь, когда я заговорил с ней. После знакомства и попытки самостоятельно выйти из комнаты последние силы ее покинули. Поняв это, я велел девочке забраться верхом на меня, как я и ожидал, она почти сразу потеряла сознание, а тащить ее в клыках мне не хотелось. Я чувствовал, что в доме есть кто-то живой и рассчитывал, что ей смогут оказать помощь. Двумя этажами выше нас ожидал гоблин. Их мы относили к числу разумных хищников и не враждовали. Даже уважаем гоблинов в чем-то. Верные и преданные создания, а это важнее многих качеств. Гоблин был очень взволнован, помог уложить ребенка на диван, и вызвал врача. Я порычал на него для вида, но знал, что тот поможет. Связанный контрактом гоблин способен на невозможное для своего клиента. Лекарь порадовал, ох как он ругался! А все не так уж плохо, решил я, у Рене есть управляющий и врач, уже проще для меня. Бывало такое что дети были совершенно одни. Девочка хоть и пришла в сознание, но была готова отключиться в любой момент, потому донимать ее вопросами не было смысла. К примеру: почему имея дом, этот ребенок спит непонятно у кого, да еще и в чулане?       Следующие сутки она восстанавливалась. Умудрилась при этом заниматься физзарядкой и сходить в школу. Я мягко ее расспрашивал и то, что я узнал, мне очень не понравилось. Шесть лет ей было лишь внешне, разумом ей уже 24 и знай я это заранее, не согласился бы стать ее Хранителем! Ну в самом деле, в 24 года в старые времена уже своих детей имели! А то и внуков… Я был зол, недоволен, но деваться было некуда. Согласие дано и в ближайшие пять лет оставить Рене я не мог. Мысленно матерясь, я готовился к худшему опыту наставничества в своей жизни. Переучивать взрослых – дело неблагодарное. Они редко поддаются перевоспитанию.       Однако реальность отличалась от ожиданий.       Уже через несколько дней она сама напросилась на охоту и, как и обещала, четко выполняла мои инструкции. Не ленилась, не скидывала всю работу на меня, и я решил все же выслушать полную историю. Она рассказала все, о своем прошлом, настоящем и возможном будущем. И именно зная это, я начал проникаться симпатией к этой девушке. Большинство смертных, зная о грядущей опасности, как правило, на запале эмоций какое-то время действительно бы рыли носом землю, а потом расслабились, махнув рукой – еще пять лет впереди – успеем! Шли дни, складывались в недели, а те в месяцы, но Рене продолжала упорно работать над собой. Спала урывками, училась, налаживала дела Рода, разбиралась с финансами. И хоть я искренне был этому рад, но мне было любопытно, почему при уже достигнутых успехах она не сбавляет темпа, даже спросил об этом. Рене невесело посмеялась и дала такой ответ:       - Успех – это новый уровень проблем, а не их отсутствие. Допускаю, что открыв бизнес я могла бы не получать профессию и жить на доходы от магазина. Могла бы, да. Вот только как Глава Рода я обязана увеличить состояние Рода или, по меньшей мере, сохранить что есть. При том количестве расходов, что у меня есть сейчас, работа мне нужна. Строительство дома, расходы на наставников, личного врача, услуги поверенного, многочисленные артефакты и зелья… это все удобно и значительно упрощает жизнь, но стоит просто бешеных денег. Ведение бизнеса влечет за собой новые обязанности, необходимы финансовая грамотность, знание законов и документооборота, многого… Я могла бы полностью положиться на охранные артефакты и не учиться… допустим распознаванию зелий в еде, могла бы. Но любой артефакт можно уничтожить, сломать или выкрасть. И что тогда? Да, я могу учиться боевой магии, игнорируя не магические методы защиты и нападения. Но так я потеряю ахриненный эффект неожиданности! Банально наложить на кинжалы чары хамелеона и они достигнут цели куда успешнее любого заклинания. Кайден, я не в том положении, чтобы быть неуверенной в себе, я подстрахуюсь во всем, в чем смогу и буду знать, что сделала все возможное.       Пожалуй, именно ее настрой и стал причиной того, что я действительно начал ее учить. Не только тому, о чем она напрямую просила, а всему, что считал полезным. Рене не сопротивлялась, выделила время в своем расписании для уроков со мной и охотно впитывала любые знания, которые я ей давал.       Вскоре я понял основную причину, по которой меня призвали. Возможно разумом она и не ребенок, но вот ее магическое ядро еще не развито и попытайся она без поддержки проводить ритуалы, многие из них могли бы стать для нее смертельными. Ее тело не было готово к таким нагрузкам. А многие ритуалы еще и приводят к соприкосновению мира живых и мира мертвых, одним лишь Высшим известно, кто из мертвых мог бы воспользоваться уязвимостью маленькой волшебницы. Это понимание окончательно примирило меня с ситуацией.       После первых месяцев, когда мы привыкли друг к другу, все стало простым и обыденным. Какое же это удовольствие работать с человеком, понимающим, зачем он себя изводит. Не спорю, порой она пыталась сделать вялые попытки отложить что-то на потом, но делала не больше одной попытки и при напоминании бралась за дело сразу. Вставала вовремя, даже если спала лишь парочку часов, корпела над учебниками, проводила тренировки даже будучи вымотанной до предела. Именно тогда у нее проскакивали в речи неуместные шутки, в первое время они меня раздражали, но когда стало очевидным, что это лишь проявление усталости, я перестал отвечать ей тем же и настаивал на отдыхе.       А на четвертый месяц взаимодействия Рене сделала мне и моей стае подарок. И не важно, что сама она этого не знает. При праздновании Остары мы наткнулись на поляну с необычайно сильной энергетикой. Я был удивлен, пока не вспомнил, что эти земли были закрыты для посторонних многие столетия, потому этот слабенький родник естественной энергии получил возможность разрастись. Такие явления природы происходят для уравновешивания аномалий нарушающих естественный баланс сил. Где-то энергия иссякает – появляется новый источник. И этот источник можно усилить, развить и сделать одной из опор незримого контура мира. Я гадал, как подвести к нужной мне теме подопечную, но после нескольких намеков она определила описанное мной как «место Силы». И приняла идею с энтузиазмом. В целом она была права, но волшебники и Стражи воспринимают это место по-разному. Мало того что девушка решила реализовать задумку по усилению источника, она дала свое согласие, чтобы я и моя стая этот источник подпитывали. Это всегда было весомой проблемой, если источник принадлежал кому-то, то Стражи не имели права вмешиваться без согласия владельца, позволяли нам такое редко. В Англии не так уж много подобных «мест», таких как Роллрайт Стоунз, Стоунхендж, Эйвбери и им подобных. Для нас это разрешение было действительно даром. Иметь источник, на который можно влиять, развивать его, усиливать и охранять. Да к тому же источник на сокрытой территории! Я уверен, что именно это смягчило отношение Гелиуса к Рене, но об этом я узнал гораздо позже. Тогда же мы с волчонком просто определились с планом действий и приступили к выполнению. Время шло, контур октаграммы замкнулся, центральный накопитель занял свое место, и девушка привыкла к новой обязанности. Она жила обычной жизнью, не осознавая значимости своих действий.       А как же увлекательно было учить ее охоте. В прежние годы я редко брал детей с собой в лес. Обычно, глядя на детёныша с кинжалом в руках, у меня тут же возникало чувство, что клинок надо забрать, а то не дай Гери и Фреки, еще зарежется малец. Рене же уже была знакома с охотой, пусть и привыкла она к огнестрельному оружию, но старую добрую сталь уважала. Я счел положительным качеством то, что она не убивала для удовольствия. Каждая ее жертва разбиралась на составляющие подчистую, либо для употребления в пищу, либо в зелья, либо на артефакты. Мое участие в таких вылазках становилось все меньше, годы спустя я лишь задавал цель, охотилась она самостоятельно.       Именно так и прошли почти пять лет. Спокойно, без рисков, пререканий и чрезвычайных ситуаций. Лишь упорная подготовка к грядущим испытаниям. За это время она достигла огромных успехов, и я гордился своей подопечной. Немалую роль сыграло ее требование к отбору наставников: она просила самых требовательных и жестких. Тех, кто не будет нянчиться и давать поблажки. Тех, кто объяснит, научит, исправит, а где нужно и придаст пинка для ускорения. Чертовых пять лет. По итогу могу заключить, что она не хваталась за все и сразу. Ее природные предрасположенности и способности к обучению позволили бы достичь куда большего и в большем числе дисциплин, но она к этому не стремилась. К примеру, подслушивая разговоры ее наставников, я узнал, что Рене могла бы достичь невероятных успехов в ментальных науках, в короткие сроки стать Мастером. Однако ее саму это не привлекало. Чужие мысли ей были не интересны. Как говорил мудрец, человек думает об одном, говорит второе, делает третье. В своих суждениях она привыкла опираться на действия, потому отмела легилименцию за ненадобностью. Как и немногие другие поддисцилины. Окклюменция же ее интересовала исключительно с целью защиты. Сомневаюсь, что она хоть раз обратила внимание на свои реальные возможности в этой сфере. Я же не счел нужным на это указывать.       Лето 91 года наступило незаметно для меня. Неожиданно активировалась соседка-сквиб, все чаще в районе прогуливались незнакомые маги. Грядущие перемены просто витали в воздухе. Как и совы, целые стаи сов. Поездка в сопровождении полувеликана взбудоражила мою кровь впервые за долгое время. Азарт выслеживания идиотов, думающих, что они следят за Рене, был приятен. Наша маленькая компания пополнилась клыкастой гадиной, слишком молодой, но потенциально полезной. Когда волчонок решила завести фамильяра, я счел это хорошей идеей, у нее должен быть хоть кто-то с кем она могла бы поделиться своими тайнами, когда я уйду. А я собирался уйти с наступлением зимы. Да, магия Рене была еще не стабильна. Но я ни за что не поверил бы, что у нее не было плана на такой случай, она же знала на каких условиях и на какой срок я пришел. А я… я считал, что привык к девушке, не более и это не стоит того, чтобы оставаться дольше срока.       Во всех приготовлениях последних месяцев перед школой Рене удивило лишь одно. Гоблины оказали ей огромную честь, создав для нее концентратор-кольцо. Очень редкий дар. Вот только она не до конца поняла мышление этого волшебного народца. Об этом вообще мало кто знает. Особенно этого не понимают маги, которые в глазах самих гоблинов не представляют никакого интереса. Здесь моей подопечной на руку была одна ее давняя черта, приобретенная еще в прошлой жизни. Она очень ценит тех, кому доверяет. Относится с уважением и не врет. Она умеет врать, но не любит. Отговаривается тем, что лжецам нужно многое помнить. Чушь. Просто это не свойственно ее натуре. В прошлой жизни у нее был очень узкий круг общения и всем, кого она в него впустила, она доверяла, а доверие и ложь для нее несовместимы. В этом же воплощении общаться ей пришлось много и с большим количеством существ, а привычка, въевшаяся на уровне инстинктов, осталась. Она может не договаривать, формулировка ответа может быть расплывчата, может намеренно увести разговор в другую сторону или прямо сказать, что отвечать не намерена, но солжет лишь, если вынуждена это сделать. Честность, трудолюбие и ум. Вот три фактора, благодаря которым Дварох проникся к ней уважением. Проникся настолько, что готов с пеной у рта отстаивать ее интересы даже перед своими соплеменниками. А для гоблинов это повод прислушаться.       Так или иначе, обзаведясь новыми игрушками, питомицей и ворохом инструкций от наставников, Рене отправилась в школу. Шоу с первым днем «Избранной» в магическом мире меня позабавило. Пока моя подопечная невозмутимо наводила мосты с сокурсниками, по меньшей мере с десяток пешек разной значимости, были на грани истерики оттого, что девочка не соответствовала ожиданиям. А уже со следующего дня она начала ломать шаблоны остальных. Она, своими привычками, навела шороху в первый же месяц, чего я не одобрял. Я хотел, чтобы она не выделялась, и к ней не было приковано внимание. Вот только ее стратегия сработала и вскоре к странностям стали привыкать и на очередной фортель реагировали без особого удивления «это же Поттер!».       До конца октября я лишь помогал ей войти в новое расписание, составить планы на будущее. Она неплохо справлялась сама, и я готовился к скорому возвращению к стае. Неуютно мне было в этих стенах. Сотни детей ежедневно подвергающих себя риску – один из худших моих кошмаров. Всем не помочь, помогать без просьбы, да еще и осенью – нельзя. Сплошная нервотрепка и ощущение беспомощности.        Тролля на Самайн я воспринял как итоговый тест – убедиться, что Рене действительно готова преодолевать проблемы самостоятельно. Я намеренно не предупредил об угрозе, хотел знать реакцию. Что она будет делать. Сможет ли удержаться от атаки? Сможет ли рискнуть собой ради спасения других или же спрячется за спинами студентов?       Она, не задумываясь, развернула щит и встала стеной между детьми и монстром. Уффф… Как же это грело мое старое сердце. Зная ее реальные силы, я начал помогать, едва поняв, что она делает. Ну не справилась бы Рене сама. И с ужасом наблюдал, как по прозрачному щиту разрастается рисунок инея. Нетнетнетнет. НЕТ! Да не может такого быть! Но обдумать проблему времени не было. Пока Рене стремительно теряла силы, в толпе детей начались движения. Уйди они, я мог бы атаковать тролля, но нет, дети остались и один за другим следовали примеру своего старосты – помогали удерживать щит. Мне кажется, в те бесконечно долгие минуты мы дружно молились всем и вся, в надежде, что помощь прибудет вовремя. Атаковать при свидетелях было слишком рискованно, есть еще те кто вспомнит о Хранителях. И вспомнит как таких как я можно убить. Декан юных змей прибыл, когда я уже начал терять терпение. Признаю, он один из немногих взрослых в этом дурдоме кому мне не хотелось перегрызть глотку. И в этой ситуации не подвел, обезвредил тварь, распределил обязанности между студентами и доставил единственную пострадавшую к лекарю. Мою пострадавшую.       Всю ночь я провел, разглядывая девушку, пытался убедить себя в том, что мне показалось. Будь такое на моей памяти впервые, может и смог бы поверить. Но такое уже случалось. Моя подопечная начала меняться, менялась ее сила, сущность, мировоззрение. Я был в этом виноват. А ведь был уверен, что просто привык к ней. Привык, привязался, полюбил… Не заметил! И раз она поддалась воздействию – это было взаимно. Она тоже полюбила меня, признала семьей. Не открой мы друг другу сердца и души она бы не переняла от меня особенностей стихии. Этот ее щит… А смогла бы Рене пять лет назад не задумываясь пожертвовать собой, защищая других? Вопрос интересный, прежде она рисковала, исключительно преследуя какую то цель. Как сильно изменились ее взгляды? И волосы, главный внешний признак внутренней трансформации! Седина? Нет, как бы не так. Естественный окрас снежных волков!       Я спорил с собой, пытался отрицать, но упрямый внутренний голос твердил «ты же сам с первой же встречи называл Рене волчонком…. Не ты ли учил ее обычаям стаи, игнорируя людские традиции? Не ты ли учил девушку всему, что она была способна освоить? Получи – распишись и возьми ответственность. Кто сейчас сможет предугадать ее будущее. Неужто ты посмел забыть, что сам когда-то был человеком?».       В ту ночь я понял, что не смогу оставить свою маленькую волчицу. Не сейчас. Еще немного… Пару месяцев… Полгодика… До следующей зимы… Никогда. Я оттягивал расставание как мог. И пусть без Хранителя она уже могла бы спокойно жить, но она остро нуждалась в семье, для меня стала болезненной сама мысль оставить Рене одну.       Но Гелиус был с этим не согласен. Он мягко спрашивал, подталкивал, убеждал, а под конец открыто требовал. Семь лет – крайний срок – это закон.       Время шло. Свои маленькие проверки прошли многие люди, образуя собой круг доверенных лиц и врагов. Союзники и противники. Рене вполне успешно отсиживалась в тени, пока остальные носились как белки больные бешенством. Из хрупкой крохи она как-то незаметно превратилась в красивую сильную девушку.       Семь лет, семь месяцев и пятнадцать дней. Столько нам было отведено. Услышать посреди лета зов вожака – не к добру. Терпение Гелиуса подошло к концу. Он и так позволил мне задержаться. Мне дали сутки на прощание.       Я наблюдал за Рене и не мог набраться сил проститься. Почему сегодня? Это же жестоко!       Она провела большую часть дня, готовясь к празднику. В этом году он будет проходить в доме Сириуса, большая часть подготовки легла на волчонка, хоть ей и активно помогала Нарцисса. Рене добровольно взялась за всё это, ведь через каких-то два года проводить такие мероприятия она будет обязана уже в своем доме. Распоряжения об украшениях, меню, примерки, размещение гостей… А сколько она до этого думала над списками приглашенных. Многих, кто уже присутствовал на днях рождения Рене, на дух не переносил Сириус. Даже вполне серьезно рассматривалось предложение Панси пригласить Грейнджер. Но с учетом того что в гостях будут шпионы всех фракций, то подобное было рискованно для обеих. Решили провести два празднования – светский прием и дружескую посиделку без лишних свидетелей.       Вообще много работы было не только у Рене. Когда она в начале каникул спросила у крестного разрешения провести праздник в его доме, Сириус всерьез взялся за ремонт. Не рассчитан был Блэк-Хаус на большое количество гостей. Нынешний Блэк-Хаус. Старый живой дом, теряя жильцов, стремительно старел и уменьшался. Последний Блэк, сбежавший из этого дома еще мальчишкой не так уж много знал о его возможностях и провел немало времени сначала в библиотеке, а потом у Родового Камня, отвоевывая обратно комнаты, что раньше были. Сжалившаяся над мучениями кузена Нарцисса помогала ему и вместе они значительно расширили первый и второй этажи.       Будь у Блэка и Поттер такой же штат домовиков, как и у Малфоев, было бы проще, но на две семьи нашлось лишь два домовика. Кричер ворчал, что может все сделать сам, но помощи Трикси не сопротивлялся, особенно при учете того, что он был назначен главным и молодая домовушка во всем его слушалась.       К четырем вечера Рене была уже вымотана последними проверками и решила прилечь поспать. Я поднял маленькую волчицу через несколько часов, позвав на охоту. С подготовкой к празднику она плохо спала в последнее время, но все равно, зевая и требуя у Кричера кофе, принялась заворачиваться во множественные слои боевой амуниции. Закрепила свои любимые клинки, залпом выпила обжигающе-горячий напиток, поданный обожающим ее домовиком, и решительно активировала портключ на нашу любимую стартовую точку охоты. Мы вволю порезвились, добыли парочку зайцев и провели всю ночь у костра, наслаждаясь свежим мясом и воспоминаниями последних лет.       Мы вспомнили…       … маленькую девочку посреди ночи рубившую деревья. Между шапкой и шарфом виднелись лишь зеленые глаза, обещавшие мне все кары мира, за то что я счел ее усилия смешными. Крохотные отпечатки ботинок рядом с волчьими следами и мерные удары топора, то и дело застревающего в древесине…       … Ругающегося Александра, обнаружившего новый шрам на своей пациентке, сама она отвечает ему тем же великим русским матом. И было абсолютно нормальным для этих двух идиотов выругавшись от души сесть у камина с чашечкой чаю и рассказывать по памяти стихи! Немногие свидетели этих поэтических вечеров считали их ненормальными. Я, признаюсь, тоже так считал, но от того, что не понимал на кой черт это все помнить. Пока Рене не начала переводить для меня содержание. Как бы я не противился, что то даже понравилось. Как "баллада о борьбе" Высоцкого или "ложная надежда" Семеновой. Эти вечера, эти стихи… они были для души…       … Двароха, что со счастливой улыбкой давал задание за одну ночь найти ошибку на сорок тысяч в отчете – 87 страниц сухих беспощадных чисел. Нет, он не издевался, просто проверял внимательность. Рене лишь говорила как сильно она скучает по экселевским таблицам и садилась считать все на бумаге. Гоблин мог без зазрения совести без всякой подготовки посадить клиентку самой разбираться с сложным контрактом, но при этом он всегда развернуто отвечал даже на самые глупые вопросы (а с каждым часом работы вопросы были все глупее), следил чтоб на столе всегда был теплый чай и перекус, а стоило девушке уснуть, он сам укрывал ее пледом, подкидывал в камин дров и уходил. На утро вновь выносил мозги, но неизменно окружал заботой…       … Вот Клаус с дергающимся глазом на четвертый раз объясняет, какие напитки, из каких бокалов необходимо пить. Рене же опять его не слушает и с ностальгией рассказывает мне о бокале-пробке, который ей в шутку подарила подруга, таким образом реальный объем бокала равнялся объему бутылки. Пить неудобно, но наблюдать за этим, особенно в веселой компании, смешно до колик. Любые лекции она комментировала рассказами из прошлой жизни. "Мне кажется Клаус бы лично меня прибил, если бы узнал, что на день рождения Славика мы в полночь приперлись в его комнату в общаге, пока он спал, и взорвали хлопушку. Конфетти было везде! Оно мешало всерьез воспринимать обескураженное лицо именинника"...       … Вот уже подросшая миленькая девочка с невозмутимым видом наигрывает красивую мелодию Натали, которая попросила исполнить что-то позитивное, а мне эта бестия в эфир напевает с выражением текст! «Кофе глоток и бегом на работу, погружаюсь в метро, убиваю зевоту. Чтоб не опоздать чуть не вылез из кожи. Ну здравствуйте, здравствуйте заеба…. рожи…». И ведь забавная песня, с этим не поспоришь….       … Себастьян умудрился разозлить Рене, когда она и так была в дурном расположении духа, вернувшись с неудачной охоты. В итоге узнал, сколько ножей может быть спрятано в одежде, если подойти к вопросу с фантазией. Мы оба уже не помним, что он такого ляпнул, но вот как он защищался от летящих снарядов запомнили на всю жизнь. Мастер дуэлинга запаниковал, когда очередь дошла до зачарованных клинков, какие-то успешно пробивали щиты, какие-то пропадали из поля зрения едва покинув руку бросившего… интересного было припрятано много. Тренировочную площадку вскоре было не узнать. Живые изгороди, деревянные доски, стаи птичек, ищущих выход… растрепанный профессор, с порванной рубашкой. Одли даже не ругал Рене, он был под впечатлением, ведь ей впервые удалось его зацепить, пусть и не заклинанием…       … Эндрюс. Мне нравилось наблюдать за его мимикой, когда Рене училась создавать ложные воспоминания. Чего он только не вынужден был смотреть! Далики захватывают Хогвартс, Смауг дремлет в сейфе Поттеров на грудах золота, принцесса Лея в бикини выгуливает чужого на поводке по Косой Аллее… и помнится в бикини гуляла не только она, надеюсь Роберт никогда не забудет сцены с Альбусом танцующим стриптиз в магазине с метлами…       Мы многое вспомнили в эту ночь… какой длинной бы она не казалась, но рассвет все же наступил. Мы встретили первые лучи солнца лежа в обнимку на влажной траве. Как я не любил эти объятия семь лет назад… как я буду жить без них теперь? Как засыпать не чувствуя под боком этой мелкой вредины?       Рене неохотно разомкнула руки и осталась лежать с закрытыми глазами, капельки слез скапливались в уголках глаз, скатывались, затекая в уши. Я в последний раз оставил влажный след от языка на ее ладони. Я не мастер выражать свои чувства словами и все что я мог ей сказать:       - Волчонок, помни, если ты захочешь со мной встретиться, ты сможешь сделать это зимой, я тебя услышу и постараюсь прийти. Это не последняя наша встреча.       Я ушел. Ушел не оглядываясь, оставив этой странной девушке свое сердце.