Перепишем историю?

      Предварительное слушание по делу Дамблдора, как я и предполагала, было перенесено с двадцать третьего на двадцать пятое мая, ввиду того, что приехавший вместе с представителями МКМ Николас Фламель затребовал усиления охраны обвиняемого и проведения слушания в соответствии со старыми протоколами, которые в Британии отменили еще в период войны с Волан-де-Мортом. Тогда работали на количество, а не на качество, что собственно было ярко видно по результатам. На этом заседании все присутствующие, даже вольные зрители, были обязаны зарегистрироваться, все дающие показания - поклясться в правдивости своих слов... множество факторов, о которых у нас успели позабыть. По словам свидетелей, министерские, когда попытались оспорить это требование, были буквально припечатаны к своим креслам силой Николаса и он на протяжении часа, не меньше, витиевато и в красках рассказывал волшебникам о том, что он думает о нашем судопроизводстве и в какие далекие дали отправятся лица, мешающие свершению правосудия.       Я не планировала в этом участвовать изначально, но за несколько дней до первого слушания Фламель прислал письмо с просьбой о моем присутствии, как представителя Рода Поттер, коль уж я взяла его под свою руку. Дома то и дело вспыхивал спор на эту тему и, изначально, единственным кто рассматривал возможное согласие был Эрдмут. Главный минус моего присутствия был в том, что тайна моего возраста переставала быть тайной. Именно поэтому Эрдмут закопался в старые документы судопроизводства, советовался с гоблинами. Он искал способ избежать раскрытия, а когда не нашел, настоял на том, что мы с братом должны идти вместе. То что я и Гарриет Поттер так похожи внешне - крайне подозрительно. Но, когда рядом со мной стоит родной брат - тут уж попробуйте докажите. По возрасту мы оба бы не попали на это заседание, не будь я Главой Рода, а Гарнет моим наследником, на этот случай в правилах была оговорка, все же мы присутствовали не как работники министерства, а входили в палату Лордов.       Последние сутки перед заседанием мы провели репетируя различные ситуации и вопросы, вот уж никогда бы не подумала, что моя семья однажды будет как Дарсли репетировать важные события... В то утро мы оба облачились в парадные мантии ворот которых соединяли фибулы с гербом Рода. Я перестала прятать оба перстня Главы, Гарнет надел-таки перстень Наследника. Эрдмут помогал собираться брату, меня же окружила заботой и наставлениями Трикси. Она лучилась счастьем от того, что ее хозяева впервые предстанут в столь высоком обществе, да еще и не скрываясь. Она гордилась тем, кому служит. Полностью готовые мы финальный раз обежали друг друга взглядом и отправились в путь.       В министерстве, в самый разгар рабочего дня, на пару подростков, в облачении положенном членам палаты Лордов, смотрели с любопытством и негодованием. Мы игнорировали направленные на нас взгляды и прогулочным шагом шли по направлению к лифтам, я держала брата под руку и пожалуй вцепилась в нее слишком крепко, что заметила лишь когда с нами поравнялся Сириус и своей задорной, мальчишеской улыбкой вселил в меня уверенность в своих действиях. На входе в зал суда собралась очередь и как-то само собой вышло, что в ней мы коротали время общаясь с Люциусом. Привратник на входе скептично пробежал взглядом по нам с братом, но имена записал, зарегистрировал нас и следующие полчаса мы ожидали начала основных действий.       Альбуса ввели в зал, в цепях и под прицелом нескольких палочек. Выглядел он, пожалуй, сломленным. Судя по загнанности во взгляде, он уже успел осознать, что выкрутиться на этот раз не получится. Впервые за эти годы он был не в вырвиглазного цвета мантии, а в обычной тюремной полосатой робе. Впервые его волосы и борода были заплетены, видимо надсмотрщикам было проще применить к нему заплетающие чары, чем выдать расческу. В таком образе он выглядел непривычно, несуразно и пожалуй даже жалко. Стоило ему сесть в кресло, его сковало по рукам-ногам цепями, а на расстоянии метра от него вознеслась прозрачная стена защитного контура. По всему залу рассредоточилось несколько десятков авроров. Фадж, нервно поглядывающий на сидящих в паре мест от него членов МКМ, зачитал состав суда и перешел к обвинениям:       - Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор обвиняется в следующем: Убийства волшебников и магглов. Начальный перечень: Ариана Дамблдор, Пирс Феркл, Даниэль Грэйвс, Исла Роули, Морган Пертви, Элизабет Горман, Питер Честертон... (список вышел внушительный) В причинении тяжкого вреда здоровью и магии волшебников. Мошенничестве в особо крупных размерах. Превышении своих должностных полномочий как директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Превышении должностных полномочий вверенных ему гражданами магической Великобритании, как главы Визенгамота Министерства Англии, Шотландии, Северной Ирландии. Укрывательстве и выгораживании преступных лиц. В проведении незаконных черномагических исследований и экспериментах над волшебниками.       Список обвинений был длинным, но лишь единицы из присутствующих понимали, какой пласт преступлений сокрыт за каждой строчкой. Слушание по одному только первому пункту заняло весь день, продлившись десять часов. И это только доказанные фрагменты, которые опровергнуть было попросту невозможно. Порядком шокированная публика, слушавшая в гробовом молчании эти откровения, что начались с умышленного убийства родной сестры, когда давали слово Дамблдору вскипала праведным гневом. Альбус пытался отмалчиваться, но стоило ему сказать хоть слово и поток откровений было не остановить. Список обвинений разрастался, а представители суда в спешке искали подтверждения. Толпа жаждала крови и выходя из зала волшебники спорили об уместном наказании, большинство настаивали на различных вариациях казни.       Эрдмуту, просмотревшему наши воспоминания, от известия о том, что он не стал убийцей в семнадцать лет, стало порядком легче.       Уже на следующий день стало ясно, что защиту вокруг Дамблдора возвели не напрасно. Нашлось немало желающих отомстить. Под конец третьего дня добрались до обвинения в разработке новой массовой болезни - по сути оружия массового поражения, что в случае не точечного, а массированного удара, способно начать пандемию. Чем это грозит на самом деле, рассказал опять же Фламель. Он привел статистику пандемий, которые застал сам, количество жертв, мучительность смертей и последствия: для генофонда, для магического фона, для баланса сил и для науки. Когда он рассказывал о первой своей пандемии "Черной смерти" в зале Визенгамота стояла тишина, для полноты антуража каждый чувствовал могильный холод исходивший от мага, что в возрасте девятнадцати лет застал трагедию унесшую примерно треть населения Земли. Когда спасения не было ни крестьянам, ни королям. Он предложил представить как из-за болезни единовременно приходилось выжигать целые города вместе с еще живыми, но зараженными людьми. А именно это бы ждало Лондон, если бы вирус пошел в массы, столь заразным он оказался и Фламель под конец своей речи выразил сухое, но искреннее восхищение колдомедиками качественно выполнившими свою работу. После показаний Николаса слово взял представитель МКМ сообщивший, что в связи с этим обвинением МКМ забирает дело и обвиняемого. Возмущения последовали, но лишь от того, что сотни британцев желали присутствовать на разбирательстве. Сочувствующих Дамблдору после речи великого ученого не осталось.       Дамблдор был переправлен в Женеву в тот же день, а всех, кто действительно имел право присутствовать на этом суде, МКМ обеспечила многоразовыми портключами. Мы с братом получили по монете швейцарского франка, что переносил нас сразу к нашим местам в амфитеатре служившим залом слушания. Такие почти поголовно получили все члены палаты Лордов Британии и все свидетели по делу. Ежедневно мотаться на две страны оказалось утомительно и иногда мы предпочитали оставаться в Женеве с ночевкой. Ситуацию осложняло то, что мы оба готовились к экзаменам, а я еще и к выпуску, работая над ВКР. Свободного времени как такового у нас не было, но мы умудрялись держать руку на пульсе событий, в чем нам активно помогал Эрдмут. Он взял на себя проверку текущей документации и писем, каждое утро давал нам тезисный отчет, выделяя самое важное. Мы же были вынуждены отказаться на этот период от занятий с наставниками, гоняя друг друга по темам сами. Стало абсолютно нормальной картиной, чтобы мы засиживались до глубокой ночи втроем, Эрдмут выступал в роли экзаменатора и лектора, а мы с братом развалившись на ковре у камина, в ворохе конспектов и книг, пытались сдавать ему экзамены. В вечера, когда Гарнета гоняли по теории государства и права, я сидела доделывая различные украшения и зарисовывая их эскизы. А утром, вне зависимости от того во сколько мы легли, мы вновь отправлялись на слушания.       Первоначально нас пригласили на суд как Род затронутый эпидемией оспы. Но когда дошло до свидетельств вредительского отношения к Гарриет Поттер, в качестве свидетеля обвинения была вызвана я. Не потому что вызвалась сама, а как представитель Рода, который может знать детали, а я и решила рассказать то, о чем они вероятнее всего еще не докопались сами. Взойдя за кафедру, положив руку на старинный гримуар и торжественно произнесла:       - Клянусь, говорить правду, только правду и ничего кроме правды. - Мою ладонь прижатую к книге охватила тонкая светящаяся цепочка, что в случае лжесвидетельствования должна порваться с довольно громким звоном, что мы уже успели увидеть днем ранее, когда показания давал Дедалус Дингл.       - Назовите полное имя, возраст и титул.       - Ренэйт Кардус Певерелл. Пятнадцать лет. Глава Рода Певерелл, Глава Рода Поттер.       - На каком основании вы представляете Род Поттер?       - На основании близкого родства. Как могут убедиться все кто заглянет в книгу "Природная знать": Поттеры - боковая ветвь Певереллов, обособившаяся в отдельный Род. Несмотря на несколько столетий, отделивших нас по плоти и крови, по магии мы приходимся друг другу самыми близкими родственниками, ибо один Род является продолжением другого.       - Хорошо... хорошо. Что вам есть рассказать о преступлениях обвиняемого в отношении вашей родственницы?       - С позволения суда я буду вести свой рассказ не по списку обвинений, а в хронологической последовательности, чтобы присяжные увидели картину в целом... ведь мистер Дамблдор совершил в ее отношении преступления по всем пунктам обвинения...       Я начала с рассказа о раннем детстве, заметив, что все мои слова может подтвердить семья Дарсли, учителя маггловской школы, сокурсники Хогвартса и преподаватели. Когда речь зашла о событиях октября-ноября девяносто первого вызвали Снейпа для подтверждения моих слов и он в красках описал, какой опасности подверглись студенты и с какой смесью зелий в крови Поттер покинула больничное крыло.       - На протяжении четырех лет я неоднократно проводил диагностику и детоксикацию от зелий у этой студентки. - Заключил он.       - Почему вы не заявили об этом... хоть кому-то? - Раздалось с рядов.       - Мистер Дамблдор угрожал мне пожизненным заключением в Азкабане по подложному обвинению. С учетом того, что Дамблдор занимал тогда пост председателя Визенгамота, к кому я в то время мог обратиться?..       Жизнь и смерть Гарриет Поттер, на фоне откровений последних дней, мало кого удивила. Возмутила, бесспорно, но уже не удивила. Заседания длились еще полторы недели и мы с Гарнетом продолжали ежедневно их посещать, чтобы убедиться в том что показания Дамблдора не заденут важных нам людей. То же имя Крауча или Лестрейнджей не должны были прозвучать в контексте гибели Поттер. Мы не были уверены, что такому как Дамблдор будет достаточно Обливейта.       В это время в Женеве набирали обороты не только суды над различными людьми. В самом разгаре было нарабатывание связей в различных кругах. Эпицентром и инициатором с британской стороны стал Люциус Малфой. Таких эпицентров было по меньшей мере шесть и они активно созывали стекающиеся в Швейцарию массы к совместному времяпрепровождению, иногда соревнуясь между собой в попытках получить на обед или ужин одних и тех же людей. Мы с Гарнетом, хоть и предпочли бы отдохнуть или заняться своими делами, но важность подобных знакомств осознавали и бывали на встречах почти каждый день. Примелькались мы быстро, все же подростков на таких встречах было мало, а нашу фамилию пробили по всем доступным архивам еще в первые дни и с нами очень хотели познакомиться, все же Род с тысячелетней историей, о котором давно никто не слышал.       Мы тоже пользовались этими встречами в своих целях. К примеру, мы познакомились с Гектором Юменсом и Гарнет был согласен со мной, что, если удастся выдать дочку Юменса за нашего вассала, мы получаем выход на румынское МКМ и аристократию, что будет полезно для моего бизнеса и для его политической карьеры. Потому мы постарались произвести на него максимально благоприятное впечатление и убедились в том, что нас запомнят.       Мы не торопились, не навязывались, но старательно собирали визитки, получая заверения в том, что окажись мы в Румынии/Франции/Австрии и других странах, нас будут рады встретить, провести экскурсии, познакомить с местным колоритом... Если в первые дни большинство встречаемых нами людей наседали на меня, как Главу Рода, то вскоре в эпицентре внимания оказался Гарнет. У меня не было желания общаться больше необходимого. Брат же очень уверенно чувствовал себя рассуждая на любые темы, особенно о политике и образовании. Порой это выливалось в жаркие дискуссии между уважаемыми членами общества, Гарнет, спровоцировавший спор, с легкой улыбкой внимательно слушал аргументы сторон, а вернувшись домой подробно расписывал возникшие идеи, обсуждал их с дедом. Меня старательно втягивали в "женские" кружки, где крутились совсем другие разговоры, порой тайны, что в мужских кругах не всплывали, и некоторые сплетни я узнавала раньше брата. Чего избежать не удалось, так это разговоров о мужчинах и вариантах для замужества. Почти в каждой женской компании считали необходимым расспросить меня о женихе, а узнав об отсутствии официальных договоренностей, порекомендовать парочку претендентов. Столкнуться с таким напором я была не готова и некоторым особо увлеченным сплетницам удавалось вогнать меня в краску. И навести на упорные мысли о том, что я готова хоть сейчас заключать помолвку, лишь бы от меня отстали.       Еще к концу первой недели слушаний свой пост потерял Фадж. Ради выборов исполняющего обязанности министра, Визенгамот собрался в неслыханные семь утра, ведь большая часть участников к десяти должна была быть в Женеве. Министерские работники были в большинстве своем в подавленном настроении, ведь именно в их рядах были массовые аресты и отстранения. Выборы прошли быстро и тихо, были выдвинуты лишь четыре волшебника, возглавляющие различные отделы, а избрана была Амелия Боунс. Почему лишь четверо? Остальные не рискнули баллотироваться, пока еще идут суды и неизвестно сколько еще грязи выльется на министерство. Ведь куда безопаснее переждать бурю и участвовать в следующих выборах. Те же, кто рискнули, либо были уверены в себе на двести процентов, либо хотели под шумок урвать куш. Боунс несомненно относилась к первым.       Ее назначение отпраздновали в семейном кругу, Сириус сперва не хотел приглашать Гарнета, но с легкой руки невесты, недоумевающей о том, почему он не бывает в гостях, был вынужден позвать и его. Я половину вечера провела с Софи, мы "рисовали" - я рисовала контур и мы вместе раскрашивали, заодно разукрасив часть пола. Женщины лишь улыбались этой картине и отвечали на тысячу и один вопрос почемучки. Нимфадора за неполный год изменилась разительно, стала спокойной и более грациозной. Скорее всего так на нее повлияло вступление в Род и активное влияние матери и тетушек. Девушка через каких-то несколько месяцев должна была уехать на учебу во Францию и теперь мне, по меньшей мере, было не стыдно признать, что мы родственники. Мужчины в какой-то момент успели уединиться в кабинете, а по возвращении домой Гарнет презентовал мне копию книги написанной его предком из Гонтов. Возможно это была попытка Сириуса предложить мир?       В то время, пока решалась судьба министерского кресла, в ночь на Белтайн, завершилась судьба одного из прошлых его владельцев. Пока в Розмари проводились состязания и выбирались майский король с королевой, пока праздновалась майская свадьба, мы разожгли костры, служившие отнюдь не для праздника. Между ними был поставлен на колени Арчер Эвермонд, столь дряхлый на вид старик, что в других обстоятельствах мне было бы его жаль. В других обстоятельствах... Арчер недоуменно крутил головой и сыпал проклятиями, на очередной виток его вопросов ответил Гарнет, пока я раскладывала на низеньком столике различные ножи.       - Вам мистер Эвермонд крайне повезло, или не повезло - усмехнулся он - что мы с сестрой в последнее время активно изучаем некромантию. Ведь иначе мы убили бы вас сами. Но мы решили, что право отомстить вам в первую очередь принадлежит тем, кого вы погубили. Белтайн конечно не праздник мертвых, но и он подойдет для нашей цели.       - Вас ждет встреча с теми, кто желает поквитаться и имеет на это право. Если к утру вы будете еще живы, мы вас отпустим, если нет - я пожала плечами под его полным ненависти взглядом - тогда ваше тело станет удобрением, сгорев в этих кострах.       Мы действительно начали активно практиковать, хоть в основном и в мелочах. Не столько из жалости к жертвам мы спускали им некоторые преступления, просто не все из них были виновны в такой степени, чтобы их убивать, да и пропажу стольких людей, чьи дела сейчас на слуху, неизбежно заметят. Исполнителей мы лишь слегка пощекотали. Эвермонда мы собирались отдать на растерзание предкам, как того, кто отдавал приказы.       Нанеся глубокие порезы на ладони, окропив кровью костер и дав ей свободно стекать по ножам, лезвиями мы прочертили вокруг костров и жертвы широкий круг. Мы остались снаружи круга, произнеся положенные катрены, завершив их призывом:       - Я Ренэйт Кардус Певерелл, последняя из Поттеров, прошу предков своих придти рассудить виновен ли обвиняемый.       - Я Гарнет Мервин Певерелл, последний из Гонтов, чей Род угас, прошу предков своих придти рассудить виновен ли обвиняемый.       Самая прелесть этого призыва в том, что почти все старые семьи друг другу родственники. Мы ждали не только Поттеров и Гонтов. Первым из грани обозначенной кругом вышел широкоплечий старик с ясными карими глазами. Вскоре из пелены вышел мужчина чуть младше, что был его копией. Мертвых живые за границей круга не интересовали, потому мы не удостоились даже взглядов, но насмотрелись вдоволь. Что к лучшему, это не тот ритуал, где живым и мертвым дозволено общаться, о чем напомнили одному из пришедших, когда он порывался заговорить с нами. Гарнет завороженно наблюдал за работой деда и дяди, я с интересом смотрела на прадеда отмечая некоторые сходства во внешности. У меня точно так же слегка топорщились уши, если смотреть со спины. Врагов у Эвермонда оказалось немало и под утро мордобой перешел в поножовщину. Они не торопились. Они прошлись по каждому его преступлению, следя за тем, чтобы он оставался жив для следующего. А под конец Марволо спросил у стоявшего рядом мага:       - Ноэль, а Руку славы у осужденного отрубают до или после казни?       - До, а тебе зачем?       - Да вот подумал, что надо подарок нашим малым оставить, они старались в конце-то концов. Не каждому некроманту доводилось самому создать Руку славы.       - Ну, их двое, так что рубим обе?       И отрубили. А потом бросили еще живого Арчера в костер. Нам осталось лишь воззвать к пришедшим, прося уйти по доброй воле. Они не стали сопротивляться и ушли сами, так же не смотря на нас. Я, в отличии от Гарнета, этого опасалась. Ему в свое время доводилось проводить изгнание, мне нет. Некромант это не только тот, кто призывает мертвых, но и тот, кто изгоняет - знать обе грани - это обязательство. Теорию я знала, практиковать была еще, пожалуй, не готова.       За завтраком Эрдмут удивленно проводил взглядом две руки, оставленные на веранде.       - Подарок предков. Вы случаем не знаете, где искать способ создания Руки славы? Я не натыкалась.       Северус присутствовал на заседаниях только по вызову, потому что продолжал вести занятия в Хогвартсе и у него попросту не было достаточно времени. Я старалась каждый вечер уделять время для, хотя бы, тезисного описания новостей и хоть я была уверена, что у него есть более удобные источники информации, но мне было приятно думать, что каждый вечер он заканчивает моим письмом. В те редкие дни, в которые он бывал в Женеве, мы проводили время перерывов на ланч вместе, в компании наших британских знакомых. Я про себя грустно вздыхала, что нельзя утянуть его куда-то одного, а потом эти скопления народа мне надоели настолько, что я после, очередного дня, заявилась в школу, требуя прогулки и ужина. Наглость, да. Осознанная, да. Но он согласился! Хогвартские домовики собрали нам корзинку еды и, едва переступив за границу антиаппарационного барьера, мы оказались в смутно знакомом для меня месте. Потребовалось немного пройтись по вершине скалистого холма, чтобы открылся вид на знаменитую арку Дердл-дор. Это место очень часто встречается на открытках и его любят снимать в фильмах, хоть мало кто сходу вспомнит где видел эти "ворота", но визуально их узнают многие.       Мы расположились на пляже с видом на арку и море, которое очень красиво окрасилось закатным солнцем. Лазурно-голубой перетекал в фиолетовый, расчерченный полосами серо-оранжевого, золотистого и алого. Пока я бродила по побережью, по щиколотку в еще холодной воде, отпуская все тревоги и суету внешнего мира, Северус успел развести костер и расстелить плед, подойдя ко мне с чашкой горячего чая. Он тоже снял обувь и закатал штанины. Мы стояли на берегу моря, молча наблюдая за закатом и попивая чай. И это был один из лучших вечеров за долгое время. Когда чай закончился Северус настойчиво отвел меня к теплому огню сказав, что лечить мою простуду он не будет. Я быстро пригрелась и расслабилась, не торопясь поедая сэндвичи и запивая чаем из термоса.       - Спасибо. - Сказала я примерно через полчаса нашего пребывания на пляже.       - Настолько устали?       - Мне просто нужна передышка. А с вами спокойно. - Посомневавшись мгновение я добавила. - И я соскучилась. - Я попыталась спрятать улыбку за кружкой, но в этом вообще-то не было необходимости, Северус тоже едва заметно улыбался.       - Мы не виделись всего два дня.       - В ту встречу мы даже толком не говорили. - Буркнула я, отчетливо услышав как он фыркнул. - Мне нравятся такие прогулки, природа меня всегда умиротворяет, спасибо, что привели сюда.       Он помолчал немного, а потом отвернувшись сказал, не глядя на меня:       - Пожалуй, я тоже скучал по вашей компании, хоть это и было проблематично из-за ваших писем. Если вам так нравится... можете, как прошлым летом, составить мне компанию при сборе ингредиентов. Как раз застанете цветение дицентры.       - Это цветок семейства маковых в форме сердечек? - Северус посмотрел на меня заинтересованно и мне хотелось верить, что кончики его ушей окрасил в алый не закат. - Я много знаю о растениях, но за ненадобностью через пару лет, скорее всего, не вспомню и половины. Изучала все, что полезно для моей лаборатории и может быть выращено в теплицах. Дицентру можно вырастить даже дома, ее используют в некоторых лекарствах. А еще она в форме сердечек, что трудно не запомнить. - Рассмеялась я, хоть под довольным взглядом Северуса и чувствовала себя немного неловко. - Часто вы планируете ходить на сборы?       - Пока не знаю. Еще не утвержден список закупки ингредиентов для школы, если все будет как всегда, то один-два раза в неделю.       - Вы решили остаться в Хогвартсе? Вам не нравится Сайкс, как директор?       - Я еще не определился можно ли ему доверять. Он показал себя как толковый руководитель, работа в Хогвартсе кипит.... Но с тем, что сейчас происходит с его предшественником... любой бы из кожи вон лез, чтобы показать себя в лучшем свете.       - А мне вы доверяете? Доверили бы мне своих "змеек"?       - Вам бы доверил. Несмотря на некоторые ваши... наклонности... если бы ответственность за этих детей лежала на вас, вы бы не дали их в обиду.       - Если я скажу, что отчасти ответственность за них действительно лежит на мне... что если Сайкс провалится, за его дела пред Магией отвечать и мне... вам будет проще ему довериться?       Северус с каким-то отчаянием простонал и, откинувшись на спину растер ладонями лицо, потом резко сел, сфокусировал на мне пристальный, испытующий взгляд, спросив:       - Рене, во что вы вляпались на этот раз?       - Род Сайкс - вассалы Певереллов. Я могу поручиться за Лиона, а в случае, если он не справится, я разделю с ним ответственность.       - Вляпалась. - Вздохнул он и отвернулся к морю. Уголки его губ опустились и черты лица стали чуть грубее, он оперся локтями на согнутые колени и положил подбородок на сцепленные в замок ладони. Шли минуты, заходящее солнце играло разноцветными бликами на его лице, а его сгорбленная спина оставалась недвижимой и мне все больше становилось не по себе от молчания.       Я убрала разделявшую нас тарелку, подсела ближе, утыкаясь лбом в его плечо и обнимая за талию. Он повернул в мою сторону голову и я подняла свою, встречаясь с ним взглядом. Было в нем что-то новое для меня, смешанное с легкой печалью.       - О чем вы думаете?       - О том на что не имею права.       - Например?       - Запереть вас дома.       - Ооо, это из разряда почти невыполнимых. - Я робко улыбнулась, понимая, что он не злится.       - Почти?       - Ну... меня можно уговорить... иногда... - он усмехнулся - под настроение. Северус, вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы понимать, что примерной девочкой я не могу быть долго. Что, чем дольше я оправдываю чужие ожидания, тем эксцентричнее может стать моя следующая выходка. Я плохо переношу навязанные рамки. Я могу в них втиснуться, но не могу в них жить.       - Да, это я знаю.       - Так что вам придется либо смириться с этим, либо отпустить меня. Потому что заперев меня дома против воли, вы рискуете однажды вернуться в пустой дом.       - Я вас не держу. - Сказал он, отвернувшись, а мне резко захотелось быть в любом другом месте. Иррационально глаза начало пощипывать от подступающей влаги, но разум успел перехватить контроль над обиженными чувствами, приговаривая, что верить нужно не словам, а поступкам. Его поступки говорили совсем другое. Я упрямо сжала в ладони ткань его сюртука, сделав глубокий вдох попросила:       - Скажите, что я путаю вежливость и заботу с симпатией, и я перестану за вас держаться.       Наступила тишина, нарушаемая лишь мягким звуком набегающих волн. Я вновь опустила голову на его плечо и дождалась ответа через несколько минут, растянувшихся в маленькую вечность... и двести тридцать семь ударов сердца.       - Вы слишком молоды, чтобы я смел на чем-то настаивать. Вы слишком молоды, чтобы принимать решение длиною в жизнь. Потому что я не гожусь на роль парня, это давно не про меня. Я не приму полумер. Меня не устроят свидания без обязательств, со знанием того, что вы вольны пойти на встречу с другим, пусть я даже знаю, что вы так не поступите. Если вы моя, то только моя, и об этом будет знать каждый. Я не смогу спокойно сидеть дома, не зная куда вы исчезли на неделю, а то и месяц, не сказав об этом и слова. Я отправлюсь следом и, поверьте, вам это не понравится. Я склонный к контролю собственник и вы к этому не готовы. Слишком рано для вас. У вас же по сути юность проходит мимо. Перед вами открыты все двери. Вы можете двигаться в любом направлении. Вы должны не по судам маяться, собирая кружок темных Лордов и Леди, ходить по минному полю просчитывая каждый шаг... вы должны... гулять с друзьями ночи на пролет, отплясывать под эту возмутительную современную музыку в компании не менее пьяных, чем вы сами подростков, проявлять бунт против мира, творить глупости, о которых потом вспоминаешь со стыдом и улыбкой! - Вспылил он на последней фразе и вновь повернулся ко мне. Его глаза зажглись чем-то темным, эта тьма привлекала и чем больше он говорил, тем ярче была моя улыбка. - Вы слишком юны и я хочу, чтобы вы прожили эту юность ярко, не жалея об упущенных годах. Я не вынесу, если, выбрав меня, вы об этом пожалеете. Потому сейчас я вас не держу, но и отпустить насовсем пока не готов.       - Так я вам нравлюсь? - С довольным рокотом внутри спросила я. Он устало вздохнул.       - И это все, что вы услышали? Рене, нравлюсь это слово пригодное для парочек, что гуляют просто так. На вас, если речь зайдет об отношениях, я намерен жениться. Лет через пять, если ваша странная тяга ко мне не пройдет. Когда вы проживете положенный вам опыт молодости.       - А если я скажу, что все это у меня уже было? Что у меня была бурная юность. Что я шлялась среди ночи с подругой через весь город до набережной, чтобы встретить рассвет. Что я перепробовала почти весь алкоголь, какой был в продаже и именно тогда начала ненавидеть текилу, ведь именно от нее у меня было первое похмелье. Мне было так плохо, что знакомая с мединститута уже хотела ставить мне капельницу, но у нее так тряслись руки, что ей не доверили иглу. Что я проводила ночевки в палаточном лагере, распевая песни у костра, прикрывая вхлам пьяных одноклассников. Я писала граффити на стенах, спустя пару лет наткнувшись на которые хотела взяться за баллончик с краской снова, чтобы перекрасить это безобразие, гласившее что мне нравится рэп. У меня это уже было.       - Не врите мне. - Тихо попросил Северус, прикрыв глаза.       - Я хоть раз врала вам?       - Нет. Хоть я и не представляю, когда вы успели... И все равно вы слишком молоды. Почему мне кажется, что то, что вы мне сейчас скажете, мне не понравится? - Он слишком хорошо меня знал... И ему было достаточно просто на меня смотреть, чтобы замечать изменения в настроении.       - К слову о хождении по минному полю - мы сейчас на нем и с шансом пятьдесят на пятьдесят вы либо примите еще один факт обо мне, либо это будет последняя наша встреча в такой обстановке.       - И что же это? - Напряженно спросил он, когда мое молчание затянулось из-за нерешительности. Я смотрела в его черные глаза и думала о том, что, возможно, в последний раз вижу их так близко. И я решилась на другую вещь.       - Прежде чем я скажу, можно хоть раз... хотя бы один раз... - Прошептала я, потянувшись к его губам, едва коснувшись их уголка. Не встретив никакой реакции, я решила, что это стоит воспринимать, как разрешение, и решительнее коснулась его верхней губы, что давно манила меня своим изгибом, похожим на лук, прихватила ее, осторожно потянув. Она была мягкой и тонкой, мне давно хотелось узнать этот вкус и я робко провела кончиком языка по теплой, гладкой коже, но, к своему сожалению, вкуса распознать не смогла. Северус мягко коснулся моего подбородка, приподнимая его, и неспешно отвечая на поцелуй. Моя щека так идеально-правильно ощущалась в его ладони... Его прикосновения были нежными и осторожными. Под веками заплясали цветные мушки и я поняла, что сильно зажмурилась, боясь его отказа. К сожалению продлилось это не долго, всего несколько волнительных мгновений, растаявших, как надписи на песке в прилив. Он отстранился, не дав мне потянуться следом. Глаза Северуса непривычно блестели, на его бледной коже проступил румянец, хотя, может это были лишь блики света...       - Рене - Прошептал он сглотнув и я проследила за движением его губ, сожалея, что они теперь так далеко. Северус погладил пальцами мою скулу и мне очень захотелось, чтобы он помолчал, не задавал вопросов. - Вы хотели мне что-то сказать.       - Вы недоумевали - когда я все успела. Мой ответ - в прошлой жизни.       - Это не смешно.       - А я и не шучу. Моему телу пятнадцать, разуму тридцать три. Я прожила другую жизнь, другого человека. Это Дар, Donum Vitae или Дар Жизни. Его иногда еще называют Даром Смертника.       - Рене, это звучит несколько нереально даже для вас, не находите?       Я увернулась от его руки и встала с пледа, отойдя на несколько шагов в сторону воды, солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрашивая все сумеречными красками. Мне начало казаться, что воздух стал прохладным. Легкий волнительный флер улетучился, оставляя после себя гнетущую неизвестность того, как сильно все изменит мое признание.       - Гарриет Поттер не должна была выжить. Она погибла еще в шесть лет, 29 августа 86-го года. Я другой человек, выросший в других условиях, в другом времени, месте и, вероятно, даже мире. - Я обернулась и по напряженной позе поняла, что Северус закрывается от меня. - Полагаю вам нужно время, чтобы убедиться в том, что такое явление существует и решить как вы к этому относитесь?       - Да, мне нужно время. - Хрипло произнес Северус. Он поднялся, слегка пошатнувшись, словно потерял точку опоры, взмахом палочки велев разложенным вещам вернуться в корзинку. Вечер был окончен.       - Тогда напишите мне, когда найдете ответ, каким бы он ни был.       Я вернулась домой портключом и промаялась без сна полночи, мучаясь от облегчения - ведь Северус теперь знал самую важную мою тайну, и страха - ведь это была единственная тайна, что могла изменить его отношение ко мне. Меня душили предательские слезы от мысли, что тот первый поцелуй так и может остаться единственным.       А утром настал новый день с новыми заботами. Я продолжала ежедневно писать отчеты, но больше не получала даже коротких ответов...       Итогом столь долгого суда было признание Дамблдора виновным по всем статьям. Он собственноручно убил порядка сотни волшебников. Косвенно повинен в куда большем количестве смертей. Его махинации разорили многие семьи и приблизительно в обороте были не тысячи, не сотни тысяч - миллионы галеонов. Он многие годы паразитировал на магии юных волшебников и целенаправленно губил их потенциал, превращая в калек и необразованных идиотов. Он своими действиями практически уничтожил британскую систему образования, а судебную систему превратил в полнейший фарс, при котором реальные преступники процветали, а неугодные обворовывались или лишались свободы/жизни, просто потому что неудобны. За время слушания было арестовано несколько десятков других волшебников. Довольно большое число подозреваемых и обвиняемых так и не нашли, хоть их дома и штурмовались отрядами, в число которых входили различные специалисты. Официально они были в бегах, но любой, кто умел думать и сопоставлять факты, понимал, что их не найдут. Что они либо уже мертвы, либо умрут в ближайшее время от рук пострадавших. За стенами зала суда шли тихие обсуждения состояния Дамблдора и других - было легко установлено, что силы его лишили искусственно, было определено зелье не дающее ему лгать, но искать изготовителя и антидот не собирались. Как раз к концу суда со Скримджера опали все рубцовые образования оставленные язвами и опять же все понимали, что это месть, за что месть и не собирались искать мстителя. Как и в десятках других подобных случаев. О них даже не упоминали в зале суда...       Огромнейший список фамилий был передан в Визенгамот Британии на пересмотр и в ближайшие месяцы ожидалось огромное количество оправданий...       Приговор суд обсуждал несколько дней. Слишком много преступлений, слишком большой ущерб... Решением МКМ все имущество Дамблдора конфисковали, все его разработки, патенты и статьи проданы, полученные средства направлены на компенсации пострадавшим. За столетие активной научной работы таких разработок было немало... проценты с которых еще многие годы будут уходить на десятки счетов. Самого Дамблдора ждала старая камера Эрдмута.       Конечно же была буря недовольства со всех сторон, но МКМ стояла на своем: если такой приговор вынесли Грин-де-Вальду за куда большее число преступлений, то почему Дамблдору должна выноситься иная мера пресечения? Возмущения захлестнули прессу и практически каждый британский дом. Но сделать с этим никто ничего не мог.       В последний день, когда присяжные сделали перерыв, коих за день было по четыре, на террасе ко мне и Гарнету подошел Фламель. Вокруг нас сразу же образовалось некоторое свободное пространство, большинство волшебников предпочитали избегать давящей ауры силы, исходившей от ученого. За ним с любопытством наблюдали, ловили каждое его слово, но лезть под руку и навязываться побаивались.       - Добрый вечер, Леди Певерелл, Наследник Певерелл. Надеюсь моя компания вам не помешает?       - Что вы, Лорд Фламель, ваша компания... интригует, но уж точно не мешает.       - Чем же она вас интригует, если не секрет? - Спросил мужчина, слегка улыбаясь и "гусиные лапки" вокруг его глаз стали более глубокими.       - Для начала тем, что ваша внешность не соответствует внутренней составляющей. Вы выглядите обманчиво безобидным. В своих белых одеяниях вы похожи на доброго старца, всепрощающего дедушку с мягкой улыбкой. Вот только так можно думать лишь до тех пор, пока не подойдешь ближе. Ближе ощущается некоторая опасность, какую испытываешь рядом с тигром. Грациозен, мягок, но смертельно опасен. Белый бенгальский тигр. Да, я сравнила бы вас с ним. А еще со стороны вы кажетесь таким хрупким, словно стоит чуть сильнее сжать руку при пожатии и сломаешь кость, но мой разум отказывается верить глазам.       - Хотите проверить? - Спросил он протягивая мне ладонь. Я прищурилась и приняла рукопожатие, медленно увеличивая давление. Сухая, мягкая кожа, скрывала тонкую прослойку крепких мышц и мужчина не поморщившись выдержал максимальную силу рукопожатия, которую я сочла уместной, а силы я приложила немало. Когда я собралась разжать ладонь он произнес: - А теперь я. - И своей тонкой изящной ладонью сжал мою с такой силой, что в доли секунд я ощутила боль от столкновения собственных костей, и вздрогнула от неожиданности. Он с легким смешком отпустил мою руку, а переводивший между нами взгляд Гарнет попросил можно ли и ему. Вот его Фламель не пожалел и я была уверена, что брату пригодится заживляющий бальзам. Он слегка морщась потирал ладонь, но по глазам было видно, что он доволен. - Вы правы, в нашем мире много того, что способно обмануть глаза. К примеру, сейчас окружающие нас волшебники видят мирный спокойный разговор, и не застали этой демонстрации.       - Так вы подошли к нам не только ради светской беседы? - Тут же спросил брат, почти мгновенно забывая о боли. У нас была добрая сотня свидетелей, но случись что и ни один из них ничего не увидит. Такая мера напрягла нас обоих.       - Я не намерен вам вредить, даю вам слово. - Проницательно заметил ученый и перевел взгляд на окно. - Я заметил, что вы были в числе волшебников лишивших Альбуса его силы.       - Осуждаете?       - Нет. Благодарен, что вы оставили его в живых и дали возможность судить его другим. Вы имели возможность и право на его убийство, но все же отпустили его живым. Я был свидетелем многих случаев, когда преступники, кто был виновен перед большим числом семей, не получили по заслугам. Это становится тяжким бременем для неотомщенных. И в качестве благодарности, от себя лично, я хочу дать вам совет, который, возможно, убережет нас от того, чтобы однажды мы встретились как враги.       - Какой совет? - Спросила я, во рту резко пересохло. От окончания его фразы табун мурашек пробежал по моей спине.       - Могу я взглянуть на вашу печать? - Спросил он, указывая на мое предплечье. - Я бы попросил и вашего брата, но его печать ведь еще не проступила? Не удивляйтесь, я практикую некромантию уже шесть столетий. Я заметил это еще в декабре, но тогда вы редко практиковали, потому я не придал значения, сейчас практикуете вы оба и регулярно. - Я сняла мантию, передав ее брату, и закатала рукав платья, показывая печать. - Итак, что мы видим? - Пробормотал ученый, проведя ладонью над моей кожей и рисунок стал трехмерным, поднявшись в воздух и окрасившись в несколько оттенков синего и зеленого. - Вижу свой первый круг вы получили за работу с душой. Работай вы над ее разделением я бы сейчас ругался, но вы ее лечили и, насколько я вижу, ваш пациент в добром здравии Леди Поттер. - Он улыбнулся моему напряжению и взмахнул рукой в коротком жесте останавливая брата от комментариев. - Не волнуйтесь так мистер Риддл, я не намерен разглашать эту информацию. Вы ведь прежде носили именно эту фамилию, я прав?       - Вы это поняли еще в декабре? - Спросила я, судорожно перебирая в памяти все законы и правила какие знала, Николаса нам характеризовали как того, кто не терпит нарушений.       - Нет. В декабре я не заметил подвоха. Я начал его подозревать уже после начала суда и так как я видел вас ежедневно - успел достаточно хорошо присмотреться. Я окончательно понял кто вы, когда вы рассказывали о своем детстве у магглов, вас ведь все еще это задевает, да? Остальное сложилось само. Так к чему я вел? Я вел к тому, что ругать вас мне пока не за что. Вы были аккуратны и осторожны. Даже то, что вы сделали со Скримджером, Дожем, Подмором, Флетчером и прочими, было сделано филигранно. Если взглянуть на вашу печать, то мы увидим, что вы постигаете это искусство медленно и вдумчиво. Как и следует. Вы ведь знаете как обернуть вспять те проклятия, что вы насылали в последнее время? - Я судорожно кивнула. - Вы изучаете обе стороны, продолжайте в том же духе и мы с вами не поссоримся из-за вашей некомпетентности. Второе, что я хотел заметить - ваша печать явственно дает понять, что большая часть вашей практики, которую вы получили помогая брату, сосредоточена на целительстве. Вы приложили немало труда и терпения соединяя разделенное. Вы можете стать прекрасным темным целителем, этот путь вам открыт. Вам доступен так же путь чернокнижника, именно его вы практикуете сейчас, я не имею ничего против этой сферы. Главное будьте справедливы к своим жертвам, эта область еще синего цвета, оттого я могу заключить, что вы были справедливы к тем, с кем работали до этого дня, они получили по заслугам. Но упаси вас Вечная Невеста от работы заклинателя мертвых! Я говорю не о таком призыве, как тот, что вы провели на днях, я говорю о подчинении душ и тел своей воле. Мертвым место среди мертвых и неволить их противоестественно. Если однажды при встрече я замечу, что в вашей печати появился алый контур, я лично соберу совет некромантов и вас будут на нем судить. Об этом я хотел вас предостеречь. Есть ли у вас возражения?       - Нет, никаких возражений Лорд Фламель. Спасибо за совет. - Я поклонилась ученому, чувствуя как сковавший внутренности лед страха начал расходиться.       - Прекрасно. Вас юноша это тоже касается. Исключений не будет. - Он взмахом ладони развеял проекцию и собрался уходить, пожелав нам приятного вечера.       - Лорд Фламель. - Остановил его Гарнет. - Не сочтите за дерзость, но не могли бы вы порекомендовать нам исследования или монографии в которых можно подробнее познакомиться с границами, что делают практику преступной?       - Вы мне нравитесь молодые люди, вы на редкость сознательны, даже то что вам удалось в первое время держать меня в неведении о своих личностях меня скорее веселит, обычно я лучше "вижу" людей. Потому я дам вам рекомендацию. Ждите ее с совой.       И он ушел. А меня трясло остаток дня, как и Гарнета, вечером мы вместе успокаивались за бокальчиком вина и диктовали самопишущему перу правила, которых намеревались придерживаться. Это действие лично меня успокоило.       На фоне всех потрясений последних недель, как-то незаметно для общества, прошли более мелкие суды, но из-за одного из них я была вынуждена в срочном порядке созвать одну встречу. На этот раз на ней были и брат, и дед. В полдень в двери Жемчужины вошли трое мужчин семьи Уизли. Парой минут спустя в те же двери вошли еще трое в сопровождении Лорда Сайкса, вызвавшегося лично сопровождать подростков.       - Добрый день господа. Леди Певерелл. Вверяю вам этих молодых людей, пошлите мне сообщение, когда их можно будет забрать.       - Вы так просто оставите своих студентов здесь? - Возмутился Перси.       - Во-первых, я оставляю их с тремя старшими братьями. Во-вторых, я оставляю их с семьей Певерелл, которой я доверяю. В-третьих, Розмари уникальное место и на территории этого квартала они в полной безопасности. А сейчас я бы хотел провести время со своим внуком, в последний месяц я редко его вижу.       Лорд Сайкс ушел, а мы расселись за большим столом. Шестеро Уизли напротив нас троих.       - Я предупреждала об этой встрече, но есть обстоятельства, не входившие в мои расчеты, именно с этого я хочу начать. Ваша мать, Молли Уизли, арестована и ей грозит по меньшей мере двадцать лет в тюрьме. В связи с этим вы более не нуждаетесь в нашей помощи в деле по опеке. Это меняет что-то в вашем решении?       - Нет, Леди Певерелл, для нас это мало что меняет.       - Полагаю ваш брат, Рональд, остается с отцом? Вы решили, кто из вас возьмет на себя опеку над Джиневрой?       - Рон... он по характеру копия нашей матери, он умеет ценить только деньги, но совершенно не способен работать честно. Не думайте, что мы бросаем его не убедившись в том, что там есть за что бороться. Не за что. А Джинни в ближайшие два года будет под опекой Перси. - Отчитался Чарли. Гарнет положил на стол визитку.       - Это контакты нашего адвоката. Холбрук уже подготовил все необходимые документы, вам нужно лишь встретиться с ним и подписать пару бумаг. Само дело займет лишь несколько дней, не потребуется даже ваше присутствие, просто в одно прекрасное утро сова принесет вам заверенные документы на опеку.       - Вот так просто? - Спросил Билл, рассматривая визитку и неверяще поглядывая на Гарнета.       - Я не говорил, что это просто, я скорее сказал, что это будет быстро. Моя сестра обещала помощь в этом вопросе и мы ее оказали. А теперь к причине по которой этот разговор происходит сейчас, а не несколько месяцев назад. Дедушка?       - Были проведены некоторые исследования. И, если вам хватит решимости, то в июле, избавившись от Печати, вы станете не просто магглорожденными, вы создадите новый Род.       - Скажите, что я не ослышался... - Шепот Билла в возникшей тишине был слышен всем. Краем глаза я заметила как пытается сдержать ухмылку Гарнет, сама я в это время занималась тем же.       - Вы не ослышались. Я лично провел эти исследования и уверен в том, что если вы будете следовать составленным мной инструкциям, то у вас все получится. Первое. Начиная с этого дня каждый из вас будет проводить ряд ритуалов, ежедневно. Календарь я расписал. С директором Сайксом мы договорились, тем, кто пока что живет в школе, будет выделено для этих целей помещение. Второе. Для вас подготовлено несколько различных вариантов Кодексов и у вас есть месяц, чтобы на их основе составить свой собственный. О фамилии Рода можете не думать, ее выберет Магия. Третье. Вам предстоит самостоятельно найти Камень. Все инструкции здесь - Гарнет передал Биллу небольшой чемоданчик, руки старшего Уизли при этом подрагивали. - в шести экземплярах, чтобы вы все могли принять участие.       - Так же я обещала вам, что обеспечу вас жильем, в которое Фред, Джордж и Джинни смогут въехать сразу же, как покинут школу. Дом на шесть спален построен, готов к заселению, там есть необходимый минимум мебели, остальное обставите сами. Арендная плата сто восемьдесят галеонов в год. - Фред на этой фразе удивленно приоткрыл рот и собирался что-то сказать, но получил тычок под ребра от Джорджа шикнувшего на него и тихой скороговоркой напомнившего, какая у них была месячная зарплата на двоих. - Нет вы не обязаны вносить оплату целиком и сразу, можно по месяцам.       - Тридцать галеонов в год на человека. - Быстро подсчитал Билл. - Почему так мало?       - Потому что я не преследую цель в вашем разорении, это минимум на который мы согласны. Согласны ли с этим вы?       - Безусловно. - Твердо ответил Билл.       - Тогда предлагаю заключить договор аренды сейчас, чтобы вы могли приобщить его к документам адвоката. Раз опекуном Джинни будет Перси, то основным арендатором предлагаю вписать его, остальных как жильцов.       Дата заселения была назначена на день отъезда из школы. Именно этот день станет для них последним в семье Уизли и в свой дом они заселятся уже став вассалами Певереллов. Если они выполнят все инструкции Эрдмута, то в этот день они станут новым Родом. Мы все готовились к нему.       Однако нелегко мне дались те пять дней молчания Северуса. Среди дневных забот я могла ненадолго отвлечься, могла занять разум делами и проблемами, но стоило остаться наедине со своими мыслями как на меня скопом набрасывались все мои волнения и страхи. Ответ пришел на шестые сутки с нашей встречи и четвертые сутки с окончания суда. Я извелась, измаялась ожиданием и, когда я заметила пришедшее письмо, мои ноги словно налились свинцом от легкой паники. Вспотевшими ладонями я развернула пергамент чтобы увидеть всего две строчки.

Четверг. Шесть часов. Сады Кью Гарденз.

PS. Да, это свидание.