*
Да, цикл выдался действительно сложным, что у Рэтчета, что у Оптимуса. Обоим казалось, что они ничего не делали несколько солциклов, и, после подобного «отдыха», на них свалилась вся работа Центрального Штаба. Рэтчет, например, весь день сидел в кабинете, даже не имея времени на энергон: принимал или отклонял запросы на покупку того или иного оборудования в самые разные больницы; звонки с, казалось, всего Кибертрона по рабочим вопросам; консультация с другими врачами, что, как на зло, была запланирована на сегодня; и вишенкой на торте было то, что он при этом умудрялся проверять отчёты, важность и потребность в правильном сложении которых требовалась самая большая. А Оптимуса-же хорошенько погоняли по Кибертрону. В Иаконе, где и находился Штаб, впрочем, был съезд глав; в Каоне решался вопрос по поводу формальности о том, остаётся ли город столицей десептиконов, как таких; Полигекс встретил планами реставрации важных памятников истории; Праксус нуждался в решении на счёт заводов по переработке энергона; а Тайгер Пакс порадовал открытием нового риставрированого и довольно крупного района. И везде требовался взгляд и манипулятор Прайма. — «Напасть какая-то», — думал мех, наконец-то собирая свои вещи. На часах уже за десять, а в Штабе остались только он, обслуживающий персонал, и, кажется, ещё Рэтчет.. В дверь вдруг постучали и вошёл невысокий бот с кислотно-зелёным окрасом брони. — Доброго вечера, сэр, — ..и зелёный изобретатель. — И тебе, — кивнул экс-лидер автоботов. — Что-то хотел, Кроссхейрз? — Да, завтра мы всем Штабом устраиваем вечеринку в честь дня Победы, хотели бы Вас видеть, — улыбаясь, говорит мех. — Вынужден отказаться. Завтра планы, нужно речь приготовить и выступить на Площади Праймов, после буду занят своими делами, — покачал шлемом Оптимус. — Свои дела – это крепкий офф? Бросьте, сэр, такой день! — вскинул манипуляторы Кросс. — Рэтчет, к слову, так же говорил, — хмыкнул зелёный. — Но я смог его переубедить. — Рэтчета? — немного не поверил сначала правитель. — Его самого, — подмигнул Кроссхейрз, и, прежде чем Оптимус открыл приемник, чтобы что-то сказать, он его опередил. — Фокусники не выдают своих секретов. — И он завтра будет на празднике? — не унимался Прайм. — Естественно, сэр, поверьте на слово, — изобретатель наклонился к невысокой тумбе и взял оттуда какую-то декоративную побрикушку, что красиво переливалась бирюзовым. — Подарок? — С чего взял? — вопросом на вопрос спокойно ответил Оптимус, подойдя к подчинённому. — У Рэтчета похожий в кабинете, только синий, — хмыкнул Кросс. — Смею предположить, что вы двое довольно близки, — Прайм посмотрел на Кроссхейрза с вопросом. — В плане партнёр-.. — Нет, — пересёк догадки Хейрза Прайм. — Мы хорошие и давние друзья, твои предположения неверны, — покачал головой он и отошёл к двери. — Но Вы-то к нему что-то да чувствуете, — Прайм замер, пока Кросс незаметно ухмыльнулся. — Ни байта. — Ваши взгляды на нашего медика, сэр, очень заметны, — продолжил давить изобретатель, поставив декор на место. — Только слепой не увидит этого. — К чему ты ведёшь? — Оптимус выпрямился и встал к экс-автоботу полубоком. — Манипулирование – вещь сложная и неблагоразумная. — Я не манипулятор, а изобретатель, — покачал шлемом Кросс. — Но и ним не нужно быть, чтобы придти к выводам о Ваших предпочтениях, сэр, — оптика зелёного сверкнула. — Завтра, всё же, постарайтесь прийти. Выпить Вам не помешает, — Кроссхейрз вышел из кабинета. — И Рэтчету так-же, — двери за ним закрылись. Оптимус остался стоять в пустом кабинете, обдумывая сказанное изобретателем. Чушь – чтобы он и на Рэтчета? Нет, медик, конечно, отнюдь не промах, но Прайму отношения никогда нужны не были. Да и любви, как такой, он не ощущал и не знает, скорее всего, каково это. Врач всегда оставался для сине-алого лишь лучшим другом, умелым сотрудником, хорошим сокомандником и верным союзником, но никак не объектом обожания. Возможно, мысли о том, что Рэтчет правда красив собой и невозможно умён, проникали в процессор, однако лидер никогда не зацикливался на них – на войне было не до этого. Но сейчас мирное время и.. И что? Задуматься над нравами и вкусами на мехов или фэм? Глупость, думал Оптимус. Он, хоть, и не считал яркие чувства и эмоции чуждыми для лидера, но и не слишком они ему шли. Мысли затянулись, Прайм почти потерялся во времени, поэтому предпочёл закончить с этим и пойти уже, наконец-то, домой. Утро вечера мудренее, как говорили люди, и были в этом более чем правы.*
Громкая музыка, веселье, атмосфера праздника, танцы и выпивка – всё это смешалось в одном бокале вечеринки. Да и почему не веселиться-то, если есть возможность и, по сути, даже нужда – окончание войны. Выпить тоже стоит, за всех братьев живых и умерших. Яркие огни вечерних улиц Иакона сияли красками, разноцветные боты с неоновыми подсветками накорпусах гоняли, гуляли и просто отдыхали. — Давай, Бамблби, жги! — прокричал экс-разведчику Смоукскрин, а тот и не возражал – танцевал не хуже Джаза, с которым, к слову, сейчас соревновался в умениях. — Джаз! Не лови воронов, двигайся! — следом подзадоривал лейтенанта Дино, который поставил на серебристого. Тут всё было схвачено – Кросс сразу пронюхал что да как только на начале спора «кто кого перетанцует», и начал собирать кредиты-ставки на Бамблби или Джаза. Да и что тут, если правда интересно было – они оба, по сути, те ещё отрывалы. Но, в один момент, Бамблби спотыкается об какой-то декоративный выступ в полу и падает вперёд себя, цепляясь манипулятором за плечевые сигменты танцующего рядом лейтенанта, пытаясь устоять, однако Джаз, не удержав равновесия и вообще не ожидав такого, валиться прямо на Шмеля. Громкий стук металла о металл, несколько матов и оборванный крик Бамблби. Музыка немного стихает и все в зале смотрят на произошедшие, а несколько других ботов подбегают помочь пострадавшим. — Всё в порядке, — заверяет подошедшего Дрифта мечник, садясь. Золотистый садиться рядом, потирая манипулятором болящее место на шлеме. — Би, ты как? — В норме, — кивает тот. — И кто выиграл? — втирается в перед Кросс, осматривая танцоров. — Крепкая меховская дружба, — смеётся Сайдсвайп. — Тоесть? — вскидывает надлинзовую дугу изобретатель. — Тоесть кредиты отдавай, — Дрифт кладет мани на плечевой сегмент Хейрзу. — Оквинтеть, — взвыл Кросс. Джаз тихо смеётся и поднимается с пола, после чего подаёт мани золотистому для помощи и тот, улыбнувшись, встаёт следом. Серебристый целует экс-разведчика в шлем, обнимая одной рукой за плечи. — Сильно? — Нет, не беспокойся, — качает шлемом Би. — Я, в целом, случайно – зацепился и.. — Я понял, — прерывает того лейтенант. — Но, впредь, смотри, куда и где танцуешь, — Шмель засмеялся и кивнул. — Пойдем, выпьем немного. Золотистый кивнул и они ушли к столу с энергоном, пока Кросс, негодующе, смотрит на парочку и возвращает ставки всем участвующим в споре. Двери разъехались в пазы, и в бар вошёл Оптимус, оглядывая всех присутствующих, а вместе с ним и несколько других ботов, с кем лидер беседовал. Его сразу же заметил Кросс, после чего, отдав последние кридиты, подошёл к сине-алому. — Кыш-кыш, дайте поговорить с лидером, — прогонял компанию Оптимуса Хейрз, и, когда они ушли, обратился уже к правителю. — Вы, всё же, решили придти, — улыбался изобретатель. — Что может быть лучше за время, проведенное вместе с друзьями? — повёл рукой он. Кроссхейрз промолчал и хмыкнул. — Рэтчет возле танцпола, — упомянул, как бы, невзначай зелёный и ушёл к Дрифту, что тут же принялся что-то ему рассказывать. Прайм посмотрел в сторону танцевальной площадки, возле которой правда стоял медик, только вот, тот был не один, а с Айронхайдом. Оружейник, видимо, был уже немного пьян, ведь его слегка покачивало со стороны в сторону. Оптимус, почему-то, помнил, что полевой врач прямо таки ненавидел пьянства и завзятых любителей сверхзарядки, но командира наземных войск сейчас очень хорошо терпел. Дабы «спасти» своего друга, Прайм тихой и спокойной, своей привычной впрочем, походкой направляется к ботам, и если в случае Рэтчета его заметили сразу, то командир наземных войск продолжал вытирать медику что-то о не качественном масле и, кажется, очень невкусным энергоном, который он попробовал когда-то у Персептора. — Оптимус, рады тебя видеть, — нервно улыбается лидеру Рэтчет, пытаясь незаметно ускользнуть поближе к последнему Прайму, что довольно хорошо получалось. — Оптимус..? — не сразу понял Айрон, а после того, как увидел что бело-рыжий корпус уже скрылся из взора перед собой, глянул в сторону. Мех вздрогнул и сразу принял стойку «смирно», отдавая честь главнокомандующему. — Сэр, доброго цикла! — Отставить, — покачал он головой, улыбаясь. — Как это, «отставить»? — снова замешкался чёрный мех. — Так, что мы сейчас не на службе, а в баре и в праздничной обстановке, — ответил за сине-алого врач. — А тебе, Хайд, советую пойти немного перезарядиться, или хотя-бы джоор-второй покимарить где-нибудь в уголке, — ткнул в оружейника Рэтчет, сверив его недовольным взглядом потемневших изумрудно-голубых линз. — Понял, принял, удаляюсь, — торопливо произнёс и закивал военнослужащий и сразу ушёл на выход из бара. Тягаться с таким Рэтчетом он сам в таком виде точно никогда не осилит. Меха проводили Айронхайда взглядом, а после Оптимус обернулся к медику. Тот в ответ посмотрел на него и предложил: — Энергона? — Не мешало бы, — сдержанно согласился лидер и оба бота направились к фуршетному столу, перекидываясь моментами об произошедшем ранее на Площади или просто до самого бара.*
Компания ботов сидела за одним большим столом с выпивкой и разными закусками, смеясь и рассказывая друг-другу анекдоты и каламбуры, смешные и забавные воспоминания из ворнов войны. Кроме них было ещё много меха и фэмм, все о чем-то говорили, смеялись, танцевали и пили за разные тосты, основная часть которых – победа. — Ну и потом, уже когда Кейд не выдержал, зарядил Гримлоку чей-то дверцей по морде, да так, что тот из берлоги ещё пару циклов не вылезал! — подошёл к кульминации истории Дрифт, что спроводилась громкими и расслабленными смешками. — Да, сколько всего произошло за наше отсутствие, — подитожил Мираж, взболтнув в кубе свой энергон. — Это самая малость из того, что вы пропустили! — вскочил Кросс, маша указателем перед оптикой Дино, а тот лишь хмыкнул. — Вот например, когда на Земле была зима.. — Извините, что перебиваю, но мне уже пора, — встал вдруг со своего места Рэтчет, а все обратили на него внимание, после чего кто-то заныл, кто-то возмущенно что-то вскрикнул, а кто-то тяжело простонал: шутки именно от медика, хоть и редкие, но самые лучшие и смешные. — Правда, я бы ещё посидел, но завтра никто работу не отменял, — оправдался врач. — Какая работа? Завтра международный выходной, — вспомнил Сайдсвайп, а все согласились. — Медик – ячейка общества, требующая постоянного пребывания на посту, — хмыкнул Рэтчет и вышел из-за стола. Пока все прощались с ним, Кроссхейрз толкнул плечом Оптимуса: — Чего стоишь? — Прайм посмотрел на изобретателя. — Так и позволишь, чтобы он ушёл? — оба посмотрели вслед уходящему из бара Рэтчету, что до сих пор кидал кому-то прощания с слегка неловкой улыбкой. — Вперёд, Прайм. — Добром это не кончится, — тяжело вздохнул сине-алый, качая шлемом на авантюру Кросса. — Спарки – не добро, по-твоему? — вскинул он надлинзовую дугу. — Что? — Что? — они сделали вид, что не услышали друг-друг. И к лучшему. — Напоминаю, он уходит. — Мне нужно попрощаться, — твёрдо сказал Оптимус, но Кросс его перебил: — Это оставь – порешаем, — Хейрз схватил манипулятором подходящего Джаза, обнимая его вокруг шеи, а тот кивнул. — Откуда.. — Сэр, другая возможность может и не случится, — хмыкнул серебристый, встав ровно. Оптимус хмурится, но, всё же, кивает и, оставив слова благодарности, уходит вслед за Рэтчетом. — Амурные дела, они такие, — мечтательно вздыхает изобретатель, глядя в спину Прайма. — Требуют сил и терпения, — кивает лейтенант и уходит к оставшимся меха.*
Рэтчет оборачивается на своё имя прежде, чем успевает трансформироваться в альт-форму, и тут же вскидывает надлинзовые щитки. Медик шарит руками по сабсплейтах, проверяя, ничего ли не забыл, а когда удостоверился, что всё на месте, в непонятках посмотрел на подошедшего Оптимуса. — Что-то случилось? Я в баре, вроде, ничего не забыл, ибо почему.. — Нет, — перебивает врача Прайм и рыжий поднимает взгляд. — Всего лишь хочу предложить небольшую прогулку. Давно имел это на уме, но только сейчас появился удобный момент, — ласкаво улыбается лидер. — Заманчиво, но как же те, кто остались? Они так просто тебя отпустили? — осторожно уточняет медбот. — Оставь это на потом. Давай просто прогуляемся в одиночестве, старый друг? — и умиротворение в улыбке Прайма не оставляет Рэтчету другого выбора, как вздохнуть и, кивнув, улыбнуться в ответ. Меха заводят незамысловатый разговор о разных безделушках и повседневности, иногда не громко посмеиваясь, время от времени, здороваясь с знакомыми на улицах, и идут к парку. Хоть и сейчас была ночь, как такова, однако в городе всё ещё ходили и веселились боты, пусть и не таким количеством, как было за периодом рабочего цикла. Компании, пары, обычные боты в большинстве сейчас, скорее всего, по барах и тому подобном, возможно дома с роднёй или партнёрами. Оптимус и Рэтчет даже не заметили, как за разговорами дошли к парку и заняли свободную лавочку у фонтана со статуями. Непринуждённая беседа, спокойствие и тишина в атмосфере, никого вокруг – то, что было нужно двум друзьям очень и очень давно. Будто этого момента меха и дожидались весь свой актив, и ожидания оправдались. Настаёт некоторая пауза – приятный клик тишины, пока медик и лидер смотрят на танцующий фонтан, что отдавал бликами в свете звёзд. — Красиво, — тихо говорит Рэтчет, не отрывая взгляда изумрудно-голубой оптики. Оптимус кивает и оборачивает шлем на друга, а после вдруг замирает, завороженно глядя. Чего скрывать, что Прайм откровенно любовался обликом медика в красках от переливающегося фонтана, что прыгали по его броне. Умиротворение последнего Прайма было замечено, когда медбот поворачивает свой шлем к лидеру, видимо, для того, чтобы сказать что-то, однако замирает в непроизвольной близости к фэйсплейту Оптимуса. — Ты тоже красив, — шепчет в губы Рэтчета сине-алый. — До безумия красив. Фэйс медика загорается голубезной даже раньше, чем лидер плавно наклоняется ещё ближе и целует подчинённого в губы, приглушил оптику. Без лишних касаний, без манипуляторов и глоссы, по крайней мере, пока этого не позволят действия и чувства Рэтчета. И они позволяют – медик совсем тихо и очень аккуратно поднимает манипулятор и касается им фэйсплейта Оптимуса, после чего и сам Прайм кладёт манипулятор на талию медика и придвигает его ближе к себе. Поцелуй всё ещё нежен – его не хочется делать другим. — Давай забудем обо всём? — мягко отстраняется Рэтчет. — На время, хотя-бы до завтра. — Всё, чего пожелаешь, — согласно кивает Оптимус, отдавая горячий след губ на скуле медбота. Меха неторопливо поднимаются со скамьи и оставляют друг-другу последний нежный поцелуй до того, как их губы снова соединятся, корпуса не прижмутся в крепких объятиях, а оптика не будет сфокусирована только на бело-рыжем медике или сине-алом лидере. Они слишком быстро добираются к дому Оптимуса. И кажется, даже не замечая за несдержанными поцелуями и краткими фразами, как открываются двери в кварту последнего из Праймов. Сейчас для них не существует больше никого, кто мог бы преградить этому желанному мгновенью хоть как-то, и не смущает тот факт, что их могут увидеть другие. Ничего больше неважно, только Оптимус и только Рэтчет. — Пару кликов, мне стоит сходить в ванную, — останавливает лидера медбот, несильно нажимая тому на грудные пластины. Прайм кивает и наблюдает, как корпус медика скрывается за дверью мойки. Оптимус подходит к платформе, приводя её в подходящий моменту вид, после закрывает окна и включает подсветку на потолке. Оглядев комнату, лидер сам себе кивает – хочется, чтобы этот коннект запомнился как что-то самое лучшее в его активе. И не имеет значения, единственный ли это раз их близости, или далеко не последний, хоть Оптимусу откровенно хочется верить, что возможен второй вариант развития событий. Будет ли он жалеть об этом? Нет, никогда. Стоило признать, что иногда именно такие мысли тянулись сладкой пеленой в процессоре лидера, но логические цепи тут же отвергали их. — Я и подумать не мог, что ты такой романтик, — вдруг раздаётся голос Рэтчета на входе в комнату и мысли Прайма обрываются, а сам он поднимается с пратформы. — Я не романтик, — качает мех шлемом, подходя поближе. — Мне всего лишь хочется сделать эту ночь особенной. — Романтик, — заключает медик и хмыкает, а Оптимус в ответ лишь улыбается. Лидер снимает с партнёра ткань полотенца и вытирает им оставшиеся капли очистителя на грудных пластинах, после откладывает его в сторону, на стул. Сильные и мощные манипуляторы обволакивают поясницу Рэтчета и тот обнимает шею Оптимуса, наклоняя его к себе, а после увлекает в долгий и чувствительный поцелуй. Прайм без раздумий отвечает и опускает мани под бёдра медбота, а после подхватывает его и подкидывает, крепче хватая и прижимая к себе, а Рэтчет отрывается от поцелуя, кратко и тихо вскрикивая, пока серво рефлекторно обхватывают поясницу лидера. Оптимус отвечает лишь улыбкой на вопросительный взгляд партнёра. Сине-алый чмокает меха в губы и подходит к платформе, аккуратно и бережно опуская на неё Рэтчета, а сверху нависает сам, одним мани поддерживая сервопривод медика под коленным шарниром, пока другим ищет стыки брони партнёра, пуская туда небольшие заряды тока. Врач сконфуженно и напряжённо смотрит слегка мутным взглядом куда-то вниз, на манипулятор лидера, и стискивает денты. — Что-то не так? — Оптимус замечает состояние партнёра и останавливается. — Скорее нет, чем да.. — неопределенно отвечает медик. — Я давно не был в роли принимающего, потому.. — щёки Рэтчета накаляются, а сам он смущается от происходящего и отводит взгляд в сторону. — Рэтч, не стоит переживаний, — тихо и басисто засмеялся мех. — Я сделаю всё лучше, чем ты можешь себе представить Медик лишь кивает и сдержанно мычит в прилетевший поцелуй. Манипуляторы продолжили своё дело, запуская в стыки разряды, что с приближением к паховой пластине становились сильнее. Лидер отпрянул от уже искусанных губ Рэтчета, наклоняясь к его шейному сплетению. Денты у Оптимуса были острые – медик узнал это, когда потребовалось использовать их для срочной процедуры перевязки раны на поле боя. Поэтому сейчас он ощутил всю эту «мощь» на своих шейных кабелях, некоторые из которых бессовестно перекусили и он почувствовал капли энергона, что текли от раны к плечевым сегментам. Прайм кратко стирает их пальцами и шепчет слова извинения, а бело-рыжий только кивает. Манипуляторы Оптимуса легко снимают с бедер медика пояс с дополнительными сабсплейтами, в которых Рэтчет, казалось, носил если не целую аптечку, то хотя-бы половину её. — Там всё нужное, не смотри на меня так, — бросает ворчливо мех, закатывая глаза. — Верю, — хмыкает лидер, откладывая прицепной пояс на тумбу. Несколько ласк были проходом к следующему – внизу слышится щёлк открытия порта партнёра и Прайм не без довольства отмечает, что природной смазки будет достаточно для стыковки. Мех хотел бы пошутить о том, что Рэтчет не так и стар, как говорит, судя по его внутренним системам, однако он оставит это на потом, для более подходящего случая. Пальцы почти легко входят, раздвигая стенки мембраны порта, растягивая их для удобства обоих партнёров, или даже скорее самого Рэтчета – ему навредить было тем, чего Оптимус не хотел и не мог позволить в первую очередь, поэтому здравый рассудок подсказал, что растяжка всё же не помешает, сколько бы не было смазки. Услышав упрёк о том, что Оптимус рискует одержать прозвище «тормоз», мех лишь засмеялся и понимающе кивнул. Мазнув поцелуем по губам медика, Прайм открыл свою джамп-систему и, оперев руки по обе стороны от шлема Рэтчета, настроился и вошёл. Медика слегка подбросило с громким стоном, чего оба не ожидали, и Прайм резко поднял взгляд на партнёра, выражая немой вопрос. — Всё в п-порядке, — слегка запнулся врач, — это с непривычки. Оптимус понимающе кивнул и поцеловал медбота в скулу. Клик-второй и сине-алый продолжает движение, вводя коннектор глубже. Штекеры джампера аккуратно и бережно входят в разъёмы порта, один за другим и оба чувствуют, будто системы были созданы друг для друга. Когда последний штекер пристыковался, Рэтчет первым начал энергообмен, послав шальной откат Прайму, от чего тот тяжело вздохнул. Лидер, не замедляясь, ответил тем же, вовлекая партнёра в долгий и чувствительный поцелуй, отвлекаясь на редкие вздохи. Откаты обоих сторон становились всё сильнее и мощнее, чтобы вскоре почувствовать грань пика. Последний откат был за Оптимусом, что накрыл меха, проводив Рэтчета в оффлайн, а Прайму дав возможность аккуратно отстыковаться и лечь рядом с партнёром, обнимая. Пробуждение, Оптимус был уверен, обещает быть сложным и с явной болью. Но это будет потом, а сейчас только он, Рэтчет, тёплая постель и крепкий, спокойный сон.*
Утро оказалось не таким и сложным и болезненным, как то подсказывали логические цепи ночью. Прайм включил оптику и ещё пару кликов просто лежал, глядя в потолок спальни. Какое было его удивление, когда он не обнаружил Рэтчета, что, по идее, должен был лежать рядом на платформе и мило спать. Нет, всё было совсем не так, как хотелось бы Оптимусу; место медика было холодным, а значит он ушёл куда раньше пробуждения лидера, на мысли о чём Оптимус нахмурился. Лидер поднялся и осмотрел комнату, а после привёл её в порядок. На кухне, в энергарии, мойке и ещё нескольких других отсеках медика не нашлось, чего бы хотелось сине-алому. Внутренний хронометр подсказал, что к началу рабочего времени был ещё целый джоор – всё же, не смотря на то, что сегодня был выходной на законном уровне, Прайму в любом случае нужно находиться на посту и он сам это понимал (выше управление над ним нет, поэтому «сам себе хозяином» сине-алый пользуется как слоганом по активу ещё с самого начала правления). Оптимус подумал, что, скорее всего, рыже-белый медик уже в Штабе, ведь он любил приходить столь рано, однако суть того, что он ушёл и ничего не сказал после совместной ночи нагнетала и не нравилась лидеру. Оптимус хмурится от неприятных умозаключений от процессора, но вскоре возвращает самообладание и начинает собираться. В любом случае, они уж точно встретятся, и если это не произойдёт по воле случая, то Прайм сам наведается в кабинет врача.*
Рэтчет раздражённо вздыхает от количества отчётов о посещениях больниц Иакона этой ночью. А их было много и очень много. — Чем они думали? — рычит медик, читая причины посещений. — Кошмар какой-то, — врач откладывает датапад в сторону и снимает зрительный визор. Процессор гудел, корпус пробивала непонятная усталость, голосовой модуль сбоит помехами, а Искра.. ныла. И всё из-за одной единственной ночи с начальником, которая может никогда не повториться. Вроде как, подобные моменты должны приносить только радость и счастье, приятные чувства и улыбку, а Рэтчет чувствовал себя более чем странно и сконфуженно. Осознание того, что он согласился на что-то подобное, приводило к мыслям, что медик повел себя как очень доступный и легкомысленный бот. К тому же, это был коннект не с каким-нибудь Сайдсвайпом, или то Джолтом (не дай Праймус), а с самим, мать его, Оптимусом Праймом. Другой какой бы гордился этим, но только не медик. В кабинет постучали и Рэтчет вздрогнул от неожиданности, а после бросил раздражённо «входите». Дино заходит в отсек, глядя в датапад. — Рэтч, нужно отнести эти документы Опти.. — НЕТ! — вскрикивает врач и вскакивает со стула, ударяя манипуляторами о стол да так, что алый мех аж уронил все датапады из мани. Он тихо кашляет и подходит к Дино, помогая ему собирать документы. — Почему именно я? — выпрямившись, уже спокойнее уточняет медбот. — Босс ещё не пришел, а мне уже совсем скоро отчаливать в Полигекс к родственникам, — робко объясняет спорткар. — Рейс через полджоора, а в Штабе, кроме персонала, никого больше нет. Не доверяю же я важную документацию какому-нибудь уборщику. — Хорошо, — кивает Рэтчет, вздыхая. Алый отдаёт ему датапады и врач рассматривает их тип. — Семья это святое. — Именно! — подмигивает мех. — Спасибо, док, до завтра, — и скрывается за дверями в кабинет, пока Рэтчет гневно рычит на «док». Что ж, разговору между ними таки суждено быть и этот факт заставлял медика слегка нервировать и, даже, бояться. Ему бы было легче, уйдя рыже-белый после пробуждения Прайма, а не трусливо убежать через несколько джооров оффлайна. Рэтчет устало потёр пальцами переносицу, а после обратил внимание на внутренний хронометр – десять, поэтому Оптимус должен уже быть в Штабе. Лидер всегда отличался своей пунктуальностью и вниманием к подобным вещам, что, бесспорно, очень нравилось такому же перфекционисту-Рэтчету. Но он в этом никогда не признается.*
Оптимус черкнул стилусом на одном из цифровых документов свою подпись и отложил этот планшет, принимаясь к следующему, уже более вместительному. Его, к слову, не нудила подобного рода работа, а даже наоборот – Прайму нравилась бумажная волокина, хоть Искра всегда была передана физическому. В кабинет постучали с той стороны и лидер, не глядя, негромко сказал «входите», а когда на оптику упал корпус посетителя, Оптимус замер. Рэтчет подошёл к двери и глянул на панель, а после тяжело, но как можно тише, вздохнул – один из значков горел зелёным, что означало присутствие хозяина кабинета в самом отсеке. Собравшись с силами, медик постучал свободным манипулятором и, вскоре услышав разрешение, нажал кнопку и двери перед ним разъехались в пазы. Врач видит, как яркая голубая оптика застывает на нём, однако её обладатель ничего не говорит. Рэтчет прикрывает двери, думая, что на долго не задержится, и проходит к широкому столу Оптимуса, на который кладёт стопку датападов. — Это от Дино, — тихо уточняет медбот, не поднимая взора на лидера. Тот молчит. И Рэтчет считает это молчание за шанс на то, чтобы он смог ретироваться куда подальше и быстрее возможного. Мех разворачивается и идёт к двери. — Почему ты сегодня ушёл? — медик останавливается. Оптимус смотрит ему в спину, явно ожидая ответа. — Не хотел будить, — тихо отвечает бело-рыжий после клика молчания и оборачивается полубоком к лидеру. — Слышу неуверенность в голосе, — качает шлемом последний из Праймов. — Рэтчет, ты как никто другой знаешь, насколько мне противна ложь. — Знаю, — кивает врач. — Но я не знаю, как объяснить тебе.. — Свои чувства? — заканчивает за друга Оптимус, скидывая надлинзовую дугу, а медбот неуверенно кивает. И вздрагивает, когда лидер поднимается со стула и подходит не быстрым шагом к рыже-белому медику. — Ты прекрасный врач, Рэтч, и я всегда восхищался твоими умениями. Ты умеешь буквально всё, настоящий ас в своём деле, — сине-алый смягчает взгляд. — Что меня всегда удивляло, так это твоя способность считывать эмоции других по самым разным факторам. И ты всегда прав в своих наблюдениях. Ты умеешь понимать чувства других, но, — Оптимус берёт его мани в свои и снижает громкость голосового модуля, наклоняясь, — как на счёт самого себя? Рэтчет молчит, не зная, что и ответить. Именно его эмоции и переживания медика всегда волновали в последнюю очередь, поэтому, со временем, он разучился не то, что понимать их, а просто обращать хоть какое-то внимание. Медик опустил шлем, сконфуженно глядя в одну точку. — Ты и сам говорил, что я как врач – помогаю всем, — вспоминает Прайм, — но нет для врача другого такого же, кто полечит его. — К чему ты это говоришь? — подал голос Рэтчет, уточняя. — К тому, что ты – мой врач, Рэтчет, — отвечает Оптимус, сжимая его ладони. — Только ты лечишь меня. Твоё присутствие, голос, улыбка, движения и любая твоя активность как бальзам на Искру. Я очень давно не ощущал таких приятных чувств и эмоций, как рядом с тобой в ту ночь и сейчас, — он видит, как медик смущается и его щеки самую малость накаляются голубым. — Но ты ведь тоже врач. Кто поможет тебе? — Ты.. — тихо посмеялся врач, а потом посмотрел в голубую оптику. — Хоть ты и не медик. — Но я ведь не о материальном, — улыбается лидер и качает шлемом. — Оно тоже имеет место быть, — Оптимус лишь кивает. — Скажешь это? — Что «это»? — уточняет Прайм, обнимая врача за талию. — Признание из трёх слов, — он обнимает его в ответ, за шею. — Которое начинается на «я»? — хмыкает лидер и медленно опускается к фэйсплейту медика. — И заканчивается на «тебя», — протягивает Рэтчет, приближаясь в ответ. — Я тебя люблю, Рэтчет, — последнее, что слетает с губ Оптимуса перед тем, как он целует медика. Кроссхейрз очень тихо закрывает входные двери в кабинет лидера, победно улыбаясь. Ему роль сводника понравилась более, чем он мог бы себе представить, а уж после несложного умозаключения об несказанных чувствах этих двух, Кросс просто должен был что-нибудь предпринять. — Плюс один, — усмехается изобретатель и уходит к выходу из Штаба, на ходу отправляя сообщение с благодарностью Дино по комплинку. Да он прямо стальной купидон.