Как стать доктором или Быков это единственное испытание

Итак, давайте знакомиться. Ваше имя мне знать не надо, потому как я всё равно вас не услышу, а вот мне назваться не мешало бы. Моё имя – Александра (можно просто Алекс) и, как вы уже, думаю, успели догадаться, я - интерн. Ну, точнее заканчивающий интерн. Прошла уже практически всю интернатуру (если так вообще можно выразиться) и мне должны были выдать сертификат врача (точнее выдали), где должна была стоять подпись уже действующего врача. Но, всегда есть это крошечное, нервирующее и так потрепавшее всем нервы «но». В тот момент, когда уже всё должно было закончиться, мне сказали, что ОНИ этого сделать не могут и направили в «ближайшую» больницу к некоему Быкову, который и должен был мне поставить подпись на этом чёртовом сертификате! Поэтому сейчас, вышеупомянутая личность, тобишь я, стояла рано утром на рассвете, перед дождичком… кх-кхм.. В общем, стояла ранним утром перед дверьми в больницу. Она была уже открыта, и мне стоило всего лишь войти туда, на что я не решалась. А была всего одна причина – мой внешний вид. Вот тут надо сказать меня шугались многие пациенты! А все из-за чего, собственно? Я, так сказать, любила чёрный цвет. Крутое начало, да? У меня были от природы угольно-чёрные волосы, от мамы достались зелёные глаза, а в одежде я предпочитала более удобный, несколько мужской, стиль окрашенный обыкновенно в чёрный цвет. Добавим ко всему этому мой вечно «чем-то недовольный», хотя это кардинально не так, взгляд и любовь к кожаным курткам и заклёпкам. И вуаля – чистейший гот, коим я никогда не являлась. Даже привычки краситься не было… И с чего бы им всем меня так прозвать? Так что, набрав в грудь побольше воздуха, я решительно открыла дверь и вошла во внутрь светлого помещения… Быков, в обычной своей манере, сидел в кресле перед главврачом. Вид у мужчины был какой-то недовольный, что, впрочем, можно было легко объяснить. Андрея Быкова, а именно так звали этого терапевта, буквально 10 минут назад вызвали к главврачу и практически с ходу заявили, что ему назначается ещё одно никчёмное одноклеточное. И это рано с утра! Когда он так неудачно выпил вчера с местной болонкой… - Нет и точка. Это не обсуждается, Быков! – вырывались откуда-то слова главврача, которого он стал слушать через раз уже с того момента, когда ему сообщили эту «наиприятнейшую» новость. -… Андрей! Ты вообще меня слушаешь? – возмутились ему уже над ухом. Мужчина недовольно поморщился и скосил взгляд на эту слишком шумную женщину. И сдалось оно ему… - Слышал, голубь ты переспелый, – невозмутимо ответил он и почувствовал, как его спину буквально прожигают взглядом. - Всё! Сил моих больше нет… Вон из кабинета! Она уже должна была прийти, так чтоб духу твоего здесь больше не было! Фыркнув, терапевт встал, с хрустом потянулся и, сделав себе заметку выпить чего-нибудь от головы, широкими шагами вышел из кабинета. И чья была такая умная мыслишка присобачить к нему ещё одного спиногрыза? Кстати о нём… Быков быстро спустился по лестнице, по обыкновению перепрыгнув последние две ступеньки, и поморщился от резкого звука. Это Любовь Михайловна верещала, как пожарная сирена. И что на этот раз? Размеренными шагами, не забывая при этом тереть висок, Быков подошёл к регистратуре. - Что, Любовь Михайловна, резко голосовые связки прорвались? Аль отрезать от греха подальше? – язве в голосе терапевта мог позавидовать любой больной. - Тьфу на вас, Андрей Евгеничь! Чего пугаете так? – возмутилась женщина, а Быков наигранно перекрестился. - Вы своих чертей при себе, пожалуйста, оставьте. – он взял одну из историй болезней и пробежался по ней глазами. – Так чего вещали-то, как сарафанное радио? - Да от такого, блин… Вон, сами посмотрите! – женщина кивнула на вход. Быков лениво повернул голову в ту сторону и застыл, рассматривая это мокрое чёрное чудо, больше похожее на один из оживших трупиков в его морге. - Эвона как.. Опять санитары забыли врата Ада закрыть… Нет, сегодня не самый мой удачный день… Мало того, что когда я уже собиралась открыть дверь, меня чем-то сверху окатили, так что я стала похожа на мокрую курицу гриль, так и ещё какая-то тётка орёт на всю приёмную, по типу нашего школьного звонка. Войдя, я осмотрелась. Просторно, уютно, диванчики посередине и какая-то странная личность у регистратуры. Может, именно он мне и нужен? Я, честно говоря, успела только шага два сделать, как этот мужчина в три исполинских шага оказался рядом со мной и тут же, с видом знатока лошадиных скачек, стал ходить вокруг меня и рассматривать, кажется даже… принюхиваясь? - Итак, жертва социализма, тебя мне ниспослали из самых глубин Ада? В его голосе было слишком много яда и язвы. Я невольно фыркнула, скрестив руки на груди. - Судя по вашему тону, вас воспитывали исключительно ядовитые гадюки, что водятся в местных канавах, мистер. Местный доктор, а я и не сомневалась, что это именно он, перестал наяривать вокруг меня круги и теперь смотрел прямо в глаза. Я взгляда не отводила, и даже не моргала изобразив этакие «ща получишь». - Интерн? – неожиданно спросил он. Я кивнула. – Женщина? – я посмотрела на него, как на дибила. – Катись отсюда, не сработаемся! Он развернулся, стоя на одной ноге, и куда-то пошагал. Я же застыла с раскрытым ртом. Этакий человек с которым можно идти только под одному пути… - Предлагаю пари! – я сказала громко, так, что эхо пошло по всей приёмной. Мужчина резко остановился, так и не опустив ногу для следующего шага. - Пари? - Да. – я смело вышла вперёд. – Условия я предоставляю вам, но если выиграю Я, то вы подпишите мне сертификат врача! - Хм… А новоприбывшая инфузория-то не промах… - пробормотал он, задумчиво почёсывая подбородок. У меня задёргалась бровь. Инфузория? – Я подпишу твой сертификат, если до конца дня ты поставишь 5 из 5 безошибочных диагнозов! Если же нет… - он встал, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Его взгляд говорил сам за себя. – Будешь помогать Любовь Михаллне в мытье уток до тех пор, пока я не получу морального удовлетворения! Я поморщилась. Зря, наверно, дала ему условия поставить, но иначе не согласился бы… Ну, судьба пожизненно мыть утки в этой больнице меня не прельщала, поэтому я решила во чтобы то не стало выиграть пари! - Я согласна. – я усмехнулась, ничем не выдав своего смятения. - Тогда начнём. – он с видом голодного волка кинул мне историю болезней. – Твой первый пациент! Я поймала её и пробежала по ней глазами. Твою мать! - И учти. – Раздался его тихий, почти шипящий голос над самым ухом. По телу прошли мурашки. – Я всегда выполняю условия. Секунда, и он уже широким шагом направляется куда-то в сторону, на ходу выкрикивая указания и призывая к себе неких «инородных тел в здоровом организме медицины». Сделав лицо «аля я не собираюсь это воспринимать», я ещё раз прочитала историю болезни. То, что он мне дал, выходило за всякие границы разумного. Нет, нас конечно к этому готовили, ведь врач должен уметь все, но это уже слишком… Судя по этой карточке, мне надо было выяснить заболевание у… трупа. Этот Быков предлагал мне зайти в морг, найти нужный труп и чуть ли не произвести у него «расчленёнку», дабы узнать, чем он болел при жизни и из-за чего, собственно, умер. Мысленно прокляв эту больницу вместе с Быковым до седьмого колена, я направилась к регистрации. Там всё ещё стояла та женщина и, судя по бейджику с именем у неё на груди, это и была Любовь Михайловна. Ну что же дамочка, приступим! - Извините… - я встала прямо перед ней. Успевшая уже забыть про меня женщина, подняла глаза и резко отшатнулась. – Да я только спросить! – поспешила я её уверить, и она как-то подозрительно вернулась на место. - Чего надо-то? - Ну… - я хмыкнула, рассматривая себя. – Фен у вас вряд ли найдётся, так что хоть скажите, где у вас тут морг-то находиться. - Фен? – Любовь Михайловна рассмеялась. – Деточка, у МЕНЯ есть все! Идём! Она схватила меня за руку и куда-то потащила. Я лишь ошарашено следовала за ней. Да что за больница странная такая? - Куда вы меня тащите? - В ординаторскую, куда же ещё! – ответили мне таким тоном, что я тут же почувствовала себя несмышлёнышем. Меня ввели в небольшое, но очень уютное помещение, где мне видно и предстояло разыскивать Быкова после каждого осмотра. Я тут же мысленно представила, как брожу по пустой комнате, заглядываю в шкаф, под стол, под диван, в цветочные горшки и даже чайник, не забывая выкрикивать: «Бычоок!» «Быковка?». И невольно прыснула. Медсестра странно на меня покосилась, но руки не выпустила. В последующие полчаса меня активно сушили феном (как голову, так и одежду) и это дало свои результаты. Хоть одежда до сих пор была несколько сырой, зато голова высохла! Поблагодарив расторопную медсестру, я пулей выскочила из ординаторской, где за эти полчаса так никто и не появился, и направилась по ранее указанному пункту – морг. Идти туда не хотелось вовсе, но вот кто сказал, что у меня был выбор? Найдя нужное мне помещение, я осторожно толкнула дверь, которая неприятно скрипнула давно не смазанными петлями и этот звук противно расползся по помещению полного передвижных столов со жмуриками. Я осторожно вошла. Морг был освещён шестью длинными лампами, свисающими с потолка, а узкий коридорчик вёл между телами. У каждого тела, как и положено, к большому пальцу ноги была повешена бирка с именем, временем и датой смерти. В помещении было о-о-очень холодно! Я поёжилась, проходя мимо трупиков и ища нужное мне имя. Пахло здесь отвратно – смертью. Этот запах был неприятным, для восприятия им человека, и находиться здесь было ужасно. Так и хотелось развернуться и стремглав выбежать… Чем больше я тел оставляла позади себя, тем больше нарастало ощущение, что за мной наблюдают. В этот момент я резко оборачивалась, но всё было как и раньше. Чтоб ты там провалился, Быков! Наконец, я нашла бирку с нужным мне именем и достала ручку, приготовившись писать. Спрашивать у трупа о его самочувствие (авось ответит?) было сверх тупости. Но была одна хитрость. Обычно болезни (особенно, если они серьёзные) отражались на теле после смерти. Правда, по ним (всяким пятнам, гематомам и т.п.) определить было очень сложно, но всё же попробовать можно было. Не вскрывать же мне его, правда? Да и я бы на такое не согласилась бы! Осторожно его обойдя, я медленно, стараясь не касаться трупа, отодвинула ткань до середины живота. Моим пациентом была женщина и, стоило мне её увидеть, я сразу поняла в чём дело. Рак груди. Спросите, как вот так с ходу? Ответ настолько нелепый, что даже смеяться хочется. У неё просто не было груди. Удалили обе, дабы хоть как-то её спасти. Но, увы, не получилось. Такое редко бывает, но всё же случается. И вот, она лежит на столе передо мной, бледно-серая, с закрытыми глазами и не особо привлекательными чёрными шрамами на месте её грудей. Меня передёрнуло от мысли, что она может услышать мои мысли и от возмущения пробудиться. Ведь при жизни она была довольно привлекательной женщиной. Быстро записав всё, что надо, я накрыла её покрывалом и выдохнула. Первый закончен. Я в последний раз подняла на неё глаза, и мне вдруг показалось, что она дёрнула рукой, что лежала, свисая со стола. - М-мама… Я странно дёрнулась и как подорвалась, просто стремглав вылетев из помещения, столкнувшись с кем-то на выходе и, кажется, упав на него. - О-охх.. – я потёрла голову и чуть привстала, встретившись взглядом с Быковым. Именно на него я и упала, когда выбегала из морга. – О! – я, напрочь игнорируя его убийственный взгляд, широко улыбнулась. – Во! Я села на нём и протянула терапевту заполненный бланк. Тот принял его с самым невозмутимым видом и стал просматривать. Чем больше он читал, тем выше ползли его брови. - Один засчитан! – он язвительно ухмыльнулся. – А я всё надеялся, что ты сбежишь, исчадие Чернобыльского леса. - Не дождётесь. – я сощурила глаза. – Где следующий? - Держи и не кашляй! – он вручил мне новый бланк, и я спокойно встала с него, как будто так и надо, и пошла по указанному «адресу» палаты. И только в середине пути до меня дошло, что его вообще не колышило то, что я на нём сидела. Ну вообще. У него было такое лицо, будто мы просто стояли перед друг другом, а не лежали друг на друге. Сильно помотав головой и отгоняя ненужные мысли, я уверенно открыла дверь. Следующий пациент-смертник тоже была пожилая женщина. Нашла я её быстро (палата была двухместная) и могу сказать, что сохранилась она довольно-таки хорошо, для своих лет! У меня в бланке было записано, что ей 77 стукнуло на прошлой неделе и доставили её с подозрением на гастрит. Но кто знает. Ещё проверить надо бы… Я подошла к её койке, натянув «милую» улыбку. - Здравствуйте, Людмила Борисовна. Я – ваш лечащий врач. – бабуська понимающе кивнула и чуть отодвинула ноги, чтобы я могла присесть. – Итак, на что жалуетесь? - Ой, дочка… Чего у меня только нет! – всплеснула руками та. – Но вот чего послушай. У меня недавно живот стал болеть и каждый раз всё хуже. Вчера изжога появилась, так я её до вечера сбить не могла! Слабость сильная появилась, да и тошнит чего-то. Я нахмурилась. На лицо действительно все признаки гастрита, так ещё и острого. - Ну-ка, откройте рот. – бабка беспрекословно выполнила мою команду. Язык был серо-белым. Ну что же… - Гастрит у вас, Людмила Борисовна. Ну, лечить вас будем! – я похлопала её по руке и записала в бланк все её жалобы и назначила лечение. – Вот. – я протянула ей бумажку. – Сдадите эти анализы, а там уже мы за дело возьмёмся! - А это не больно будет? – она подозрительно на меня посмотрела. Я еле сдержала смешок. - Нет, не будет. - Обещаешь? Я вздохнула. - Обещаю. - Тогда согласна! – её глаза весело сверкнули. Я тоже улыбнулась в ответ и вышла. Ещё один готов… Быкова я встретила, я бы даже сказала, нашла, у кофейного аппарата. Он разговаривал с каким-то «шкафом». Или нет? Я со спины не разглядела. Но чем ближе я подходила, тем больше понимала, что перед ним тоже стоит интерн. - Лобанов, ты где мозги свои по дороге потерял? - Быков потрясал историей болезни у того перед глазами. – Какой к Купитману остеохондроз? У пациента с печенью не в порядке, а не костями! - Но Андрей Евгенич! – интерн всплеснул руками. – Он мне сам сказал, что у него этот, как его… - Это у тебя сейчас будет недостаток кислорода в организме, ты, эмбрион переросток! – он резко ударил историей болезни ему в грудь. – Ещё раз облажаешься и я лично сделаю тебе обрезание, понял? - Понял я, понял… - некий Лобанов грузно развернулся и пошёл по направлению ординаторской. У него пациент что, там сидит? Тем временем местный змий заметил меня и в ту же секунду оказался рядом. - А ну дай посмотреть! – он выхватил у меня историю и быстро пробежался по ней глазами. – Засчитан, вредитель. Следующий! Мне вручили третью историю болезней за сегодня, и я резко развернулась по направлению к палате. На этот раз мужчина. - А ну стоять, жертва радиации! – меня резко, за шкирку притянули обратно. Неужто ошибку нашёл? – Держи, передашь попутно местной болонке. Мне вручили какой-то странного вида свёрток, но делать нечего. На наклейке было написано «Купитман», а табличку с таким именем я видела, когда проходила мимо венерологического кабинета. Самой «болонки» на месте не оказалось, поэтому я просто оставила пакет и направилась в сторону больного. Всё равно надо. *** Быков задумчиво посмотрел вслед слишком умному спиногрызу, что только что принёс ему ещё одну правильно заполненную бумажку. И где таких только берут? Передёрнув плечами, мужчина вспомнил, что так и не сделал себе кофе. С появлением этой особи женского пола на его территории, он как-то уж совсем расслабился, да и чего отрицать, она привлекла его, как женщина. В чём была причина, как человек он объяснить не могу, а вот как врач с лёгкостью мог констатировать у себя сильнейшую недостаточность серого вещества. Но, так как Андрей Быков слишком любил себя, то препочёл остановится на варианте «ничего не знаю, ничего не вижу, ничего не слышу». Хотя и не мог игнорировать тот факт, что в момент, когда девушка сидела на нем, всё его мужское естество просто вопило благим матом, что надо немедленно пригвоздить её к полу и… Впрочем это «и» можно и упустить. Такое с ним случалось довольно редко в силу того, что Быков был слишком разборчив в женщинах, как старый друг еврей, и даже к местной главе больницы его так не влекло, как к этому вундеркинду женского пола. Залпом влив горячий кофе, что опять ему было несвойственно, терапевт смял стаканчик и точным броском запустил в дальний из мусорников. Времени до конца дня ещё было много и он ещё успеет разобраться, что к чему… *** Время безжалостно близилось к концу дня и ничего не предвещало беды и тем более столько банальной концовки, что в итоге и получилось. У меня уже было 4/5 правильно диагностированных пациента, и наставала очередь последнего. Он тоже оказался мужчиной, как и предыдущие два, но вот при подходе к его палате меня охватило странно сосущее чувство, что что-то тут не так. За весь день мне, в первые, захотелось развернуться, вручить Быкову пустой бланк и заявить, что сдаюсь. Но что-то останавливало. Наверное, то, что мне с мстительным удовлетворением нравилось наблюдать, как ему всё труднее засчитать мне, что всё правильно. Ведь так он проиграет пари, а значит, будет уязвлена его совесть. И почему-то мне хотелось не только поставить его на место, но и добиться от него хоть каких-то положительных эмоций в мою сторону, а не только вечные подколки и обзывательства. Даже как-то стыдно было, что я стала засматриваться на него, как на мужчину. Ведь он сейчас мой учитель всё таки… Я неуверенно открыла дверь и вошла в палату. Она была одноместной и вполне уютной. Пациент лежал на койке и выглядел так, как будто прямо сейчас коньки и отбросит. Мнда… На вид, да и если посмотреть в историю, ему было около 31 года, хоть с первого взгляда можно дать и меньше. Он был одет в полосатый больничный халат накинутый прямо на уличную одежду. Я неуверенно подошла к нему, оставаясь при этом на приличном расстоянии от него, и он приоткрыл один глаз, рассматривая меня. Не понравился мне этот взгляд, да и появилось желание быстро с этим разобраться и свалить по-скорому. - Лечить пришла? – с ходу начал он, так что, я и рта открыть не успела. - Ну, как бы да. – я скрестила руки на груди. – Не хотим? - Отчего же. – он как-то странно усмехнулся, окинув меня обречённо похотливым взглядом. Так, ещё чуть-чуть и я ему врежу. – если меня будет лечить такая красавица, так от чего же не согласиться? Я нервно закусила губу. Как бы побыстрее от него свалить-то? - И что вас беспокоит? – я попыталась принять более серьёзный вид. - Вы, моя дорогая. – он лукаво сверкнул глазами, на что я лишь гневно хмыкнула. - Если не прекратите паясничать, то я попрошу другого доктора вас осмотреть. Ну, сделать так, я по-любому бы не сделала, потому как это было означало проигрыш пари и моя вечная участь мытья уток. А потому приходилось блефовать. И знаете, подействовало! - Всё-всё, больше не буду. – мужчина примирительно поднял руки и неоднозначно показал на живот. – Где-то тут болит. У меня задёргался глаз. Где-то тут? Он, что, издевается? Но, в общем-то, это так же означало то, что мне придётся к нему подойти и, так сказать, ощупать. Риск, судя по его странному поведению, большой, но, как я говорила ранее, выбора у меня не было. Я размеренными шагами подошла к нему, положила историю болезней на прикроватный столик и осторожно коснулась его плоского живота. В тот же момент, он, неожиданно крепко схватив меня за руку, резко потянул на себя и в ту же секунду перевернулся, подминая меня под собой. Его голубые, холодные и такие похабные глаза смотрели прямо в мои испуганные зелёные и, казалось, раздевали одним только взглядом. Подстава, чистая подстава! Я понимала всю серьёзность этого положения и мне было страшно. Очень страшно от того, что Я ничего не могу сделать и, что ОН может сделать со мной. Он крепко держал меня за запястья, так что все попытки дотянуться до истории болезни, которой можно было двинуть ему по голове, пали крахом в первые же секунды. Ноги же лежали так, что даже отбить ему всякую детородность так же были отметены в сторону. Я даже головой не могла нормально двинуть, чтобы хоть лоб в лоб заехать. Этот «пациент», а именно сейчас я поняла, что он притворялся с самого начала, просто хотел, извините за грубость, потрахаться с кем-то из медперсонала, вот и всё. А я так удачно подвернулась под руку. - Попалась, пташка. – он чуть наклонился к моему лицу. – Теперь никуда не улетишь. - Чёрт… - я ещё раз дёрнулась и крикнула первое, что пришло в голову. – БЫКОВ!! Мне тут же заткнули рот рукой, перехватив мои руки поудобней. - Ещё раз заорёшь и это будет самая худшая твоя ночка в жизни, поняла, птаха? Вместо этого я только ощутимо укусила его за руку. Он зарычал и в этот же момент дверь палаты резко распахивается, с силой ударяясь о стенку, и с меня так же резко исчезает несостоявшийся насильник. Быков только что вышел из ординаторской, где успел переубивать практически всех, кто посмел прикоснуться к Игорю (кто не помнит, это его цветок). Так что он сейчас был в не лучшем расположении духа. Да и к тому же он так и не разобрался, что к чему с этой девчонкой. Не мог, да и не хотел, собственно. Зачем оно ему? Всё решиться в конце дня. И её дальнейшая судьба и его реакция на неё. Стоило ему подойти к венерологическому отделению, как на него из-за двери вывалился Купитман. От венеролога за версту разило перегаром, да так, что уши в трубочку заворачивались. - Слушай, булькающая бабулька, ты в курсе, что в нашем веке уже изобрели жвачку? - поморщившись, искренне поинтересовался терапевт у коллеги. - Обижаешь, Андрей Евгенич! – икнул Иван. – Я всего лишь стопочку. И-и-ик… - Ага. – понимающе кивнул тот. – А потом ещё одну и ещё одну, и ещё. Так спирта на всю больницу не напосёшься! - Я спирт не пью. – Купитман шатаясь на месте, поднял палец вверх, и, встретившись с насмешливым взглядом коллеги, смущённо кашлянул. – Если только в крайнем случае. - Во-о-от! Видишь? – Быков улыбнулся во весь свой арсенал. – Пьёшь же! - БЫКОВ!!! – Раздалось по всему коридору и резким эхом ушло куда-то в глубь. Терапевт прислушался. На то, что бы кричала Настя, не могло быть и речи. Слишком приятный для этой женщины голосок, да и как-будто о помощи просят. А значит… Руки сами собой резко сжались в кулаки и, оттолкнув чего-то пытавшегося объяснить Купитмана, мужчина направился по направлению звука. Нехорошее предчувствие только убыстряло его и так семимильные шаги. Добравшись до палаты, где новоприбывший интерн должна была проводить своё последнее обследование, он резко открыл дверь, так что та, возмущённо отпружинила от стенки и язвительные слова о никудышном докторе, так и застряли у него в глотке. Над той, что недавно никак не хотела выходить из его головы, нависало нечто, которое захотелось убить тут же. В два шага оказавшись рядом с койкой, Быков резко отшвырнул мужчину на пол, нависая над ним. - Неужели ты, безмозглое одноклеточное, потеряв последние остатки своих мозгов где-то по пути цивилизации, забыло включить природный инстинкт самосохранения? На моей территории я никому, даже неудавшемуся клону гориллы, не позволю своевольничать. Я тебя кастрирую без наркоза. Я тебя на органы порежу и собакам скормлю. Скальп сниму и сожрать заставлю, если хоть ещё раз к ней подойдёшь! Ты, кажется, забыл, что такое последние остатки совести, когда посмел явиться мне в больницу, червь доисторический. С каждым предложением он мрачнел всё больше и больше, и вскоре стал похож на Дъявола. Подняв немалого мужика за грудки над полом (хотя Быков по сравнению сейчас крупнее казался…) , он практически вплотную приблизился к испуганному лицу «пациента». Свою речь Быков говорил с бесстрастным выражением лица и только глаза горели не погашаемой злостью. Посмотрев тому прямо в глаза, он резко отшвырнул его от себя с видом, будто его сейчас вырвет. - Пшол от сюда! – терапевт резко шагнул к мужику, и того как ветром сдуло прямо в объятия почему-то шатавшегося Купитмана. - Пошлите, голубчик. Щас всё разберём по полочкам.. – Купитман с улыбкой «аля я добрый Коровин» «под ручку» куда-то его увёл. Быков же повернулся ко мне. Резко схватив за руку, он потянул меня за собой и вскоре мы оказались в ординаторской, которая тут же была заперта на ключ. - Итак. – он внимательно посмотрел на меня, от чего я поёжилась. Сейчас невозможно было различить в его глазах хоть какие-то эмоции, потому что они были настолько смешаны и менялись секунда за секундой. – Что это был за кадр неудавшейся кинематологии? Он подошёл ближе, на что я отступила на шаг, наткнувшись пятой точкой на препятствие – диван. Сердце бешено стучало о грудную клетку, а внутри всё переворачивалось от мысли, что мы тут только вдвоём. Так! Сосредоточься милочка… - Это был тот, кого ты мне подсунул, Быков. – смело посмотрела ему в глаза, практически нестушевавшись под его прожигающим взглядом. – Я тут никаким боком… - Да? – он сделал задумчивое лицо, подошёл к столу и что-то там чиркнул. Я же села на диван. – И кто я после этого по- твоему? И он ещё спрашивает?! Такой с виду простой вопрос вызвал у меня просто бурю негодования. Не знаю почему, но вспомнился морг, последние два слишком капризных пациента, то как он встретил меня в начале дня, его «прозвища» и этот ужасный человек. Захотелось просто выговорить то, что я о нём думаю. Прямо здесь и сейчас. - Ты? Ты чёрствый, непроходимый болван! Жлоб! Мизантроп! Идиот! Дебил! Придурок! Ничего не видящая вокруг макака! Псих! Баклан! Пень старый!... С каждым словом у меня всё больше сжимались кулаки, а слёзы сами ручьём текли из глаз. Я опустила голову. Чёрт… - Всё сказала? – его голос раздался неожиданно близко, и я дёрнулась, но была крепко схвачена за запястья. Второй раз за день. Отпустив одну руку, он осторожно поднял моё лицо, так, чтобы я смотрела прямо в его насмешливые глаза. - У меня ещё много чего в запасе, рогатый. - прошипела я. - Хм. Но кто сказал, что я позволю тебе это сказать, доктор Алекс? И, быстро наклонившись, он нежно накрыл своими губами мои, так и не дав больше произнести ни слова. Меня в прямом смысле просто вдавили в спинку дивана, с явным намерением больше не отпускать, ну а я сама не собиралась сопротивляться. Запустила руку в его жёсткие волосы, отвечая. Внутри разливалось тепло, а этот гад ещё и улыбался сквозь поцелуй. Я ему это ещё припомню... Но в этот момент мне было как-то всё равно. Я просто наслаждалась им, зная, что будет у нас не раз. Я в этом уверена… А на столе, позади новой пары, лежал одинокий листок с закарючкой Быкова.