«Мы покинем Хребет завтра утром»

“Если я разрушу Мондштад. Разрушу все вокруг. Обещай, что сможешь остановить меня.”

Мы держимся за руки. Она улыбается

“Я обещаю”

Как жаль. Оказывается, даже такой прекрасный белый цветок может так гнусно лгать.

***

      Когда я поднимаю голову, на небосклоне вместо привычного светила сияет помутневшее, черное солнце. Невооружённым глазом видно, как оно разгорается, будто приближаясь, закрыв собой половину покрасневшего неба. Как чёрная дыра. Пространство и время будто искажаются, меняются прям на глазах приобретая безобразные формы. От дорог и домов без какого-либо труда отделяются куски камня, устремляясь в огненному небу. Все вокруг полыхает, сквозь звон в ушах я слышу истошные крики безвинных, мирных жителей бывшего города "свободы". Их тела перемешиваются, в крови, в огне и адских агониях они падают на землю, крича и молясь своему бесполезному Богу, чтобы тот спас их. Безумное зрелище.       Но я прихожу в себя уже слишком поздно. Вижу, как надо мной возвышается белый силуэт, и где-то недалеко раздается свист. Свист ветра. Ощущение приближающейся бури. Запах смерти. Кто-то натягивает тетиву. — Венти, пожалуйста—! И ее голос.

***

      Я просыпаюсь в холодном поту, закрывая рот рукой, хрипло крича и чувствуя, как по моим щекам стекает что-то тёплое. Делаю глубокий вдох чтобы успокоиться, медленно опуская свои руки, с осторожностью рассматривая, чтобы убедиться, что жидкость на них — это не кровь. Всего лишь солёная вода. — Альбедо! С тобой все в порядке? — Люмин быстро подбегает ко мне, усаживаясь рядом с самодельной кроватью, сделанной из сена и нескольких покрывал, внутри нашей лаборатории. Смотрит тревожно. — Всё хорошо, — я выдавливаю измученную улыбку, попутно вытирая остатки слез. — Не стоит беспокойства.       Я знаю, что эти слова все равно не помогут. Путешественница недовольно сдвигает золотистые брови к переносице, наблюдая за тем, как я пытаюсь подняться. Только сейчас я замечаю, что на мне нет верхней одежды, а низ живота перебинтован белой марлей, под которой виднеются целебные травы. В некоторых местах на марле виднеются пятна засохшей крови.       Я в непонимании поднимаю глаза на девушку. Она аккуратно кладёт свои руки на мои плечи, усаживая обратно на наш общий спальник, и произносит: — Пожалуйста не поднимайся пока. — Что...Что произошло? —спрашиваю взволнованно, прищуривая глаза от боли и подношу руку к раскалывающейся голове. Люмин присваивается рядом, запуская руку в мои волосы, нежно поглаживая. Я закрываю глаза, облокотившись о нее. Боль медленно отступает. — Ты не помнишь? Я лишь осторожно мотаю головой. Не помню. — Во время исследования хребта на нас напала попрыгунья, - девушка тяжело вздыхает, ненадолго задумавшись над чем-то. Я поднимаю на неё голову. — Но она... Была очень странной. Намного больше че обычные попрыгуньи, намного агрессивней. И внешне даже выглядела по-другому! Ее будто окутывала какая-то странная аура. Тёмная. Вязкая... Люмин вновь замолкает, уткнувшись взглядом куда-то в угол пещеры, как будто пытаясь вспомнить больше деталей. — И что было дальше? - негромко произношу я, накрывая своими ладонями руки девушки. — А... Нам пришлось сражаться с ней, она схватила тебя, когда я отвлеклась, откинув на камни и пронзив бок. — На этих словах путешественница помрачнела ещё больше, с грустью смотря в мою сторону. — Ты отключилась, и я приняла решение отступить. Ради твоей безопасности.       Я молча устремляюсь стеклянными глазами в пол, погружаюсь в свои мысли. Необычная попрыгунья, окутанная странной аурой... Все, больше и больше думая об этом, я чувствую, как нездоровый интерес исследования с каждой секундой разгорается во мне все быстрее и быстрее. Необычная да? На Драконьем хребте много необычного, но такую аномалию мы явно встретили впервые, и, если Люмин вспомнит о ней немного больше возможно я смогу сделать несколько рисунков и вновь разыскать эту попрыгунью. Возможно даже захватить её и провести несколько экспериментов, которые помогут выявить ее природу появления и поведения. Возможно, это новый вид, а возможно просто мутация старых видов под воздействием хребта и отравленной крови Дурина!       Погрузившись в свои размышления, я перестаю замечать все вокруг, пока до меня вновь не доноситься взволнованный голос. — Альбедо! Резко поднимаю голову вверх, наконец откликаясь на зов. — А... Извини пожалуйста, я немного задумалась.       На моем лице всплывает провинившаяся улыбка. Я все ещё пытаюсь как-то успокоить путешественницу и убедить в том, что все в порядке. Хотя подобное случается далеко не в первый раз... Иногда я захожу слишком далеко в погоне за своими исследованиями. Иногда я перехожу черту... Но только иногда. — Нам нужно поговорить. — Произносит девушка, аккуратно поглаживая меня по щеке. — Конечно. О чем? Я сглатываю. — Я уже долгое время думаю над тем, что может, нам стоит спуститься с хребта? Все же ты уже долго находишься тут и тебе ли не знать о его влиянии на существ, обитающих тут. Это не первый раз, когда ты просыпаешься в слезах. Хребет явно влияет на тебя, и далеко не в хорошем плане.       И то верно. Люмин абсолютно права. При долгом нахождении на этой проклятой горе она без каких-либо проблем начинает сводить путешественников и искателей приключений с ума. И не только людей. Влиянию хребта подвержено все, начиная от животных и растений, которые приобретают тут новые формы, заканчивая атмосферой и той же температурой.       Хребет — проклятое место, и далеко не самое безопасное. Но несмотря на это, искателей приключений продолжает тянуть туда как магнитом. И я не исключение. Но я думала о том, что не должна быть подвержена его проклятию. Я ведь— Дурин, ты же не предал меня? — Так, что насчёт покинуть хребет, Альбедо? Я волнуюсь за тебя и твоё состояние. Я тяну свои руки к чужой шее, крепко обнимая девушку. — Спасибо что волнуешься обо мне. Несколько секунд мы просто молчим, а после я чувствую, как путешественница обнимает меня в ответ. Крепко. — Мы покинем хребет завтра утром, хорошо? Люмин расслабляется в моих руках, улыбается, и наконец-то не выглядит настолько хмурой и напряжённой. — Хорошо, - я жмурюсь, и девушка целует меня в лоб, а после дает мне щелбан, на что мне остаётся только тихо и недовольно простонать. — А сейчас ложись и отдыхай, твои раны все ещё не до конца затянулись, а я приготовлю нам что-нибудь. Люмин отпускает меня, и направляется в сторону котелка, висящего над огнём. Сразу становится холодно. Я падаю на неудобные простыни, укрываясь покрывалом, свернувшись эмбрионом, изо всех сил стараясь гнать тревожные мысли прочь. И мне не хотелось спать, но закрыв глаза я тут же проваливаюсь в пучины собственного сознания. ***       На моё лицо брызгают несколько капель алой крови. Она стоит ко мне спиной, закрывая собой от разъяренного божества, только что показавшего свой истинный облик. Хаха... А я думала вы друзья. Наконечник изумрудной стрелы застывает перед моим носом, и тут же растворяется. Она падает на землю, рядом со мной, открывая вид на кроваво-красное небо.       Божество парит в нем, расправив свои бело-золотые крылья, держа в руках лук. На его лице смятение. По его щекам текут слезы. По моим тоже. Я знаю, что он не хотел ее убивать. Я знаю, что он не хотел ее смерти. И я тоже не хотела. Он хотел убить меня. Проклятое божество.       Но раз она мертва то, кто теперь меня остановит? Этот жалкий бог выдуманной свободы? Уж точно нет. Я не позволю ему. Я поднимусь к нему на небо, оборвать его крылья, и отращу свои собственные. Я сравняю его, и его жалкий город с землёй, как он когда-то сделал это с моим. Я окрашу его в тот же цвет, что сегодня испачкал мое лицо, и лицо моей звезды. Жгучий яд растекается по моим венам. Переполняет меня, выливаясь на землю. Я поднимаюсь. Мои глаза наливаются кровью. Тело переполняет силой. История повторяется. Я отомщу за свой народ. Я отомщу за неё. За свою любовь. ***       Когда я вновь открыла глаза, на улице ночь уже полностью вступила в свои права, застелив небо тёмно-синим полотном, украшенным звездами и луной. Я приподымаюсь с самодельной кровати. Люмин лежит рядом. Часть факелов потушена. Она тихо посапывает, в слабом свете луны я вижу, как подрагивают ее ресницы. Я молча улыбаюсь самой себе, накидывая на неё покрывало, укутывая посильней.       Все же на хребте холодно. Было бы хорошо если бы никто из нас не заболел. Но я и не так чувствительна к холоду. И должна была также не быть чувствительна к проклятью.       На столе стоит уже остывшая еда. Несколько куриных шашлычков и «Лесной сон». Я смеюсь сама про себя, накидывая на плечи запасной плед. Очень мило со стороны Люмин приготовить это для меня. Видно, что она очень старалась. Как жаль, что я совсем не голодна. Я прохожу дальше. К выходу из нашего небольшого лагеря.       Снежинки медленно падают с неба, струясь в аккуратном танце, сталкиваются друг с другом и опускаются на землю, покрывая ее белым ковром. Я поднимаю глаза вверх. Все тихо. Небо темно-синее. Черного солнца не видно. Его место на небосклоне занимает луна. Никто не кричит в адских агониях. Люмин жива и тихо сопит лежа в кровати. Я делаю шаг. На снежном покрывале заметны алые пятна ядовитой крови. Мне нужно уйти. Я делаю еще шаг. Босыми ногами чувствую голод свежевыпавшего снега.       Нужно уйти и исследовать тут все, все что можно пока не наступило злосчастное утро. Пока день не сменил ночь и солнце не превратилось в огромный черный шар, исказив этим превращением весь мир. Испортив пространство, которое мы делили вместе. Испортив время, которое мы провели вместе. Испортив меня. Испоганив мир ее смертью. Я делаю еще один шаг, навстречу проклятой горе. Кто-то меня отдергивает.

«Мы покинем хребет завтра утром»