Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нем. Джоан Роулинг, «Гарри Поттер и Орден Феникса»
Из гостиной лилась плавная мелодия. Узнать ее не составляло труда, это было одно из тех произведений, что обнажало душу. Если ты был чем-то или кем-то опечален, то слышал в ней грусть; если предавался воспоминаниям — каждая нота отзывалась ностальгией; если был влюблен, то любовь звучала везде — в комнате, в голове, в сердце, заставляя его трепетать от переполняющих все нутро чувств. Такова была «Вечерняя серенада» Шуберта. И она очень нравилась Ей… Оттого ли, что мелодия была настолько красива, что каждый раз вызывала мурашки по коже? Или потому что ее играл самый любимый и дорогой человек на земле… — Мама! Светловолосая девчушка с разбега прижимается к родной спине, захватывая на миг растерявшуюся женщину в кольцо крепких объятий. Вдыхая полной грудью знакомый аромат ванили и пионов, девочка жмурится, не в силах сдерживать радость, что теплом разливается по всему телу. Счастливая улыбка озаряет лица обеих. — Малышка Эми! Уже проснулась? Или это я тебя разбудила своей игрой? Прости, — женщина оборачивается к дочери, нежно поглаживая пухленькую щечку. Эмили только шире улыбается, мотая головой, отчего два кособоких хвостика в миленьких лиловых бантиках, забавно мельтешат из стороны в сторону. — Нет, мамочка, я сама проснулась, услышав, как ты играешь. Мэри звонко смеется, а глаза цвета морской волны отзываются любовью к ее маленькой непоседе Эми, которая тут же перебирается на колени матери, удобно усаживаясь за поблескивающим от ярких солнечных лучей фортепиано. Клавиши так и манят прикоснуться к ним, что девочка и делает. Пара движений, немного помощи, и вот гостиную наполняет «Собачий вальс», играемый сначала в четыре руки, а затем и в шесть рук, потому что к ним присоединяется Джордж, который уже закончил готовить завтрак и не мог пропустить все веселье. Мгновение — и обстановка меняется: фигуры девочки и ее родителей растворяются. Нет уже старого фортепиано в углу комнаты, исчезает и знакомая мебель, обои становятся темнее… перед глазами предстает будто совсем иная, но тоже узнаваемая гостиная, в центре которой разгорается конфликт. — Ты не можешь просто так взять и уйти! Я понимаю, что тебе уже плевать на меня, но подумай о дочери! Каково будет ей? — Я и думаю о ней! Пойми, Виктор, так будет лучше. — Лучше для кого? Для Миры, которая заснуть не может, потому что ждет, когда мама почитает ей сказку на ночь, ведь «она обещала», в то время как ты пропадаешь допоздна, бегая по модельным агентствам и участвуя в новых съемках? Или лучше для меня, который уже и забыл, когда в последний раз видел тебя в живую, а не на снимках. Ложусь спать — тебя еще нет, просыпаюсь — тебя уже нет. А может, так будет лучше для тебя, Марина? Оба уже на пределе. Высокий статный мужчина средних лет безумным взглядом смотрит на свою молодую жену, пытаясь воззвать к ее совести. Раньше в его карих глазах плескались только тепло и нежность, теперь там пылал настоящий огонь. Взгляд женщины не уступал по силе — казалось, все льды Антарктиды заточены в нем — таким холодным и пронзительным он был. И вот они схлестнулись, лед и пламя, борясь в образовавшейся тишине, однако продолжить выяснять и дальше отношения на повышенных тонах не позволил неожиданно раздавшийся детский голос: — Мама? Папа? В комнате появляется девочка лет трех-четырех. Она сонно потирает заспанные глаза, медленно ступая босиком вперед, но стоит заметить собранный чемодан и пару сумок у дверей, как сон моментально проходит, и вот она уже недоуменно смотрит на своих родителей. — Ч-что случилось? Женщина невольно вздрагивает, когда слышит голос дочери и отводит взгляд от мужа, но боится посмотреть в глаза ребенка. В горле встает неприятный ком, и ей с трудом удается произносить слова. — Родная, уже поздно, ты должна спать. — Но вы с папой так громко разговаривали, что… — Все хорошо, солнышко, иди наверх, — прерывает дочь Виктор, пытаясь ободряюще улыбнуться, но улыбка выходит натянутой. Мира продолжает стоять неподвижно, будто пригвожденная к полу. Внутри вдруг что-то лопается, словно натянутая до предела струна в руках неумелого музыканта. И с этим «дзинь» одновременно из глаз брызгают слезы. Настолько горькие и соленые, что тошнота подступает к горлу, а голова начинает тяжелеть и пульсировать болью…***
В мед. кабинете было тихо. Мисс Хэммонд — школьная медсестра — заполняла карточки под мерное тиканье настенных часов, спокойно попивая чай с лимоном. Работа сегодня была монотонная — никаких чрезвычайных ситуаций, даже никто на температуру или давление не пожаловался, чего нельзя сказать о вчерашнем дне, когда к ней чуть ли не вся футбольная команда пожаловала. То ли тренер Клапп разошелся, то ли парни за рождественские каникулы расслабились. А может и то и другое… Ее размышления неожиданно прервали распахнувшиеся двери. Медсестра даже вздрогнула от громкого шума, но быстро пришла в себя, стоило увидеть на руках Джаспера Хейла девушку без сознания, а за ним взволнованную Элис Каллен.***
Мира с трудом разлепила веки. В нос снова ударил противный запах нашатырного спирта, заставляя морщиться и вертеть головой, чтобы от нее убрали ненавистную ватку. Когда взгляд мог уже фокусироваться на предметах, девушка осмотрелась и поняла, что лежит на кушетке в мед. кабинете, и на данный момент ее жизни не угрожает никакая опасность, потому как она дышит и находится в сознании, а в светлом и достаточно уютном, если бы не противный запах лекарств и спирта, помещении были только она и медсестра. — Как самочувствие? — участливым голосом спросила мисс Хэммонд, присаживаясь за стол с кипами бумаг и медицинских карточек. Девушка прислушалась к своему организму. Голова продолжала болеть, но уже не так сильно, как прежде. В ушах не звенело, разве что накатывала тошнота, о чем она и сообщила молодой темноволосой женщине в белом медицинском халате. Та достала из ящика стола термометр, тонометр, еще что-то и начала первичный осмотр, в процессе которого спросила имя и фамилию школьницы и попросила рассказать, что с ней случилось. Мира выложила все как на духу, не видя причин скрывать что-то о своем здоровье, и, пока мисс Хэммонд заводила на нее медицинскую карту, собирая анамнез, с удивлением обнаружила мокрые дорожки на своем лице, будто она недавно плакала…***
Подумать только! И дня не провела в школе, как уже нашла приключения на свою… кхм, неважно! И как только угораздило упасть в обморок, да еще и столкнуться при этом с Калленами?! Но мало мне было, ведь вишенкой на торте оказался сам Джаспер Хейл, который на руках принес меня в мед. кабинет. На руках, Карл! Когда его только от одного запаха людей одолевает жуткая жажда. Уму непостижимо… А может, это какая-то альтернативная вселенная сумерек, где Джаспер вполне неплохо справляется с диетой? Так, все, хватит! Слишком много этого вампира в моей голове! Я устало потерла переносицу, переключаясь на великолепный вид из окна. Солнечные лучи пробивались сквозь свинцовые облака, и блики играли на дороге, припорошенной снегом. Макушки могучих елей вдалеке слегка покачивались на ветру, подчиняясь какому-то особенному природному ритму, будто двигаясь в такт музыки. Но недолго царившую идиллию разрушил тихий стук в дверь, заставляя отвлечься от созерцания прекрасного. — Входите, — не вставая с подоконника, на котором удобно устроилась, произнесла я, ожидая увидеть на пороге Ричи или Элизабет, но никак не Джорджа, который обыкновенно стучал более уверенно. Мужчина с легкой улыбкой на губах вошел в комнату, аккуратно закрыв за собой дверь, и присел на край кровати. Его что-то волновало и тяготило, но он старался всем своим видом не показывать этого, однако какая-то рассеянность на лице, сумбурные движения ладони по пледу, на котором он словно выводил какой-то узор, неловкий взгляд голубых глаз на меня выдавали того с лихвой. — Как ты, милая? Есть какие-то планы на завтра? Понятно. Он обеспокоен тем, что я уже третий день не появляюсь в школе после того инцидента. Джордж тогда не на шутку перепугался, все порывался отвезти меня в больницу и показать доктору Каллену, но только от одного упоминания имени главы местного клана вампиров становилось не по себе. Я помнила, как он был чуток и внимателен ко мне во время курса реабилитации, как я считала его профессионалом своего дела и была счастлива, когда он заглядывал в палату, интересуясь моим самочувствием и поддерживая разговоры на разные отвлеченные темы, даже если находился на дежурстве, заваленный делами. Каралайл поистине мог претендовать на звание мужчины мечты и лучшего доктора в мире, но с того момента, как я поняла, где нахожусь, знание, что он вампир, будто в раз перечеркивало все его положительные качества. Да я чертова расистка! — Все в порядке, пап… Мне было паршиво от того, что я заведомо, толком не общаясь с Калленами, ставила на них крест и старалась всячески их избегать. Мозгом я понимала, что они ведь неплохие, что, судя по фильмам и тому, что мне рассказывала в свое время Алина, каждый из них пережил немало бед и трагедий, и при этом они оставались хорошими, достойными людь… вампирами. Однако сердце по-прежнему делало кульбит, стоило вспомнить их нечеловеческую силу и жажду крови, которые в совокупности могли привести к страшным последствиям… вспомнить хотя бы тот случай с Беллой на дне ее рождения. — Я… — тяжелый вздох, — нужно пойти в школу, да? Губы сами собой растянулись в глупой улыбке оттого, что последняя фраза прозвучала скорее как вопрос, нежели утверждение. И, судя по доброму отеческому взгляду Джорджа не без его фирменной хитринки, он меня прекрасно понимал. — Если ты не уверена, я могу позвонить мистеру Грину и предупредить, что тебе все еще нездоровится, но… — Джордж на секунду прикрыл глаза, будто обдумывая дальнейшие свои слова, и уже уверенно продолжил. — Избегая проблему, ты не решишь ее. Рано или поздно она объявится уже не на горизонте, а на пороге твоего дома. Я вздрогнула. То же самое говорил мне отец, мой настоящий папа, когда возникшие в моей жизни трудности пугали, и я боялась себе признаться в их наличии, боялась столкнуться с ними лицом к лицу, откладывая решения в долгий ящик. — Ты прав. У страха глаза велики. Видимо, заметив мой задумчивый взгляд, устремленный куда-то в сторону письменного стола, на котором грудой лежали учебники и тетради, ведь еще недавно я, как добросовестный прилежный ученик, делала домашнюю работу, несмотря на пропуски занятий, Джордж решил перевести тему разговора. — Слышал, сегодня приезжает дочь Чарли. Не хочешь навестить их или позвать в гости? Я усмехнулась про себя. Похоже, канон не за горами. — Не думаю, что это хорошая идея. Белла наверняка устанет с дороги, да и ей еще вещи разбирать, готовиться к учебе в новой школе… — Тогда мы можем пригласить их к себе на выходных. Устроим приветственную вечеринку, наготовим много вкусной еды, можно даже сварить твой любимый рамен , поиграем в монополию, — поиграл бровями Джордж, зная, чем меня заманить. Вот же ж… Кажется, он хочет, чтобы я сдружилась с Беллой, тем более мы неплохо общались с ней в детстве (судя по его рассказам и фоткам из альбома). Я бы, может, и не была бы против, вот только… — Хорошо. Но в этот раз банкиром будешь точно не ты! И где это видано, чтобы директор банка мухлевал с деньгами?! Джордж прям таки расцвел, услышав согласие, и глухо рассмеялся. — Что ж, раз ты все решила, — выделил он последние слова, проходя к двери, — я пойду, не буду отвлекать. — Подожди! — как-то резко выпалила я, соскакивая с подоконника, и тут же замерла, смутившись собственной реакции. — М-м? Что такое? — мужчина остановился в проходе. — А… у нас случайно раньше не стояло в гостиной фортепиано? Старое такое, из светлого дерева. Джордж повернулся, удивленно на меня посмотрев. Наверно сейчас скажет, с чего ему там вообще было взяться, ведь в семье музыкантов нет, если только… — Д-да, стояло в углу комнаты. Твоя мама была учительницей по вокалу, преподавала музыку в школе. Каждое твое утро начиналось не с завтрака, а с совместного музицирования с Мэри. Порой мне кажется, «Собачий вальс» ты научилась играть раньше, чем говорить, — грустная улыбка тронула лицо Джорджа, и он поспешил отогнать щемящие сердце воспоминания, тряхнув головой. — Но Мэри умерла, а потом мы сошлись с Бет… я убрал фортепиано на чердак, однако это было до того, как ты попала в больницу и... Он вдруг перевел ошарашенный взгляд на меня, в два шага преодолел расстояние между нами и бережно взял мои руки в свои теплые сухие ладони. — Ты вспомнила, да?! К тебе вернулась память? И столько надежды в голосе! Я в ответ лишь громко сглотнула, образовавшийся из ниоткуда ком и неверяще уставилась на отца Эмили. Получается, это был не сон… я действительно видела воспоминание Эми, когда была в отключке. До того дня я помнила только свою жизнь в моем мире и события после пробуждения здесь. Память девушки, в чьем теле я очнулась, скромно отмалчивалась, будто была заблокирована. Ничего об Эмили до попадания в кому я не могла вспомнить, тем более о ее детстве и родных. Почему же воспоминания всплывают именно сейчас? Почему они вообще приходят ко мне? Может ли быть, что Эмили не умерла тогда, а все еще находится здесь, внутри своего тела, которое я случайным образом заняла? Или… неслучайным? Боже, как много вопросов и ни одного ответа!***
Мне с трудом удалось заверить Джорджа, что я якобы вспомнила только один момент из детства, и то он был смазанным и нечетким. Однако отца Эмили это нисколечки не расстроило, напротив, он был несказанно рад даже такому прогрессу. На следующий день я действительно пошла в школу, решив, что хватит прятаться. Пескарь вон тоже дома сидел, и ничего хорошего из этого не вышло. Школа встретила меня неизменным гомоном, обжимающимися по углам парочками и снующими из кабинета в кабинет подростками. Все было настолько обычным, что я даже растерялась сначала немного, но быстро собралась с мыслями и отправилась к своему шкафчику. Оставив ненужные учебники и тетради, я хотела было идти на урок английского, но стоило закрыть дверцу, как я чуть душу Богу не отдала! — Боже! — хватаясь за сердце, я так и подпрыгнула на месте, испугавшись неожиданно появившихся Элис и Джаспера. — Прости, пожалуйста, мы не хотели тебя напугать, — голос юной Каллен был подобен перезвону колокольчиков, такой мелодичный и переливчатый, несмотря на взволнованную интонацию. Рядом стоящий Джаспер внешне выглядел совершенно спокойным, лишь подняв уголки губ в полуулыбке. — Эм, да ничего… — неловко почесала щеку я, силясь не выдавать возникшую нервозность, пока сердце приходило в норму. — Как твое самочувствие? Мы слышали, ты не посещала занятия несколько дней, — продолжила бодро говорить невысокого роста девушка, видимо, взяв всю инициативу на себя, а Хейл был чем-то вроде поддержки. Или наоборот… — Точно. Мисс Хэммонд сказала, что это вы помогли мне, когда я сознание потеряла. Спасибо большое за помощь, — искренне улыбнулась я. — Сейчас я в порядке. — Рады это слышать, — подал голос Джаспер, чуть наклонив голову. Золотисто-карие глаза смотрели на меня будто изучающе. От этого было немного некомфортно, и я поспешила отвести взгляд, про себя отмечая красивое звучание бархатистого баритона парня. Похоже, в вампирах идеально все. — Что ж… — начала я, намереваясь как можно скорее смыться отсюда. — Ты сейчас на английский? Мы тебя проводим, — перебила мою мысль бойкая Элис. И пока я не успела опомниться, шустро схватила меня под локоть и повела в сторону нужного кабинета, что-то щебеча про мой прекрасный наряд (хотя на мне были обычные джинсы и фиолетовый свитер крупной вязки). Джаспер бесшумно следовал за нами, а я растерянно хлопала ресницами, силясь понять, что вообще происходит…***
В столовой во время обеденного перерыва как обычно было много народу. Мы зашли сюда вместе с Анжелой, с которой до этого пересеклись на уроке физики. Девушка по пути увлеченно рассказывала события за последние дни, что я пропустила. Оказывается, на следующей неделе должны состоятся школьные соревнования по шахматам; вчера какой-то старшеклассник взорвал химическую лабораторию, но, к счастью, никто не пострадал кроме пары парт; директор поручил организационному клубу потихоньку начинать подготовку к выпускному, над чем Анжела и Эрик уже ломали головы, а сегодня к нам поступила новенькая, по слухам — дочка шерифа. Я хмыкнула, услышав упоминание о Белле. — Вот так всегда, когда тебя нет, происходит все самое интересное, — наигранно посетовала я, чем вызвала полуулыбку Анжи. — А вот и наша мисс «не стоит, я сама», — добродушно передразнил, по всей видимости меня, Майк, жестом приглашая сесть. — И совсем не похоже, — показала язык я, замечая за столиком знакомую компанию и пополнение к ней в лице юной Свон, которая все оглядывалась назад, буравя взглядом соседний стол. Остальные тоже поглядывали в ту сторону. — Они вам что, экспонаты в музее? — не удержалась я, присаживаясь рядом с Беллой. Анжела хотела было сфоткать ее для статьи, но заметив, как я качаю головой, не стала этого делать. Майк, Джесс и Эрик тут же стушевались, делая вид, что обедают и секунду назад не пытались просверлить дырку в Калленах, а Свон заинтересованно смотрела уже на мою персону. Краем глаза я заметила Эдварда, который то и дело хмурился, переводя взгляд с Беллы на меня и обратно. Черт! Он же… — Точно, смотреть можно, но руками не трогать, — превратно поняла мою фразу Джессика, отправляя в рот ложку салата. — Это моветон , — закатила я глаза, отвлекаясь. — Но не в твоем случае, да? — продолжала гнуть свое шатенка. — Ловко ты тогда упала прямо в объятия Джаспера. — Джесс, — воззрились на нее с упреком ребята, а я лишь негромко рассмеялась, отчего триумфальная улыбка Стэнли дрогнула и бесследно пропала. Она правда думала, что такая детская выходка заденет меня? — Что поделать? — развела руками я. — Профессионально падаю в обморок в руки красавцев. Могу, умею, практикую. Анжела и Эрик облегченно выдохнули, почувствовав, что напряженная атмосфера, вызванная необдуманными словами Джессики, развеялась, а Майк весело хохотнул, пихнув выше упомянутую подругу в бок: — Она тебя уделала, — на что та лишь фыркнула, быстрее орудуя ложкой. За соседним столом послышались смешки и подколы, судя по грудному басу, принадлежащие Эмметту. Ох уж этот чудесный вамп… слух, чтоб его! — У нас кстати новенькая, — перевел тему Йорки, кивнув на Беллу. — Это… — Знаю, Белла, — прервала я, смотря на растерянную и немного зажатую Свон. — Рада снова тебя видеть. — Вы знакомы? — опешил Майк, а остальные так и вытянули головы вперед. — Эми моя троюродная сестра, — негромко пояснила девушка. — Я тоже рада нашей встрече, — обернувшись уже ко мне, сказала она и накрыла мою руку своей ладонью. Ее лицо осветила неуверенная, но теплая улыбка. Белла и сама излучала тепло, несмотря на бледное от природы лицо, которое обрамляли темные густые волосы. А в больших карих глазах, которые смотрели на меня взглядом олененка Бэмби, казалось, можно было и вовсе утонуть. До конца перемены оставалось 15 минут, поэтому я поспешила хоть чем-то перекусить. Этим чем-то оказался фруктовый салат и ароматный круасан с шоколадной начинкой. К сожалению, пока мы болтали, кофе остыл, да и готовили его в школьной столовой не очень, если честно. Видимо, придется варить дома самой и носить с собой.***
Школьный день подходил к концу, оставался последний урок, коим являлся факультатив. Еще в прошлой жизни помимо музыки я увлекалась литературой, взахлеб читая книги от подростковых романов до бессмертных шедевров классики. В 13 лет пробовала писать стихи, но этот период быстро закончился, не успев толком начаться. По-моему, я была тогда влюблена в своего одноклассника и боялась признаться ему в чувствах, поэтому писала в стол. А когда с ним начала встречаться школьная подруга, не подозревая о моей любви, в меня вселился Гоголь, и я сожгла все свои творения к чертовой бабушке! Те воспоминания не могли не вызвать улыбки, с которой я и вошла в класс по звонку. Факультатив, как ни странно, ввел мистер Мэйсон, который преподавал и английский. — Мисс Браун, можете занять любое свободное место, — приветливо кивнул мужчина в бежевом костюме-тройке, который прекрасно на нем сидел. Образ дополняли круглые очки в тонкой позолоченной оправе и часы, чья цепочка выглядывала из нагрудного кармана жилета. Истинный английский джентльмен — приметила я еще утром, пораженная не только внешним видом преподавателя, но и его манерами, тем, как он держался на уроке, заинтересовав своим предметом буквально с первых минут. Я обвела взглядом класс и тут же сжала губы в тонкую полоску. «Только этого мне не хватало…» — простонала я про себя, заметив за дальней партой Джаспера, а через проход от него несравненную пару Розали и Эмметта. Последний ехидно ухмылялся, то и дело бросая хитрый взгляд в сторону приемного брата. Никак не угомонится после столовой? Я готова была уже передумать и поменять зарубежную литературу на мат. анализ, но вовремя одернула себя. «Избегая проблему, ты не решишь ее», — прозвучал в голове одновременно голос Джорджа и отца. Глубоко выдохнув, я двинулась по направлению к свободному месту с Хейлом, но замерла в двух шагах от него. — Могу я сесть с тобой? — обратилась я к рыжеволосой девушке, склонившейся над какой-то книгой. Она сидела перед Джаспером и место по соседству с ней пустовало. Ученица вздрогнула и перевела на меня удивленный взгляд. В серо-голубых глазах так и читалось: «Мне не послышалось?». — Э-э… да, конечно, — как-то скомкано ответила она, неловко улыбнувшись, и подвинулась чуть в сторону, ближе к окну, как будто того свободного места на другой половине парты было недостаточно для меня. Поблагодарив незнакомку, я плюхнулась на стул, выуживая из рюкзака все необходимое к уроку. Эмметт неподалеку тихо посмеивался, и даже недовольное шиканье Розали его не останавливало. — Я Эмили Браун, — представилась я соседке, решив узнать кому благодарна за то, что мне не придется сидеть плечом к плечу с вампиром, пускай и все равно близко от него. — Мишель Джонс, — назвалась она. — Прям как девушка человека-паука? — хмыкнула я, вспомнив фильм и Зендаю в роли подружки Питера. — А разве ее звали не Мэри Джейн? — удивленно вскинула брови соседка, пододвинувшись ближе ко мне. Захотелось стукнуть саму себя по лбу. Все время забываю, что мы в 2005 и фильмы про мстителей, а тем более про нового человека-паука, где снимался Том Холланд, еще не вышли! — Ну, инициалы M. J. тебе тоже подходят, — попыталась выкрутиться я. — Никогда не задумывалась над этим… — протянула девушка и, посмотрев на меня, вдруг просияла. — А знаешь, звучит здорово! Мы еще немного пошептались на тему фильмов о супергероях, пока мистер Мэйсон отмечал, кто присутствует на уроке, а затем включились в обсуждение заданного на прошлом занятии произведения. И похоже, в этот раз удача решила-таки мне улыбнуться, потому как им оказался шедевр русской художественной литературы — «Мастер и Маргарита», перечитанный мной раза три точно. — И все же, мистер Мэйсон, не совсем понятно, зачем автор вплетает в сюжет Иисуса? И как роман вообще опубликовали, если в СССР в то время религия была в опале? — Мистер Брук, не Иисуса, а Иешуа Га-Ноцри. Попрошу не путать, и тогда, возможно, вы поймете, почему роман допустили в конце концов к изданию, — преподаватель снисходительно посмотрел сквозь припущенные очки на темнокожего парня, подпиравшего голову рукой. Тот свел брови на переносице, по всей видимости пытаясь разобраться в том, что имел в виду учитель. — Булгаков не пишет о Христе, поэтому главы о нем не дублируют слово в слово Библию. Иисус является лишь прототипом Иешуа, — вклинилась в разговор светловолосая девушка с короткой стрижкой, сидевшая за одной из первых парт. — Верно, мисс Коллинз. И все же, пока у мистера Брука не взорвалась голова от усиленного мыслительного процесса, давайте ответим на вопрос, зачем в этой истории иершалаимские главы? По классу проходятся тихие смешки от упоминания бедного паренька. — Так это тема романа Мастера, — отзывается вдруг Эмметт. — Само собой разумеется, мистер Каллен. Еще варианты? — Если есть тьма, должен быть и свет, — произношу я. — Замечательно, мисс Браун. Можете раскрыть свою мысль? Все заинтересовано оглядываются на меня. Я же встаю с места, привыкшая отвечать именно таким образом, когда к тебе обращается преподаватель. — Ну, знаете, есть еще такой вопрос с подвохом. У верующего спрашивают: «Верите ли Вы в Дьявола?», на что тот оскорбленно отвечает: «Это невозможно! Я верю в Бога!». «Но как Вы можете верить в Бога, отрицая существование Дьявола?». Я хочу сказать, что не бывает тени без света. Мы не знали бы, что есть добро, если бы не было зла. Об этом говорит и сам Воланд, обращаясь к Левию Матвею: «…что бы делало твоё добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с неё исчезли тени?». — Превосходно, мисс Браун! Но не могли бы Вы последнюю фразу перевести на английский? Боюсь, не все из нас знатоки русского языка, — губы мистера Мэйсона растягиваются в полуулыбке. Я что, и правда процитировала Булгакова на русском? — хотела было спросить я вслух, но взгляд случайно упал на Мишель, которая смотрела на меня как-то удивленно и восторженно. Некоторые из класса о чем-то перешептывались, кивая в мою сторону. Надо же… — Да, простите, — неловко улыбнулась я и, повторив фразу на английском, села. После мы продолжили обсуждать произведение, перейдя на образ Мастера и Маргариты. Не обошлось без споров по поводу судьбы главных героев и конца самого романа. Одна девушка чуть ли ни в пух и прах раскритиковала отношения возлюбленных. — Я бы не стала спасать человека, который опустил руки, — заявила она. — Именно поэтому главную героиню зовут Маргарита, а не Жасмин, — подколол говорившую Томас — тот самый темнокожий парень. — Будь осторожнее, Том, а то сменит имя на «Аннушка» и будет поджидать тебя около трамвайных путей с маслом, — прыснул какой-то брюнет, сидевший впереди нас с Эм-Джей. Класс утонул в хохоте, даже сама Жасмин не осталась в стороне. — Ну-ну, ребята, посмеялись и будет, — пытался успокоить нас мистер Мэйсон, смахивая невидимую слезу. — Кстати, кто-нибудь задумался над тем, почему автор дал героине именно такое имя? И почему на бал Сатаны в качестве королевы требовалась именно Маргарита? — задал вопрос учитель, обведя класс взглядом и остановившись, как мне показалось, на моей поднятой руке. — Мистер Хейл? Я чуть не цокнула, но вовремя прикусила язык. Вообще мне была свойственна несдержанность, когда дело касалось чего-то интересного и в чем я хорошо разбиралась. Но послушать приятный баритон Джаспера еще раз я на самом деле не отказалась бы... Боже! И о чем я только думаю?! — Существует множество предположений, почему Булгаков назвал главную героиню Маргаритой — об этом писали многие его современники. Кто-то говорит о Маргарите Наваррской , кто-то — о Маргарите де Валуа , материал о которых собирал и изучал писатель при написании романа, я же склонен разделять другую точку зрения, согласно которой Михаил Афанасьевич называет будущего Мастера в ранней редакции Фаустом, а затем отказывается от идеи прямого указания на Гёте, но имя героини этого произведения — Маргарита — не меняет. Сказать, что я была поражена ответом Джаспера, значит ничего не сказать. Все взоры были устремлены на парня, который тоже отвечал стоя, вытянувшись по струнке ровно и держа руки за спиной, как какой-то армеец. Казалось, в этот момент им был очарован весь класс, особенно женская половина, которая обычно сторонилась его из-за угрюмости и «болезненного вида». — Однако, в отличие от Маргариты, которая спасает Фауста, заложившего душу дьяволу, булгаковская Маргарита сама идёт на сделку с дьяволом, — уверенно продолжает Хейл. — Что же касается бала Сатаны, то тут тоже не все так однозначно. Если говорить о сюжете, то Воланда непременно должна была сопровождать женщина по имени Маргарита, являвшаяся коренной москвичкой и носительницей королевской крови — таковы были обязательные условия. Но, нельзя забывать о том, что Маргарита Николаевна не спешила давать свое согласие на приглашение. И только догадавшись, что на балу сможет узнать что-то о Мастере, она тут же соглашается. Думаю, все это было не случайно и Воланд знал о трагичной судьбе возлюбленных заранее… — И вообще появился в Москве из-за них, — шепотом закончила я, сидя в пол оборота к вампиру. — Именно. — открыто улыбнулся мне он. На душе, вопреки пробежавшим по спине мурашкам, стало тепло. Раздался звонок, извещающий о конце урока, и ребята засобирались. Кто-то делал это нехотя, кто-то пулей вылетел из класса, а некоторые окружили преподавателя, задавая интересующие их вопросы. — Да, чуть не забыл, — отвлекся мужчина. — Всем спасибо за дискуссию! Мисс Браун, мистер Хейл, Ваши ответы заслуживают отдельной похвалы. Было приятно это слышать от такого замечательного учителя, как мистер Мэйсон. Кажется, я уже и не жалею о том, что осталась, и не намерена в будущем менять данный факультатив на что-то другое.***
— Ты говоришь по-русски? — удивилась Белла, когда мы столкнулись на выходе из школы. С нами шла Мишель, у которой все еще горели глаза после зарубежной литературы, и она до сих пор не могла поверить, что я в совершенстве владею одним из самых сложных языков в мире. Ну, я не стала переубеждать девушку и говорить ей о том, что это мой родной язык, а то несостыковочка с историей Эмили вышла бы. Хотя ни за что не поверю в то, что Мэри не учила дочь русскому. Зря что ли плакат Цоя висит в комнате? — Ага, — прикрыв ладошкой рот, не удержалась от зевка я, чувствуя нехватку кофеина. А еще хорошо говорю по-корейски и по-японски и немного знаю итальянский, если словарь под рукой будет. Но это сек-рет. — Эми, м-можно тебя попросить, э-э… — неуверенно начала Эм-Джей, накручивая короткий, рыжий локон на палец. — Позаниматься со мной… русским. Не знаю, кто из нас опешил от такого предложения сильнее — я или Белла, уронившая связку ключей от пикапа на мокрый асфальт? — Понимаешь… мне очень нравится русская художественная литература, особенно русская поэзия. Обожаю Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Блока… — Да-да, я поняла, можешь не продолжать, — жестом остановила я девушку, прекрасно понимая, что перечислять любимых авторов она может до скончания веков. Сама такая же. — Ты хочешь читать их в оригинале? Мишель кивнула. — Похвально. Я не против, но имей в виду, что педагогические курсы я не оканчивала, поэтому учитель из меня как балерина из Эмметта. Я прекрасно видела маячившую на парковке темноволосую макушку выше упомянутого, и не могла сдержаться, чтобы не сострить. Реакция парня не заставила долго ждать — он заозирался вокруг, видимо ища того, кто пошутил, и что-то приговаривая, пару раз толкнул бедром посмеивающегося Джаспера. А что, ему можно смеяться над остальными, а нам над ним нет? Несправедливо. Розали и Элис тоже не могли сдержать улыбок, и только Эдвард стоял с непроницаемым лицом. Но стоило ему повернуть голову в нашу сторону, как вся вселенская печаль усилилась в нем чуть ли не стократно. М-м, все ясно. Поблагодарив за то, что я согласилась научить ее русскому, довольная Мишель распрощалась с нами. Белла же впала в какой-то транс, и судя по бросаемым презрительным взглядам в сторону Каллена, ее факультатив прошел не так хорошо, как мой. — Кхм, кхм, — постаралась я привлечь ее внимание. — Беллз, ты как? Свон проморгалась и пришла в себя. — Прости, задумалась… Скажи, от меня несет? — Э-эм… Быстро же она переключилась. — Я как-то странно пахну? — перефразировала она вопрос, видя мое замешательство. — Если тебе важно мое профессиональное мнение — пахнешь ты прекрасно, прям как майская роза. Белла сначала смутилась, но, когда до нее дошло, меня стукнули легонько по плечу. — Все твои шуточки, — неодобрительно покачала она головой, и когда мы сели в пикап, тут же улыбнулась. — Мне этого не хватало.