Никто не замечает

Эрен не мог поверить, что, кроме него, никто этого не замечает. Никто. Кроме него. Командор Смит и капитан Леви, они, ну… Эрен прижал ладони к горящим щекам, даже в мыслях ему было трудно признать такое. Они всегда садились ужасно близко к друг другу: на совещаниях, в столовой, у костра во время выездных учений. Их бедра буквально притирались, пальцы соприкасались, плечи жались одно к другому. Но оба выглядели пугающе невозмутимо. Командор привычно хмурил брови, изучал карту, капитан придирчиво оглядывал солдат, грозно окрикивал, требуя “убрать это свинство и почистить уже чертов привод”. Эрен понимал, что так пялиться — верх неприличия, но ничего не мог с собой поделать. Тесный контакт двух тел притягивал взгляд словно магнитом. Только командор мог заставить капитана чуть разжать суровую нитку рта, искривить ее в подобии улыбки. Только капитан одним лишь тихим словом заставлял командора оторваться от бумаг и отдохнуть. Эти двое явно понимали друг друга с полувзгляда, в полете двигались почти синхронно, одновременно ускоряясь и замедляясь, входили в крутые виражи по идеально отточенной дуге. Между ними явно было… что-то. Эрен огляделся вокруг: Микаса вполуха слушала треп Конни и Саши, Армин увлеченно читал книгу, Жан с явным отчаянием во взгляде был порабощен рассказом Ханджи о физиологии титанов. Никто. Ничего. Не замечал. Эрену казалось, что он сходит с ума. Капитан Леви подал командору кружку, потянулся и что-то шепнул на ухо. Тот кивнул ему, обхватил ладонью мятые жестяные бока, накрыв пальцы капитана своими, чуть огладил подушечками. Их лица играли переменчивыми отблесками огня, едва слышный разговор утопал в треске костра и чужой болтовне. О чем они говорят? Почему так смотрят друг на друга? Они явно больше, чем сослуживцы, больше, чем друзья. На памяти Эрена так глядели друг на друга его родители — с нежностью, с любовью. Эрен зажмурился, отвернулся. Как они могут быть так беспечны, так откровенны в своих чувствах? Почему не боятся выставлять напоказ? Взгляд вновь вернулся к фигурам напротив. Капитан Леви вытащил сухую веточку из волос командора, покрутил и выбросил. Вновь зарылся пальцами в светлые пряди, явно надеясь найти еще. Командор чуть прикрыл глаза, склонил голову, подставляясь под эту постыдную ласку, казалось, еще немного — и он совсем разомлеет, потянется за поцелуем. — … дурак ты, Эрвин, — донесся до Эрена негромкий голос. — Тебя бы треснуть по башке… Командор лишь фыркнул, чуть ткнул капитана локтем в бок, тот поморщился и легко ткнул в ответ.  Капитану Леви явно позволялось куда больше, чем остальным, только он мог быть грубым с командором целого легиона, а тот явно был не против. — Сейчас дыру просверлишь, — язвительно шепнула ему как-то оказавшаяся рядом Ханджи. Эрен вздрогнул, застигнутый на месте преступления, замотал головой. — Я ничего… я не… — Хватит глазеть, а то заметят, — ухмыльнулась Ханджи и закинула ему на плечо руку. — Доедай и уматывай в палатку к остальным, этим двоим нужно побыть наедине. Эрен в ужасе посмотрел на нее, Ханджи выглядела невозмутимо, лишь подбросила хвороста в огонь и душераздирающе зевнула. День был долгим и трудным, всех уже прилично клонило в сон, только Эрен никак не мог унять в себе жадное любопытство. — Господи, Йегер, иногда совсем забываю, что вы еще дети, — продолжая веселиться, тихо рассмеялась Ханджи. — Перестань уже быть таким ребенком, трахаются они. Грубое слово обожгло лицо крапивным жаром, захотелось с головой погрузиться в ледяную воду ближайшего ручья. — Такое случается между взрослыми. Физиология, знаешь ли. Бывает и так, что мужики друг с другом. Или женщины. Не парься, от этого они не становятся хуже. Эрен рассеянно кивнул. Он слышал о таком, даже как-то раз видел, как в полуночной темноте целуются Имир и Криста. Мужчина с мужчиной… С липким ужасом ему привиделась картина: командор и капитан в одной постели делают это. Целуют друг друга с языком, обнимают, скользя ладонями по влажным от испарины спинам, трутся и… они действительно могут хотеть засовывать друг в друга? Ну, то самое? С радостью и удовольствием? Без всякого стыда? Зачем? “Физиология, знаешь ли”. Эрен не знал, у него еще не было опыта, хотя иногда силуэт Микасы волновал его до дрожи. Особенно когда он видел ее после купания, завернутую в одно лишь мокрое полотенце, что облепляло ее грудь и бедра. Неужели командор и капитан чувствуют друг к другу то же самое? Жадно ловят глазами обнаженные участки тела? Хотят увидеть больше? Желают прикоснуться, ощутить жар и гладкость кожи? Они же мужчины, вряд ли у них там гладко, скорее всего, жесткие волосы на груди и бедрах, на животе и ниже. У них… черт, да у них же члены! У обоих! И ни единого места, предназначенного природой для слияния! Эрен слышал скабрезные шутки о задницах, о том, как мужчины могут друг в друга… вставлять? Да, вставлять свои члены в те самые места, не приспособленные природой для этого. Разве такое может не быть мерзким? Хотя зад капитана наверняка чище, чем бинты в санчасти, с его-то нездоровой страстью к порядку, мылу и порошку. Наверняка он и там, внутри, такой же вылизанный до скрипа. Вылизанный. Господи. Они же лижут друг друга? Делают это ртами? Добровольно, скорее всего, с удовольствием. Безумие. Эрен зажмурился, Ханджи хмыкнула. — Не думай об этом, тебе еще рано знать, что происходит у двух мужиков под одним одеялом. Вали уже спать. Ханджи толкнула его в сторону палатки, Эрен на негнущихся ногах прошел мимо капитана и командора. Те, не обращая на него никакого внимания, все так же сидели близко-близко, прильнув к друг другу, явно обсуждая что-то интересное. Эрен прикрылся плащом, ему вдруг стало трудно дышать, форменные брюки показались тесными. Еще не хватало, чтобы кто-то увидел его позор. Конни и Жан уже спали, Эрен разделся, лег в свой спальник. Капитан и командор делили палатку на двоих, скорее всего, они делили и спальное место. “У двух мужиков… под одним одеялом”. Сегодня ночью они наверняка захотят сделать это. Будут тяжело дышать, исходить потом, будут дарить друг другу радость и наслаждение. Эрен уткнулся лицом в пропахшую костром ткань. Как же это ужасно. Ужасно волнующе, запретно. Эрен боролся с собой, честно, отчаянно. Он проиграл, опустил руку вниз, обхватил себя и едва не застонал. Ему представилось лицо капитана, когда тот доходит до пика, вряд ли такое же равнодушное, как обычно. Скорее всего, покрасневшее от прилившей крови, искаженное в сладкой муке. Если они давно вместе, наверняка изучили друг друга до последнего шрама и знают, как… всё знают. А командор? Он точно ведущий в их странной паре, прямо как на поле боя. Он сверху, нависает над капитаном, берет его как женщину. Прямо туда, в то место, о котором не принято говорить. Разве это может быть приятно — отдаваться кому-то так противоестественно, так ненормально? Эрену сложно представить, что капитана Леви можно к чему-то принудить. Ему все еще помнились удары беспощадного сапога, выбитые зубы и гудящая голова. Такой человек не сдастся без боя, не станет терпеть унижений. А если он желает этого сам? Не чувствует себя униженным? Подается, насаживается, стонет и вожделеет? Безумие чистой воды. Капитан такой маленький, а командор такой огромный. И как это может быть не больно? Эрен слышал, что у больших мужчин большое достоинство. Ему вспомнился Райнер, чей член он видел во время купания, у того и вправду был немаленький. Даже в холодной воде — гигантский. Капитан едва доставал макушкой до плеча командора. Как же все странно… Эрен двинул рукой вверх и вниз, словно наяву увидел капитана с раздвинутыми в женской позе ногами, командора, толкающегося внутрь него. Смог бы он сам быть с мужчиной? Наверняка внутри капитана так узко, что будет больно, наверняка им приходится использовать масло, чтобы скользило. Господи. Эрен судорожно дернулся, закусил ладонь, чтобы не издать ни звука, излился себе на живот и замер, смиряя тяжелое дыхание. Кажется, он никого не разбудил. Как же стыдно… как хорошо. Утро пришло с туманом и мелким дождем. Огонь занимался неохотно, каша была комковатой и невкусной, Эрен механически глотал склизскую массу, пил горячую воду. Сегодня они должны были пройти маршрут всего с третью баллона, им придется изрядно потрудиться, чтобы дойти до финиша. Скорее всего, первым придет Жан, он экономнее всех расходует газ, мастерски пользуется остаточным ускорением. Потом Микаса. Эрен надеялся обогнать Сашу и Конни, ему наверняка это под силу. Капитан и командор вышли из палатки вместе, их форма была в порядке, лица привычно серьезны. Они делали это сегодня ночью?  Капитан положил плащ на ссохшийся трухлявый пень, брезгливо помешал кашу в миске. Он выглядел как обычно: ни ярких, натруженных губ, ни явных признаков боли там, в пятой точке. Может, Эрен слишком далеко зашел в своих больных фантазиях, вдруг этой ночью ничего не случилось? Командор сел на грубо сколоченный деревянный ящик. Опять до неловкого близко к капитану, молча и быстро начал есть. Он повернул голову к Ханджи, и на его шее мелькнула красноватая отметина. Это не ссадина и не синяк… Эрен видел такое у Имир, аккурат после того, как застал их с Кристой в темном уголке за полигоном. Скорее всего, это след от губ и зубов капитана. От их ночной страсти. Каша застряла в горле вязким комком, Эрен закашлялся, и Ханджи, сидящая рядом, с силой хлопнула его по спине. — Не умирай так бесславно, надежда человечества. — Угу. — И хватит уже сверлить их взглядом, я побью тебя, если замечу еще раз. Эрен уткнулся в свою миску, Ханджи была права. Что бы ни происходило между капитаном и командиром, это не его дело. Не его собачье дело, Эрен вздохнул; было сложно понять, было непросто принять. Но он сможет. Он обязан.