Bad Omens - Miracle.
Жан тысячу раз пожалел о том, что не попросил Нила хотя бы написать,как он добрался. За время зимних каникул Моро настолько привык к нему, что по дороге в Эвермор было так пусто в машине. Их отношения нельзя было назвать близкими, однако Нил был единственным, кто волей-неволей был на стороне Жана спустя столь долгое время после Кевина. Сейчас же Моро ехал назад с разбитым сердцем, однако он с облегчением выдохнул, понимая, что сейчас Нил наконец будет в безопасности, подлечится и всë будет хорошо. С ним. А Жан как-нибудь продержится. Моро хотел бы ехать подольше, рассмотреть каждую улочку и посмотреть на горящие огни города. Однако, мимолëтно глянув на время, Жан понял, что время близится к тренировке, поэтому ему стоило наоборот поторопиться. Свернув на дорожку к Эвермору, Моро посетили воспоминания о том, как практически месяц назад они с Нилом заезжали сюда, а теперь он снова один. И всë же так, безусловно, легче: нет обузы, да и сам никому не приносишь вреда. На самом деле, Жан и сам был хорошенько потрëпан, утром он забинтовал талию, так как она была вся усеянна в ранах и синяках, и затянул еë ортопедическим корсетом. В такие моменты он огорчался тому, что учился не на медицинском факультете, ведь не знал, правильно ли он делает или скоро не сможет даже сесть. Тем не менее, для человека, прожившиму в Гнезде всю осознанную жизнь, ему хватало и того, что у него ничего не болело. Конечно, руки подрагивали от многочисленных порезов, сделанных примерно в одно время, да и ноги потрясывались от того, как Рико выкручивал их, но в общем и целом состояние было стабильным. Поставив машину, Моро окинул взглядом парковку и в мыслях у него проскочило то, что Нил сказал в первый день приезда. Секта. Если так подумать, он был абсолютно прав. Общая идеология, один уклад жизни, одни принципы на всех и один Бог. Однако Бог был с ними крайне жесток, но оно же стоит того, чтобы стать лучшим, правда?..***
После Нила всë стало прежним. Жан стал таким же одиноким, всë время проводил в своих мыслях, пытаясь разобраться, было ли всë это сном и станет ли это когда-нибудь обычным ночным кошмаром в череде дней. Иногда Моро поражался своим мыслям. Он думал о том, что всë это время Натаниэль использовал его и если бы не вопрос выживания, то Жан так и был бы один даже в тот короткий промежуток. Однако в следующую же секунду он одëргивал себя,ведь, чëрт возьми, им обоим пришлось нелегко, а Джонстену ещë и пришлось самому возиться в аэропорту. Всë же, не стоит приравнивать две разные судьбы. Рико всë так же вымещал свой гнев на Жане. Прийти на занятия с огромным синяком на пол щеки или с пульсирующим затылком, на котором ещë не зажила свежая рана, было самым обычным делом. Моро каждый раз готовился к худшему, но к его какому-никакому счастью Морияма не прибегал к изнасилованиям больше. Однако никто не может точно знать, когда он снова придëт к этому. Поэтому каждую ночь Жан сворачивался в клубок и глубже зарывался в одеяло, надеясь, что оно убережëт его от бед. Моро всë чаще начал засматриваться на природу. Верно всë же говорили - мы прибегаем к природе в худшие наши дни, чтобы найти в ней утешение. Каждую ночь он смотрел в окно, выглядывая луну. Она всегда менялась, иногда уходила, но Моро знал, что она возвращается и всегда набирает силу. Пока было холодно, но свои утренние пробежки Жан любил проводить ближе к воде и к паре деревьев, стоящих рядом. Это был максимум, который был ему доступен. Тогда он чувствовал себя в безопасности, в этом небольшом оазисе, но потом возвращался в университет для того, чтобы прислуживать Королю, и всë вставало на свои места. Однажды в его голове всплыла мысль о том, что Нил может написать ему по телефону в любой день. Эта навязчивая идея не покидала головы Жана, из-за чего тот чаще проверял телефон. Но только больше разочаровывался, потому что вновь приходил к тому, что он совершенно один. Ночами, когда он после очередных избиений Рико еле доползал до кровати, Моро плакал не из-за боли во всëм теле, а из-за того, что не с кем было еë разделить. Когда-нибудь он станет хоть кому-нибудь дорог? Интересен? Приятен? Будет ли в приоритете? Всë это больше подходило на сопливую романтику, которая живëт только в человеческом воображении. Близился конец февраля, когда ни на что уже не надеявшийся Жан успел вновь обрести покой в себе и перестал мечтать о невозможном. Запястья, покрытые новыми порезами, бесчувственное и бледное лицо, отвисшие кудри волос. Он потихоньку исчезал, растворялся во всей атмосфере и надеялся, что конец уже близок. Вся боль и все слëзы закончились, на их место пришла пустота. Со временем даже Рико стало скучно его избивать, потому что на это не было никакой реакции. Жан прекрасно понимал, что с ним происходит. Диагноз: бесконечная усталость от жизни. Но даже так он чувствовал себя в большей безопасности, нежели раньше, потому что любые чувства - это ненужный груз, непрошенная ответственность, источник боли и в то же время секундного наслаждения. Оно того не стоит. Моро не доставал телефон, казалось, уже около полумесяца. И всë же, в одну тëмную ночь, он решил заглянуть в него. Наверно, надежда начинала оживать и пора было вновь топить еë в одиночестве. Но обстоятельства сыграли отнюдь не на руку. Одно новое сообщение. С неизвестного номера."Здравствуй, Жан. Это Рене из Лисов. Я просто.. хотела спросить: как ты поживаешь? Как ты себя чувствуешь?".
Подстава. Предательство. Разведка. Контроль. А может... послание? Жан посмотрел на дату отправки и увидел, что сообщение пришло сегодня в обед. Моро нахмурился. У него сразу же появилась идея ответить, однако надо ли это ему? Всë выглядит ужасно подозрительно, не стоит вестись. Но, с другой стороны, может, их общение с Нилом было чуть больше, чем вынужденным обстоятельствами? И теперь он так пытается даже на расстоянии узнать о нëм. Жан почувствовал, как его сердце начинает размораживаться и снова биться и согреваться. Сжимая челюсти, Моро пытался удержать своë сердце в цепях, внушая, что ничего не чувствует и не надо. Однако всë же решил ответить."Что тебе нужно?".
Если сообщения должны выражать реакцию получателя, то Моро добавил бы в конце точку. Она прекрасно описывает его чувства. Эту девушку не звали, зачем она беспокоит его и нарушает его покой? Закрыв глаза, Жан ненадолго задержал дыхание, а затем вновь восстановил его. Осмотревшись по сторонам, он приземлил себя тем, что до сих пор в своей комнате, до сих пор в той же реальности, из которой его вырвало одно единственное сообщение. Чëрт, это точно не нормально.***
Моро передвигался по университетским коридорам с книгой в руках. На этот раз это был "Грозовой Перевал" Эмили Бронте. Читал ли он его раньше? Память затуманилась и совсем подводила его. В любом случае, Жан уважительно относился к учëбе, особенно, если она позволяет хоть ненадолго избежать реальности. Так и сейчас, новый семестр - новые книги. Тем более, Моро лучше утонет в 19 веке, чем в своей собственной жизни. Какая ирония. После той ночи Рене продолжала писать каждый день, даже если он явно отвечал неохотно. Она мало говорила о Ниле или Кевине, сразу сказала, что в этом общении играет роль лишь еë личный интерес. Домечтался, француз. Жан и правда пропадает из реальности, когда общается с ней, однако старается это делать не при свидетелях, дабы Морияма ничего не узнал. Моро мало писал о своëм самочувствии и делах в принципе, но и она не настаивала. Он до сих пор не раскрыл еë мотивы и цели. Она то рассказывала о Лисах, то о совсем отвлечëнных темах. У них уже был составлен план действий на случай апокалипсиса. Жан относился к этому с огромным сомнением, однако что-то общее хорошо влияло на их общение, но ни на его моральное состояние. Каждую ночь, глядя в потолок, парень ужасался тому, что сейчас происходит, понимая, как это губительно для него. По мере чтения книги, которая была в большей степени самобытна, Моро всë больше сравнивал себя с Хитклиффом. Среди всего общества лишь его приëмный отец и не родная сестра относились к нему хорошо. Но и отец скоро ушëл из жизни. ("Интересно, проще тогда, когда любимый человек оставил тебя и окончательно ушëл из жизни, или когда он оставил тебя и живëт в своë удовольствие за тысячи километров? Определëнно в первом случае.") Осталась лишь она, понимающая тебя, заботящаяся о тебе, не переживающая об общественном мнении. Ты делаешь еë центром своего мира, а она всë равно уходит, хочешь ты того или нет. Тогда и идëт ответная реакция. Жан шëл по тому же пути, однако не мог представить себя в роли жестокого помещика, который из-за собственного горя вымещает злобу на других. Всë же, у Ворона другой характер, он бы просто покончил с собой, и дело с концом. Тем не менее, хоть какая-то схожесть с этим несчастным тираном приводила не в самые хорошие чувства. Уж лучше бы он чувствовал себя Линтоном младшим, который лишь недолгая марионетка в его руках. Жана вывел из тëмных мыслей звонок. Он как раз заканчивал читать "Грозовой перевал" перед парой по литературе. В конечном итоге Хитклиффа настигла мучительная смерть. Кто-то в этом сомневался? А в том, что людям стало радостнее и легче без него? Конечно, учитывая, что его любимой девушки тоже давным-давно нет. Может, и Моро это ждëт? А может, он преувеличивает роль, предназначенную Рене в его жизни? Время шло, а время сна всë сокращалось. Но Жан успевал и забывать, когда ему снился Джереми. Наверно, это была своеобразная реакция его мозга на свои же шутки. Тем не менее, Моро успел уже высказать Ноксу всë, о чëм думает. Однако в следующие разы стало хуже. Джереми-Из-Сна, видимо, чувствовал вину за то, что заставил Жана поверить в то, чего не случилось. Каждый последующий раз он пытался как-то задобрить Моро, даже моменты из его любимых книг зачитывал, скромно улыбаясь, будто боясь спугнуть Жана. Однако один случай совсем вывел Ворона из колеи. Однажды они с Джереми сидели на берегу моря. Их ног касалась тëплая волна, иногда плескаясь на завëрнутые на щиколотках джинсы. Солнце мягко золотило кожу, а на светлых волосах Нокса прыгали солнечные зайчики. Троянец всë ещë выглядел поникшим, однако, увидев намëк на улыбку на лице Ворона, чуть повеселел и, выдохнув, заключил парня в крепкие объятия. Казалось, тело Жана сковало, он не знал, как на это реагировать, его ладони несильно сжались. - Жан, солнце, я правда виноват перед тобой! Ещë не пришло время для моего "хорошо", но оно уже близко, клянусь! Просто держись, прошу тебя. Моро проснулся раньше, чем успел как-то отреагировать. Сердце билось в 4 раза быстрее, чем обычно. "Солнце"... Впервые в жизни кто-то говорил о нëм так... Да и разве хмурая туча похожа на солнце? Может, Жан видит Джереми, а Джереми - не Жана? Кого-то другого? Но называл ведь по имени.. Как много французов в Америке? А эти объятия... Было так тепло, чувствовалось как дом. Этот сон надолго и глубоко засел в голове Моро, он хватался за него, как за спасательный круг. "Оно уже близко"..***
Прошло уже два с лишним месяца. Игры продолжались, но Жана они совсем не интересовали. Все его мысли были заняты лишь Рене, которая неустанно написывала, и Джереми, который неустанно появлялся в его снах. Видимо, это два самых близких человека в его жизни сейчас. Он правда начал чувствовать себя чуть лучше, всë больше открывался им. Однажды Жан даже рассказал Рене о издевательствах Рико. Тогда она уже была на его стороне, и, видимо, была на финишной прямой своей цели."Напиши мне, если будет совсем невыносимо это терпеть. Я заберу тебя, поверь мне.".
И Моро поверил. Они даже придумали фразу на такой случай - "Вавилонская башня падает". Сейчас же Рико Жана не особо доставал, поэтому башня строилась более-менее спокойно. Но парень знал, что долго это точно не продлится. И был прав. Одним вечером, когда Вороны наблюдали за очередным матчем по экси, у Жана прозвучала вибрация. Казалось, в этот момент его сердце окончательно остановилось. Морияма прекрасно знал, что у Моро нет никаких знакомых, он лично позаботился об этом. Жан был уверен, что был бледнее белой стены в тот момент. - Ответь же,Жан. Наверно, кто-то важный пишет, - Рико играл спокойствие, однако по одному хищному взгляду Моро понял, что после того, как Король узнает о том, с кем именно общается Ворон, ему не жить. Жан поспешно замотал головой в знак отрицания и пробормотал что-то типо "это, наверно, тупое сообщение о погоде". Это было слабое оправдание. Он, конечно же, узнал. А Жан,моментом ранее узнал, что Кенго умер. А значит, что всë куда хуже,чем он мог себе представить. Теперь пришло время Жана отплатить за всë то, чего у Короля не получилось сделать для внимания Кенго. Моро плакал и извинялся, оправдывался, как только мог, но Рико сразу же толкнул его к батарее так сильно, что Жан разбил затылок и металлический вкус крови заполнил его рот. Морияма уже направлялся к нему с наручниками, но Моро ползал по комнате, как змея, пытаясь выбраться из этого порочного круга. Однако этого было мало. Рико наступил ему на голени, тут же прижимая своим телом Жана к полу. Парень был на грани истерики, однако потом Морияма ножом сделал ещë один глубокий порез на его затылке. Глаза Моро от боли расширились, а потом и вовсе закрылись. Он не мог точно сказать, когда именно очнулся. Однако его голова ужасно раскалывалась, а всë тело было слабым. Да и дышал он уже через силу, а сердце пропускало пару ударов. Еле сосредоточивши свой взгляд, Моро увидел, что его ноги и руки изрезаны от и до, а на бедре ещë и не хватало куска кожи. Отведя глаза к потолку, Жан старался бороться за свою жизнь до конца. По всему видимому, Мориямы в комнате не было, поэтому сильно дрожащей левой рукой он потянулся к своему телефону, который всë ещë, к его счастью, был в кармане. Каждое движение стоило, казалось, неимоверных усилий. Открыв его, Моро зашëл в сообщения и написал одно Рене. "Вавилон" - на большее его не хватило.