Как раньше

Тодороки оказался на удивление тактильным, когда влюблëн. Кацуки и представить, не мог, что этот парень может настолько часто лезть обниматься: с утра в общежитии, где-нибудь в тихом месте перед занятиями в академии, посреди учебного дня куда-то утаскивал с собой. Объятия до и после тренировки были просто обязательны, а если Бакуго вдруг отказывался обниматься перед тем, как кто-то из них уходит на патруль — гетерохром мог и обидеться. Началось весьма неожиданно — Шото просто подошëл к блондину перед очередной тренировкой и сказал, что нужно поговорить. Не ждущий ничего хорошего Кацуки просто замер на месте, когда они отошли куда-то подальше от остального класса и вместо, возможно, неприятного разговора или плохих новостей чужие руки просто обняли его. Нежно, аккуратно, с трепетом, но весьма уверенно. — Можно я так немного постою? — тихо пробормотал гетерохром, уткнувшись носом в шею Бакуго. — А.. ок, — от такой приятной неожиданности он даже не мог разозлился на то, что Шото отвлëк его из-за такой фигни. Вместо этого, спустя почти минуту, Кацуки обнял Тодороки одной рукой в ответ, а второй — осторожно начал гладить двухцветные волосы. — В перчатках не то.. — немного расстроенно протянул Шото. Но его счастье от таких действий блондина выдало то, что он крепче прижался. « Милый.. » — щëки Бакуго тронул слабый румянец. В какой-то момент он даже подумал, что ему действительно нравится то, как гетерохром прижимается к нему и трëтся носом о его шею. Словно маленький щенок, который просто хочет, чтобы его приютил и защитил кто-то такой сильный, как Кацуки. А лучше всего — сам Кацуки. И блондин никогда не думал, что однажды подберëт такого «щенка». Как бы то ни было, Шото оказался весьма падок и на поцелуи. Нежные поцелуи в щëки, чувственные поцелуи в шею, аккуратные и немного смазанные короткие поцелуи в губы как пожелание спокойной ночи перед сном.. Буквально в каждом прикосновении было столько тепла и ласки, что в них при желании можно было бы утопиться. И Бакуго с радостью это делал, приходя по ночам в комнату Тодороки. Это было чертовски хорошо. Немного позже уже Кацуки стал инициатором того, что иногда они во время тренировок где-то прятались, чтобы на несколько секунд обняться, просто коснуться друг друга, подарить поцелуй. Как же блондин упивался этим смущëнным видом Тодороки и его отчаянным сбивчивым бормотанием про то, что они же прямо на тренировке, у них есть задание и не дай бог учителя заметят. Да, Шото был прав, но Кацуки было совершено плевать. Для него существовал только гетерохром, его очаровательный вид и те несколько минут, что они могли прятаться от всех..

***

Как же Бакуго всë хотел бы вернуть назад. Сделать, как раньше. Вернуть этого до одури милого парня с половинчатым лицом и причудой, его объятия, поцелуи.. Сейчас остаëтся только сжимать в руках его геройский костюм и стараться не завыть от горя. Кацуки всегда говорил, что Шото заразился от Мидории желанием спасти всех и вся. И Деку может страдать этим сколько угодно, потому что жизнь странным образом любит дураков, а вот гетерохрому стоит быть осторожнее. Шото обещал и правда был внимателен к своим действиям. Пока дело не касалось Кацуки. Бакуго никогда не забудет, как Тодороки защитил его, успев закрыть собой и подставившись под смертельный удар. Блондин плохо помнит, что сделал тогда, но ему говорили, что он долго кричал в истерике и умолял Шото встать. А тот лишь прохрипел «Я люблю тебя», из последних сил нежно улыбнулся и закрыл глаза. Навсегда. Кацуки уже второй час сидит на полу в ванной, закуривая очередную сигарету. Никто бы никогда не подумал, что он когда-то начнëт вот так медленно убивать своë здровье. Как, собственно, и сам парень. Но он готов искать утешение в чëм угодно — в никотине, алкоголе и даже наркотиках. Лишь бы перестать до боли в кулаках сжимать потрëпанный синий костюм и больше не звать в тишине и одиночестве человека, который больше никогда не отзовëтся..