15 июля. Отделение полиции.
После произошедшего в школе минуло несколько дней. Аяне, наконец, отпустили домой под полную ответственность ее матери. Девушке назначили исправительные работы, и госпожа Ватанабэ была полностью солидарна с таким решением. Её дочь заслужила. Отца девочки задержали. Должности директора он, естественно, лишится. Осталось только доказать его вину. Над этим сейчас и работают правоохранительные органы, проверяя всю информацию. — Доброе утро, господин Ватанабэ, готовы, наконец, сознаться в своих злодеяниях? — толстенький офицер звякнул связкой ключей, медленно отворяя дверь. — Вам пора на допрос. Мужчина преспокойно встал с места и подошел к стене. Сопротивляться больше не было смысла. Рано или поздно они все равно свяжут нераскрытые дела с ним. Пришло время принять свою участь и перестать надеяться на чудо. Протянув руки офицеру, Ватанабэ дождался, пока на него, как обычно, наденут наручники и поведут в допросную. Сегодня все закончится. Будь что будет. Главное, его дочь отпустили. Отработает эти несчастные часы наказания и уедет в другой город. — Опять вы, — устало потирая переносицу, следователь тяжело вздохнул и сел напротив подозреваемого. — Что ж, приступим. — Я готов сознаться во всём, что сделал, но прошу, не распространяйте эту информацию дальше этой комнаты. Передайте моей жене и дочери, чтобы уезжали отсюда, — Ватанабэ не сожалеет о содеянном. Но всё же не хочет, чтобы дорогие ему люди страдали из-за его ошибок. — Хорошо, — сдался следователь. По крайней мере, сейчас они все узнают и смогут, наконец, со всем покончить. Через двадцать минут допрос был окончен, а дело можно было закрыть. Кто бы мог подумать, что десятки нераскрытых дел проходили через этого мужчину, заводя расследования в тупик. — Уведите! — скомандовал старший по званию, и приказ беспрекословно выполнили. — Жуть какая. Сколько ж дерьма он успел натворить. — И не говори, кэп.***
Иногда хорошие вещи разваливаются, чтобы лучшие вещи могли собраться вместе...
Небесно-голубое небо постепенно заслоняли пушистые облака, создавая невероятный контраст цветов. Относительная тишина приятно радовала. Теперь-то Кейске понимает, почему его мать всегда стремилась переехать именно сюда. Здесь всегда веяло спокойствием и уютом, которого в шумных районах порой не хватало. Медленно подойдя к детской площадке, брюнет сел на лавочку и достал из кармана штанов пачку сигарет. И в какой момент он начал курить? Возможно, когда только-только начал встречаться с Аяне, а быть может, еще раньше. К сожалению, ни один его день не обходился без излюбленных Malboro Menthol 8. Они помогали забыться на несколько минут и просто жить. Так, словно никаких проблем в его жизни и не было. Блять. И зачем только Баджи высунулся в тот день из дома. Лучше б на балконе посидел и не видел, как Чифую целуется с этим уёбком Шуджи. Тяжело вздохнув, Кейске достал сигарету с пачки и нервно покрутил ее между пальцев. Как же хочется бросить, — думает брюнет и всё равно подкуривает, выдыхая никотин из легких. Нужно постараться не думать о Мацуно. Пришло время двигаться дальше. Посмотрев на небо, брюнет усмехнулся абсурдности собственных мыслей и желаний. Но случайно заметив медленно идущего к дому блондина, Баджи подрывается с места и спешно направляется к подъезду. На сегодня ему сполна хватило этого дерьма.***
— Я могу, наконец, пойти домой? — злобно интересуется Мацуно, сдерживая себя из последних сил. — Нахуя ты это сделал? Совсем ебанулся? — Ханма рассмеялся, а Хайтани кивнул в сторону стоящего неподалеку Кейске. Теперь Чифую понимает. Он сделал это из-за Баджи. Как же хочется плюнуть Шуджи в лицо за такие приколы. Обречённо вздохнув, блондин со всей силы ударяет Шуджи в живот и молча уходит. Ему плевать, что Ран пытается остановить его, срать он хотел на то, что пиздит Ханма, главное — догнать Кейске. Сорвавшись с места, Мацуно попытался нагнать брюнета. Ему нужно было объясниться с ним. Баджи неправильно понял. Чифую надоела эта стена между ними. Он хочет ее разрушить.Пожалуйста, будь там...
Чуть не влетев в поворот, блондин вывернул на свою улицу, но, увы, там уже никого не было. Вот блядство. — Мацуно? — парень склонил голову на бок, — ты чего такой заебанный? — А? — Чифую повернул голову в сторону знакомого голоса и натянуто улыбнулся. — Всё нормально, просто слегка устал. Ты какими судьбами тут? — Мне нужно к Кейске. Не знаешь, он дома? — Понятия не имею. — Понял, тогда поднимусь к нему и узнаю. Не хочешь со мной? — Прости, я бы с радостью, но у меня еще есть дела, — натянуто улыбнувшись, блондин махнул рукой на прощание и пошел в противоположную сторону от дома. Сейчас ему нужно побыть одному и решить, что делать дальше.***
Брюнет резко подорвался с кровати и бросил испуганный взгляд на настенные часы. Около семи часов вечера. Как оказалось, он поспал всего-то два часа. Лениво потянувшись, брюнет снял с запястья резинку и собрал волосы в небрежный пучок, оставляя передние пряди нетронутыми. Безумно хотелось курить, но нужно сначала позвонить маме, иначе эта женщина три шкуры с него сдерет. Баджи ой, как не хотелось слушать ее причитания о том, что он у нее единственный и любимый сын, но не может банально позвонить и узнать, как у матери дела. Кейске Баджи: Спишь?Мама: Нет.
Вот и хорошо. Получив нужную информацию, Кейске тут же позвонил матери по видеозвонку. Баджи старшая долго себя ждать не заставила и практически сразу ответила. — Господи, чё с лицом? — чувством такта эта женщина явно не обладала. — Сама с таким родила, теперь не жалуйся, — парирует брюнет. — Пиздец, — заключает Рёко и улыбается. На самом деле она действительно рада, что любимый сынок не забывает о ней и хоть иногда, но звонит. — Ну, рассказывай, как вы там? Справляетесь без нас? — Всё в порядке. Справляемся, — незаинтересованно отвечает Баджи, что слегка насторожило брюнетку. — Вы там как? — О, мы чудесно! Спасибо, что спросил. Денег хватает на всё? — черноволосый кивает, — мы, кстати, на неделю задержимся, поэтому я перешлю тебе еще, — вновь кивок. — Поссорился с Мацуно? — Нет, — тихо отвечает парень, совершенно не понимая, почему его голос так предательски задрожал именно сейчас. — Не смей мне лгать, Кейске. Всё настолько херово? — Да пиздец, мам. — Конкретнее. — Кажется... Я в него... — женщина одним движением руки просит его замолчать и по-доброму улыбается. — Я знаю. Давно догадалась. Так значит, это не взаимно? — Скорее всего, нет, — как-то печально отвечает брюнет, и Баджи старшая сильно удивляется. Она впервые видит своего сына в таком состоянии. — Он сам тебе это сказал? — Нет. — Кейске, не тупи, пожалуйста. Как ты можешь что-то утверждать, не зная наверняка? — Рёко тяжело вздохнула, — ноги в руки и попиздовал признаваться. Видел бы ты, как он смотрит на тебя. — У него есть парень. Достаточный аргумент? Теперь женщине сказать нечего. К сожалению, она и помочь ничем не сможет. Слова поддержки нахрен не всрались ее сыну, да и она сама понимает, что порой они делают только хуже. Баджи действительно благодарен. Его не стали жалеть и говорить, что скоро все наладится. Брюнетка оставила это непосредственно на него самого. Это не может не радовать. Ещё немного поговорив, Кейске отключается и видит, что на телефон пришло новое сообщение: «Нужно поговорить. Через двадцать минут возле твоего дома».***
— Поговорила с ним? — интересуется светловолосая женщина средних лет. — Да. Кажется, мы немного ошиблись насчёт наших детей, точнее, чувств твоего. У него там парень какой-то появился, — попивая свой кофе, донесла полученную информацию до подруги старшая Баджи. — Чего? Скажи, что шутишь, — блондинка умоляюще посмотрела на Рёко. — Неа, — преспокойно отвечает брюнетка, закидывая в рот очередную печеньку. — И этот парень точно не Кейске? — старшая Баджи отрицательно качает головой. — И как он сейчас? — Будто по нему трактор проехался, — на секунду женщина задумалась, а после продолжила, — раз двадцать. — Ты так спокойно об этом говоришь. Совсем его не жалко? — Совсем немного, но жалость ему не нужна. Он сильный, справится. Старшая Мацуно кивнула, но всё же была немного разочарована. Она в любом случае примет выбор своего сына, но отчего-то всегда думала, что в один прекрасный день Чифую приведет к ней не какую-нибудь милую девушку, а своего любимого соседа с пятого этажа. Жаль, не сложилось. — На набережную? — Спрашиваешь еще? Конечно! Там же такие виды! — восторженно завопила блондинка, и улыбнувшись такой бурной реакции Рёко, встала с места и утянула подругу за собой.***
Брюнет был крайне удивлен. Он ожидал сообщение от кого угодно, но только не от этого человека. Не сейчас. Вообще никогда. И почему Баджи не заблокировал её в тот же день? Наспех, приняв душ, Кейске быстро собрался и вышел к своему подъезду. Ждать девушку не пришлось, ведь она уже была на месте. — Здравствуй. — У тебя две минуты. Не услышу чего-то дельного – уйду, — брюнет не шутит. Её компания ему, мягко говоря, неприятна. Он вышел интереса ради, не более. — Я хочу извиниться, — глаза Баджи расширились. Он не ослышался? Аяне извиняется? — Перед тобой и Мацуно. Кейске несколько секунд просто молчал. Впервые в жизни эта бестия говорит что-то не наигранно, не с презрением, а искренне. Почему-то черноволосый уверен, этот шаг был крайне непростым для нее. Несколько дней с духом собиралась. С одной стороны, парень не держит зла, ему похуй, но с другой, — придушил бы собственными руками за ту боль, что пришлось испытать Чифую. Порой каждой израненной душе нужно прощение. Хоть от кого-то. Иначе груз прошлого попросту не отпустит. Быть может, получив прощение, человек вновь сможет подняться на ноги и пойти другим путем? Нет. Баджи никакой не благодетель. Разве похож он на тех людей, что безоговорочно всех прощают? Конечно нет. В его случае разве что кошки могут похвастаться благосклонностью и добротой брюнета к ним. И всё же Кейске хочет помочь. Возможно, потому, что он и сам сломан, а быть может, где-то в глубине души он действительно желает ей лучшей жизни; не хочет, чтобы она потонула в собственном болоте. Шаг. Ещё один. И брюнет легонько потрепал девушку по волосам, слабо улыбнувшись. — Удачи в жизни, Аяне. Найди свой собственный путь, без лжи и лицемерия. Будь собой. — Это значит, что ты прощаешь? — решила уточнить Ватанабэ. — Конечно нет. Я не прощаю тех, кто сделал больно моим близким, — Аяне виновато опустила голову. — Но ты должна попробовать жить иначе, чтобы в будущем не допустить подобного, ладно? В глазах брюнетки мелькнула надежда на искупление. Она действительно благодарна Баджи. Да, он не простил её, но дал толчок началу новой жизни. И она постарается прожить её по-другому. — Спасибо и прощай, — облегченно выдохнула младшая Ватанабэ и как-то печально улыбнулась. — Это прощание? — Да. Я уезжаю. Мать попросила администрацию написать бумажку о переносе исправительных работ в другой город. Там я и понесу свое наказание. — Береги себя, — прощаясь, говорит Кейске и Аяне уходит. Вернувшись в подъезд, брюнет сталкивается с Ханмой и Раном. Откуда они идут, итак понятно. Говорить с ними не хочется, да вообще с кем-либо, поэтому кареглазый просто проходит мимо, поднимаясь по ступенькам выше. — Баджи, — звучит где-то за спиной, но Кейске старательно игнорирует Ханму. — Мы можем поговорить? Очевидно же, что не могут. Брюнет вообще предпочел бы не разговаривать с этими двумя, да и не видеться вовсе. Вновь проигнорировав надоедливого парня, Баджи идет дальше, сильнее сжав кулаки. Пройдя второй этаж, Кейске услышал звук открывающейся двери. Поворачиваться он не стал. Безумно хотелось увидеть Мацуно, обнять и ни с кем не делиться. Но, переступая через себя, брюнет идет дальше по лестнице. Баджи прекрасно осознает, что обладатель просто невъебенно-красивых лазурно-синих глаз сейчас смотрит на него, но остановиться не может. Так будет лучше.Вот только для кого?
***
В груди неприятно защемило. Чифую был настолько близко к Кейске, но он даже не посмотрел в его сторону. Больно. Но блондин понимает. Было время, когда он сам относился к брюнету подобным образом, всячески избегал его и отказывался от совместного времяпрепровождения. Вероятно, Баджи тоже было больно. И несмотря на такое отношение к нему, он спас Мацуно в очередной раз. Ну почему Чифую оказался таким слепцом и не смог увидеть очевидного? — С тобой тоже говорить не стал? — блондин кивнул, отдавая Рану пакет с пивом. — Всё? Больше ничего не забыли? Я еще раз туда-сюда ходить не буду, — улыбнувшись, Хайтани пихает Ханму в бок, стараясь не привлекать внимание Мацуно. — Прости, — говорит Шуджи, опустив голову. Да, не особо искренне, но тоже сойдет — заключил Чифую и улыбнулся. Всё же он оказался прав. Ран действительно хорошо на него влияет. — Проехали. Распрощавшись с друзьями, блондин поднялся обратно к себе и услышал, что его телефон трезвонит как сумасшедший. Взяв гаджет в руку, Мацуно увидел пять пропущенных от Такемичи. Чифую хотел было перезвонить, но Ханагаки его опередил, позвонив в очередной раз. — Господи, Чичи, скажи мне, скоро конец света? — парень на другом конце провода немного затупил, несколько секунд помолчав. — Н-нет. Короче, жду тебя через полтора часа у нас с Казуторой. Отказы не принимаются. А еще ты остаешься с ночёвкой, — твердо заявил юноша. — Мичи, а можно вы пойдете нахуй, и я останусь дома? — Нельзя. Не придешь сам, мы сами к тебе наведаемся и за трусы вытащим из квартиры. До скорого. Ханагаки сбросил вызов, а блондин, глянув на время, решил немного вздремнуть. Он и за полчаса соберется, а отвезти его попросит Ханму. Так что время на сон у него гарантировано имеется.***
— Придет? — поинтересовался скучающий Ханемия. — У него выбора нет. Что насчет Кейске? — Такемичи забрался к Торе на коленочки, уткнувшись носом ему в плечо. — Цитирую: «Если ты не придешь, я нассу тебе в тапки, засуну под подушку мертвого голубя и выложу твою самую позорную фотку в сеть». — Это жестоко. Ты же понимаешь? — Зато эффективно, — и в принципе, голубоглазый с этим согласен. Баджи по-другому вряд-ли согласился бы. До прихода остальных у них есть как минимум час, поэтому Казутора решил утолить свой голод. И как же не повезло Ханагаки, если он не хотел. Слегка прикусив нежную кожу шеи, Ханемия медленно спустился к ключицам, оставляя после себя влажный след от поцелуев. Несильно сжав упругую плоть, парень получил блаженный вздох своего партнера. Обычно Тора безумно нетерпелив, но почему-то сегодня был крайне нежен. Сократив дистанцию между их лицами, юноша затянул блондина в долгожданный поцелуй, медленно смакуя то нижнюю, то верхнюю губу. Аккуратно проведя языком от подбородка до шеи, крашенный брюнет вновь переключился на поцелуи, пока руки блуждали по чужому телу, изучая его. Слова сейчас были не к чему. Такемичи всё устраивало. Он с радостью подставлялся под ласки Ханемии, одаривая его тихими полустонами. Сегодня его тигренок был особо нежен с ним. Упускать такое было бы непозволительной роскошью. Ханагаки прогнулся в спине, снимая с Казуторы домашнюю футболку. Прильнув к чужой шее, голубоглазый буквально выцеловывал каждый сантиметр любимого тела и следом слабо покусывал. Позволив себе маленькую шалость, Такемичи оставил парочку засосов на шее, следом тщательно зализывая их. Ханемия промычал, снимая со своего парня футболку и шорты. Легонько огладив чужое возбуждение, брюнет скользнул рукой под резинку боксеров, медленно снимая их; наклонился к любимым губам и затянул в тягуче-сладкий поцелуй, одними лишь прикосновениями доводя блондина до дрожи в коленках. Терпеть становилось действительно сложно, а Тора, как назло делал всё очень медленно. Не спеша размазывал смазку по пальцам, медленно двигал ими внутри, то и дело попадая по заветному месту, вызывая табун мурашек и неимоверное удовольствие. Голубоглазый стонал, как последняя сука, пока Ханемия продолжал его мучать, ведь ему до невозможного нравился изнывающий от желания Ханагаки. Ах, как же тигренку нравилось податливое тело его мальчика, сладкие стоны и хныканье, просящее о большем. И Казу давал больше. Быстро расправившись со своей одеждой, брюнет медленно растер смазку по своему органу и подставил его к колечку мышц. Слегка толкнувшись вперед, Ханемия вошел наполовину, давая время привыкнуть. Казутора ласково оглаживал чужие бедра, оставлял поцелуи где-то в районе шеи и ключиц, после проводил языком и кусал. Бедный Такемичи под ним совсем обмяк. Никакой боли он больше не чувствовал. Лишь желание, похоть и страсть наряду с нежностью и искренней любовью. — Двигайся, прошу, — тяжело дыша, просит блондин, и Тора не может ему в этом отказать. Плавно качнув бедрами, брюнет вошел полностью, но двигаться не спешил. Несколько секунд на привыкание и вот он, долгожданный первый толчок. Тигренок двигался медленно, срывая с чужого рта стоны наслаждения. Обхватив чужой орган рукой, юноша провел рукой вверх, а затем вниз, размазывая естественную смазку по всей длине. Несколько толчков и ловких махинаций рукой, и Ханагаки кончает с протяжным стоном. Казуторе понадобилось еще несколько размашистых толчков, прежде чем кончить вслед за своим парнем. Обессиленно рухнув рядом с блондином, Ханемия нежно целует его в губы, заботливо убирая прилипшую к челке прядь волос; затем ласково оглаживает чужие щечки и целует в лобик. — Понравилось? — Очень. Ты сегодня такой нежный, — улыбнувшись, констатирует Такемичи, уместив голову на чужой груди. — Настроение такое, — брюнет погладил блондина по волосам и прикрыл глаза. — Нам нужно в душ. — Давай еще немного вот так полежим. Успеем еще, — Казутора кивает, и парни просто лежат, наслаждаясь друг другом.