Не делай зла, добро не обязательно

Маргарита никогда не казалась Пушкаревой истеричной особой. Такая холодно-высокомерная формочка для льда, правда, старинная, но, что греха таить, совершенно не старая. Такой экземпляр, который и виды повидал, и в то же время стал цениться еще больше. Катя чуть потрясла головой, чтобы сбросить эту странную мысль прочь. На это движение Маргарита выгнула брови в удивлении, а потом поправила юбку, разглаживая легким движением руки несуществующие складки. Катерина вздохнула. Они сидели вот так, друг напротив друга уже минут двадцать, а разговор совершенно не шел. Они уже обменялись обязательными фразами приличия, но Жданова не торопилась говорить, зачем она здесь, а Катя не торопилась расспрашивать. Возможно, первая просто собиралась с мыслями, но Пушкарева просто не хотела иметь с Маргаритой никакого дела. В конце концов, смыслила Жданова в делах компании не слишком много, но и не мало, поэтому имела полное право прийти и немного потретировать “нанятого” директора, но что-то подсказывало Катерине, что она пришла за другим. Кира? Но Воропаева и сама в последнее время неплохо умела ответить Марго, так что же тогда? - Чаю? - улыбка получилась вымученной и напряженной, но Катерина ничего не смогла с этим поделать, и решила, что нужно похвалить себя уже за то, что она вообще смогла улыбнуться. Маргарита на нее смотрела так изучающе и выжидательно одновременно, что Пушкаревой малодушно захотелось позвонить Воропаеву. Но не могла же она прятаться за его спиной постоянно. Хотя отец и твердил, что крайне важно встретить мужчину, который и станет такой стеной. Встретила, но теперь сама отказывалась за ним прятаться, вознамерившись научиться самой выпускать и когти и зубы. Правильно ли это? Никто не мог ей дать ответа. Вон, даже Жданова не могла ответить ей на просто вопрос - заказывать ли чай. - А у вас хороший чай? - Маргарита все-таки решила, что она должна хоть что-то сказать Кате, и та пожала плечами. - Чай как чай, думаю, что не лучше и не хуже с того времени, как в этом кресле сидел ваш сын, - эта фраза заставила Жданову недовольно поджать губы, и Катерина едва не хлопнула себя по лбу. Она не собиралась звучать ни грубо, ни провокационно. Но, с другой стороны она не сказала ничего, что бы ни было правдой. - Я не фанат чая, - Марго снова одернула юбку, - кофе у вас все так же хорош? - Кофе все так же хорош, - подтвердила Катерина, - значит, эспрессо, американо? - она невольно ощутила себя официанткой. Да и взгляд этот, изучающий и пристальный, даже обжигающий, невольно заставлял чувствовать себя прислугой, перед хозяйкой положения. Да, Пушкаревой нужно было хорошенько сбросить с себя этот комплекс неполноценности. Маргарита обвела взглядом комнату, скользя по потолку от одной стены до другой. - Возможно, сегодня было бы хорошо, если бы это было американо с молоком. Молоко отдельно. Горячим, - после этого заказа Катя и правда задумалась над тем, за кого ее принимала Маргарита. Но все равно передала заказ, прежде чем в комнате снова запало молчание, подпитанное буквально звенящей тишиной. Катерина ощутила досаду, она что, должна развлекать Жданову? Ну уж нет, если у нее нет конкретного дела, и она просто решила выпить кофе в ЗимаЛетто, пусть дожидается своего напитка. Катя просто склонилась над очередным отчетом с производственного этажа. Марго не возражала, просто наблюдая, и через время Пушкарева просто растворилась в работе настолько, что перестала ощущать взгляд Ждановой. Она прикусила кончик ручки, сводя брови к переносице и прослеживая ряды цифр, которые почему-то отказывались сходиться в единую идею. Что-то было не так, и сейчас Катя искала ошибку, а потом собиралась понять, она допущена случайно, как опечатка, или это нечто фактическое. Стук в дверь оторвал ее от работы. Она подняла голову, приглашая принесшего кофе войти. Слова сорвались на автомате, отточенная реакция, от которой ей нужно будет избавляться, как только она закончит свою работу по восстановлении ЗимаЛетто. - Молока нет, - Виктория вздохнула так, словно не кофе принесла, а неподъемную ношу тащила, - есть сливки, - она недовольно плюхнула поднос на стол с таким видом, что Катерина с легкостью прочла в этом движении несколько непечатных выражений. - Спасибо, Виктория, - Катя кивнула ей, чуть улыбнувшись. Она старалась держать нейтралитет, но терпение ее было не безгранично. Кира жалела Клочкову слишком сильно, и Пушкарева уступила ей, не увольняя несносное создание. Хотя Саша и раскритиковал ее за это, как только мог. Но нервы у Катерины были не железные, и она решила, что раз Кира так дорожит своей паразитичной подругой, то пусть она будет ее секретаршей. Это была проверка, своего рода испытание для Воропаевой. Ведь она не пересекалась с некомпетентностью и, что греха таить, ленью Виктории в рабочем аспекте. Вот, пусть теперь попробует. - В мои обязанности не входит искать молоко, - Виктория покосилась на Маргариту, словно приободренная ее присутствием. Видимо, она решила поставить на место “эту выскочку из каморки”. Катерина уже было собиралась ответить ей жестко и грубо, но Маргарита опередила ее. Она прокашлялась, чтобы Виктория перевела на нее свой подобострастный взгляд. Но Жданова не улыбнулась Клочковой. - Виктория, ты не находишь, что твой способ общения с твоей начальницей совершенно неприемлем? - тон ее был холодным и отстраненным. Нет, Маргариту не интересовало, что Клочкова так общалась с Катериной. Ее больше волновало общее нарушение субординации, - если тебе не нравится твое место работы, то я думаю, что это было бы вполне закономерно просто уволиться. Если же нет, тогда свои ПРЯМЫЕ обязанности ты могла бы выполнять с закрытым ртом, пока тебя не попросят говорить. Виктория открыла было рот, и тут же его захлопнула. Потом повторила это движение еще несколько раз, в ее глазах отразилась самая настоящая обида, буквально болезненная. Она искренне не понимала, почему Маргарита вдруг заступилась за Катерину. Пушкаревой даже стало немного жаль незадачливую секретаршу. - Я не думаю, что Виктория пыталась проявить ко мне неуважение, Маргарита Рудольфовна, - Катерина привлекла внимание к себе сразу обеих женщин. Обе они взглянули на нее удивленно, только Вика с долей растерянности, а Маргарита с явным скепсисом. Но Катерина не собиралась отступать, - мы слишком долго работали на равных, и иногда, в особенности когда на нее наваливается слишком много работы, Виктория может забываться. Я делаю ей скидку, прекрасно понимая всю эту ситуацию. Поверьте, если бы такое поведение было систематическим, то мы давно распрощались бы. Не правда ли? - Катя с нажимом обратилась к Клочковой. - Да, да, - Виктория покивала несколько раз, забирая со стола поднос, и делая шаг назад, явно собираясь ретироваться. Но не на свое место, а в вотчину Киры, чтобы пожаловаться на несносное поведение Катерины, и совершенно невозможные слова Маргариты. Пушкаревой нужно было взять себе на заметку не вызывать Клочкову к себе, ибо в ближайший час Катерине никто не придет. - Да-да? - Жданова скользнула взглядом по Виктории, а потом и по Катерине, - Просто не верится, - скепсис все еще присутствовал в ее голосе, но развивать тему она не торопилась. Пушкарева чуть пожала плечами. - Спасибо, Виктория, - Катерина еще раз поблагодарила Клочкову, чтобы получить возможность отпустить ту к Кире поприличнее, - можете идти. Виктория благополучно вылетела из кабинета прочь, хлопнув дверью не сколько от негодования, сколько от испытанного шока. - Она никогда не умела себя вести, - заметила Маргарита, кивая в сторону удалившейся Виктории, - но ваше терпение просто выше всяческих похвал, - она даже не смотрела на принесенный кофе, и Катерину это разозлило. Зачем было нужно соглашаться на напиток, если он совершенно не нужен? - Я просто не вижу смысла с ней ругаться, - Пушкарева улыбнулась одними уголками губ, - я тут явление временное и занимаюсь только теми кадрами, которые могут действительно помочь ЗимаЛетто, а Виктория, - пожатие плечами, - она часть компании, как бы это странно ни звучало. И я уж точно не в праве ее уволить. Если уж ваш сын этого не сделал, то мне она уж точно жить не мешает. - Мой сын был весьма хорошим руководителем, ему Виктория тоже не мешала, - Маргарита произнесла эту фразу спокойно, даже как-то немного расслабленно, но смотрела при этом так, что Катерина ощутила болезненное давление в груди, словно кто-то в ней медленно проворачивал нож. - Этого никто не отрицает и не умаляет, - согласилась с ней Катерина, - все ошибки, которые были им допущены, были от неопытности, и, как видите, в итоге не оказались слишком критичными. Павел Олегович сейчас не наказал Андрея тем, что отправил его на производственный этаж, это один из способов для хорошего начальника изучить ВСЮ систему работы своей компании. Как только урок будет выучен, все снова вернется на круги своя. - И когда же урок будет выучен? - Маргарита даже подалась немного вперед, это был единственный момент, когда она хоть как-то отреагировала эмоционально в их беседе. Неужели она прибыла только для того, чтобы узнать, когда же Катерина собирается сойти с этого “трона”? Но это можно было спросить в лоб. Она бы показала парочку цифр, подсчитала сроки и ответила. Всем было бы легче. - Думаю, через год, возможно, немногим больше, - Катерина вздохнула, сплетая руки на столе в замок, - поймите, Маргарита Рудольфовна, мне нравится находиться здесь точно так же, как вам меня тут видеть. Вы думаете, что мне нужно это место, но я бы с удовольствием променяла его на что-то менее… - сложно было подобрать правильные слова, но, казалось, Маргарита поняла ее достаточно хорошо. - Вы не нуждаетесь в этом кресле, и я почти могу поверить, что и та зарплата, которую вы получаете, вам не нужна, но можете ли вы утверждать, что ваш жених не метит на ваше место? - Жданова больше не старалась держать спокойствие и нейтралитет. Сейчас она все обратилась в интерес, смотрела требовательно, ожидала ответа, и наверняка не приняла бы отмалчивание или неуверенность. - Александру не нужна компания, - Катерина была уверена в каждом его слове, сказанном ей тогда, и поэтому сейчас передавала эту же уверенность в каждом слове, - да, он не отрицал, что будь у него возможность продать ЗимаЛетто по частям и забрать то, что его по праву. Но сейчас ему это безынтересно. - Потому что вы так сказали ему? - о, знакомый скепсис вернулся в голос Маргариты, но Катерина покачала головой. - Нет, потому, что ЗимаЛетто вскоре будет приносить ему куда больше денег, чем он мог бы выручить от продажи компании. - Исключительно финансовый интерес, - Жданова кивнула, - даже на миг не сомневалась в нашем Сашеньке. - Если бы вы не сомневались, на миг или нет, то не задавали бы мне этих вопросов, и не пробовали выведать у меня планы моего жениха, чтобы соотнести эту информацию со своими мыслями, - Катерина выпалила это до того, пока мозг ее не запретил ей высказаться столь резко. Но для нее было просто невозможно слушать выпады в сторону Александра. - Я не пыталась никого обидеть, - но улыбка ее говорила об обратном. Пушкарева позволила себе вдох и выдох, чтобы не спровоцировать ненужную перепалку, - вы не так давно с Сашей, и я думаю, что вы не успели его изучить столь же хорошо, как могли сделать его ближайшие люди, - Маргарита улыбнулась, - вы многого не знаете о нем, Катя, и я думаю, что узнай вы, возможно, бежали бы прочь от него, еще быстрее, чем в прошлый раз покинули ЗимаЛетто. - Я не думаю, что у меня есть недостаток информации об Александре, - Катерина сплела на столе пальцы в замок, сжимая их так крепко, что они побелели, - но я смею предположить, что сейчас вы начали со мной разговор о чем-то таком, чего, по вашему мнению, я не знаю. И если вам так хочется поделиться этим знанием… - она кивнула, словно бы намекая, что Жданова может предоставить ей то, с чем она к ней все-таки и явилась. Маргарита задумалась на миг, словно бы выбирая как поступить, но Катя знала, что все было решено еще до того, как она переступила порог ее кабинета. Значит, Жданова пришла говорить с ней о Воропаеве, как интересно. - Думаю, я самый последний человек, от которого вы бы хотели услышать некие сведения о Сашеньке, - начала она максимально пространно. Катя прикусила щеку изнутри, чтобы не сказать, что, да, таки последний, - но только я готова говорить об этом с вами. В открытую. - С чего же такая доброта? - на этот раз Пушкарева не выдержала, прекрасно понимая, что то, что собирается рассказать ей Маргарита наверняка что-то очень личное и, совершенно точно, неприятное. И то, что Жданова собиралась этим поделиться, могло означать только одно - попытку вбить клин между ею и Александром. - Возможно, мне вас жаль? - это был вопрос, вопрос, на который не было правильного ответа. Маргарита чуть взмахнула рукой, - я ведь была на вашем месте. Не в прямом смысле, конечно, но… любить Воропаева это то еще испытание. - Вы любили Юрия Александровича? - Катерина нахмурилась, неужели Маргарита и Юрий знали друг друга еще до брака? Или это случилось после? - Нет, что за глупости, - рассмеялась Марго, - я была влюблена в старшего брата Юрия. Виктор был слишком ярким мужчиной, слишком страстным, слишком понимающим. Думаю, в него влюблялись все кругом, и это вне зависимости от пола, - она покачала головой, а Катя задумалась, что даже не знала, что у Александра был дядя. Она внимательно слушала Маргариту, - Саша очень похож на него. В нем бесспорно много и от Юрия, но Виктор… да, он унаследовал крайне много от своего дяди. В том числе и умение общаться с противоположным полом. А еще, - улыбка ее стала злой, - поворачивать чувства влюбленных дурочек себе во благо. - Это то, о чем вы хотели рассказать мне? - Катерина и так прекрасно знала, что у Александра была личная жизнь до встречи с ней, и раз сейчас они вместе, значит, до этого там не было ничего серьезного. - О нет, - покачала головой Жданова, - это предыстория, а поведать я вам хочу вот о чем…

* * *

Она отчаянно зевнула, и слишком поздно прикрыла рот. Александр хмуро покосился на нее, явно недовольный тем, что она снова задержалась на работе допоздна. Катерина постаралась улыбнуться ему как можно более ободряюще, и заслужила еще один недовольный взгляд. - Передо мной можно не притворяться, - заметил он, и Катя поняла, что недовольство его заключается в том, что она пыталась перед ним храбриться. Пушкарева сползла на своем сидении чуть ниже, прикрывая глаза и обнимая себя руками. - Я не храбрюсь, я просто не хочу тебя расстраивать, - заметила она, ощущая, как Воропаев принялся поворачивать. Она знала эту дорогу с закрытыми глазами, они так часто ездили одним и тем же маршрутом, что каждый поворот был практически родным, - я знаю, что у тебя сейчас тоже много работы, ты тоже устаешь и… - Я твой мужчина, ты не расстроишь меня тем, что тебе плохо или тем, что ты устала, ты позволишь мне знать, что ты доверяешь мне. Я и без этого всего я знаю, что ты сильная, - заверил он ее, - знаю, что ты можешь сделать все и больше. Но если ты не будешь позволять мне заботиться о тебе, тогда зачем я тебе? - Чтобы я заботилась о тебе, - она произнесла это бездумно, не фильтруя сказанное от усталости и сонливости. Воропаев вздрогнул всем телом от ее слов, и руки сжались на руле сильнее. Возможно, будь она еще более сонной, она коснулась бы его руки просто поверх руля, но Катерина сдержалась, не пытаясь создать возможную аварийную ситуацию. - А обо мне нужно заботиться? - он продолжал смотреть на дорогу, совершенно не поворачиваясь в сторону Пушкаревой. Она вздохнула, неужели он думал, что она воспринимает его слабее, чем он есть? - Да, нужно, и мне это доставляет удовольствие, - призналась она ему, раз уж этот разговор принял такой поворот, - ты всегда заботился обо мне, с того первого дня, когда я грохнулась тебе в руки, увидев тебя на том пляже. Ты сделал для меня столько, что я думала, что никогда в жизни не смогу с тобой рассчитаться. А потом я увидела тебя. По-настоящему увидела. Я узнала, что ты можешь уставать, что ты раздражаешься, что ты смотришь так по-особенному, когда тебя что-то радует. Я увидела, как ты улыбаешься, и я поняла, что я хочу видеть эту улыбку чаще. - Я часто улыбаюсь, - заметил Воропаев, наконец, покосившись в ее сторону, - никто не может назвать меня угрюмым, знаешь ли. - Я не об этой улыбке, и ты прекрасно это знаешь, - Катерина выровнялась на своем сидении, - так по-особенному ты никогда до этого не улыбался. Возможно, просто не в стенах ЗимаЛетто, но я этого не видела, а там, в Египте, увидела. - Что еще ты увидела в Египте? - хмыкнул он, Катя заметила, что разговор заставлял мужчину чувствовать себя неловко. Она знала его достаточно долго, чтобы видеть, как он смущается. Нет, Маргарита ошибалась, она могла не знать о жизни Александра, но она уже знала самого Александра достаточно. Все остальное было декорацией, покрытой пылью древности былью. - Ты очень милый, когда ты выпьешь, - решила она перевести разговор в шутливое русло, чтобы позволить Воропаеву окончательно защититься и пошипеть на нее в его излюбленной манере. - Это была самая моя огромная ошибка, когда я пришел к тебе на встречу в таком состоянии, - покачал головой Александр, смеясь. - Я думала, что ты хотел меня поцеловать, - Катерина припоминала, как тогда склонился над ней Воропаев, плотнее заворачивая ее в свой пиджак. Она была трезва, ни капли алкоголя, но голова все равно кружилась, когда дыхание его обожгло ее губы. А еще она очень злилась сперва на Александра, что не поцеловал, а потом на себя, что о таком думала. Неужели все началось уже тогда? - Хотел, - не стал отрицать Воропаев, - я тебя в принципе давно хотел, ты же знаешь, - он улыбнулся немного криво, - я рад, что сейчас ты моя. Но я так и не понял, как мы с моей заботы о тебе перескочили на твою заботу обо мне. - А можно мы будем делать это обоюдно? - меньше всего Катерине хотелось нагородить сейчас глупостей о том, как бы она хотела закрыть этого мужчину от всего мира. Он точно не оценит такой порыв. По крайней мере, пока не оценит. - Я не против, - он был странно покладист, его губы изогнулись в мягкой улыбке, когда они въехали во двор, - но ты должна позволять мне это, понимаешь? - Я буду позволять тебе все, что ты захочешь, - заверила она Александра, и тот рассмеялся, словно она рассказал ему поистине смешную шутку. - Никогда, - сказал он ей, паркуя машину и поворачиваясь к ней всем телом, - никогда не говори мне такого, - он коснулся ее щеки, лаская кожу медленно, нежно, - никому такого не говори, это дарит власть. Невероятную власть. - А разве ты не желаешь власти надо мной? - Катерина ощущала, что вся ее кожа покрывалась мурашками от этой ласки, и прижалась своей щекой к его руке еще ближе, еще сильнее. - Я хочу, чтобы ты принадлежала мне по своей воле, - голос Воропаева рокотал, так глубоко, так мягко, обволакивая ее со всех сторон, - мне не нужна твоя покорность, я хочу тебя, всю тебя, всю тебя настоящую. - Я люблю тебя, - она подалась вперед, чтобы коснуться губ Александра поцелуем. Он тоже подался вперед, немного гася вспыхнувшую в ней страсть. Поцелуй его был мягкий, тягучий, сладкий, а рука его зарылась в ее волосы, ероша короткие прядки. - И я тебя люблю, - уверил ее Воропаев, - но давай ты не будешь начинать то, что не собираешься закончить, - он поцеловал ее в нос, когда заметил, что она собирается возмутиться, и у Катерины пропало любое желание спорить. Он еще раз пригладил ее щеку большим пальцем, заглядывая в глаза, - пошли, я уложу тебя в кровать, тебе нужно хорошо выспаться перед завтрашним днем. - Воропаев, - она вздохнула, лаская языком каждую букву его фамилии, - я хочу за тебя замуж, давай подадим заявления как можно раньше. - Например, когда? - он склонил голову к правому плечу, довольно щурясь от ее заявления. - Например, завтра? Да… растерянным Александра ей приходилось видеть не часто.