Не делай зла, добро не обязательно

Обживаться на новом месте казалось странно. Не то чтобы Катя скучала по своему “старому” кабинету, она иногда невольно думала о том, что комфортнее всего ей было именно в каморке, но новый странно напоминал ей про Малиновского. Как она не минимизировала с ним контакт, они все равно пересекались. А сейчас она оказалась в его кабинете. Зачем? Возможно, это было очень важное дело вселенной - она должна была отпустить. Простить и отпустить, как об этом говорят слишком часто, но со своей стороны она не смогла, просто не смогла сделать этого… по крайней мере, до конца. Сейчас с Малиновским, хотя и с довольной прохладцей, работал Николай. Зорькина в сторону Романа направила Кира - нужно было решать с тем, кто крысятничал на производственном этаже. Сама Воропаева сейчас была в делах и в заботах, хотя далеко не в тех, которые должны были занимать уже невесту. Она занималась Катиной свадьбой, довольно безжалостно затащив в это дело еще и Кристину. Сам Николай, услышав о приготовлениях к свадьбе, тут же сдал назад, очень недвусмысленно сведя Киру и Елену Александровну и на этом решил, что свою миссию он выполнил. Как он заявил самой Кате - ему хватает сейчас работы с Малиновским. В итоге, пристроены оказались все. Но больше всего ее беспокоило то, что сам Воропаев тоже оказался слишком активно пристроен к делам. Они виделись вечерами, и Кате все больше и больше хотелось откусить будущему мужу голову. Но, рана, слава Богу, начала постепенно затягиваться, и чувствовал он себя куда как лучше. Что не только позволило ему работать еще больше, но и… Катерина покраснела. Это самое “и” она не могла вспоминать без удовольствия, но… она все еще сопротивлялась, ведь это могло повредить заживлению. Правда, отказать Александру в чем-то, чего он хочет по-настоящему, было практически невозможно. Она покачала головой, а потом вздохнула - сумасшедший дом. Иногда она понимала маму, которая говорила, что место женщины в доме рядом с мужем - тогда мир не кажется таким вертящимся без остановки. Конечно, понимания этого надолго не хватало, но мысли о совместном отдыхе… да, это то, что постепенно подогревало ее жажду побыстрее разобраться со свадьбой, и выторговать себе медовый месяц! Ведь Жданов, не без переживаний усаженный в свое новое-старое кресло, вполне мог справиться с ЗимаЛетто и без нее. По крайней мере, на пару недель так точно. Когда раздался стук в дверь, Катерина была практически уверена, что к ней наведался Андрей. В последнюю неделю он приходил, не переставая, то с одним вопросом, то с другим. Но, впервые за долгое время, у Кати не было ощущения, что бегает он к ней. Он приходил к советнику, к своему заместителю, и то, что этим замом была Екатерина Пушкарева, уже совершенно не играло роли. По крайней мере, ей хотелось в это верить. Хотя даже Александр никак не реагировал на активность Жданова. Он только предупредил ее, что если Андрей позволит себе что-то лишнее, хоть одно кривое слово… Но он не позволял, и поэтому все было… ровно. - Войдите, - Катя пыталась предугадать, с чем же на этот раз пожаловал Жданов, но в распахнутую дверь вошел Малиновский, - Роман Дмитриевич? - Простите, что без предупреждения, - мужчина вошел в кабинет и притворил за собой дверь. Он быстро пробежал взглядом по кабинету, но ни слова о нем не сказал, - я к вам не совсем с рабочим вопросом, - сразу же признался он. - Да, - Катерина нахмурилась, - присаживайтесь, - она указала на кресло напротив себя, ощущая странную сюрреалистичность ситуации - предлагать мужчине присесть в его бывшем кабинете. Немного странно. Но и на это Малиновский никак не отреагировал, только головой покачал. - Нет нужды, мне от вас нужен номер телефона Зорькина. Его сегодня нет на месте, и я не могу его найти, а мне крайне срочно нужно обсудить с ним один вопрос, - Роман был странно собранным и не слишком довольным, - вы же понимаете, о чем я? - Понимаю, - Катерина кивнула, а потом снова указала на кресло, - присаживайтесь, - на этот раз она произнесла более настойчиво, - номер телефона Николая я вам дам, но там с этим есть незадача, - Малиновский удивленно выгнул брови и все-таки присел, - у него не всегда он заряжен, я даже не знаю, с чего у него такая привычка. Так что можете и не дозвониться. Так что если у вас что-то срочное, то я думаю, что смогу помочь. Если не слишком, - она протянула Роману лист бумаги с двумя телефонами, домашним и мобильным, - то вылавливайте его. Но учтите, он буквально мечется сейчас по городу. - Это я как раз понимаю, - Роман сложил листок в несколько раз, и спрятал во внутренний карман пиджака, - но у меня не слишком лицеприятные новости. Точнее, - он потер переносицу, - новости, которые наводят на определенные мысли. - Судя по тому, как вы выглядите, они не слишком радужные, - заметила Катерина, и Малиновский удивленно вскинул на нее глаза. Выглядел он и в самом деле словно пожеванным. Спит плохо? Или это от того, что Андрея перевели наверх, а он оказался в самом низу? Пушкаревой подмывало выяснить этот вопрос, но сформулировать его более корректно у него не получалось. - Вы об этом? - он обрисовал контур своего лица указательным пальцем, и Катерина просто кивнула. Малиновский вдруг улыбнулся, оскалившись настолько довольно, что она практически ощутила себя прошлым недоразумением, - это не от информации я такой… подтоптанный. Это от того, каким способом я ее собирал. - Да? Как интересно, - Катя хмыкнула, и уже собиралась язвительно заметить, что ничего не научило Романа жизни, и он, отстав на время от моделей, перескочил на швей, ну или вышивальщиц. Но Малиновский кивнул, все еще улыбаясь. - Я всегда думал, что я умею очень хорошо пить, оказалось, я ошибся, - он покачал головой, а потом помассировал висок. Катерина поняла, что, скорее всего у Романа было похмелье. В принципе, к его виду это подходило. А еще это могло быть похмелье в сочетании с недосыпом. Но какое это имеет отношение к сбору информации? - А зачем же вы так много пили? - Катя выгнула брови, а Малиновский покачал головой, словно удивляясь ее непонятливости. - Знаете, кто самый глазастый на производственном этаже? - уточнил он, немного подаваясь вперед, словно он собирался поделиться тайной информацией, - кто самый незаметный, едва ли несуществующий? - Я так понимаю, вы сейчас намекаете на абсолютно реального сотрудника? - Катя нахмурилась, - это кто-то, кто постоянно находится на производственном этаже? - Ага, - Роману явно нравилась эта игра, было видно по его довольному лицу, этой живой ухмылке не смотря на то, что белки его глаз были красноватыми и воспаленными, а под глазами плотно засели темные круги, - хотел вам дать эту подсказку, но вы сами ее угадали. Так что, идеи есть? - Учитывая то, что этот человек такой незаметный, о котором никто не вспоминает, а еще он умеет очень хорошо и много пить, и явно не воду, - Катерина снова скользнула по нему взглядом, - значит, вы общались с нашим электриком? - Знаете, Катя… Катерина Валерьевна, - исправился он, покачав головой, - с вами совершенно не интересно играть. Вы всегда на два шага впереди. - Так было далеко не всегда, - она продолжала смотреть ему в глаза, - меня очень хорошо жизнь научила. И знаете, за некоторые уроки я ей даже… благодарна. - Даже так, - улыбка на лице Малиновского растаяла, словно дымка, - а знаете, Катерина Валерьевна, мы с вами так и не поговорили. Я имею в виду нормально. - Возможно потому, что нам нечего обсуждать? - Катерина склонила голову к плечу. Нет, она была не готова к этому разговору, она не хотела его. Дела ЗимаЛетто, кражи денег, Зорькин, пьянка - все что угодно, но не разговор о том, почему и как так вышло, что ею воспользовались. Ей это до сих пор болело, мешало, буквально выворачивало наизнанку. Нет, она точно была не готова. - Возможно поэтому, - охотно кивнул Роман, скорее всего, он и сам был не готов говорить, или просить прощения, но все равно продолжил, - знаете, когда вы вернулись в ЗимаЛетто, я решил, что вы собрались мстить… нет, - Малиновский тут же покачал головой, - все было не так. Сперва мне показалось, что вы приехали к Андрею, - Катерина, видимо, выглядела, слишком оскорбленной, и Роман поднял руки вверх, - я практически сразу понял, что я ошибся. Но тогда эта идея показалась мне весьма и весьма состоятельной. Да и то, как вы и Воропаев, уж простите, но мало кто в вашу вечную любовь верил изначально. - А вы знаете, - Катерина на этот раз все-таки решилась ответить, - нам было совершенно все равно, верил кто-то нам или нет. Да и сейчас все равно. - И в это я верю охотно, - в голосе Малиновского не прозвучало ни едкости, ни издевки, - так вот, я в это тоже вполне себе уверовал еще тогда, увидел, что вы смотрите на Воропаева так… - он проглотил “как когда-то смотрели на Андрея”, и Катя была ему за это даже в какой-то мере благодарна, - что было ясно, что между вами. Ну, с вашей стороны так точно. И тогда я решил, что Сашенька вами вертит. - Да, - на этот раз Пушкарева позволила себе улыбнуться, - это очень на вас похоже. Демонизировать Воропаева с огромным на то удовольствием. - Ну а вы теперь решили его обелять, - не остался в долгу Роман, - я могу сказать только одно, мое предвзятое отношение не строилось на пустом месте. - Бог с вами, Роман Дмитриевич, стройте его, на чем хотите, - Катерина знала, что такой образ Воропаева был ему крайне полезен. Был ли он таким на самом деле… это знание было ей недоступно. Она считала Александра очень многогранным, возможно слишком, и даже сперва очень сложно различала, когда он снимает одну и примеряет другую, но ничего… время все расставило на свои места. - Знаете, - хмыкнул Малиновский, - как ни странно, и тут я просчитался. Только потом, много позже я понял, что Воропаеву не нужна компания. Ему нужны вы. Он так вился вокруг вас, создал себе буквально культ вашей личности. Ваше имя было с ним постоянно, и об этом говорили все общие знакомые. Значит, я оставил для себя третий вариант. Последний, как причину, почему вы вернулись. - И что же это за причина? - Катерина с интересом уставилась на Малиновского, ей казалось, что он перебрал все возможные варианты. Но, как оказалось, у него была еще одна идея. - Месть, - он ответил просто, без экивоков, без уловок и отказов, пристально глядя ей в глаза, - я уверил себя, что вы пришли для того, чтобы сделать мою жизнь и жизнь Андрея невыносимой. Я практически… я думал, что дни мои в компании сочтены. Мне казалось это вполне логичным, что вы крайне благородно выпишете мне пинок под зад, ну а Андрея сгноите на производстве, - он помолчал, а Пушкарева уже собиралась возмутиться, относительно производственного этажа, но Роман сам добавил, - теперь ничего против этой части ЗимаЛетто я не имею, но тогда мне казалось, что меня буквально выворачивало наизнанку, когда я там оказался. Но, все не просто так. Они помолчали. А Катерину все подмывало спросить, что же он сейчас думает о “мести”, или, возможно, он сам нашел подтверждение своим мыслям, если уж на то пошло. Ведь люди в принципе склонны додумывать то, чего нет. Она сама в свое время надумала любовь Андрея, Жданов потом, словно ей в ответ, решил, что она сама до сих пор пылает к нему безудержной страстью. И хотя сам Роман казался ей максимально логичным, гораздо логичнее того же Андрея, но и ему это было не чуждо. Малиновский сам вернулся к теме мести. - Знаете, вы даже не попытались сказать, что я говорю глупости, и что совершенно по-свински обвиняю вас чем-то страшном, - он потер глаза, а потом спросил, - вас все-таки подмывало нам отомстить? - Подмывало, - Катерина кивнула совершенно спокойно, врать сейчас было бессмысленно, да и не хотелось, тем более, что сам Малиновский прекрасно видел, что желание не нашло материального проявления. - А Виноградова, я думаю, поддержала вас в этом, да? - Роман усмехнулся, касаясь своей нижней губы, - Юлиана сказала, что мне и Андрею очень повезло, что вы гораздо более великодушны, чем мы того заслуживаем. И я подумал, она была бы “за”, если бы все-таки решили, что месть это то, чего вам хочется на самом деле. - Я вам больше скажу, меня бы еще и Саша поддержал, - не стала отрицать Катя, - просто… я не думаю, что месть принесла бы мне успокоение или удовольствие. Не мой метод. Мне, я думаю, было важно оставаться честной перед самой собой. - Рядом с Воропаевым в белом быть не получится, - словно напомнит ей прописную истину Малиновский, и Катерина кивнула. - Не выйдет, с этим я тоже совершенно согласна. Уже одно мое знакомство с Радовски не позволяет мне похваляться правильностью, - она сплела руки перед собой на столе в замок, поверх документов, с которыми она работала перед тем, как пришел Малиновский, - и да, не буду отрицать, иногда от этого довольно горько. Я всегда думала, что я буду куда более принципиальной. За добро? Наверное, так это можно назвать. Но… - Не мы такие жизнь такая? - поддразнил ее Роман, заставляя чуть дернуть уголками губ в подобие очередной улыбки. - Нет, я просто поняла, что для того, чтобы совершать хорошие поступки, совершенно не обязательно быть… правильным? Я перестала делить мир на черное и белое, можно считать, что я позабыла урок “что такое хорошо, а что такое плохо”. Сняла розовые очки и принялась смотреть на мир под иным углом. - Тогда тем более не понимаю, - Малиновский выглядел вполне искренне удивленным, - если вы стали смотреть на мир иначе, то почему не решили мстить? Это было бы куда как логичнее. Я же вижу, что вы, при всей вашей хваленой доброте, так и не простили ни меня, ни Андрея. - Я не простила? - тема мести отошла на второй план, - нет, дело не в том, что я не простила вас, - Катерина пожевала нижнюю губу, дело в том, Роман Дмитриевич, что я не простила себя. А вы, как и Андрей… Палыч, вы словно воплощение моей глупости. Думаю, это причина того, что я не могу простить. Ну и то, что вы прощения не просили. - Вы не хотите этого слышать, - безошибочно заметил Малиновский, потирая костяшки правой руки указательным пальцем левой. - Не хочу, - согласилась Катерина, - и я думаю, что я НИКОГДА не захочу. - Не поверите, Катерина Валерьевна, но я бы хотел, чтобы вы ошибались, - Роман встал, явно показывая своим видом, что он собирается уходить, - потому, что у вас… у такой вас я бы попросил прощения, даже если бы знал, что я его не получу, - он шутливо отсалютовал ей, - спасибо за телефон, пойду донимать вашего Зорькина, - он направился к двери, а потом повернулся, - свои отчеты занесу вам завтра с утра. И вам, и Андрею, чтобы вам было что обсудить, - Роман оскалился, - а то Жданов еще ненароком заскучает без дела. Малиновский покинул ее кабинет, а Катерина устало откинулась в кресле. Дурацкий разговор. Вместо того чтобы заняться чем-то полезным. Она и ситуация на производстве не узнала, и кого так упорно подозревал Роман не спросила, и себя не успокоила. Хотя… что греха таить, следовало признаться себе, что она немного прояснила пару моментов, с которыми следовало работать. И самым главным было то, что она должна была простить себе допущенную ошибку, как минимум потому, что она привела ее к Воропаеву. К Александру. К Сашке. Да, через боль, да через отчаяние, но… К Сашке. И ради этого она была готова перетерпеть это еще и еще, только чтобы с ним не расставаться. Она невольно рассмеялась. В Египте он назвал ее безумной. Просто сумасшедшей, когда она сказала, что сама во всем виновата… А она… она просто не ожидала, что Александр Юрьевич Воропаев может быть таким… ласковым? Гулять по пляжу было ее любимым занятием. Она часто тащила туда Юлиану, которая против не была, но и восторга не испытывала. Пушкарева Виноградову была за это готова носить на руках, она ведь знала, что Юлиана делает это ради нее. Вот и сегодня она направилась к подруге, которая как раз занималась йогой на террасе. - Привет, - Катя вздохнула, наслаждаясь ароматной апельсиновых цветов, - я на прогулку хочу выйти. По пляжу. Со мной пойдешь? - это должно было прозвучать иначе, не вопросительно, а утвердительно, но Катерине каждый раз казалось, что она отвлекает Виноградову от чего-то. Вот и сейчас и позы воина она перетекла в позу горы, а потом в позу дерева и так замерла, с закрытыми глазами. Поза казалась простой, но она была на баланс, и устоять в ней было довольно… проблематично. - Возьми Воропаева, - медленно и размеренно, чередуя слова с глубокими вдохами-выдохами, - ему полезно будет прогуляться. Он там у себя завис с работой, - снова вдох, - вытащи его. Он с тобой пойдет. Ему полезно, - вдох, выдох, еще раз вдох, - и вам двоим полезно быть вместе. Иди. - Ты меня подставляешь, - теперь был черед Катерины вздыхать, - лучше я сама пройдусь, - она повернулась, чтобы выйти с террасы, но Юлиана остановила ее. - Катя, тебе нужно учиться быть с ним расслабленной, у тебя, как и у него, выбор не велик, - замечает Виноградова, - иди. И Катя пошла. Правда медленно, очень медленно, в надежде, что она может переубедить себя в своем желании пойти на прогулку. Получалось это у нее как-то слабо. А еще, к страху позвать Александра погулять примешивалось некое странное щекотное чувство побыть с ним рядом немного. Просто, без притворства. Послушать его смех, который по возвращению в тяжелые будни будет столь… редким. Оказавшись у двери Воропаева, она выдохнула, словно перед прыжком в воду, и постучала. Некстати вспомнилось, как она однажды застала Александра в одном полотенце, сердце принялось частить, и она даже зажмурилась, когда увидела, как открывается дверь. - Катя? Ты чего? - в таком знакомом рокочущем голосе Воропаева слышалось удивление. Она распахнула глаза, уставившись на Александра при полном параде, ну, разве что без пиджака. Он что, только вернулся с очередной встречи? - А? Я на всякий случай, а вдруг ты… - она скользнула по нему взглядом, - снова… в полотенце, - Катерина сглотнула, нервно сжав руки за спиной. - А ты что, мечтаешь снова посмотреть? - он скрестил руки на груди, выгибая бровь, - могу раздеться, если хочешь. Ты моя невеста, тебе можно… - Саша! - она вскрикнула слишком громко, и тут же зажала рот рукой, оглядываясь по сторонам - никто ли ее не слышал. - Вот и охота тебе кричать? - Александр схватил ее за плечо и, не встретив никакого сопротивления, втянул ее вглубь номера, - вот теперь, - заметил Воропаев, запирая дверь за ее спиной, - можешь кричать сколько хочешь, мне даже приятно будет. - Саша! - она не собиралась, но Воропаев был такой… невыносимый. Он довольно улыбнулся, а потом принялся расстегивать на себе рубашку. Катерина безотчетно уставилась на его пуговицы. - Ты пришла посмотреть стриптиз или ты по делу? - Александр не прекратил раздеваться, но интересовался так, словно это было просто милое общение. Катерина крутанулась вокруг своей оси так, чтобы оказаться к Воропаеву спиной. Хотелось ли ей смотреть? Да. У него было красивое тело, и она даже глупо думала о том, что его еще и трогать приятно. Но она не могла позволить ему над собой смеяться. Даже так… легко, задорно, словно лаская. - Я по делу, - она принялась теребить длинный тонкий рукав батистового платья. Оно хоть и сидело на ней мешком, но было удобным, легким и… скрывало все, что она хотела скрыть, а хотела она скрыть все. Она еще успеет поносить все те наряды, которые подобрала ей Юлиана, на пару с Александром, - пошли, погуляем по пляжу, а то Юлиана со мной идти не хочет, а сама я как-то… там иногда бывают не совсем трезвые отдыхающие. Конечно… если ты занят, то… - Если мы купим мороженое перед прогулкой, то я согласен, - Воропаев согласился слишком просто, и Катерина повернулась, чтобы взглянуть на мужчину. Он уже успел сменить свой деловой костюм на привычный Кате льняной комплект. - Ты серьезно? - она склонила голову к правому плечу, а Александр в ответ выгнул бровь, сплетая руки на груди. - Я никогда не шучу относительно мороженого, - категорично заявил он, позволяя Кате расслабленно рассмеяться, - идем? И учти, я хочу шоколадное, такое, с горчинкой. - Тогда я хочу персиковый сорбет, - мечтательно ответила ему Пушкарева, - хочется чего-то свежего и сладкого одновременно. - Свежего и сладкого? - Александр погладил подбородок, словно задумываясь, - мне кажется, я знаю, что понравится тебе больше сорбета. - И что это? - Катя чуть нахмурилась, заметив, что уголок воротника рубашки немного завернулся, она несмело сделала шаг вперед, и, едва касаясь ткани, поправила вредный воротник. - Что-то очень вкусное, - оскалился Воропаев, и выглядел он при этом просто жутко довольным, - ты когда-то пробовала мятный пломбир с шоколадным соусом? - Нет, - Катерина качнула головой, - а это вкусно? - Пошли, - Александр кивнул на выход из своего номера, - сейчас и узнаем.