Имаджинариум

***

Драко оттянул горловину рубашки, начиная потихоньку злиться. Константин где-то достал эту дурацкую маггловскую игру, которая подразумевала ассоциации. Имаджинариум.  Но на деле, было почти невозможно предположить, что загадал Дмитрий. Брюнет с кривой улыбкой следил за своими однокурсниками, ожидая их хода.  — Хрень полная, а не игра. Уж лучше бы сыграли в «преферанс», — Малфой сбросил свои карточки и откинулся на спинку дивана. — Тем более, я думал, мы будем решать, что делать на «Кровавую луну». Дурмстранг славился своей жестокостью и почитанием традиций. Особенно их уважали те, кто мог позволить себе любые развлечения. «Кровавая луна» считалась самой длинной ночью суровой зимы. Серебряное светило окрашивалось в алый, посылая красные лучи на белоснежный снег.  За пределами школы люди устраивали шабаши, ночные ритуалы — ведь, когда сама магия поёт, сложно удержаться от соблазна поддаться тёмным тайнам и древней силе. Азарт. Чувство опасности.  Школа уже почти опустела, так как многие родители предпочитали забирать своих отпрысков на празднество в семейное гнёздышко. Если учитывать, что все студенты школы практически не вылезали из-за стен замка в течение года, то это было замечательным поводом вновь что-то придумать для компании Драко. Меньше свидетелей, больше возможностей. Дмитрий вытащил курительную трубку из внутреннего кармана коричневой формы и поджёг табак щелчком пальцев.  — Это наш последний год, я хочу, чтобы мы сделали что-то грандиозное, — он криво улыбнулся, позволяя трубке повиснуть с уголка рта, — что-то масштабное.  Малфой фыркнул и расстегнул первые две пуговицы своей рубашки.  — Магическая охота и прятки в шахтах не были достаточно масштабными?  Каждый год. Одна ночь, в которой они что-то творили. Делали свои эмоции оголёнными, позволяя нутру вырваться наружу. Когда ты живёшь в строгой школе, где круглый год тебя окружают лица без намёка на веселье и непринуждённость, начинаешь буквально сходить с ума.  И вот она – свобода, когда они становились истинными. Без холодной маски, которую надо было держать при себе.  — Дракон, — шутливо пожурил Дмитрий, — разве нам некуда расти? Развиваться?  — До «Кровавой луны» осталось три дня, — напомнил Константин и подцепил кружку чая. — Надо уже сейчас решать, что мы будем делать.  В гостиную спустились трое парнишек, которые тащили свои сумки на спине. За воротниками их шуб виднелись детские улыбки. Те, кто постарше, уже привыкли не видеть собственный дом. Мелким же было ещё тяжело от осознания того, что они вдалеке от семьи.  А Малфой, помимо прочего, находился в чужой стране.  В Румынии всё было по-другому. Не так, как в Англии.  Здесь не было вычурных приёмов, на которые его таскали родители. Не надо было душить собственное горло бабочкой, которую он с удовольствием срывал в конце таких вечеров.  Тут была свобода. Запах жизни. Дикой и опасной.  Он себя убедил в этом со временем.  На долю секунды колючая проволока вновь обвилась вокруг шеи, посылая намёк на удушливое состояние. Блондин проморгался, заставляя панику отступить. Младшие посмотрели на компанию парней и смутились, учтиво кивнув на прощание. — Всё меньше и меньше остаётся людей, — протянул Дмитрий, провожая взглядом удаляющиеся спины учеников. — Но не волнуйтесь. Я уже всё подготовил.  Парень достал курительную трубку изо рта и другой рукой подцепил одну карточку, всматриваясь в её изображение.  — Проблема не в том, что мы можем повторить прошлые ночи. Дело в самом призе, — он затянулся, задумчиво осматривая поверхность карты, — обстоятельства, при которых будет игра. — Блять, не томи, — нетерпеливо поёрзал Филипп. — Что ты придумал?  — Что вы выберете, если я скажу вам «гонка»? — голубые глаза Дмитрия остановились на кучке картинок, которые покрывали низкий столик. — Какую карту возьмёте?  Малфой тоже опустил взгляд и наткнулся на изображение гончих, которые держали во рту шею мёртвой лисицы.  Каждый из парней вытащил карту, делая выбор, а после они начали ждать пояснения. Дмитрий хмыкнул и покрутил взятую ранее карточку, всё ещё смотря на изображение.  — Я покажу вам своё решение. Сегодня ночью.  Кровь забурлила, так как однокурсник явно намекал на то, что он выбрал приз. Что-то животрепещущее, достойное «Кровавой луны». Малфой не всегда мог понять ход мыслей Дмитрия Раду. Этот парень был по-своему жесток и испорчен. Настолько, что иногда казалось, что парень выпал из люльки самого Сатаны. Наверное, они все были пропащими. Верхушка элиты. Богатенькие мальчики, которые могут позволить себе веселье подороже. Ночная охота на виверну, шкурка которой теперь использовалась как перчатки для Константина. Прятки в шахтах, куда было невозможно попасть без порт-ключа. Жан вывалил тогда кругленькую сумму, чтобы его старший брат достал на Чёрном рынке артефакт. Драко до сих пор помнил тот холодный страх, когда они сидели в тёмных туннелях. Как завывали крики призраков, ведь эта шахта была подземным кладбищем.  В прошлом году они переплюнули сами себя.  Они все вместе проникли в Хогвартс.  Почти месяц подготовки, заранее спланированных планов. Им всем понравился тот год, когда они приехали на Турнир Трёх волшебников. Особенно весёлые попойки в Выручай-комнате и жаркий секс с местными ученицами. Они тогда выглядели как животные, которых выпустили на волю.  Может так оно и было. Но Малфою это нравилось. Вызывать страх, желание подчиниться ему. Видеть в глазах учеников испуг, когда Драко просто появлялся в комнате.  Точно так же, как когда-то это вызывали в нём. Когда он сжимался и склонял голову, боясь последствий за свою дерзость. Дурмстранг заставлял хотеть большего. Вынуждал откидывать всю целомудренность, которую вдалбливали в его прошлом обществе. Осанка, жесты, правильная речь. Нет. Драко был силой, которую невозможно было обуздать. Невозможно подчинить и засунуть в рамки нормальности, потому что нет таких крепких оков.  — А где мы будем в этот раз? — спросил Фил, щёлкнув костяшками.  Дмитрий криво улыбнулся и обвёл взглядом помещение. — Там, где нас не будет в следующем году. 

Дурмстранг.

В эту ночь их местом свободы будет то, что сковывало круглый год, спрятав от всего мира.

***

Сегодня можно было особо не переживать, что они кого-то встретят. С уменьшением численности учеников в стенах школы, строгий надзор ослаб. Тем более, им были известны тайные ходы, которые знали далеко не все в Дурмстранге. Дмитрий вёл их как раз по такому туннелю, который всё глубже опускался вниз.  — Но, предупреждаю, руками не трогать, — он криво улыбнулся и откинул тёмную чёлку, — это особый приз.  Каждый из учеников уже изнывал от любопытства, что же их ждёт. Артефакт? Может какое-нибудь необычное и редкое существо? Что могло вызывать тот самый возбуждённый блеск в глазах Раду, который искрился даже в полумраке коридора? Драко, ты мой особый приз. Холодок лизнул в загривок, так как воспоминания прошлого тут же закрутили спираль боли в желудке. Он тоже когда-то был особым призом. Только Малфой не чувствовал после в себе уже никакой ценности. Только душераздирающую боль и опустошение. Фил уменьшил огонь на кончике палочки, потому что в конце туннеля начал проявляться слабый свет. Если они почти десять минут спускались, значит находились рядом с карцерами.  Дмитрий прошептал заклинание и отпёр тяжёлую дверь, которая со скрипом двинулась вперёд. Малфой никогда не видел эту комнату. Возможно, она входила в тот список сотни секретов школы, которые никогда не станут известны.  Малфой пропустил друзей вперёд и вошёл последним, когда увидел куда они попали. Это была маленькая комнатушка, выполненная на манер каморки. Под самым потолком было круглое окно, которое, скорее всего, являлось имитацией. Они пришли в недра школы, где никак не могло быть выхода на улицу.  — Когда я вас спросил, что вы представляете под гонкой, вы все выбирали само действие, — начал Дмитрий, подходя ближе к кровати. Малфой только сейчас заметил, что одеяло странно топорщилось, словно кто-то под ним лежал. — Я же выбрал приз. То, за чем захочется гнаться.  Парень устрашающе улыбнулся и скинул покрывало. Какого?.. Девушка спала, положив ладошки под щёку. Длинные волнистые волосы закрывали часть лица, но не закрывали стройное тело, облачённое в чёрное, простоватое платье.  Все придвинулись ближе, продолжая рассматривать «приз». Она поёрзала и перевернулась на спину так, что теперь Малфой видел её лицо. Красивая. Даже очень. Что-то вроде обычное, но манящее было в её чертах. Аккуратный носик, плавный изгиб губ.  Интересно, какие у неё глаза?  — Наш приз — это какая-то шлюха? — скривился Филипп. Дмитрий кинул острый взгляд на однокурсника, заставляя того съёжиться. Парень только сейчас осознал, что мог оскорбить кого-то ценного для Раду. И мог за это поплатиться.  — Шлюха — твоя мать, которая сбежала от твоего отца с парнем, ненамного старше нас, — спокойно сказал Дмитрий, заставляя шатена опустить взгляд. — А эта ведьма прекрасна.  Драко сглотнул, начиная ощущать стянутость ситуации. Да, они не могли позволить себе среди года поразвлечься с какой-нибудь девушкой, так как выбраться из школы было невозможно. Даже при их деньгах, это правило работало круглосуточно. Но «Кровавая луна» давала такую возможность.  Зачем приводить сюда девушку? Если об этом кто-то узнает, Дмитрия ждёт жёсткий выговор, и даже не от учителей. А от отца, который был прямым потомком основателей Дурмстранга. Антон Раду не давал поблажек сыну, несмотря на то, что тот был его единственным наследником. Каждая ошибка стоила очень дорого. Разбитым лицом и сломанными рёбрами. Заключением в карцер на неделю. Или просто ночь в лесу без магии и оружия.  Их учили выживать, но когда буквально всё может убить тебя среди высоких елей, ты всё равно не уверен в своих силах. Тебе всё равно страшно.   И до Малфоя дошло.  Последняя ночь. Последняя игра для них всех. Дмитрий любил азарт, обожал нарушать правила, даже если это могло угрожать его здоровью. Грань, за которую страшно, но трепетно зайти.  Дмитрий призрачно улыбнулся, видя осознание в глазах друга. — Я приметил её ещё в прошлом году, когда мы охотились. Её лачуга стоит на севере леса, — он склонился над девушкой и протянул руку к её лицу, но не коснулся. — Как же так получилось, что такая красота живёт одна? В глуши. Она достойна занимать место рядом с кем-то, кто сможет о ней позаботиться. Малфой видел, что у парня дрогнули пальцы, когда брюнетка вздохнула чуть глубже. — Мой поверенный следил за ней целый год, так и не найдя причины её уединённости. Ни семьи. Ни детей, — он обернулся через плечо, — ничего. Она такая одинокая.  Все, кроме Малфоя, криво улыбнулись, понимая — что приготовил Дмитрий.  Он совместил всё, что было у них до этого. Гонка, прятки, охота. И жертва, которая будет осознавать происходящее. Она будет чувствовать их. Знать, что за ней идут. Ощущать страх от того, что её окружили.  У Драко не было трепета, как у всех остальных. Мысль о преследовании девушки, которая сейчас была такой беззащитной, не вызвала возбуждение.  Более того, это вызывало болезненные воспоминания.  Когда-то он уже участвовал в гонке. Охотились за ним. И он стал добычей Раду.  Малфой сглотнул вязкую и горькую слюну, словно она превратилась в дёготь. Затапливала гортань, вызывая желание с силой зажмуриться.  — А это не слишком, Дмитрий? — решил озвучить свои сомнения Драко, обращая на себя всеобщее внимание. — Охота на запретных существ, проникновение в закрытые шахты… Мы часто играли на грани. Но никогда за неё не переходили. Ты не думаешь, что вот это, — он кивнул подбородком в спящую девушку, — и есть та самая грань? Судя по уголку губ, который всего на чуть-чуть поднялся, Раду был доволен его словами. Точнее, его выводами, ведь Малфой не посчитал собственную ситуацию той самой гранью.  Он выбрался из тех ужасных дней, которые царапали выдержку когда-то. Словно внутри был рой острых летающих ключиков, которые так и норовили вспороть ему брюхо. — Да ладно тебе, Малфой, — Константин толкнул его в плечо кулаком. — Мы всегда можем стереть ей память. Ну, а даже, если с ней что-то случится, — парень криво улыбнулся, — её никто не будет искать. Блять. Игра на выживание?  Если с ней что-то случится. Что? Групповое изнасилование? Смерть по неосторожности? Что может случиться с ней, когда начнётся «Кровавая луна»? В прошлый раз охота была только для Раду, остальные являлись просто массовкой, которые желали довести Малфоя до края. До истощения желания к борьбе. Сейчас хищников было больше. — Ты никогда не пасовал перед играми, — Дмитрий выпрямился и начал медленно двигаться к Драко. — Что произошло сейчас? Она красива. У неё нет родословной и высокопоставленной семьи, которая может принести нам проблем. Мы можем себе это позволить.  Да. Они могли. У них были все возможности мира, чтобы так развлекаться. Малфой стал в Дурмстранге более расчётливым и жёстким, но он никогда не был жестоким. Азартным, хищным, но не жестоким. Их мир был так устроен, была чёткая иерархия. Чистокровные на вершине, построенной грязнокровками и полукровками. Порождением магглов, которым удалось затащить в свою постель волшебника. Так говорил Раду. Но Малфой не был с этим согласен. Не так радикально он относился к тем, кто не был рождён в чистокровной семье. Драко по факту было плевать, какая кровь у волшебника. Конечно, он не так уж часто видел магглорождённых, так как половину жизни провёл в поместье, а другую в стенах школы, где были только чистокровные мужчины из знатных семей. Дмитрий опасно сузил глаза, видя нерешительность Драко.  — Ты же знаешь, что это последняя наша ночь.  — Знаю, но это… — серые глаза вновь посмотрели в сторону девушки. — Я не думаю… — Тебе и не надо, Драко. Я всё уже сделал за всех вас, — Раду положил руку на его плечо и сжал, не больно, но ощутимо. — Я хочу поднять ставки. Наша последняя, легендарная ночь, где приз будет сладким и желанным. Парни заулюлюкали, пока Малфой молчал. Молчал и смотрел.  Она ему никто. Они его друзья. Ну, или хотя бы те, в присутствии которых он мог заснуть. Теперь уже мог. — И какой план? — сменил тему парень, а Дмитрий одобрительно похлопал его по плечу. — Вы все знаете, что находится на вершине замка. Коридор тьмы. Так его прозвали из-за того, что ученики, которые не выдерживали слишком суровых условий школы, поднимались на верхушку замка и там заканчивали свои жизни. Кто-то вешался, кто-то травился. Некоторые спрыгивали на скалы, а кто-то просто терялся. Никогда не выходил. Конечно, это была просто байка, но факт остаётся фактом — это была пустая часть замка, в которую побаивались подниматься даже некоторые учителя. Идеальная арена для погони.  Драко знал об этом. Он уже видел своими глазами то, что ждёт их в эту «Кровавую луну». Только теперь ему предлагали роль охотника, а не добычи. — Я заблокирую все выходы с этажа, так что не будет возможности оттуда выбраться. Даже нам, — Дмитрий подошёл к кровати, нависнув огромной тенью над хрупким телом. — Пока рассвет не наступит, она будет наша. Дожить до рассвета. В закрытом в коридоре с учениками, которые устроят за тобой охоту.  Раду страдал этой особенностью своего характера.  Контроль. Над всем. Над людьми, ситуацией. Над жизнью. Его маниакальность и жажда боли, умели в одночасье открывать истинное лицо, которое и было настоящим. Драко, ты должен смотреть мне в глаза.  Почему ты это делаешь? Потому что могу. — Целую ночь? — с подозрением спросил Филипп. — Да мы управимся с ней за полчаса. И что нам потом делать?  Дмитрий наклонился к её лицу и втянул носом воздух, закрывая глаза.  — Мы поиграем. Целая ночь, когда она будет знать, что мы идём. Что за каждым поворотом кто-то может стоять, — его глаза открылись, а губы коснулись бледного лба девушки, — когда с ней будет только вьюга за окном и кровавая луна над головой. А вокруг мы. Её ловушки.  Драко начало слегка подташнивать, так как это переставало выглядеть как забава. Шутка. Развлечение. Они собирались устроить реальную охоту на человека. В стенах школы. В коридорах, где люди умирали. Заканчивали своё существование.  И, возможно, умрёт и она.  Когда он был на её месте, то знал, что не погибнет. Ему не позволят, потому что это было слишком просто и опасно. Наследник, чистокровный выходец из аристократической семьи.  Дмитрий резко разогнулся и, посмотрев ещё раз на девушку, повернулся к друзьям. — Пойдёмте, нашей маленькой ведьме стоит отдохнуть. Она пока не знает, но ей понадобятся силы. Все силы, что она найдёт в себе.  Когда они выходили из потайной комнаты, Малфой не удержался и посмотрел на девушку через плечо. На секунду, ему показалось, что её глаза были открыты. Он моргнул, но, когда вновь посмотрел, всё было так же, как и минуту назад. Она спала.  Это игра света и теней. Примерно такая же, что ожидает их через три дня. У него есть всего три дня, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что его ждёт. Он не сможет выйти из игры. Иначе в коридорах станет на одну жертву больше. Дмитрий не прощает предательств. 

***

Малфой давно перестал читать книгу, которую взял из библиотеки только для того, чтобы отвлечься от надоевших мыслей. Но история фракций, которые веками поддерживали Дурмстранг, была скучной и знакомой. На самом деле, он даже не смотрел на обложку, когда брал книгу. Вьюга за окном уже набирала свою силу. Драко понимал, почему Дмитрий притащил ведьму заранее. Сейчас, когда школа окончательно отпустила своих учеников, больше не было возможности выбраться из неё.  Портал, который стоял в кабинете старшего Раду, тоже был бесполезен, так как им можно было пользоваться только с разрешения директора, и отпечатывался проход его кровью. Засада.  Самая настоящая засада для неё.  Малфой подумал о том, чтобы устроить девушке побег. Почему? Он не знал. Не понимал, с чего вдруг его начало волновать её существование. Судя по тому, что сказал Дмитрий — она беспризорница. Либо сирота, либо вообще местная умалишённая, которая живёт в своей хижине в лесу.  Драко, чтобы не вызвать подозрений, прочитал короткую информацию, что для Раду достал его поверенный. А информации и вправду было мало, что оказалось даже странно. Когда живёшь в мире магии, сложно что-то спрятать. Скрыть. Но эта ведьма была словно миражом. Приходила раз в неделю в местную деревню, где обменивала разные травы на провиант. Ни с кем не общалась. Не заводила никаких отношений.  Единственное, что смогли сказать местные с уверенностью — это имя. Гермиона.  Мерлин, даже фамилии нельзя было узнать.  Никаких счетов в банке, никаких посещений учреждений, где нужно предъявить документы. Ни-че-го. Когда Малфой задал вполне логичный вопрос: «а что в хижине?» — Дмитрий просто развёл руки. — Сильная охранная магия. Илья не смог взломать защиту, даже когда уже организовал её прибытие сюда, — он вновь затянулся трубкой, позволяя маниакальной улыбке ползти по лицу, — сильная, красивая и одинокая ведьма. Это будет лучший приз и лучшая игра за все года. Прекрасное окончание нашего обучения в этой школе. Ветер ударил холодным потоком в окно, заставив заскрипеть рамы и немного вздрогнуть тело Драко. Всё вокруг нагнетало, вынуждая кровь бурлить. Кипеть адским пламенем, ожидая ночи.  Малфой уже даже не пытался вернуться к строчкам в книге, так как это было бессмысленно. Либо он должен был выбрать книгу поинтереснее, либо «Кровавую луну» никто и ничто не переплюнет.  Он понимал, что влияние Дмитрия перешло границы. Давно. Если он только подумает о том, чтобы уничтожить Драко, ему достаточно будет просто не в той тональности вздохнуть.  Малфой не хотел проблем, когда ему оставалось полгода до выпуска.  Полгода, и он вернётся в Англию, где с его уровнем знаний и навыков, сможет построить любое будущее. Один из лучших учеников Дурмстранга. Подающий надежды волшебник. Наследник великой династии.  Вот. Пожалуйста. Все дороги открыты, чтобы навсегда забыть о существовании Дмитрия и других.  Малфой, в какой-то больной мере, был благодарен Раду, за то, что тот сделал его сильным. Пусть и варварскими методами, как, например, запереть его в карцере, в котором сам неоднократно сидел. Или полностью лишить зрения, оставив его беспомощным на последнем этаже школы, который почти свёл с ума Драко.  Но что было в конце, возможно, сломало Малфоя окончательно. Ведь у всего есть предел, а когда доходишь до края, еле перебирая ногами, то невольно задумываешься. А может предел внизу? Стоит сделать шаг и узнать. И последнее: его личная гонка. Когда он выиграл, но проиграл. Страх. Отчаяние. Желание сделать то, за чем сюда приходили ученики. Дмитрий не прощал ошибок, как и его отец ему. Драко выучил законы выживания, поэтому стал заражаться этим безумием. Когда твои страхи становятся адреналином, гранью реальности. Ты играешь на этих струнах, запуская по воздуху музыку, что вызывает мурашки. Обязывает страх других явить себя, чтобы накормить чудовище внутри тебя. Его устраивала такая жизнь. Понравилось вселять тремор души точно так же, как в него его вселил Дмитрий.  Жертва и хищник.  Третьего нет — и не будет.  Но именно сейчас, когда он знает, что в недрах школы сидит волшебница, которая никто и ничто для него, это призрачное третье выглядывает из тени угла и кривит губы. Словно всегда там стояло, просто ждало своего выхода. — Брат, что тебя гложет? — Малфой вздрогнул, не заметив тихо вошедшего Раду. Его волосы были мокрыми, а кожа влажной и красной. Парень вернулся из бани, в которую отказался идти Драко. Он просто хотел тишины, при громких мыслях в голове. — О чём ты? — блондин тут же закрыл разум, выстраивая стены. Он не должен показать свои сомнения. Первая реакция была объяснимой, но если Дмитрий увидит его неуверенность сейчас, больше не будет возможностей оправдаться.  — Завтра нас ждёт веселье, — брюнет прошёл в комнату и скинул полотенце с бедёр, оставаясь полностью нагим, а Малфой быстро посмотрел в окно. — Константин и Филипп уже слюнями давятся от своих фантазий, а Жан даже расписал план, что собирается делать на охоте. И ты, — он вытащил из комода пижамные брюки и надел их, посмотрев через плечо, — ничего. Молчалив, сдержан. У тебя какие-то сомнения?  Драко сглотнул, чувствуя это опасное спокойствие в голосе. Раду никогда не повышал голос. Не кричал. Он умел делать больно сдержанным тоном, словно ядовитые споры были вырезаны в его голосовых связках. Вьюга ещё сильнее завыла, словно это был чей-то истошный крик. Так всегда. Малфой смог привыкнуть не ёжиться от этих звуков, но никак не мог перестать чувствовать трепет от голоса однокурсника.  — Я всегда такой, ты же знаешь? — игнорируя сердцебиение, криво улыбнулся Драко, — всё самое грязное храню в своей голове. Не хочу раскрывать свои планы. Дмитрий продолжал смотреть, медленно завязывая шнурки на штанах. Полумрак играл с силуэтом парня опасную и острую шутку, делая его ещё темнее и опаснее.  — Ты же не расстроишь меня, Драко? — Дмитрий развернулся и пошёл к нему. Медленно и бесшумно. — Не испортишь развлечение мне и парням?  Его высокая фигура нависла над креслом, где сейчас сидел Драко. Он остановился слишком близко. Настолько, что Малфой чувствовал запах хвои от его кожи, который появлялся после посещения бани.  Драко поднял глаза, смотря снизу вверх. Словно они вернулись к их начальным отношениям, когда Дмитрий закалял его. Как будто Малфой вновь валялся на полу у его ног, прося прощения за свою оплошность.  — Знаешь, почему никто из вас в тот вечер не смог обыграть меня в ассоциации? — брюнет засунул руки в карманы штанов и склонил голову набок, бегая светлым взглядом по лицу парня. Сейчас голубые радужки были холоднее, чем лёд в Антарктике, — Потому что вы мыслили более примитивно. На том уровне, когда ты считаешь, что первое решение, которое приходит тебе в голову — истинно верное.  Малфой вспомнил, что первым желанием было отказаться от гонки. — Вы смотрели поверхностно, не хотели увидеть глубину задачи, — Раду сделал ещё шаг, и опёрся руками о подлокотники кресла, приближая своё ужасающе спокойное лицо, — а я мыслю шире. Я вижу чётче, — он приблизился почти вплотную, задевая губами скулу парня. — Я слышу лучше.  Малфой сцепил зубы, но не позволил себя задрожать. Нет. Больше нет. Он может играть в игры Раду, но не тогда, когда его делают эпицентром веселья.  Никогда больше. Дра-ако, я иду тебя искать.  Он мог выйти опять на охоту, только теперь это называлось по-другому — «схватка». Два хищника, которые будут выслеживать до последнего, чтобы растерзать друг друга. Может, когда-то Дмитрий взял слишком много у Драко, но и он не остался в долгу. Малфой забрал самое ценное у парня. Контроль над его страхами.  Раду больше не властвовал над картинками прошлого. Не заставлял корчиться от воспоминаний, задыхаясь ночью слезами, пока вой волков из леса добавлял страха в кровь блондина. Драко призрачно улыбнулся и повернул голову к Дмитрию, оставляя между их губ считаные миллиметры. Ночь визжала за пределами замка, ударяла снежными завитками по окнам, но большая опасность была перед ним. С интересом разглядывала его лицо, показывая нездоровый блеск. Обвивала своим могильным дыханием и хвойным запахом.  Раду дёрнул уголками губ.  — Ты всегда мне нравился больше, чем другие, — он поднял руку и провёл большим пальцем по нижней губе Малфоя.  — Твоя сила дремала. Очень долго спала, пока ты даже не подозревал, какое сокровище носишь в себе. Я показал тебе это, так как я умею искать. И всегда нахожу. Драко-о, где ты? Ты же знаешь, я найду тебя. — Ты видишь в ней себя? — его рука сжалась на челюсти Малфоя, чтобы приподнять голову.  — Вспоминаешь нашу с тобой ночь?  Мерлин, просто отъебись.  Просто не прикасайся ко мне никогда. Не трогай своими руками. Не дыши настолько рядом.  — Ты был самым ярким моим призом. Самым желанным, — прошептал, почти ласково и благоговейно. — Моё главное творение. Дмитрий считал, что имеет право на жизни других. Может распоряжаться судьбами, не спрашивая их хозяев. Если Драко видел в этом заблуждение, то для парня это была истина. Истина, в которой не было уродства. Для Раду. — Драко, не разочаровывай меня. Никогда. Ты же понимаешь, что тогда ты был только моим призом, — Малфой выдержал прямой и тяжёлый взгляд, но пальцы на корешке сжались с такой силой, что он мог вывихнуть фаланги. Угроза в голосе, присыпанная мутными словами, была слишком очевидна. — Если ты совершишь ошибку, то лишишься такой привилегии. Понимаешь?  Понимает. Как никто понимает. — Эта ведьма мой подарок всем нам, а не наказание для тебя. — Я не боюсь твоих наказаний, — ровно заявил Драко, чем вызвал неподдельное удивление Дмитрия. И тут же за ним, пришло ироничное веселье, — больше нет. Я просто никогда не стану вновь жертвой. Теперь брюнет хищно улыбнулся и повёл своим носом по скуле блондина, заставляя того зажмуриться. — Мой смелый и сильный дракон, да? — Малфою было мерзко, что с ним обращались, как с какой-то игрушкой. Даже если дорогой, но вещью для развлечения. — Ты хочешь её себе?  — Что? — теперь удивился Драко, отстранившись. Чтобы дать больше расстояния, несмотря на цепкую хватку на его лице. — Я даже не знаю её. Зачем она мне нужна?  Дмитрий выпрямился, отпуская, и сделал шаг назад, внимательно рассматривая парня перед собой. Его движения всегда были плавными и кошачьими, но не вызывали лёгкость. Они вызывали страх и дрожь. — Разве не так бывает в сказках? Есть бедная принцесса и грозный дракон. Чудовище, которое решает сохранить красоту и сокровище, — он беспечно дёрнул плечами. — Это инстинкты. Они заложены в каждом, какая бы кровь у нас ни была. Чистая, грязная.  — И чем же мы тогда отличаемся от других? В чём плюс нашей чистокровности? Раду наклонил голову и мрачно хмыкнул. — Тем, что мы получаем наслаждение от своей животности. Чувствуем сладкий вкус адреналина и возбуждения, когда рука смыкается на горле жертвы. Дра-ако, не смей закрывать глаза. Ты должен видеть меня.  — Думаешь, у грязнокровок не так?  — У них инстинкт жертвы, — пояснил парень. — Они начинают защищаться. Пытаться бороться за свою жизнь.  Малфой вновь услышал завывание за окном, но не повернулся. Не оторвал взгляд от Дмитрия, который так же смотрел на него. Драко знал, что сейчас происходило. Он играл его разумом. Для Раду всё было игрой, просто с разными правилами и призами. Сейчас его призом стала ясность мышления Малфоя.  Чтобы тот вспомнил, как он выживал. Что предпринял, чтобы перестать быть жертвой и стать на один уровень с ним. Только это была ложь. Драко просто приспособился, чтобы больше не чувствовать липкий страх от контроля над ним. Не ощущать фантомные оковы, которые призрачно переламывали ему суставы. Тогда он оказался один в окружении хищников. Его ужас был только перед одним, но надламывали его все. Пугали, заставляли прятаться и задыхаться от кошмара, который накатывал. Накатывал. С каждой волной забирая всё больше рассудка. Малфой захлопнул книгу и встал, продолжая смотреть прямо в глаза. Чтобы ощущать тот холод в лице напротив, который доказывал  — у него только есть один выбор.  Альтернатив нет.  И не будет.  — Не переживай, — заявил Драко, одёргивая рукав коричневой шерстяной водолазки, — я не разочарую тебя. Дмитрий ухмыльнулся и за спиной раздались звуки из гостиной. Он лишь дёрнул головой в ту сторону, а после расслабился в плечах. Вновь стал тем самым парнем, которого видели учителя и другие ученики. Обычным.  Надевал маску человека. — Парни вернулись из бани, — он развернулся к двери и открыл её. — Ты идёшь, брат?  Малфой кинул книгу на кресло и последовал за Раду. Ветер будет выть ещё два дня. Будет стонать за прочным окном, покрывая изморосью поверхность стекла. Драко сказал, что не будет разочаровывать. Он не соврал.  Потому что Дмитрий ничего не узнает.  А если даже и узнает, то скорее будет удивлён. Потому что не ожидает от него этого. Не ожидает, что Малфой сможет вырваться из цепких лап. Потому что Драко не врал, когда говорил, что не станет больше жертвой. Точнее, до него дошло мерзкое осознание. Он не переставал ею быть, просто ему позволяли думать по-другому. Верить в то, что если за ним не гонятся, то он в безопасности.  Но дело было в том, что Драко до сих пор был овцой в волчьей шкуре.  Он не станет больше жертвой. Перестанет ею быть, раз и навсегда.

***

Малфой ещё раз посмотрел на друзей, которых уже как полчаса срубила крепкая настойка. Они были после бани, поэтому никого не удивит на утро, что они вырубились, всего лишь пригубив одну бутылку, в которую он незаметно подлил снотворного. У него появилась фора. Один шанс, чтобы разобраться со всем.  Он быстро закрыл дверь их гостиной и пошёл в сторону потайного коридора. Огромный замок давил тишиной и мраком. В коридорах всегда были жуткие звуки, которые ученики списывали на сквозняки на вершине горы, на которой стояла школа. Особо впечатлительные говорили о том, что это стоны тех, кто так и не закончил Дурмстранг и отдал свою жизнь этим стенам. Раньше бы Малфой просто фыркнул на это, но сейчас был склонен согласиться.  Он тоже отдал северной школе свою прошлую жизнь. Оставил тут того, кем он когда-то был. На том самом верхнем этаже, который навсегда изменил его. Малфой должен вернуться завтра в ту тьму, но уже не был уверен, что не оставит там ещё что-то ценное. Самого себя. Того, кем он ещё оставался. Я жёсткий, но не жестокий.  Если он не может вытащить девчонку, то сможет дать ей подсказки. Рассказать об укрытиях, которые знаешь только в том случае, если живёшь в Дурмстранге.  Только если сам выживал в мёртвых коридорах.  Малфой быстрым и чётким шагом пробирался до комнаты, где два дня назад увидел ведьму. Темнота давила, нашёптывала свои самые страшные секреты, но стук сердца заглушал их.  Когда он подошёл к двери, то проверил заклинание и хмыкнул. Дмитрий был настолько уверен, что против его приказа никто не пойдёт, что наложил простое и почти детское заклинание защиты.  Драко отпер магический замок и аккуратно открыл дверь, проходя внутрь.  И тут же застыл. Она не спала.  Больше нет.  Девушка сидела с прямой спиной на кровати, положив ладошки на поверхность бёдер. Она подняла глаза, но страха, который парень ожидал увидеть, там не появилось. Даже удивление и заинтересованность просто промелькнули, словно были иллюзией.  На столике стоял поднос с рагу, куском хлеба и стаканом воды. Но всё было нетронутым.  Девушка продолжила спокойно смотреть на своего гостя, который выглядел более обескураженным, чем она сама. Точнее, только он и был. — Привет? — неуверенно произнёс Малфой, заходя внутрь и прикрывая за собой дверь. Брюнетка осмотрела его, внимательно цепляя взглядом школьную форму и палочку в руках. — Значит, Дурмстранг. Её голос был спокойным, ровным. С лёгкой хрипотцой, но не лишённый мелодичности и плавности.  — Давно очнулась? — он отошёл к стене, на всякий случай держа наготове древко. Она могла резко напасть на него, что вылилось бы в ещё большие проблемы. Но его учили оценивать соперника. Ожидать удара. По жестам тела и мимике лица. Гермиона не собиралась нападать и отбирать его палочку. Она даже не собиралась подниматься с кровати, судя по всему. — Относительно недавно. Сколько я тут нахожусь?  — Именно тут — два дня. А до появления здесь… я не знаю, сколько ты была без сознания, — ведьма кивнула, всё так же продолжая сидеть прямо. Малфой поражался её выдержке и титаническому спокойствию. — Ты не собираешься задавать вопросы?  — Я думаю — то, что мне стоит узнать, ты сам сейчас расскажешь, — она посмотрела ему в глаза. — Зачем тратить время и силы на слова, которые не помогут моему положению?  Драко откинул чёлку со лба, чувствуя, как капля пота скатилась между лопаток.  — У нас не так много времени. — Поэтому я не стала тратить его ещё больше, — первый намёк на улыбку появился на красивом лице. Искусственный луч из окна попадал на её ноги, лишь слегка задевая лицо. Чисто отсветом.  — Ты здесь, потому что… — Малфой никогда не думал, насколько это омерзительно может звучать для другого человека, — у нас есть забава, мы каждую «Кровавую луну» что-то придумываем. Что-то, что вызывает адреналин и острые ощущения.  Девушка кивнула, продолжая спокойно слушать. — Этот год — последний в этой школе и мой др... однокурсник, — исправился Драко, словно это была ещё одна постыдная правда перед Гермионой, — решил устроить грандиозную игру. Он совместил всё, что было ранее, но повысил ставку на приз.  Ведьма перевела взгляд на стену, возле которой стоял парень. — Приз — это я?  — Да. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт. Блять, как они докатились до этого? Когда дошли до этой грани и разминаются, чтобы с удовольствием её пересечь? Только Малфой видит… Как там говорил Дмитрий? Мыслил шире. Видел чётче. Слышал лучше.  Драко мог рассмотреть за маревом адреналина то, что обратной дороги нет. Они не смогут насытиться игрой и спокойно вернуться. Драко будет потерян навсегда, если согласится на «Кровавую луну».  Потому что для него она навсегда будет светить алым. Даже если он уйдет. Даже если потом спасёт не одну жизнь, бордовые лучи будут откидывать тень его прошлого. — И почему?  — Почему именно ты? — засуетился Драко, — я точно не знаю. Дмитрий говорит… — Нет, — она спокойно перебила, разглаживая ткань платья, — почему ты сейчас тут, а не готовишься к охоте на меня?  — Я… Я не собираюсь быть лучше, — честно ответил парень, вновь откидывая чёлку со лба. — Я не хочу стать хуже, — внимательный взгляд Гермионы блеснул интересом, первая более или менее живая эмоция за то время, что они разговаривают. — Ты был на моём месте, да? — Драко дёрнулся как от удара, чувствуя как здоровый цвет лица бледнеет. — С чего ты взяла?  — Люди так устроены. Мы никогда с тобой не встречались, а судя по тому, что ты успел уже рассказать, вы делали, может, не хуже, но тоже не очень благочестивые вещи, — она посмотрела на иллюзорное окно, и продолжила размеренно говорить: —Изменить своё решение под конец может заставить только та вещь, которая близка тебе. Знакома не понаслышке. Поэтому я и подумала, что ты был на моём месте. Ты тоже становился призом, — Гермиона вернула взгляд и слегка улыбнулась. Но не издевательски или триумфально. Скорее понимающе. — Ты тот, кто смог пережить охоту. Прошлый победитель.  Я не пережил её. Не в том понимании, как привыкли воспринимать.  Тот Малфой умер в тёмных стенах, потому что его заставили оставить там всё, что он любил до этого. Может его и не будоражили пышные празднества и этикет, но ему нравилась свобода в горах Дурмстранга. Нравился холодный порыв ветра, который ледяными мурашками пробегал по позвонкам.  Чувство свободы. А потом его отобрали, заключая в оковы, заставляя падать на колени. Молить о смерти. Ведь, в ломаном понимании адекватности, это тоже своего рода освобождение. — Что меня ждёт? — плавный голос девушки оторвал от размышлений, и Драко прокашлялся, выводя на противоположной стене заклинание, которое неоновыми голубыми нитями раскинуло схему. Карту коридора тьмы. Его личную карту, которую он составил потом, когда поднимался на последний этаж и исследовал. Каждый угол. Десятки тайных проходов. И бросал вызов своему прошлому. Искал свой истерзанный труп, который навечно остался завсегдатаем этих стен. Он боялся, что если опять отступится, то Дмитрий повторит обучение.  Малфой больше не хотел чувствовать, что у него нет выхода. — Надеюсь, у тебя хорошая память. Это схема коридора, — он подошёл ближе к стене, начиная рассказывать. — Если ты видишь, у последнего этажа два отсека между четырьмя башнями. Этаж и внутренние балконы, которые идут по периметру. В башнях находятся лестницы, но, скорее всего, это всегда будет ловушкой, — на карте зажглись четыре красные точки, которые показывали расположение этих башен. — Чтобы повысить шансы на выживание, не прячься в пустых кабинетах. Они будут их проверять. Прячься в тайных проходах, которые идут за статуями горгулий, — Драко посмотрел через плечо на Гермиону, видя, что она смотрит на него, а не на карту, но судя по взгляду — внимательно слушает. — Эти проходы часто связаны между кабинетами и балконами.  Он ещё раз взмахнул рукой и на схеме появились зелёные линии, которые змеились между ярусами этажа. Мерлин, как она это запомнит?  Даже он, спустя столько времени, мог запутаться в хитросплетении ходов, если бы не записывал каждый отсек и не использовал карту.  — Твоя задача — дожить до рассвета. Пережить ночь. Малфой повернулся к ней, переводя дыхание. Гермиона наконец-то поднялась, из-за чего парень невольно напрягся, но он старался этого не показывать. Теперь её силуэт вошёл в луч, и он увидел девушку. Чёрное платье в пол, которое может и не было вычурным, но идеально сидело по фигуре. Статная, высокая. Не как Драко, но достаточно, чтобы доходить макушкой до носа, хотя его рост почти 190 см. Её длинные, волнистые волосы спадали за спину, что позволило увидеть лицо. Красивое и спокойное выражение, тёмные глаза, которые могли быть как карими, так и насыщенно зелёными. Осанка была прямой, Малфой даже бы сказал, как у самой породистой аристократки.  Она, даже когда решила приблизиться к карте, двигалась плавно и тихо. Не так, как Дмитрий, который в этом спокойствии нёс угрозу. В её шагах была сила. Уверенность. Хотя это было парадоксально.  Как девушка, которая оказалась в плену и понимала всю суть того, что её ожидает, смогла сохранить спокойствие? Может, она тоже окклюмент? — Сколько вас будет?  Вас.  Гермиона прекрасно понимала, что и ему придётся охотиться. Хотя бы делать вид, чтобы вместе с ней пережить ночь. Но опять же, ни разу не проскочило осуждение или неприязнь. Просто констатация факта и логичные вопросы. — Пятеро, — она кивнула и посмотрела ему в глаза. Она не молила о свободе. Не просила помочь ей, помимо того, что он уже сделал. Просто рассматривала, обдумывая что-то своё. — То есть, мне нужно пережить ночь, и я выйду отсюда?  Я не знаю.  Он хотел простонать в голос.  Драко не знал, что будет в конце. Даже если она каким-то образом доживёт, отпустят ли её? Сделают то, о чём говорил Константин? Сотрут память и вернут домой. Почему-то, вспоминая взгляд Дмитрия, блондин не был уверен.  Он не отпускает свои награды.  Северянин не дал свободы Малфою, несмотря на то, что тот подчинился. Перестал бороться с ним под угрозой свёрнутой шеи. Блондин думал, что если сделает то, что от него хотят — получит свободу. Это оказалось ложью. Он не станет ей врать, скармливая надежду, которая начнёт горчить, как только попадет на язык. — Я не знаю. Правда, — он покачал головой, стараясь не смотреть на неё, — Дмитрий не отпускает то, что становится ему интересным. Над чем можно получить контроль, особенно, если ты сделаешь что-то, что его удивит.  — То есть, тут два варианта: я могу сдаться и проиграть, а могу выиграть и всё равно проиграть? — она опять же говорила без страха. Просто выкидывала факты, словно собирала в голове мозаику из реальности. — Если… Если ты всё-таки сможешь дожить до того, как встанет солнце, то я… Что ты сделаешь, Малфой?  Он со своей-то жизнью ничего не смог сделать. Не нашёл в себе силы противостоять, оставаясь тенью за очередным триумфом Раду.  — Что отличает человека от чудовища?  Вопрос не застал его врасплох. Точнее, он был, конечно, неожиданным, но ответ в голове уже имелся. Когда ты живёшь в этом, невольно начинаешь размышлять на тему того, как ты докатился до всего этого. — Человек может перестать быть чудовищем. Может остановиться. Чудовище — нет. Оно будет следовать инстинктам.  Он услышал грустный смешок, который заставил его поднять глаза и встретиться с пронизывающим карим, с зелёной окантовкой по радужке. У неё карие глаза. — Я думаю, разница в том, что чудовище не всегда хочет быть чудовищем. Оно не выбирает быть им. А просто выживает так, как может. Но человек смакует эту особенность. Словно завидует силе, которой не владеет. И хочет показать, что достоин её.  Она подошла ещё ближе, склонив и подняв голову, чтобы заглянуть в глаза Драко. И опять, там не было мольбы. Страха. Отчаянья.  Там было спокойствие и лёгкость, которая окутывала парня, заставляя ещё больше жалеть о том, что она тут. Может, будь ведьма конченной и безжалостной сукой, ему стало бы немного легче.  Не так противно от того, во что она оказалась втянута из-за прихотей кучки ублюдков, которым стало скучно в стенах школы. Из-за Дмитрия, который поднял слишком высокую ставку, которую мог заплатить.  Хотя, даже в этом случае, никто не заслуживал такой участи. — Как тебя зовут?  Он сглотнул вязкую слюну и хрипло ответил: — Драко. Она дёрнула уголками губ. — Необычно. Как Дракон? Был ли он драконом в этой истории? Нет. Он не сможет спасти и защитить принцессу, которая оказалась заточена в башне. Не сможет даже охранять её, так как злые разбойники накажут его за предательство.  Особенно их главарь. Ведь Дмитрий мог назвать это честной гонкой, в которой может выиграть любой. Но все знали что, даже если кто-то доберётся до неё быстрее него, надо будет отпустить. Дать именно ему стать первым.  Победителем.  Их разница с Гермионой была в том, что потом Раду не отдал никому свой приз. Насладился победой, просмаковал триумф и поставил награду себе на полку. С ней будет по-другому.  Дмитрий не станет быстро выигрывать. Он лишь немного насладится призом, а потом устроит следующую игру, где даст фору соперникам. И каждый раз будет жадным до победы. Так было постоянно. Выиграл, отпустил. Выиграл, отпустил. Малфой даже был уверен, что Раду дотянет игру до рассвета, чтобы дать призрачную надежду на победу девушки. Что у неё появился шанс выиграть. Ведь это так на него похоже. Погасить последний огонёк в глазах. Лично подуть на фитиль, погружая всё в темноту. И словно вдохнуть эту темноту в твои лёгкие. Чтобы поселить мрак внутри тебя навсегда. С частичкой себя. — Гермиона, я правда… Правда, не знаю, что мне ещё для тебя сделать, — почти отчаянно зашептал Драко. — Я и так потерял очень много времени, оставаясь здесь. Последнее, я могу попробовать пронести в коридор какое-нибудь оружие. Что-то, что даст тебе ещё один маленький шанс.  Она протянула руку к его лицу и положила ладошку на скулу. Тёплая. Мягкая кожа, которая отдавала запахом чабреца и мяты. Видимо, она так часто собирала свои травы, что запах въелся в её кожу. — Иди, тебе и вправду пора. Малфой накрыл её ладонь, чтобы впитать эту спокойную и умиротворяющую энергию, которую так давно не чувствовал. Что-то о другой жизни, где не было бы безжалостной жестокости. — Почему ты так спокойна? Почему так… снисходительна ко мне? Я не герой, который сможет тебя защитить от них. Я даже не знаю, смогу ли помочь тебе после, — Драко прикрыл глаза, качая головой. Она могла сейчас вырвать его палочку и попытаться спастись. Могла. Но всё равно не стала. Либо понимала, что у неё нет шансов, либо смирилась за время разговора. У неё нет выбора.  Как когда-то смирился он. Когда борьба только истощила его тело и разъела надежду. Коррозия быстрого действия. — Ты веришь в удачу?  — Нет, — быстро ответил он, открывая глаза. — Удача любит смелых. Я никогда не был её достоин, потому что искал путь наименьшего сопротивления. Боролся, но недостаточно, чтобы заслужить удачу. — Ты пришёл сюда, подвергая себя опасности, — заметила Гермиона и немного погладила скулу большим пальцем. — Пришёл к той, которую даже не знаешь, предавая тех, с кем знаком давно.  — Может, это искупление? — грустно фыркнул он. — Может, удача решит, что если я сделаю что-то хорошее, она соизволит появиться. Сможет помочь. — Тебе? — Тебе. Ему бы тоже не помешала удача, но он не уверен, что достоин её. Что может позволить вообще даже увидеть её своими глазами в жизни кого-то другого. Ему достаточно того, чтобы не зайти дальше. Не потерять хотя бы то, что он имеет сейчас. Пусть оно не будет являться ценностью для других, но оно важно для него. Как нищий, который бережёт свои старые и потёртые ботинки, ведь это хоть как-то облегчит время во время суровой зимы. Это единственное, что позволяет ему ещё греться ночами. Чувствовать защиту.  Человечность. Та маленькая часть, что ещё осталась в нём. Дмитрий не видел этот слабый огонёк, потому что Драко смог спрятать его ото всех. Закрыл от порыва воздуха своим телом, чтобы, если не греться, хотя бы созерцать. — Давай надеяться, что удача улыбнётся тебе в ночь «Кровавой луны», — она опустила руку и отошла, продолжая смотреть своими большими и тёплыми глазами, а Драко продолжил, — я постараюсь сделать для тебя что-то, но не могу обещать большего.  Малфой развернулся и наложил стазис на карту, минут на десять. — Я не могу оставить карту до рассвета, потому что в любой момент здесь может появиться Дмитрий. Попробуй запомнить как можно больше, — она ещё раз глянула на схему и качнула головой.  — Не надо. Я всё запомнила.  Малфой кивнул и снял заклинание, чувствуя что-то странное. Как будто она подразумевала под фразой другое. Нечто большее. Или ты просто хочешь в это верить. Когда он отпер дверь, опять повернулся через плечо и увидел, что она обратно прошла к кровати, так и не прикоснувшись к еде. Аккуратно села и посмотрела на фальшивое окно, как будто за ним была настоящая луна. Он закусил губу и решил всё-таки спросить. — Почему ты живёшь одна? В глуши леса. Без семьи и друзей. — У таких, как я — нет друзей, — пояснила она, не поворачиваясь к нему. — Я осталась последней из своей семьи. Поэтому и существую одна. Не хочу, чтобы однажды кто-то пострадал из-за меня, также причиняя боль мне. Драко нахмурился. — Что случилось с твоими родными?  — Их убили. У Малфоя внутри что-то сжалось, словно сейчас сердце начало кровоточить ядом, отравляя и его органы. Никого нет. Всех убили.  Может, поэтому она и спокойна? Ей нечего терять. Никто не появится под зажатыми веками перед последним вздохом, когда дойдёт до кульминации игры. Она сможет спокойно отдать свою жизнь, зная, что за спиной нет никакого груза, чтобы ненавидеть костлявую, которая протянет руку.  — Надеюсь, ты выживешь, — искренне сказал Драко, выходя из комнаты. — Надеюсь, удача всё-таки тебя посетит, — прилетело в затылок, когда он закрывал дверь и накладывал заклинание. Малфой шёл по туннелю, чувствуя себя измотанным и истощённым. Словно последние силы он оставил ей, чтобы дать больше шансов на выживание. Поделился своей энергией.  Может, и вправду, удача сжалится и посетит его? Простит за прошлое, посчитав этот поступок достаточно смелым.  Малфой добрался до конца и открыл дверь, осторожно, стараясь не создавать лишних звуков. Добрался до гостиной быстро, несмотря на усталость. Просто его подгонял страх. Насчёт того, что будет в ночь «Кровавой луны». Когда он вошёл в гостиную, то увидел на столике карты, что глянцевой поверхностью впитывали слабый свет от свечей.  Он подошёл и осмотрел картинки, которые были разными. Ужасающими и интересными. Простыми и сложными. Он прищурился и заметил одну карту, привлекающую внимание своим изображением, а после подцепил её пальцами. Там стояла девушка и смотрела на маяк, который находился вдали. Лучи восходящего солнца только ползли по глади моря, но маяк всё равно ещё горел. Это граница между заревом и утром. Когда ты видишь два ориентира. Два луча света, которые могут осветить тебе путь. Он так погрузился в свои мысли, что не услышал шаги за спиной и заклинание Петрификус, которое сковало его тело. Но не нарастающий страх. — Я был убеждён, что ты пойдёшь к ней, — со злым смешком сказал Дмитрий, приближаясь со спины. — Удивлён, что ты так долго продержался. Целых два дня. И я знал, что не стоит пить из общей бутылки. Шаги были бесшумными, но энергия парня чувствовалась каждой клеточкой организма.  — Ты порадовал меня, Драко, — Раду обошёл стол и встал перед ним, довольно ухмыляясь. — Я надеялся, что ты не сможешь устоять от того, чтобы сделать ошибку. Ведь тогда бы я не смог объяснить парням, почему ты будешь нашим вторым призом. Если бы не скованное тело, то Малфой задрожал бы. — Ты стал таким покладистым. Таким хорошим мальчиком, что стало даже скучно. Я вижу ту ярость, что ты тщательно скрываешь в себе, чтобы никто не увидел. Я видел её в ту ночь, когда ты решил спрятать истинное сокровище от меня, — Раду прошёлся языком по кромке верхних зубов. — Ты даже заплакал, думая, что твои слёзы станут ещё одной ширмой.  Драко хотел зажмуриться, зная, что сейчас делал Дмитрий. Призывал тени прошлого, того самого момента, когда старого Малфоя больше не стало. — Ты думал, что потешил мою силу своей слабостью, но нет. Драко-Драко-Драко, — поцокал он, качая головой, словно перед ним был нашкодивший ребёнок, — мой маленький и светлый дракон. Интересно, смогу ли я разломать эту твою веру, когда ты увидишь со стороны, как ты выглядел тогда? Как ты извивался и пытался вырваться, но в этот раз будешь стоять со стороны?  Я убью тебя, Дмитрий. Если выберусь, я обязательно приду за тобой. Раду широко и остро улыбнулся, позволяя проявиться этому безумному блеску в глазах.  — Да-а, вот оно. Мерлин, я уже представляю, что будет, когда это произойдёт. А потом мы повторим гонку, да, малыш? — он запрыгнул на столик и медленно пошёл по картам, приближаясь к застывшему Малфою. Брюнет присел на одно колено, оказываясь почти напротив бледного лица, и вытащил карту из его застывшей руки, не сводя взгляда.  — Что ты видишь на этой карте? Дай угадаю, — Дмитрий бегло посмотрел изображение, а после развернул обратно картинку и приложил ребро карты к своему лицу, — надежду? Нет, нет-нет. Скорее всего, что есть несколько путей. Есть выбор.  Раду поднёс карту к скуле Малфоя и вдавил кончик в кожу с такой силой, что блондин почувствовал острую и короткую боль, а за ней дорожку тепла. Кровь. — Я же вижу тут последнее, что хочет увидеть человек перед тем, как броситься со скалы, — Дмитрий склонил голову к плечу и закусил губу. — Это так романтично — проститься с жизнью на рассвете. Словно ты уговариваешь себя, что, умирая при свете, не погрязнешь во тьме. Дмитрий отбросил карту и приблизился к лицу Драко, еле уловимо прикасаясь к его губам. Почти невесомо. Его большой палец сначала погладил порез, а после надавил рану. — Ты правда думаешь, что я отпущу тебя туда, где твоё падение увидит свет и простор? — прошептал Раду, проводя языком по губам Малфоя. — Нет, мой дракон. Я заслоню тебе этот свет собой, чтобы ты навсегда понял — я тьма. А у тебя нет больше ничего, чтобы выбраться из этого сумрака. Больше. Нет. Ты мой Драко, всегда. Нет. Никогда. — Мне лишь нужно найти этот огонёк надежды и потушить его, — Дмитрий смотрел в его глаза, пока другая рука с палочкой скользила по скуле, приближаясь к виску Драко. — А мы все знаем, свет всегда заметнее в темноте. Спи, мой смелый и храбрый дракон.  Малфой почувствовал, что резко проваливается во тьму. Так быстро, что даже не успел понять, что за этой чернотой его поджидает другая. Более опасная и безжалостная. Ведь смерть может сжалиться и дать тебе умереть, не просыпаясь. Без боли. То, что ждёт его, сделает всё, чтобы подвести к смерти, но не передать его ей. Не отпустить. Оставить себе.

***

Малфой не ожидал, что будет такое резкое пробуждение. Он буквально подскочил, словно его вытеснил ночной кошмар из объятий сна. Драко не чувствовал боли или дискомфорта. Нет.  Единственное, что тут же бросилось в глаза, это его алая парадная одежда и шуба на плече, которую они носили по праздникам. Мех щекотал скулу, а ремень немного давил на грудь. Спустя несколько секунд Драко осознал, что лежит на пыльном мраморном полу, а его окружают серые и мрачные стены. Лишь слабая полоска света, которая тянулась до конца коридора, освещала хоть что-то. На потолке было длинное, узкое окно, которое протягивалось к… Бля-ять. Нет.  Напротив, через длинный холл лежала девушка. Даже отсюда было видно белоснежное, даже слишком, чистое платье и длинные тёмные волосы. Гермиона тоже смотрела на него и Драко был готов поклясться, что она спокойна. В отличие от него.  Он дрожал. Чертовски сильно, так как помнил свои крики в этих стенах. Малфою даже показалось, что они вновь эхом пронеслись по помещению, возвращая всё то, что он здесь оставил тогда. — Добро пожаловать на празднество «Кровавой луны», — голос Дмитрия был везде и нигде. Громко, режуще своим превосходством. — Совсем скоро, этот коридор зальётся бордовым светом, который и оповестит о начале нашего веселья, — Драко поднялся на ноги синхронно с Гермионой, отзеркаливая положения друг друга.  Он быстро оглянулся, зная, что не увидит никого из парней. Особенно его. Голос будет всё время идти отовсюду и ниоткуда одновременно.  — Мы не могли позволить нашим дорогим гостям выглядеть непрезентабельно, поэтому вы сегодня в своих лучших одеяниях, — Малфой не удержался от язвительного смешка. Их так одели, чтобы лучше видеть в темноте. Красный и белый. Два цвета, которые всегда хорошо сочетались и были словно собратьями в палитре, если к ним добавить чёрный. Гармония хаоса и страха. — Драко, я уверен, ты считаешь, что сейчас вы окружены несправедливостью и бесчестием, да?  Малфой не стал отвечать, цепляясь взглядом за Гермиону, которая буквально излучала свет в этом коридоре. Даже луч луны проигрывал ей. — Поэтому, сегодня мы все будем на равных, — довольно произнёс Раду, — без магии. Ни у кого, кто удостоился празднества, не будет волшебства, — Драко только сейчас, когда вздохнул более судорожно, почувствовал что-то на копчике. Он завёл руку за спину и достал нож, который тяжело лёг в его руку. — У каждого будет лишь оружие, которое оценит цвет этой ночи. Сильнее огня, сталь может закалить только кровь врага.    Гермиона тоже приподняла подол платья и достала своё оружие, которое ей прицепили к ноге. — Видишь, я не такое уж и чудовище, Драко. Я могу быть благородным, — промурлыкал Дмитрий. — Всё просто. Двери, которые я специально заколдовал, откроются только с первыми лучами солнца. Никто не сможет покинуть коридор раньше. Разве это не будоражит? Целая ночь, в которой только мы все. Без магии. Без права на выход из игры.  Самонадеянный ублюдок. Он знал, что это всё равно неравный бой. Их четверо, а их добыча двое людей. Один из которых уже выжил, но не чувствовал себя живым. Другая жила, пока не попала на свою последнюю ночь. Малфой уверен, что они не выберутся. Они в ловушке. И если всё-таки смогут, какими встретят рассвет?  Ведьма запрокинула голову, смотря на луну, которая висела над замком. Полная. Ещё та, что освещала светом коридор. Внезапно, она подняла свой клинок, словно рассматривала его под лучом. Хотела что-то увидеть. — Дмитрий, верно? — громко, но ровно заговорила она. — Хотя, можете не отвечать. Я уверена, что да, — скорее всего, Раду увеличил звуковой фон коридора, чтобы лучше были слышны любые звуки. Крики и шаги. — Знаете, меня всегда поражала людская сущность. Ваша жадность.  Она опустила нож, но продолжила смотреть на луну. — И ведь несмотря на то, что общество растёт и развивается, некоторые вещи остаются такими же примитивными. Желание завладеть силой и властью над тем, кто не сможет вам её подарить. Вы только почувствуете её, но она не станет вашей.  Дмитрий не ответил, скорее всего, заинтересованно слушая Гермиону. Он любил, когда жертва кидала ему вызов. — Но вы же знаете, что монстры не носят масок, верно? — она отпустила рукоять своего ножа, и тот с лязгом упал на пол, разнося звук по всему коридору. — Вы, скорее всего, очень умны, Дмитрий. А значит мне вам не стоит рассказывать, что есть те чудовища, которые не по зубам другим? Вы можете быть хищной лисой, но ничего не сможете сделать, если встретите яростную медведицу. Вы проиграете в равной схватке. Драко заметил, как по полу, от носков его берцев, пополз алый свет.  Началось.  — Вы, живя в краях Румынии, слышали же легенды о чудовищах, что обитают в наших лесах? Банши, оборотни, келпи. Но разве вас никогда не пугали Бруксой?  Брукса — один из подвида высших вампиров. Опасные и безжалостные чудовища, которые не знают сострадания. Длинные чёрные когти, которые способны одним лёгким взмахом перерезать тебе горло. Когда они проходили темы на уроке Магических существ, даже преподаватели начинали практически шёпотом рассказывать об этих монстрах. Но, насколько говорила статистика, их либо истребили, либо они хорошо прятались. Алый цвет забирал лунный с такой же скоростью, с какой Малфой понимал происходящее.  Бруксы своего рода оборотни. Красивые ведьмы, которые могут отлично растворяться в толпе, но, обратившись в вампира, перестают быть ими. Они становятся безжалостными чудовищами, от которых остаётся только один шанс спастись. Бежать. Потому что Брукса невосприимчива к магии. Только серебро и огонь, но скорость их движения обгонит обычную скорость человека, если он только попытается уничтожить существо.  Гермиона улыбнулась, когда кровавый свет добрался до неё. Белое платье стало розовым, а её голос более мелодичным.  — Дмитрий, всегда на одно чудовище найдётся более опасное чудовище, — и внезапно Драко осознал, что это конец. Тщеславность Раду, которую он кормил слабостью других, сыграла с ними самую ироничную шутку.  Он лично запер всех до рассвета. Лишил палочек, которые может и были бы бесполезны против Гермионы, но смогли бы хоть как-то обезопасить. Как минимум, Дмитрий смог бы вскрыть дверь, чтобы выбраться отсюда.  Малфой также понял, что теперь охота станет другой. У него появилось сразу два врага. Гермиона и дурмстранговцы.  Драко попятился назад, крепче сжав рукоять ножа.  — «Кровавая луна» всегда была ночью Бруксы. Это был наш праздник, пока вы, жадные до власти и силы, не пришли к нам. Не убили тех, кого боялись, — кончики пальцев Гермионы стали вытягиваться, и теперь там начали вырастать мрачные и острые когти. — Мне не нужна палочка, чтобы обратиться. В такую ночь, я могу это сделать сама.  Дмитрий и другие молчали. Как и Драко. Они понимали, что… — Это не я с тобой заперта до рассвета, Дмитрий. А ты со мной. И внезапно Гермиона громко запела. Это была песня на румынском языке, словно Малфой сейчас был на представлении церковного хора. Стройный, бархатный голос, сопровождал скрежет камня, когда Гермиона начала двигаться вдоль алой полоски света, а её длинные когти вцепились в гранитную стену. Бежать. Бежать. Бежать. Внутренний голос истошно кричал, пока Малфой смотрел за лёгким всполохом белоснежной ткани, слышал громкое пение Бруксы и видел искры от камня.  К чёрту. Просто к чёрту эту грёбаную ночь, этого ублюдка Дмитрия и удачу от судьбы. Если она сама не хочет приходить к Драко, то он сделает то, что ему остаётся. Бежать и выживать.  И он побежал, оставляя за спиной восхитительный голос и чёрные глаза девушки, которые стали темнее мрака коридора.

***

Малфой ударял рукояткой по лапе горгульи, которая никак не поддавалась. Ему нужно найти укрытие. Брукса быстрее него и проворнее, а шанс наткнуться на кого-то из сокурсников — слишком велик. Скорее всего, Дмитрий сейчас бегает со стояком, ощущая неподдельную радость от перспектив. Больной ублюдок, который думает, что быть запертым с чудовищем, увеличит его адреналин.  Дверь наконец-то отъехала, позволяя Драко вскарабкаться вверх по лестнице. Когда он дополз до верха, то ударил локтём по люку, который с громким звуком приподнялся и откинулся вбок. Малфой вылез на балкон, слыша, как над поверхностью окна воет вьюга, а свет кровавой луны становится неровным, словно с подтёками. Парень осмотрелся и начал двигаться вперед, вспоминая по памяти карту. За первым поворотом будет ещё коридор, что выведет его к южной башне. Там была комната, которая появляется, если нажать на выступ.  Это могла быть и его ловушка, и его спасение. По воздуху разнёсся истошный крик, который заставил замереть Малфоя. Страх побежал по его спине, проникая через ушную раковину в самую глубь тела. Крик не прекращался. Он усиливался, становился более болезненным и отчаянным.  Блять.  Скорее всего, Гермиона кого-то уже нашла. Драко начал идти быстрее, пытаясь заставить сердце успокоиться. Ровнее качать воздух через лёгкие. Пытался отрезвить разум. Каждый его шаг отдалял его от душераздирающего вопля, пока он заворачивал за угол.  И он застыл.  Перед ним стоял Константин, сжимающий в руках длинную биту, которая была натыканная чем-то блестящим на ударной части. Парень смотрел с отвращением и злостью, пока крик стал более скулящими и надрывным.  — Ты, грязный ублюдок, который предал нас, — низко прорычал Константин, раскрутив биту. — Я говорил Дмитрию, ещё в ту ночь надо было пустить тебя по кругу и бросить гнить в этих стенах.  Малфой сощурился и встал в стойку, чуть приподнимая нож. — Ты долбоёб? Хотя, почему я вообще спрашиваю, если ты сейчас обвиняешь меня, что мы оказались заперты с самым опасным существом в истории Румынии, — их голоса смешивались уже с тишиной, так как вопль стих. Минус один. Хорошо. — Ты был всегда его любимой игрушкой, — Константин начал надвигаться, медленно раскручивая биту. Драко теперь видел, что в самой широкой части были кусочки стекла, которые делали отблеск в темноте. — Всегда. Поэтому он тебя никому не отдал, да? Потому что никто из нас не имел права тебе навредить. Испортить хорошее личико.  Драко напрягся, понимая, что отступать нельзя. Где-то за спиной была Брукса и один труп, а впереди был тот, у кого оружие явно помощнее, чем нож. Константин был одет во всё чёрное, завершая силуэт укороченной мантией. Ну конечно. Чтобы их игрушки не потерялись - белый и алый, а они выбрали тёмную одежду. Удобнее сливаться с мраком, когда ты одеваешься в него. Малфой выдохнул и бегло осмотрелся, надеясь на то, что сможет что-то найти. Его взгляд упал на цепь, которая раньше держала люстру над первым этажом. Когда он был здесь в прошлый раз, нашёл рычаг в конце коридора, который поддерживал весь механизм. Люстры давно уже не было, но, возможно, вся система ещё исправно работала. Пожалуйста. — Ты отделался лишь лёгким испугом, да? — ублюдок со всей силы ударил по кованым перилам, разнося звонкий и громкий звук. Если бы Константин не был сейчас так занят местью, то смог бы вспомнить, что у Бруксы исключительный слух. И он только что раскрыл их место.  Значит, надо действовать быстро.  — Я мечтал рассмотреть в твоих глазах отчаянье и боль, что видел в своём отражении, — и тут до Драко дошло. Блять. Малфой был не единственным, кого сломал Раду. Все они были разломаны его изощрёнными методами. Отравил разум, заставляя становиться тем, кем хотел видеть парень.  — Он тебя тоже?.. — Я сам хотел! — резко выкрикнул парень. Судя по всему, у него уже испарялся последний градус адекватности, оставляя в голове осадок безумия. — А потом увидел, как он смотрит на тебя. Он выбрал не меня, а тебя, — Константин скривил губы, словно ему физически стало больно. — Но, если ты умрешь, он поймёт. Дмитрий увидит, что ты был лишь ничтожеством.  Малфой выдохнул, понимая уже то, что это всё. Для всех них «Кровавая луна» стала обычной игрой на выживание. Это больше не являлось забавой, как в те года, когда они могли ещё дружить. Хотя бы просто сосуществовать. Веселиться и чувствовать адреналин. Каждый хранил своих демонов, которые проявились в ту ночь, которая может стать для каждого последней. Либо ты, либо тебя. И Драко рванул вперёд, стараясь правильно распределить силу и вес. Ему нужно было выбить биту. Нужно было сбить сокурсника, чтобы тот оказался ближе к цепи, которая оказалась уже за его спиной, пока он шёл к Малфою.  Блондин резко прогнулся под летящий удар оружия, успевая со всей силы толкнуть парня к стене. Тот качнулся, но не упал, а наоборот попытался взять в захват шею Драко, чтобы рукоять оказалась поперёк горла. Малфой успел ударить ножом себе за спину, надеясь попасть хотя бы в живот. Судя по сдавленному, но не болезненному воплю, просто поранил Константина, который умудрился выбить нож из руки.  Тот надавил деревянной поверхностью на кадык, а осколок стекла полоснул ту же скулу, что недавно поранил Дмитрий. — Надо было давно от тебя избавиться, — закряхтел шатен, а Малфой постарался сбить давление на горло. Он дёрнул их тела и с силой навалился на парня, ударяя его спиной о перила. Где-то вдалеке послышался рёв Бруксы, который разнёсся и отразился от чёрных стен. Но ублюдок видел опасность именно в Драко. — Мы выживем. Убьём эту грязную шлюху, но сначала я убью тебя. Возможно, она наткнётся на твой труп и выпотрошит твои внутренности. А потом и мы её.     — Т-ты… так-кой… долба… — Теперь, эти стены станут твоим вечным домом, — в глазах начало темнеть, потому что не хватало кислорода. А вместе с этим, его покидали и силы. Не было никаких возможностей сопротивляться, так как Константин был выше и массивнее его. Собрав последние крупицы выдержки, что начали уже угасать, Драко умудрился немного наклонить голову, насколько позволяла рукоятка биты и дёрнуть назад затылком, слыша после этого мерзкий хруст носа. Самая слабая часть в теле Константина. Какой бы массивный и сильный он ни был, именно эта часть лица была сломана десятки раз, из-за слабой перегородки, которая была таковой с рождения.  Тот ослабил хватку, что позволило Малфою упасть вниз и быстро схватить нож. С резкого разворота он ударил парня в бедро, а пока тот задыхался от острой боли, выбил биту. Та прокатилась по полу и упала на первый этаж, оставляя Константина безоружным.  Малфой поднялся, тяжело дыша, смотря на кровь на лице и ту, что текла из раны по ноге. Он уже развернулся, чтобы бежать отсюда, когда Константин хрипло рассмеялся. Драко хотел проигнорировать, так как больше парень не был соперником, с таким ранением теперь точно. — Беги, маленький пугливый мальчик. Потому что я обязательно тебя догоню, когда восстановлюсь.  Он застыл, ощущая стук сердца в горле. Восстановлюсь. Дмитрий мог раздать всем эликсир, который быстрее регенерирует раны. Малфой был уверен в своей победе, но также знал — они все обучались в Дурмстранге. Ходили на одни занятия, на которых их обучали приёмам.  Драко медленно повернулся, принимая решение. Оно уже было, просто он не знал, убьёт ли оно в нём что-то последнее? Надломит ли окончательно. Константин тяжело дышал, держа рукой рану на ноге. Скоро она затянется. И за ним вновь будет охота. Возможно та, в которой больше не будет шанса.  Он с холодной жестокостью вернулся к парню и со всей силы ударил пяткой в коленную чашечку, выбивая. Когда Константин громко закричал, падая на пол, а Малфой подхватил цепь и начал быстро обматывать шею парня. Тот выпучил глаза, но уже не имел никаких сил сопротивляться движениям Драко. Не имея возможности зафиксировать конец, блондин посмотрел на свой нож, лезвие которого позволяло пройти в звенья. Малфой мог просто перерезать горло, и не терять оружие. Но он не убивал. Никогда ещё. Легче переложить ответственность на пистолет, гильотину или выдернутый стул из-под ног. Но свежевать собственноручно он не мог.  Не хватало сил. Драко услышал скрежет с той стороны, откуда пришёл и быстро ударил рукоятью в висок Константина, а после продел нож в звенья. Тот потерял сознание и уже не сможет вытащить лезвие, чтобы распутать цепь, которая надёжно обвивала его горло. Малфой попытался приподнять и перебросить тело через перила, но скрежет стал громче, а страх больше. Его руки дрожали от напряжения и дикого адреналина. Если даже рычаг не работает, Брукса отвлечётся на запах крови.  Малфой бросил бывшего однокурсника и побежал, расстёгивая на ходу ремень от шубы, который только мешался сейчас. Он яростно проносился вдоль стен, боясь обернуться. Боясь, что Гермиона рванёт за ним. Боясь того, что сейчас всё было зря и он просто так обменял минуты жизни, на последние секунды перед смертью другого.  Железный рычаг, сделанный под подставку для факела, был уже совсем рядом, когда в спину ударился ужасающий рёв. Истошный, пробирающий до мозга костей. Драко зацепился за холодный металл, повисая на механизме всем телом. Подставка заскрипела, падая вниз и парень услышал звук цепей, которые застучали друг от друга, начиная двигаться. Когда он быстро обернулся через плечо, то увидел, как Константин начинает ползти через перила, а в конце коридора уже стоит Гермиона.  Её белоснежное платье было заляпано кровью, которая также капала с длинных когтей. Даже на лице, вокруг губ, был рваный по краям алый развод. Тело его бывшего сокурсника покачивалось в воздухе, а они смотрели друг на друга. Малфой отпустил рычаг и выпрямился, не зная, что делать.  Он должен продолжить бежать и найти новое укрытие. Единственное, на что сейчас Драко ещё надеялся — что шея Константина сломалась сразу. Что он не очнётся в тот момент, когда Гермиона будет вырывать его внутренности.  Малфой жёсткий, но не жестокий. Более справедливое оправдание своего поступка он придумает потом, если сможет еще мыслить к концу ночи. Брукса склонила голову и чуть дёрганно повела ею. А после поднесла руку к лицу, и только сейчас Драко увидел то, что он не заметил раньше. Сердце. Самым вкусным и ценным для вампиров было сердце. И она его вырвала у одного из парней, а сейчас откусила кусок, растягивая красную упругую кожу, когда оттянула руку.  Ладно, вот теперь точно пора бежать.  И Малфой рванул по коридору, в котором должен был быть ещё один секретный ход.  Мерлин, когда же эта ночь закончится? 

***

Драко чувствовал голод, который уже резкой болью отдавался в желудке. Сидя в этой тишине ещё одного тайного места, он со злой улыбкой подумал, что сейчас как минимум один сытый на этом этаже. И ему даже не было стыдно.  Они все заслужили.  Даже Малфой, который все года заблуждался и был слеп к правде, которую знал, но не хотел замечать. Они заигрались в своих желаниях. И сейчас расплата пришла за ними.  Снаружи было непривычно тихо. Настолько, что от этого становилось ещё страшнее. Он не хотел слышать страшных предсмертных криков, но хотя был гул ветра, который уже казался родным и привычным. Сколько времени Малфой провёл в этих четырёх стенах, он не знал. Ему нужно было уже поменять укрытие, так как на него было не так сложно наткнуться. Драко просто не хватило сил найти более приличное и надёжное, когда он сбежал. В горле было сухо, а вода находилась в другой части коридора, на первом ярусе. Единственный рабочий маленький настенный фонтан, который ещё жил на этом этаже. Малфой прикидывал, сколько ему хватит сил, чтобы подождать до утра. Он практически день провалялся во сне, а после у него была схватка с Константином.  Тогда адреналин перебил любую жажду, но сейчас холод и тишина о ней напомнили. Что хуже: умереть от обезвоживания здесь или попасться кому-то в коридоре, даже не дойдя до фонтанчика? Драко пошарил по полу, надеясь найти хоть какое-то оружие. Дальше были стены, дюйм за дюймом. Ничего.  Он вспомнил, что, когда бежал сюда, то у стены стояла железная статуя рыцаря, у которого в руках был меч.  — Блять… — простонал Драко, давя пальцами на веки. В любом случае ему нужно хотя бы оружие. Дальше он может пройти по секретным ходам, и как раз выйти к той части, где была вода.  Малфою придётся лишь на короткое время выйти в открытый коридор, а дальше просто спрятаться. Без еды он выдержит до утра, без воды — может просто потерять сознание, а это было опасно. Как бы ни было страшно, страшнее то, что может с ним случиться в таком состоянии. Что он рискует присоединиться к Константину.  Аккуратно отперев потайную дверь, Малфой пролез через лаз в стене и выбрался на лестницу, которая вела на второй этаж. Быстро добравшись до статуи, он без особых усилий забрал затупленный меч и вернулся обратно, проходя вниз. Вода была почти у самого выхода на лестницу, что вела на жилые этажи.  Его выход, который откроется только с рассветом.  Драко пошёл по тайным коридорам, то пролезая в низкие проходы, то запрыгивая и перелезая высокие. Тело ныло, а дыхание царапало сухое горло, в котором даже слюна иссякла. Выйдя из-за ниши, Малфой огляделся. Непривычно тихо. Только гул ночной вьюги и слабый звук воды встретили его. Никаких шагов. Никаких голосов.  Звенящая тишина и песнь кровавой зимней ночи. Парень вышел, держа меч перед собой. Когда он обогнул колонну, увидел слабую струйку воды, которая текла изо рта маленькой статуи. Малфоя буквально пронзила дрожь, когда он облизал сухие губы и быстро подошёл, с жадностью ловя любые капли. Когда он утолил жажду, сложил ладошки и набрал немного воды, чтобы ополоснуть лицо. Мерлин. Жаль, у него нет никакой ёмкости, чтобы сделать запас и найти нормальное убежище.  Внезапно адская боль пронзила затылок, заставляя Драко удариться лицом об чашу, и упасть на пол, сжимая глаза от резкой боли. — Привет, мой маленький дракон. Нет. Нетнетнет. Пожалуйста, блять, только не он. Какого хера этот ублюдок умел двигаться так, словно никогда не соприкасался с поверхностью. Малфой застонал от боли и приоткрыл один глаз, посылая ещё больше спазма в затылочную часть.  Перед ним были длинные ноги, дальше чёрный массивный силуэт, который держал в руках что-то похожее на метательный топор. Со спины бил алый свет луны, давая ещё больше тени на очертания.  Дмитрий присел на корточки и дёрнул Драко за волосы, заставляя зашипеть от боли и из последних сил посмотреть на его лицо. Оно было полностью покрыто кровью. Только белоснежные зубы, которые облачились в зловещей улыбке, резко контрастировали с общим видом.  Белый, красный и чёрный.  — Пойдём, малыш, пора спать, — пальцы Раду надавили на сонную артерию Малфоя и тот снова погрузился в темноту.

***

Второе пробуждение этой ночью было уже болезненным. Драко застонал и почувствовал боль во всём теле, а также давление в кистях. Голова кружилась даже с закрытыми глазами, а тошнота стояла поперёк горла, грозясь выйти наружу.  — Ты пришёл в себя, не притворяйся.  Малфой всё-таки открыл глаза и согнулся пополам, его желудок не выдержал состояния тела. Когда желчь перестала выходить, он откинулся назад к стене и моргнул, чтобы оценить обстановку.  Это был заброшенный кабинет, у которого вместо потолка был стеклянный купол с замысловатой мозаикой. Он знал уже каждый узор, так как уже был тут. Был вместе с Дмитрием. Тогда Драко смотрел куда угодно, лишь бы унять боль и страх, поэтому стеклянные рисунки въелись в его память. Сам Раду сидел на стуле перед ним, и точил тот самый меч, который нашёл Малфой. Искры разлетались каждый раз, когда камень соприкасался со сталью. — Сколько до рассвета? — хрипло и тихо спросил блондин, чувствуя звон цепи на руках. Не такой крупной, на которой он повесил Константина, но достаточно крепкой и гибкой, чтобы Драко не смог сбросить её с кистей.  — Совсем скоро, — спокойно ответил Дмитрий, продолжая своё занятие. — Можешь сам убедиться, — брюнет слегка дёрнул головой вверх, а Драко перевёл взгляд на купол, видя всё ещё тёмное небо с примесью кораллового цвета. Это означало, что и вправду — рассвет не за горами.  Малфой опустил голову обратно, зажмурившись от пульсации в затылке. Он осмотрел свою парадную форму, замечая, что она была в грязи и пыли, но, в общем и целом, больше никаких повреждений.  — Что дальше? — спросил Драко. — Что с остальными?  Дмитрий перестал точить лезвие и поднял его перед лицом, рассматривая острые грани. — Они мертвы, — спокойной оповестил парень, кладя меч поперёк ног, и достал из своей мантии трубку, закуривая с помощью спичек. — Первым умер Жан, которому Брукса выпустила кишки, а после вырвала сердце. От него вообще мало что осталось, — он выпустил клуб дыма. — Скорее всего, Гермиона не охотилась до этого на людей, а питалась животными. Такая ярость у вампиров её породы бывает лишь в том случае, если они голодали до этого.  У меня никого нет. Что с ними стало? Их убили. — Потом мы с Филипом долго носились, чтобы найти либо тебя, либо Константина. Брукса стала немного… сытой, но не собиралась прекращать охоту. Тогда я вспомнил особенность, что запах можно перебить кровью, которую она уже вкусила.  — На твоём лице кровь Жана?  — Теперь ещё и Фила, — зажав трубку между зубов, улыбнулся Дмитрий. — Ты же помнишь, да? Способ убить Бруксу, и то, что она вернётся в своё обличье уже на рассвете, — и тут же отмахнулся. — Конечно, ты помнишь. Но, к сожалению, я не могу позволить себе убить просто девушку, поскольку, как только Брукса умирает, невозможно доказать, кем она является, — Раду усмехнулся и покачал головой. — Хитрые твари. Но если я убью её в обличии вампира, то смогу выйти сухим из воды.  Малфой нахмурился, стараясь не соприкасать рану на затылке со стеной. — Почему мы просто не можем пережить рассвет? Все трое. Она уйдёт, а мы придумаем какую-нибудь историю. Что Фил, Жан и Константин решили сбежать из школы, пока никто им не мог помешать, и пропали в нашем лесу. Драко рассуждал цинично, но всё, что было в нём от пацифиста, вышло с последним ударом ему в затылок. Дмитрий заинтересованно посмотрел в лицо парня и зловеще хмыкнул.  — Во-первых, ты мне таким нравишься больше, — челюсть Малфоя тут же сжалась от злости. — Во-вторых, какие бы чувства я ни питал к тебе, ты опасен. Ты самый ненадёжный союзник из всей нашей пятёрки, с которым бы я разделил такой секрет.  — Я годами никому не рассказывал, что ты делал! Я молчал всё это время! — Потому что боялся, — согласно кивнул Раду и вновь выпустил дым. — Но больше в тебе нет страха. Вот в чём проблема, Драко. Ты больше не в моей власти. Даже сидя передо мной со скованными руками, ты больше не будешь моим. Я видел твою работу. Константин весьма эксцентрично заменил люстру в главном холле.  Малфой прикрыл глаза и покачал головой. Мерлин. — Но, когда наступит рассвет, я расскажу всем весьма занимательную историю, как кучка мальчиков решила пошалить на последнем этаже школы, просто пощекотать нервы. И кто мог подумать, что тут пряталась Брукса, ведь этаж заброшенный, а сюда и так боятся подниматься. Поэтому никто не знал о её существовании. И вот, я смог выбраться на рассвете, а перед этим она разделалась со всеми вами, но не смогла со мной, так как я загнал её в ловушку. Видимо, пока Драко был без сознания, ублюдок распланировал всё, что только можно.  — Дмитрий, как ты вообще спишь по ночам? — смотря на стену за его спиной, спросил Малфой. — Как всё то, что сидит внутри, не выворачивает тебя наизнанку? Все смерти, что будут за эту ночь — это твоя заслуга. Только. Твоя, — Драко знал, что тому плевать, но высказаться хотелось. — Знаешь, я даже рад, что не увижу тебя больше. Что сегодня всё закончится. Потому что мне и вправду больше не страшно. Жаль только, что погибли три человека, которые доверили тебе свои жизни. И погибнет ещё одна, которая никогда бы не напала, не заставь ты её это сделать.  — Это жизнь, Драко, — парень пожал плечами. — А эта игра была моей. И я выйду из неё победителем. Опять. — Я надеюсь только на то, что когда-нибудь ты сдохнешь мучительной смертью. Правда, ты не заслуживаешь быстрой и безболезненной.  — Пора, Драко, — пропустив его тираду, Раду встал на ноги и подошёл к Малфою, дёргая цепь на себя. Теперь блондин был точно уверен, что какие-то зелья он принял до начала «Кровавой луны». Слишком просто и легко он тащил Драко за цепи на руках, пока тот скользил по полу.  Малфой прикрыл глаза, вновь сдаваясь. Не было ни сил, ни желания бороться. Хватит. Пусть ночь забирает и его. Дмитрий протянул его в главный холл и мешком бросил на пол, заставляя застонать от удара затылком о мрамор. Раду сделал быстрый надрез на руке Малфоя и быстро оглянулся. — Она почует кровь и придёт за тобой, — когда Драко открыл глаза, над ним склонилось кровавое лицо, которое почти нежно улыбалось ему. — Спасибо, что нашёл меч. Я даже и забыл, что все статуи у нас в школе выполнены из серебра. Я всем дал оружие с гоблинским клинком, которое не действует на Бруксу.  Раду разогнулся и отошёл, заставляя ещё сильнее почувствовать адскую боль внутри. Мало того, что Малфой нашёл единственное оружие против Гермионы, так ещё теперь он видел, как перед ним качалось тело Константина, напоминая о его поступке в эту ночь. Дмитрий смог загнать всех во тьму, даже не затмевая собой рассвет.   Сколько Малфой ещё пролежал, он уже не понимал. Звуки, зрение, дыхание — всё смешалось в кучу. Он просто лежал и смотрел перед собой, следя не за покачиванием тела, а за рассветом, который уже крался к стенам школы. Скоро всё кончится. Вообще всё. Стоит подождать.  И прежде чем он хотел вновь попытаться, в порядке бреда, просто уснуть, услышал крики и странные звуки. Малфой с большим усилием сел ровно и оглянулся, пытаясь понять —  откуда звук. Лязг металла и рокотание Бруксы разожгли остатки сил. Сделав усилие над собой, он поднялся и, покачиваясь на ногах, попытался сфокусироваться.  Он увидел кабинет, в котором был уже не единожды. Шансов было мало, но Драко искренне понадеялся, что Дмитрий опять посчитал себя слишком неуязвимым. Открыв плечом дверь, он ворвался в помещение и осмотрелся, ища хоть что-нибудь, чем можно разбить цепь. Топор был на столе, вызывая зловещую ухмылку на лице парня. Ублюдок, какой же ты самонадеянный.  Кое-как, поворачивая под разными углами лезвие, он смог подцепить сделанное на скорую руку сцепляющее кольцо и сбросил цепь, разминая кисти. Времени было совсем мало. Критически.  Схватив топорик, Малфой выскользнул  в главный холл и побежал на звуки, которые были уже похожи на скулёж и тяжёлое дыхание. Когда он аккуратно выглянул из угла, то увидел картину, которая пустила рой мурашек и бросила его в холодный пот. — Тупая сука, — Дмитрий стоял над Бруксой, которая уже слабо двигалась. Малфой увидел, что в теле Гермионы было около семи стрел. Значит у кого-то из парней был лук или арбалет. Скорее всего первое, так как второе требует больше времени на перезарядку. — Ты правда думала, что сможешь оттянуть время, не трогая его? Я видел, как ты проползла по верхнему этажу и не стала нападать на Драко, хотя, когда Филипп подвернул ногу, ты действовала не думая. Драко сделал аккуратный шаг, боясь выдать себя. С такого расстояния он не попадёт в Раду.  — Блять, твоя бравада в начале ночи была восхитительна, правда, — он зловеще фыркнул, вытягивая меч к бледному, с кровавыми разводами, лицу, где чёрные глаза смотрели уже слабо. — Ты была права. На каждое чудовище найдётся чудовище посильнее. И это, Гермиона, не ты. Малфой сделал ещё шаг, чтобы успеть. Просто время оказалось в ускоренной перемотке, а его тело таким невесомым. Пара шагов, скрип камней под ботинками и разворот Дмитрия, который уже занёс меч над телом девушки, но услышал Драко. Свист воздуха и стремительный полёт топора, который ударил ровно в грудь брюнета. Раду сделал неловкие шаги в сторону, смотря медленным взглядом то на Малфоя, то на рукоять оружия в своей груди. Меч выпал, а Дмитрий неловко упал на колени.  Драко быстро подошёл, поднял меч и посмотрел сверху вниз на парня. Малфой уже не чувствовал боли, не чувствовал страха. Он и вправду вновь оставил в этих стенах что-то.  — Ты прав, Раду. Она не чудовище. Но и ты не сильный. — Заканчивай, — выдохнул Дмитрий, почти не морщась от боли. Блондин запрокинул голову, видя первые блики рассвета и уже розовое небо. Потом посмотрел на Гермиону, которая лежала в кровавом платье, с чёрными подтёками собственной крови, где были стрелы. Человек может перестать быть чудовищем. Может остановиться. Чудовище — нет. Оно будет следовать инстинктам.  Это он сказал Гермионе, на что она ответила, что чудовище не хочет быть чудовищем. Оно просто старается выжить. Гермиона не убила Драко, когда была возможность. Она убивала тех, кто пытался навредить ему и ей.  — Нет, Раду, — Малфой повернулся и навис над парнем, который даже сквозь боль смог нахмуриться. — Я тебе говорил, что желаю, чтобы ты познал мучительную смерть. А нет ничего хуже, когда она растянута во времени и ты видишь, как всё вокруг тебя превращается в прах.  Драко встал на одно колено и издевательски похлопал Дмитрия по щеке. — Смотри, мы встретили рассвет, но ты, ублюдок, проиграл, — Малфой резко ударил Раду рукоятью меча и тот, закатив глаза, завалился. Драко рывком вытащил топор из груди и скинул два оружия на пол, зная —  Дмитрий не умрёт из-за эликсиров.  А когда дверь откроется, Драко расскажет всем, что происходило все эти года. Абсолютно всё, к чему был причастен Раду. Что он сделал и во что всех втянул. Малфой напишет матери и попросит помощи, когда начнутся разбирательства. Пусть, главное теперь он знал истину — не все чудовища, которых они опасались, были истинным злом. Луч солнца лизнул его лицо, заставляя быстро повернуться к Гермионе. Она медленно преображалась, как только солнце упало на её тело. Теперь девушка была самой собой. Драко аккуратно присел рядом, осматривая раны. В основном были задеты руки или торс. Когда Раду заносил меч, он целился в сердце, ведь только так можно убить Бруксу.  Драко медленно, со всей осторожностью, сломал стрелы и вытащил их, а Гермиона лишь слабо стонала, но даже сейчас оставалась спокойной и умиротворённой.  — Почему? Почему ты не убила меня? — он приподнял её лицо, убирая кудряшку со лба. Слабая улыбка на измазанном кровью лице была самым восхитительным, что он увидел за эту ночь. — Когда ты уходил из комнаты, я тебе сказала, почему. Я всё запомнила, Драко. Ты единственный, кто не желал мне смерти. А Бруксы не убивают бездумно. Мы разумны. Даже когда перевоплощаемся.  — Ты уже тогда знала, что будет?  — Почти. Я думала, что ты убьёшь меня, зная ту информацию, что пишут о нас. Малфой погладил её лицо. Нежно и успокаивающе. Для них обоих эта история сегодня закончится. Не самый худший исход, который был им уготован. — И всё равно не попыталась меня убить.  — Не смогла. Не хотела.  Двери позади щёлкнули, что означало одно —  они дожили до рассвета. Побороли всех чудовищ и теперь свободны. Конечно, впереди их ждала куча проблем, которые будут связаны с ночью «Кровавой луны», с тем, что делать с последней Бруксой, которая скрывалась всю жизнь и жила одна, не причиняя никому вреда. Но после того кошмара, что им пришлось пройти, это казалось такой мелочью.  Просто оказалось, что тот маленький огонёк, который Драко берёг в своей душе, Гермиона смогла раздуть до яркого и сильного огня. Он и вправду оставил в этом коридоре прошлого себя. Но держал на руках ту, что хранит в себе его будущего.  Содержи внутри себя то, за что Драко и будет цепляться. Надо же, эта история была про «Красавицу и чудовище», только всё оказалось вывернуто наизнанку. Реальную изнанку, которая прячется за пестрыми страницами всех сказок, заставляя каждый раз заблуждаться.

Игра в ассоциации.

Теперь, когда Драко загадает чудовище, то выберет карту, где будет изображён человек.