Мне нужен враг, чтоб обрести покой…
… чтоб можно было жить
Спокойно, зная, что он где-то рядом.
Чтоб день со днем сшивала злобы нить,
Чтоб ложь гремела взорванным снарядом.
Мне нужен враг, чтоб был таким, как я —
Безжалостный измученный подонок;
Бутылкам отбивающий края,
Слабеющий от старости ребёнок.
Мне нужен враг, чтоб быть самим собой,
Когда любовь держу в своих объятиях…
...И глядя на того, кто падал в пустоту,
Забвения больного поражения, —
Увижу лишь себя, лежащим на полу,
И умоляющем о чуде Воскрешения.
“Мне нужен враг” (Дельфин)
Кожу холодил ночной ветер, даря облегчение после нетипично жаркого для мая дня. Олег передернул плечами, выдыхая сигаретный дым, но не спешил вернуться в комнату, как не манили его белые занавески, колышущиеся в проеме балконной двери. В слабо разрушаемом лампой мраке комнаты была видна кровать, на которой лежал Игорь, зарывшись лицом в подушку. Он почти не шевелился, лишь чуть перебирал ногами под простыней, сползшей до середины бедра. Ему нужны были эти несколько минут сна между приливами жара, и Олег специально ушел, зная, что не сможет сдержать себя, если останется рядом. Первый раз был бестолковым. Грубым. Жестким. Почти звериным. Олег, кажется, даже едва ли не рычал, когда резко ворвался в тело Игоря, а тот хоть и вскрикивал болезненно в ответ на некоторые толчки, но упрямо не выпускал его из ловушки своих рук и ног, оставляя синяки на спине и ребрах. Ревнивая мысль, что Игорь привык к жесткому сексу во время течки, обожгла как плеть, подстегивающая движения бедер. Обострившиеся инстинкты заглушили разум, и громкий стон в ответ на зубы, вонзившиеся в уже поджившие следы его метки — совсем рядом со старой, чужой, — прошел по самому краю сознания, принося удовлетворение обладанием Олег смог сбавить обороты, когда услышал жалобный скулеж на слишком резко проталкиваемый узел. Он тут же замер, с ласковым шепотом сцеловавывая с лица дрожащего Игоря капли слез и пота, чтобы затем осторожно войти до конца и попасть в сцепку… Второй заход был другим. Более плавным, заботливым. С нежными поцелуями и без попыток раздавить друг друга в объятиях, оставляя болезненные следы. И Олегу стоило больших усилий оторваться от мужа, когда узел спал, а жаркий капкан тела омеги ослаб. Им нужен был перерыв, тем более, что первая волна жара спала. Напившись воды, Игорь сразу уснул. Олег, также утолив жажду, поцеловал его в плечо и, подхватив сигареты, вышел на балкон. Им потребовался год, чтобы оказаться в этой точке. Сразу после смерти Вадима, как только Игорь с секундной заминкой поставил свою подпись в новом свидетельстве о браке, их жизнь приобрела две скорости. Они действовали быстро и почти слажено, отвоевывая наследство Тиши и право Игоря им распоряжаться до взросления сына. Боролись с Максимом, который никак не мог смириться с тем, что холдинг с бонусом в виде своенравного мужа кузена ускользнул из его рук. Убеждали клан и сотрудников холдинга, что не зря последний год Вадим приобщал мужа к делам, и после его смерти выбранный курс будет продолжен. Большую часть сделал Игорь. Олег на свой счет не обольщался: его задача — быть опорой и поддержкой для Игоря, а в глазах семьи — гарантией, что холдинг останется в руках клана, а значит Игорю можно доверять. Серьезно он вмешался лишь, когда вскрылось, что Максим через своих подручных ведет переговоры с одной группировкой о похищении Игоря, чтобы заставить подписать бумаги на отказ от управления холдингом. Олег не просто через свои связи в госструктурах способствовал аресту переговорщиков, но и слил информацию в СМИ. И пусть Максиму удалось ускользнуть от полиции, по его репутации был нанесен такой удар, что даже и речи не могло быть, чтобы отдать ему холдинг. Но это было внешнее. Стоило закрыться двери дома Олега, где они теперь жили вместе, как все превращалось в осторожное, медленное движение навстречу друг другу, сходное с неуклюжим скольжением новичка по льду. Олегу казалось, что всюду за ним следует призрак Вадима. Он столько лет ненавидел кузена, что это стало привычкой, неотъемлемой частью его самого. Правда, что Вадим отнял у него не только Игоря, но еще и сына, только усилила эту ненависть, а удар, разбивший кузену губы в кровь, не принес облегчения. Вадим сам отдал все Олегу, и неудовлетворенная жажда мести пеленой застилала глаза. Должно было быть не так. Хотелось раздавить Вадима, а не полагаться на внезапную щедрость умирающего врага. Хотелось бежать к Тише и сказать ему “Я твой отец, они все тебе врали”. Хотелось прижать к себе Игоря, целовать его и завалить на постель в их с Вадимом спальне, взять его, заставить кричать свое имя, чтобы Вадим, этот поганый манипулятор, слышал и не думал, что переиграл всех. Хотелось, чтобы Вадим почувствовал, каково это, когда у тебя отняли все, чего ты желал больше всего. Смерть Вадима не изменила ничего. Приходилось жить с Тишиными “Дядя Олег” и “Папа Вадим”, что ощущались как соль, просыпанная на свежую рану. Игорь еще до смерти Вадима ему ультимативно сказал, что Тиша никогда не должен узнать правду. И Олег принял это, чтобы защитить мальчика. Отдельной пыткой было видеть, как часто Тиша поначалу звал папу Вадима, не в силах принять своим детским разумом, что его больше нет. Олег, преодолевая себя, пытался поддержать малыша, но для него он первые недели был почти незнакомцем, у которого они с Игорем теперь почему-то живут. Они смогли подружиться, но он так и остался дядей Олегом. А Игорь… Игорь закрылся в себе, пуская в свой мирок только Тишу. Выходя за пределы детской, где они с сыном жили вместе, пока малыш привыкал к переменам, Игорь словно надевал доспехи, готовый бороться за себя и за сына. И Олег разочарованно понимал, что какое-то время был в числе его противников. Потребовались недели, чтобы из глаз Игоря исчезла настороженность. Самым разрушающим оказалось, что Игорь тосковал по Вадиму. Он не открывался Олегу, не признавался в этом, но продолжал носить обручальное кольцо, которое ему подарил Вадим, и не спросил Олега о кольцах для их брака (Олег еще год назад купил, но так и не осмелился подарить). В бумажнике, который Игорь как-то открыл в присутствии Олега, была фотография Вадима с Тишей на руках. И это можно было бы все списать на привычку или игру на публику, но когда Игорь позволил Олегу быть с ним в течку — только держать за руку, больше ничего, — в горячечном бреду он чаще звал Вадима, чем Олега. Но после, словно Олег наконец сдал вступительный тест на доверие, Игорь сам пришел к нему. Они стали спать в одной постели, хотя дальше объятий и поцелуев еще долго не заходили. Два месяца назад, когда Олег все же решился достать кольца, Игорь сразу снял свое старое кольцо, протягивая руку для нового. А через несколько дней у него на шее появилась цепочка с чертовым кольцом, которую он прятал под одеждой. Олег еле сдерживался, чтобы не схватить мужа за плечи и не начать трясти, пока тот не ответит ему: “Почему?” Через неделю после истории с кольцами и за пару дней до ожидаемого начала течки Игорь, внезапно краснея, попросил: — Ты можешь поставить мне метку? Если хочешь, — он пытливо вглядывался в глаза Олега, а пальцы крутили кольцо на пальце. — Но… только не перекрывай метку Вадима, — Игорь оставил в покое кольцо и потер изгиб шеи, скрытый воротом бадлона, — Поставь рядом или с другой стороны. И…и можешь касаться меня. Руками. Везде. Но только руками. Хорошо? — Игорь волновался и выглядел так, словно готов сбежать. Олег с шумом вдохнул воздух через нос, чувствуя, как его накрывает удушливая ярость. — Да что в нем такого, что ты никак не отпустишь его! Он же играл нами, как куклами! Он держал тебя в клетке, разлучил нас! Он… — Заткнись! — Вся неуверенность Игоря исчезла. Он побледнел, отступив от Олега на шаг. — Ты не понимаешь! Не знаешь! — Что я не знаю? Еще одна великая тайна? Где еще меня обманули? Может вы с Вадимом вообще все это вместе провернули? — Ты не понимаешь, что несешь. Ты… Он… Вы одинаковые. Вы хотите от меня только одного, но никогда не соглашаетесь на то, что я готов дать. Вам все время нужно больше. Почему вам нужно обязательно все растоптать? — Игорь отступил от него еще на несколько шагов и уже развернулся, чтобы выйти из кабинета, но Олег успел догнать его и схватить за руку. — Игорь, подожди! — Что? — Игорь, прости. Я… — Олег вдохнул воздух и на выдохе произнес: — Я согласен. Если ты все еще хочешь. Игорь тяжело дыша, несколько секунд смотрел на него, а потом кивнул. Олег затушил сигарету в пепельнице и зашел в комнату, разувшись у входа. Мягко ступая по ковру, он прошел в ванную, чтобы прополоскать рот. Он как-то после ночного перекура завалился в постель, прижимая к себе Игоря, на что тот проворчал, что терпеть не может запах сигарет в постели. Теперь Олег старался хотя бы немного сбивать характерный аромат. Вернувшись в спальню, он тихо подошел к постели. Игорь еще спал, но судя по тому, как беспокойно перебирал ногами под простыней и дергал плечом, новый жар приближался. Олег носом втянул воздух, вдыхая становящийся насыщенным сандал. Он сел на край кровати и потянул простынь, полностью обнажая омегу. Окинул взглядом тело возлюбленного. Теперь он его. Весь. Олег протянул руку и коснулся живота Игоря, погладив горячую кожу под пупком. Тот вздрогнул и с громким вздохом откинулся на спину, упираясь в постель согнутыми в коленях ногами. Приоткрыл глаза, смотря на мужа сквозь ресницы. — Олег? — голос звучал сипло. — Тшшш, — Олег наклонился вперед и прижался губами к его животу. Поцелуями он выписывал узоры на коже, а руку запустил между ног Игоря. Погладил полувозбужденный член, взвесил мошонку, слегка помассировав яички, а затем пробрался к заветному отверстию между ягодиц, что уже горячо пульсировало, выделяя смазку. — Олег… — полупростонал-полувзмолился Игорь, шире расставляя ноги. — Ты так течешь, так готов… — Олег несколько раз толкнулся тремя пальцами, от чего Игорь со всхлипом выгнулся на постели. Его руки сжались в кулаки, комкая простынь. Олег убрал руки. Он снял свои трусы и забрался на кровать, устраиваясь между ног Игоря. Снова прижался губами к животу и проложил дорожку поцелуев до груди. Облизнул и прикусил каждый из сосков, чувствуя, как волосы ерошат руки Игоря. Уткнулся носом между ключиц, двинулся дальше, аккуратно засосал кожу на шее, оставляя засос, лизнул поставленную несколько недель назад собственную метку, потерся носом за ухом, вдыхая сандал, и только тогда встретился с Игорем взглядами. — Игорь? Глаза Игоря были затуманены, но смотрел он вполне осознанно, видимо, жар течки еще не поглотил его разум. — Что? — Я люблю тебя. И хочу все, что ты можешь мне дать. И я очень надеюсь, что после этой течки ты понесешь, что у нас будет шанс все сделать правильно. Игорь облизнул губы, сглотнул слюну и кивнул: — Я тоже хочу этот шанс. Олег улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать его. В это раз он был еще бережнее. Каждым плавным и долгим толчком он словно утверждал то, что сказал ему Игорь. А тот выгибался в его руках, прижимал к себе, стонал, шептал его имя, а когда почувствовал набухающий узел, задержал дыхание, чтобы пуститься в череду стонов на любое движение внутри своего тела. Олег с урчанием водил носом по шее Игоря и отзывался стоном каждый раз, когда омега сжимался вокруг его узла в очередном оргазме, толкая и его к краю. Пусть призрак Вадима все еще с ними — цепочку с его кольцом Игорь в начале течки оставил на тумбочке возле кровати, но Олег в пылу звериной страсти скинул ее на пол еще во время первого захода, — пусть ненависть все еще эхом отзывалась в мыслях. Олег справится с этим. Главное — это шанс. У них есть еще один шанс построить свою семью. И Олег ни за что его не упустит. Он свое больше не отдаст.