Нарисуй меня

Моб не любил оставаться на работе дольше положенного, но Шишоу убедил его в срочности разобраться с новым делом и сказал его родителям, что он вернёт их сына целого к утру, так что им не стоит беспокоиться. Вчерашний клиент пришёл к ним с просьбой разобраться с духом, что бушевал в его студии. Судя по записям с камер, некий дух заставлял вещи левитировать. Краски летали, кисти поднимались до потолка, а книги кружили вальс. Интересное дельце, ну, по крайней мере так сказал Шишоу. Хотя Моб не мог с ним поспорить. Обычно духи поднимали в небо малое количество предметов, если поднимали что-то вообще. Но в этот раз парила вся комната. Вау. *** Они прибыли на место ближе к ночи. Где-то за час до того, как аномалия обычно проявлялась. - Чувствуешь что-нибудь, Моб? Прислушавшись к своим ощущениям, Моб прощупал комнату. Слабый след духовной энергии витал в воздухе, но он никак не мог найти её обладателя. - Тут точно кто-то был. Но я никак не могу его найти. Они прочесали комнату еще раз, и, убедившись, что никого нет, решили спрятаться и подождать. Дух появлялся здесь каждую ночь, так что и сегодня был обязан прийти. Они сели за книжной полкой, надеясь, что в темноте студии и хаосе из мольбертов и картин, никто не заметит их силуэты. В общем-то так и произошло. До полуночи оставалось меньше получаса, когда замок щелкнул. Моб сначала подумал, что это хозяин, вернулся их проверить, но Рейген тут же дернул его за руку. И в этот момент Моб понял. Он не слышал, как вставляли ключ. Только щелчок замка. Эспер. Комнату медленно озарил свет, когда Рейген выскочил из их укрытия. Именно так они впервые встретили Серизаву. Мужчина 30 лет был затворником столько, сколько себя помнил. Пытавшись избавиться от страха перед своими силами, он закрыл себя в искусстве, но без практики мало на что был способен. Поэтому ночью он иногда проникал в студию и смотрел чужие работы, а позже брал с них копии. Затем это переросло в ритуал. Он приходил сюда каждую ночь, рисовал, но, кажется, слабо контролировал свои силы. Поэтому от его эмоций все взлетало в небо, а он, увлечённый своим делом вовсе этого не замечал. Серизава много извинялся, говорил, что не хотел показаться преступником, он просто хотел рисовать, просто хотел стать художником, стать кем-то. И тогда Шишоу достал свою визитку. - Позвони, если тебе понадобится работа. Из глаз мужчины потекли слёзы. Он пришёл к ним на следующее утро. В тщательно выглаженном костюме и неловко завязанном галстуке. Серизава нервничал перед встречей и перегладил костюм раза 4, но как правильно завязать галстук так и не понял. Парой лёгких шагов Рейген преодолел расстояние между ними и исправил ситуацию. А затем помог ему и с причёской. Сейчас Серизава работал на него уже довольно внушительное время. Они были хорошей командой. Почти весь день проводили вместе. Кацуя быстро научился делать чай, сводящий с ума даже своим запахом. А Рейген брал на себя всю социальную работу. Они решали дела по щелчку пальцев. Работали так, будто были рождены работать в дуэте. И Серизава был счастлив. Он начал ходить на курсы, рисовать на работе в перерывах между клиентами, пытался стать лучшей версией себя каждый день своей жизни. Раньше он мог показывать свои работы только своей матери. Теперь у него был его учитель и.... И у него был Рейген. Учитель всегда говорил ему то, что хотел услышать его мозг. Анатомия, композиция, штрих, цвет. Рейген. Рейген трогал самую суть. Касался сердца. Поэтому во время промежуточного экзамена, тогда, когда Серизава увидел тему. Он сразу знал, что ему нужно нарисовать. "Там" было его заданием. А требования к работе - холст и масляные краски. Так что, сев за мольберт, он взял карандаш, не думая. Это было немного рискованно, ведь на экзамен никого не пускали, и он не мог увидеть лица Рейгена. Но Серизава был спокоен. Он знал этого мужчину как свои пять пальцев. И с этой мыслью он закончил набросок. Кисть в руке ощущалась такой лёгкой, такой родной. Она была продолжением его мысли. Давала цвет его словам. Она окрасила их в фиолетовый, синий, черный. Цвет его сил, его комнаты, жизни. А затем жёлтый, розовый, последний мазок белого. Яркого, сияющего, светлого. Родного. Для Серизавы никогда не было "там". Не было места которое он мог назвать домом. Ему некуда идти когда ему плохо, ему негде остаться, негде запереться ото всех как раньше. Но зато у Серизавы был Рейген. Он всегда выслушает его болтовню о цвете или о художнике о котором он узнал недавно, он поймет если Кацуя опоздает потому что рисовал до полуночи, он всегда будет там. Рейген и был его "там". Возможно Рейген был его "Здесь" Это то, что он сказал Аратаке, когда принес фотографию его портрета. Он получил хороший балл и знал, что его начальник хотел бы это увидеть. Но он, сказать честно, не планировал рассказывать ему все это. Просто с Рейгеном иногда так легко, что иногда Серизава забывался в словах и просто говорил и говорил, пока об этом не пожалеет. И он поднял глаза, чтоб увидеть возможно насмешку, возможно отторжение. Но он увидел нечто в сотни раз прекраснее любой музы или скульптуры. Он увидел, как перед ним стоял яркий, как луч солнца, мужчина. Его лицо было красным, а глаза никак не могли найти фокус. Они бесцельно рыскали в его собственном взгляде, искали ложь или подвох, но к его сожалению художники не умеют врать. Они выкладывают все свои чувства на листок бумаги без страха и сожалений. И Рейген только что понял это. Увидел в его взгляде и прежде чем успел подумать Рейген потянулся к нему. Как Икар тянулся к солнцу. Ох, наверное ему пришлось встать на свои носки. Но он потянулся к Серизаве и поцеловал его. Сухо, кратко. Красиво. Серизава мог чувствовать, как мысли испаряются из его головы, а книги начинают плыть по комнате. Он не ощущал ничего, лишь прикосновение рук Рейгена к его талии, и сильное покалывание в пальцах. Ох... О-о-ох.... Он хочет рисовать. Он хочет рисовать Рейгена. Каждый день своей жизни он будет рисовать его, если это значит, что каждый день его будут целовать вот так.