Я полюбил твой потухший взгляд

      Мы сидим и молчим уже минут пятнадцать, свесив ноги с моста. В Снежной действительно холодно, даже очень. Хоть я и был осведомлён об этом, продолжаю удивляться.       Абсолютно всё покрыто толстыми слоями белого и чистого снега. Из-за такого яркого цвета в глазах слегка рябит. Здесь нет ничего, кроме бесконечных метелей, льдов и снегов. Всё такое чистое, словно ещё неизведанное человеком, словно здесь никто не ходил и это просто отдалённый, неизвестный миру уголок. Чистое, нетронутое и необитаемое место, что окутано сплошным холодом, морозом и только. С одной стороны такая чистота загадочна и ужасно прекрасна, но с другой... В этом далёком уголке нет каких-либо красок, лишь белый. Будто бы кто-то из Селестии рисовал Тейват, украшая рисунок различными пёстрыми красками, брызгая, размазывая как только можно краски, не жалея для этого никаких средств, ни сам холст, но все эти брызги и размазня не коснулись этого уголка, именуемого Снежной.       Необычайно прекрасное, красивое и беспощадное место.       Страшно представить, сколько на самом деле в этом светлом месте пролито крови и сколько здесь погибших. Можно сказать, что это место в целом непригодно для жизни, если нет огня. Это место создано для, казалось бы, просто каких-то роботов или кукол, которые не способны что-либо чувствовать. Наверное, поэтому именно здесь находятся всем известные Фатуи. Такие же холодные, беспощадные, бесчувственные, как это место. Все их видят так и никак иначе, и я не могу про них что-то сказать, но есть один, которого, думаю, я хорошо знаю. По крайней мере, он показал мне другого себя, которого явно не покажет абы кому.       Тарталья энергичный, импульсивный и кровожадный убийца. Бездушный монстр. Настоящий зверь, что не знает слово «помиловать». До жути надоедливый и безответственный человек, если его можно так назвать, которому нет дела до других. Это его облик, но такой ли он истинный? Без этой маски бессердечного убийцы?       Впервые взглянув на него, я сразу же подумал, что наши отношения не будут продвигаться и даже не смогут. Я не назову себя самым галантным и порядочным джентельменом, но основные правила этикета я-то усвоить смог, а этот рыжий даже их видимо не удосужился вбить в свою голову, ведя себя совершенно беспардонно без зазрения совести, просто хамство! Хотя отчасти он и является хамом, но я глубоко ошибался на его счёт. Сам того не осознавая, я начал с ним сближаться, ведь нам приходилось какое-то время часто пересекаться, что-то обсуждать. Сотрудничать. Это слово больше всего подходит. Как дошло да таких отношений я уже не знаю, но безумно этому рад.       Я до сих пор о нём знаю немного, но он стал мне открываться, иногда позволяя себе пооткровеничать, но даже так я узнаю мало, точнее, не узнаю того, что конкретно хотел бы знать. Он не любит разговаривать о себе и в какой момент он стал таким делиться не спешит.       Он как-то обмолвился «А знаешь, я был другим. Каким-то более, хмм.. Живым... В смысле...», дальше я не стал слушать, уйдя в свои раздумья, отдалённо слыша нервный и глупый смех, где он просил забыть "чепуху", которую только что сказал. Но это не чепуха. Вот что делало его каким-то странноватым. Находясь с ним было странное, непонятное чувство, заставляющее сердце чуть-чуть сжиматься. Как будто все его улыбки и взгляды — фальш.       О, взгляд... Только после этих слов я посмотрел ему в глаза, прямо в глаза, намереваясь что-то спросить, поворчать, но просто застыл, не имея возможности и рот открыть. Тогда не было чего-то тёплого в этом взгляде, что заставило меня смутиться, как какую-то влюблённую девчонку, нет. Я застыл от холода, пронзающего миллионами малюсеньких игол. В этом взгляде не было ничего, кроме пугающей пустоты небесного цвета. Этот взгляд излучал что-то вроде привязанности, но обычный человек это с большим трудом бы заметил. Обычный человек не взглянул бы.       Такой взгляд поистине пугает, ведь он мёртвый, разбитый, уже окончательно отчаявшийся. Напоминает взгляд тех, чей Глаз Бога забрала Райдэн Сёгун. Когда у человека его забирают, он забывает все свои стремления, мечты и смысл жизни, теряют часть души. Они уже не стремятся к чему-то, за что им когда-то даровали Глаз Бога. Вероятно, это ещё ужаснее, чем физическая смерть, ибо ты перестаёшь жить, ты начинаешь существовать, находясь в беспамятстве. Если бы не путешественник, меня бы настигла та же участь, что и тех людей, и... Тарталью.       Но я не знаю, что с ним произошло, что он стал таким же пустым. Что его смогло разбить? Что с ним случилось тогда? На эти вопросы хочется узнать ответ, но и узнать правду боязно. Произошло что-то ужасающее для такого ребёнка, как Тарталья.       Моего плеча касается ладонь и я уже знаю, кто это.       Я поворачиваюсь и вижу улыбающегося тебя, вновь я наблюдаю твою улыбку, за которой по сей день таится боль из-за того кошмара, сломавшего тебя.       Снова я вижу твой нежный, любящий, но пустой взгляд, от которого по телу пробирает мелкая дрожь. В реальности всё не так, как в слащавых романах, где взгляд, полный любви и огня, может растопить целый ледяной замок. В твоём взгляде лишь давно потухший костёр, который не растопит ничего, сделав лёд только толще. В твоём взгляде чистейшее небо, без единого облака. — Хах, мы что, в гляделки играем? Тогда ты проиграл уже несколько раз, дыру во мне просверлишь так. — Прерываешь ты тишину, казалось, длящуюся вечность, и заливаешься заразительным хохотом, из-за чего мне сложно сдержать улыбку, — Шутки шутками, но мы тут засиделись, небось зад отмёрз. — Да, думаю, пора уходить. В Снежной и впрямь красиво. — Говорю я, уже поднимаясь с края моста, — На тебя похожа. — Добавляю я тихо, не подумав. — И чем же? — Всё-таки услышав меня, спрашиваешь ты.       «Своей притягательной безжизненностью...» думаю я, не озвучивая свой ответ вслух и шагаю за весело куда-то убегающим рыжиком.       Надеюсь, я как-то скрашу твою жизнь.