Секрет

Му Цин никогда не думал, что опустится до такого. В его комнате полумрак. Закатные лучи пробиваются сквозь ткань задернутых штор, играя на полу причудливыми узорами. Му Цин смотрит на них, лишь бы не фокусироваться на своём сбитом дыхании. Не думать о том, каким жаром отдаётся напряжение внизу. Хочется дотронуться — даже кончики пальцев покалывает от предвкушения. Но разве может он опорочить светлый образ его высочества?.. Не посмеет. Хватает и того, как соврал однажды, что избрал тот же путь самосовершенствования, а сейчас лежит, едва ли не хныча от того, как хочется. Хочется его. Се Лянь виноват, думает Му Цин, но прикусывает губы, понимая, что нет. Виноват только он. Виноват всем своим существом, что позволил себе испытать те тёплые, пугающие поначалу чувства, которые с каждым днем лишь крепли, порождая в его душе запретное влечение. Тело охватывает жар, когда он вспоминает тот миг: мягкая белая кожа, словно сверкающая на солнце; стекающие по напряжённому торсу капли воды, уходящие в ткань штанов; тёмные волосы, распавшиеся по широким плечам, и неловкая улыбка на чувственных губах. Его высочество всего лишь упал в реку, а у Му Цина встало так, что холодная вода не помогала остудить жар внутри. Му Цин сглатывает и отворачивается к стене, до боли жмурит глаза. Медленно подносит руку к поясу и развязывает его, распахивает верхнее одеяние. Его ладони горячие, но внизу — ещё горячее, и он несдержанно кладёт ладонь на выступающий бугорок, испуская тихий выдох облегчения. Его тело чуть расслабляется, поддаётся лёгкой волне удовольствия, прошедшего по коже мурашками. Му Цин приоткрывает губы, потому что собственное дыхание кажется нестерпимо громким, и медленно убирает ладонь от паха, чтобы стянуть штаны вниз. Он не открывает глаза. В темноте под веками мелькают образы: изящные руки, выступающие ключицы, изгиб тонкой шеи, всегда добрая улыбка. «Му Цин» Дыхание сбивается вновь, когда горячую кожу опаляет воздух комнаты. Му Цин прикусывает губы и чуть хмурится, ведёт пальцами по бёдрам, но не касается члена. Пока что. «Му Цин, чем занят?» Му Цин представляет его руки. Что это он проводит по его бедрам своими аккуратным пальцами, разводит его ноги, заставляя бесстыдно открыться перед собой, и только затем касается основания. Гладит медленно, словно впервые, осторожно и так, как нравится Му Цину. Ох, с ним ему понравится как угодно. «Му Цин, идём со мной» Голос в голове звонкий, отчетливый. Он произносит его имя чуть с придыханием, словно замирает на первом иероглифе, но потом оно слетает с его губ подобно ветру, легкому и теплому... Или ему так только кажется? «Му Цин» Му Цин может представлять его голос таким, каким сам захочет. В его голове принц несдержанный, напористый и властный, а он сам — чересчур покорный. Готовый на все, лишь принц махнет ладонью. «Му Цин...» — Ваше Высочество.. — срывается с губ со вздохом, едва слышным, но это пронзает тишину комнаты, вызывая мурашки по всему телу. Му Цин едва дышит, когда опускает ладонь на свой член и начинает медленно двигать ею по всей длине, стыдливо сводя колени. Словно его высочество прямо перед ним, смотрит и ждёт. «Му Цин, ты хорошо справляешься» Он дышит через раз, прикусывает губы, сдерживая свой голос, и сам толкается в ладонь, желая большего. Желая его, лишь его. Все тело дрожит от предвкушения, когда Му Цин представляет его над собой, с таким же сбитым дыханием и мутным взглядом. «Му Цин, продолжай...» — Ваше Высочество... Его бедра дрожат, он едва сдерживает голос, чтобы не стонать столь похабно, и лишь неразборчиво хнычет в подушку, когда почти готов закончить. — Прошу... — срывается с губ лишь вздохом. Он никогда не просит, никогда и не станет, но, если это будет Се Лянь  он готов на что угодно. — Се..Лянь!.. Он кончает со стоном, столь тихим, что не услышат даже боги, и весь обмякает на кровати, все еще подрагивая от прошедшего оргазма. Тело охватила истома, он тяжело дышал, ещё немного лаская себя, а затем замер, уставший. Мыслей не было, не было ничего — лишь пустота и мягкий, тихий голос: «Молодец». Му Цин не признается, что наследный принц был единственным, перед кем он встанет на колени. Не признается, что давно привык называть его по имени, оставаясь наедине с собой. И ни за что не признается, что, смотря на алые губы, до боли в груди хочет их поцеловать. Это его секрет, о котором никто никогда не должен узнать. На улице, стоя у открытого окна комнаты Му Цина, Фэн Синь тихо выдохнул, отстранился от стены, от которой уже заболело плечо, и тихо удалился прочь. Это его секрет, о котором никто не узнает.