Overlord

Наяву и во сне, и за гранями сна, Даже там, где теряются память и сон, Я хочу тебя знать, я хочу тебя знать, Я хочу тебя знать до скончанья времен… (Теленис) Сущность, называющая себя Отцом не нравится Энакину. Возможно, потому что вся эта ситуация напоминает ему о том, что отца у него нет, а может быть, потому что этот Властелин Силы намекает самим своим существованием, что он и есть отец всех, кто рожден от Силы. Но скорее всего, Энакину просто претит сама мысль о том, что существует кто-либо в этой Галактике, способный потушить его световой меч одним своим взглядом и щелчком пальцев. Бесит. Выводит из себя. Как бы там ни было планета встречает их погодными аномалиями, слишком быстро исчезающим летом, переходящим в умирающую зиму, растущим волнением от невозможности контролировать что-либо здесь. Даже собственные мечи. Воплощения Силы, что живут здесь, мудрее джедаев, сильнее ситхов. - Плохо, - говорит Оби-Ван. - Странно, - эхом отзывается ему Энакин. - Точно! - резюмирует Асока, поглядывая на обоих по очереди и не зная чьё выражение лица сегодня хочется копировать больше. Она так обожает обоих своих учителей. Энакин хмурится всё сильнее, ему не нравятся все эти намёки на его загадочное тёмное будущее, что сыпятся со всех сторон. Раз вы такие умные, раз вы такие сильные может хватит запугивать будущим? Дайте уже на него взглянуть. Энакин почти желает этого, но и опасается одновременно. Боится того, что может там увидеть. Но всё же любопытства в нём всегда было больше. А страха отродясь не водилось, так с чего бы теперь? Отец предлагает испытание. Точнее, не предлагает - навязывает. Милостиво, по-доброму, принуждает пройти, обещая свободу ему и его компаньонам. Энакин усмехается: даже здесь, в центре сосредоточия Силы, где каждый муравей больше джедай, чем магистр Йода, старый добрый шантаж - лучшее средство. Выходит так? Что ж, Энакину любопытно. Очень любопытно. - Да, - говорит он, хотя его согласие формально, - Но для чего вам это нужно, если вы видите будущее? Вы знаете, Избранный я или нет. Наверняка знаете. Он в этом более, чем уверен. Но в тот момент, когда шутки вдруг кончаются, и выбор стоит между жизнями Асоки и Оби-Вана, он и сам понимает зачем всё это: Отец вовсе не мудр, Отец слаб и не способен ни на что, кроме бессмысленных действий, ему нужна замена, ему нужно, чтобы кто-то заменил его. Избранный. Бесит. Выводит из себя. Но Энакин не тот, кто нужен. В этот момент, он понимает это отчётливо, сейчас он просто воин, рубящий наотмашь от отчаяния, благо Силы на этой планете в избытке. Ему не нужен меч, не нужен проводник Силы, он пропускает её через себя, черпая будто из колодца, а может действительно из него, и ставит на колени тех, кто посмел поднять руку на его семью. Он забирает себе и Оби-Вана и Асоку, не собираясь уступать никого из них, не отдавая ничего своего, из двух навязанных ему путей выбирая третий, как и всегда, но Сила пульсирует и бьётся в нём тёмными и жадными потоками. Покинуть планету удаётся не сразу, и отчего-то Энакину кажется, что он сам ищет встречи с будущим, ему хочется верить, что он всего лишь ищет ответы, пути избавления, а не просто желает потешить своё самолюбие, убеждаясь в том, что он и есть тот самый. Важный. Избранный. Это знание обходится ему дорого, но там, на самом дне колодца Тёмной стороны, который действительно существует, в своих видениях о будущем он видит Вейдера. «Ты отказался заменить Отца здесь и сохранять равновесие Силы, но всё равно назовёшься им* и исполнишь своё предназначение». Чья это воля? Кого из сущностей: брата, сестры или Отца - уже не важно. Энакину всё равно. Он видел слишком многое. И не только плохого, но и хорошего. Того, что ещё предстоит ему пройти, испытать с … С Оби-Ваном. Так неожиданно, так странно, но сердце подчиняется этому знанию мгновенно, будто всегда только и ждало такого момента, когда не нужно будет больше придумывать оправданий своим собственным глупым чувствам, разрешено будет не сбрасывать их на задворки сознания, как нечто несбыточное. Это знание поражает его даже больше того, что ему действительно суждено восстановить равновесие Силы, такими страшными извилистыми и извращенными путями, что страшно было даже взглянуть в это будущее одним глазком, не то, что пережить. Но там будет и его Мастер. Никакого предназначения Энакин уже не хочет, он хочет лишь избежать своей участи, остаться с Оби-Ваном, отправляясь на совместные миссии раз за разом, день за днём проводить вместе, и чтобы так было всегда. И остановить, наконец, эту бессмысленную кровопролитную войну. Его память стирают, он не вспомнит более, что его глаза мерцали золотом в каждом отражении на ледяной корке этой планеты, не вспомнит Тёмный колодец, не вспомнит то, что был ситхом целых - кто бы мог подумать?! - полчаса, он снова рыцарь-джедай, генерал Скайуокер. Энакин садится неловко, потирает ушибленную голову, привычно ища и ловя взгляд Оби-Вана - тот смотрит на него как-то уж слишком внимательно и осторожно. Что вообще здесь произошло? Отчего в серых глазах Мастера такая глубина, задумчивость и опасение? Энакину стёрли память, но никто, похоже, не собирается стирать память Оби-Вану, и забираясь, наконец, на кушетку в своей каюте, когда корабль отчаливает из этой проклятой системы, Оби-Ван немного завидует своему ученику. Медитации, конечно, помогут, но не сразу. Перед глазами всё ещё огненный решительный взгляд с отблеском золота, Энакин смотрящий только на него. В ушах всё ещё слышится властный приказ, обращённый, конечно же, не к Оби-Вану - О, Сила! - а к побеждённым сущностям. Конечно, к ним. И эти два составляющих никак не должны были соединиться в голове Оби-Вана в единое острое желание, но так бесстыдно соединились. Оби-Вану кажется, что он более никогда не сможет сомкнуть глаз, чтобы не увидеть этой картины в других, совершенно неуместных декорациях. Его Энакин ситх. «На колени!» Медитации помогут. - Мой ученик. - Мастер Квай-Гон, - что за странная планета, преследует и в гиперпрыжке, но Оби-Ван рад видеть Учителя, пусть даже уверен, что это продолжение собственных галлюцинаций. - Ты выполнил мою просьбу, выучил мальчика? О нет, только не снова. Что за шутки воспаленного сознания?! - Спасибо, что поинтересовался, как я живу, мастер Квай-Гон, - язвит Оби-Ван, а затем вздыхает, довольно переворачиваясь на бок: не часто он позволяет себе нахамить хотя бы своему воспоминанию об учителе. - Энакин будет в порядке, - наконец, отвечает он собственной галлюцинации или самому себе, - Но буду ли я? - Хорошо. Тогда ответь: будешь ли ты, Оби-Ван? Оби-Ван не знает ответа. - Я хотел бы чтобы мне тоже стёрли память, учитель, но меня оставили помнить Энакина таким… таким… И, видит Сила, мне очень непросто. Призрак Квай-Гона деловито проходит по каюте, перемещая предметы туда-сюда. Что-то наконец щёлкает в сонной голове Кеноби, и он распахивает глаза. - Так ты не галлюцинация, вызванная аномалиями? - Нет, Оби-Ван, но ты можешь продолжать вещать мне, как ты одержим своим падаваном, едва не упавшим на Тёмную сторону, и как тебе это постыдно понравилось. Оби-Ван зарывается лицом в тонкое походное одеяло, он собирается провести так вечность и никогда более не выходить из каюты. - О Сила. - Медитации помогут, - эхом отзывается Квайгон, бессовестно посмеивается и шелестит призрачными рукавами, заглядывая в шкафчики, в которые ему бы тоже не следовало лезть, как и в личную жизнь своих учеников. Но, как известно, призрачное положение даёт свои преимущества.