Двое в ванной (не считая эктоплазмы)

       — Беги! Быстрее, Люси! Шевелись, ходу! Локвуд бесцеремонно пихал меня в спину, заставляя перебирать ногами вверх по лестнице с максимально возможной скоростью. Ноги были с ним согласны, сейчас они бы с удовольствием унесли меня куда-нибудь в Тимбукту, если бы могли. Однако рассудок во всю мою глотку вопил другое: — Куда беги?! Мы загоним себя в тупик! Со второго этажа нет выходов! Правду сущую вопил, надо сказать. В этом чёртовом двухэтажном домишке все окна были забраны железными решётками, о чём Локвуд прекрасно знал. Да только выбор отсутствовал, нас стремительно настигало оно. А если точнее, то за нами, будто набирающий обороты диковинный двигатель, мчался Гость Второго типа, предположительно Спектр, совершенно «очаровательной» наружности. Представьте себе клубок минимум из двух десятков старушечьих рук, часть которых тянется ухватить вас за одежду, чтобы, без сомнения, содрать её вместе с кожей на лопатках, а остальные царапают и перебирают за вами по полу, стенам и даже потолку с ужасающей энергией. Выстрелами в ухо хрустят призрачные суставы, обо все поверхности гулко стучат кости, деревянные доски под ногтями призрака крошатся в щепки, и кажется, что, будь у этой твари рот, из него бы непременно лилась тягучая слюна предвкушения. Между тем лестница кончилась незаметно, а паника уже почти сомкнула железные объятия вокруг моей души. — Матерь Божья, вот и смерть! Мы умрём в этом задрипанном доме! Прямо в конце сраного коридора! Локвуд, нам крышка! — принялась я делиться со своим начальником оперативными наблюдениями, лихорадочно осматриваясь в поисках идей, но глаза фокусировались только на зарешёченном окне, в которое мы вот-вот врежемся с разгона, да на мельтешащем за спиной сплетении рук без намёка на остальное. И защититься было нечем! Всё наше снаряжение, включая рапиры и рабочие пояса, валялось внизу... Локвуд, судя по перекошенному лицу, сам кричал без голоса, но всё ещё не давал мне остановиться, схватив за локоть и утягивая вперёд мимо нескольких обшарпанных дверей. Их поверхность выглядела залапанной и захватанной настолько, что создавалось впечатление, будто догонявшая нас многоручка проживала здесь не одна... «Да ну нет, не может быть», — поспешила я отделаться от этой мысли, пролетая мимо двух из трёх имевшихся на этаже комнат. Остатком мозга я поздновато сообразила, что Локвуд решил искать спасения в третьей, дальней от нас, двери. И, на мой взгляд, выбор он сделал неудачный, о чём заявлять было совершенно бесполезно, просто потому что мы туда уже добежали. — Живей! — поторопил он меня, когда резко нажал на дверную ручку и предусмотрительно открыл не слишком широкий проход. А то, знаете, мало ли, распахнёшь всё настежь, и потом не хватит сил закрыть этот гостеприимный портал, ведь у нашего противника рук было чуток побольше, да и желания войти хоть отбавляй... Не то чтобы я тормозила, просто оглянулась оценить обстановку, и Локвуд беспардонно пропихнул меня внутрь чернильно-сыроватой тьмы, пролез туда сам, а потом поспешно закрыл за нами. Вовремя на самом деле, коридор уже был полон загребущих рук, вот только показалось, что захлопнулась дверь точнёхонько как плохо смазанная калитка на нашей с ним могильной оградке. — Ванная?! Чего ради ты выбрал ванную?! — дыша так, будто, кроме призрака, за мной гнался и мой преждевременный инфаркт, истошно вопросила я. — Не лучше ли было запереться в одной из комнат? Тут едва ли три квадратных метра и нечем дышать! Что правда, то правда. Мы с Локвудом хоть и стояли почти в обнимку, продолжая судорожно цепляться друг за друга, занимали собой весь свободный пол крохотной ванной комнаты, оформленной, как я помнила при первом обходе, в болотно-зелёных тонах. Справа от стены до стены располагалась маленькая акриловая ванна, напротив входа обосновался умывальник, а унитаз теснился сбоку. — Не припомню, чтобы у тебя была клаустрофобия, — раздражённо парировал Локвуд прерывистым голосом. А потом он перевёл дух, пришёл в себя и добавил: — К тому же эта дверь единственная в доме обита железом, потому что осталась от предыдущих хозяев. Сама же слышала нашу клиентку: старушка миссис Спрейк пользовалась ванной на первом этаже, а сюда почти не заходила, потому и слишком тяжёлую для неё дверь менять не стали, как сделали с остальными. В ответ на его слова деревянное полотно содрогнулось. По звукам из коридора я пришла к выводу, что наш Гость уже отплясывает джигу на всех своих руках напротив двери, но та держалась. Локвуд оказался прав. Старые железные полосы по периметру и крест-накрест посередине способны были нас защитить. — Ладно, кажется, сегодня мы не умрём, — признала я, и сердце моё наконец плюхнулось на место. Локвуд, довольный собой, хмыкнул и затем, очевидно, по привычке, попытался положить руку на эфес рапиры, да только ни рапиры, ни рабочего пояса на нём не было, как и на мне. Тут уж сам бог велел ему невзначай поинтересоваться: — Кстати, а где всё наше оружие? — Ты, стало быть, не помнишь? — аккуратно уточнила я. — Ничегошеньки, — подтвердил он мои опасения, и из меня вырвался истерический смешок, потому что я не представляла, в каких выражениях мне удастся описать произошедшее ранее, чтобы слишком глубоко не шокировать нежную натуру своего шефа. — Всё настолько плохо? — удивился Локвуд. — Вроде того. Что ж, попробую рассказать тебе в двух словах... И я, почему-то продолжая улыбаться, мысленно вернулась к тому, с чего начался наш с ним сегодняшний вечер. Собственно, ничто не предвещало проблем. Мы явились вдвоём с Локвудом к девяти часам, практически на сон грядущий, в заражённый дом, расположенный у чёрта на куличках. Серьёзно, Скул-Лэйн в Бу́ши, пригороде Лондона, — свет не ближний. Джорджа и Холли с нами не было. По жребию им выпало отправиться к другому клиенту, страдающему от панической тревожности, усиливавшейся по ночам. Спорю на что угодно, причиной окажется какой-нибудь завалящий, третьесортный Луркер. Ну а нам достался примерный его эквивалент: мы притащились на край географии расследовать всего-навсего шум, похожий на мышиную возню. По крайней мере, так его описала по телефону женщина по имени Одра Калвер, приходившаяся внучкой недавно почившей владелицы дома — Сесилии Спрейк. Миссис Спрейк, надо сказать, дожила до весьма преклонного возраста, несмотря на то что уже лет двадцать как была совершенно слепа. И почти все эти двадцать лет она провела в купленном специально для неё доме на Скул-Лэйн, благодаря чему знала его как свои пять пальцев. Жила она одна, очень уж любила уединение и никому не позволяла у себя подолгу гостить. Семья, разумеется, регулярно её навещала, заботилась о её здоровье, привозила необходимые вещи и еду и старалась содержать дом в чистоте. Однако любое жильё со временем ветшает, а хозяйка отказывалась затевать даже косметический ремонт, объясняя это тем, что всё равно ничего не видит, а значит, не о чем и беспокоиться. Как по мне, стадию «не о чем беспокоиться» в итоге просто пустили на самотёк. Некогда красивый медового оттенка паркет, уложенный ёлочкой, облез, просел и душераздирающе скрипел при каждом шаге. По царапинам, оставленным на нём за много лет шаркающей походкой хозяйки, можно было бы проследить её любимые маршруты. Обои, не менее потёртые в тех местах, где миссис Спрейк привыкла касаться их пальцами для ориентации в пространстве, отслаивались, и частично их уже оборвали, словно пытались оправдать плачевное состояние дома бодро идущим ремонтом. Плитка на кухне и в ванной на первом этаже кое-где отвалилась, на мебели и прочих поверхностях виднелись множественные отпечатки рук, а хуже всего выглядел второй этаж и его комнаты. Надо думать, капитальное обновление решили начать именно отсюда, то есть уже отодрали со стен, пола и потолка всё, что отдиралось, и даже ещё немножко. Сколько оно так стояло, пустое, пыльное и грязно-голое, я бы не взялась сказать. Что же до ванной комнаты, которая временно стала нашим убежищем, то она, на счастье, осталась почти нетронутой. Потрескавшийся болотный кафель успели снять только с одной стены, а значит, по-прежнему можно было полюбоваться милыми журавликами, украшавшими керамическую плитку над ванной. И сантехника ввиду редкого использования приятно радовала глаз относительной чистотой, хотя здесь тоже было сыровато, неуютно и где-то явно смердела тряпка, давно прогнившая и забытая кем-то в самом дальнем углу. Из-за позднего часа внучка миссис Спрейк не осталась показать нам дом. Она встретила нас снаружи, повторила свой телефонный рассказ, ответила на несколько вопросов и, пожелав удачи в борьбе с подозрительными звуками, которые нагоняли на неё страх, ушла к себе. Благо жила недалеко. И вот мы с Локвудом, не задерживаясь на пороге, приступили к своей работе. Разок обошли вместе дом, потом рассредоточились, чтобы понаблюдать и послушать, прежде чем придёт пора выпить чашку чая и обсудить стратегию. Я оптимистично начала свои изыскания с кухни. Закрыла глаза и медленно, шаг за шагом продвигалась в сгустившихся сумерках в сторону холла, легонько касаясь поверхностей и стен кончиками пальцев, будто тоже была слепой, и, конечно, напрягала Слух. Мне казалось, в целом я неплохо погрузилась в атмосферу дома, но все парапсихологические ощущения пока тянули только на обычное эхо довольно долгой жизни его единственной обитательницы. А мне хотелось чего-нибудь посущественней. В полутрансе застыв напротив входной двери возле лестницы, я задумалась, а не стоит ли подняться на второй этаж, пока Локвуд бродит по первому, как вдруг прямо над моим ухом раздалось: — Слышно уже что-нибудь? Ё-моё! Локвуд! И как он умудряется по скрипучему паркету ходить так бесшумно, чёрт бы его побрал?! Ну и напугал же он меня, подкравшись со спины, однако я постаралась скрыть испуг и, не оборачиваясь, с достоинством и профессионализмом бывалого агента ответила: — Silence à la mort. Дом нем как могила. — Не удивительно, — почему-то шёпотом отозвался Локвуд и будто бы сделался ещё ближе к моей спине. Его губы почти касались моего правого уха, так низко он наклонился, и я снова вздрогнула от его обволакивающего душу голоса, не смея поверить в происходящее. — Почему? — выдавила я из себя, хотя мне совершенно не хотелось говорить. Только слушать. — Потому что здесь нет никаких Гостей, — мягко сказал он и совершенно естественно обнял меня за талию. Его руки сотворили со мной что-то невероятное... Забрали весь воздух из груди, все мысли стёрли в одно касание. Моё тело отказывалось стоять на ногах, а голову повело так, что пришлось зажмуриться. И вновь этот голос с нотками чертовщины... — Прошла уже неделя с тех пор, как твою шею начал украшать сапфир моей матери, и я больше не хочу упускать возможность поговорить о нас где-нибудь подальше от чужих ушей, — продолжал Локвуд, и каждое его слово воспламеняло моё воображение, как закат — верхние этажи. — Так что это тебе сегодня не понадобится... Он разомкнул объятия и аккуратно принялся расстёгивать мой рабочий пояс. И тогда дрожь побежала по телу тысячами мурашек, а стук рапиры о паркет бесповоротно парализовал остаток воли. — Люси, — тихо и горячо прошептал мне на ухо Локвуд, и будь я обычной девушкой, я бы в тот же миг развернулась лицом к нему и немедленно бы его поцеловала, на чём наши жизни можно было бы считать законченными. Но нам крупно повезло, ведь я была вовсе не какой-то там обычной девушкой, а агентом с хорошо развитым Даром Слухача. И этот хорошо развитый Дар, собака, никогда не отключался (возблагодарим Господа за такую радость), поэтому своим внутренним Слухом я таки услышала неясный, осторожный шорох и шум, будто где-то мыши скребутся. Может, я бы и проигнорировала эту ерунду, однако она запустила остальные рабочие рефлексы вроде оценки температуры окружающей среды на предмет неестественного холода и вообще, что называется, заставила напрячь все чакры в попытке определить уровень угрозы. А ещё я наконец воспользовалась зрением. И подозрительное свечение за нашими спинами со стороны гостиной тут же расставило все точки над «и». — Локвуд, какого?! — разворачиваясь на сто восемьдесят, осведомилась я, и одного взгляда на его помутневшие глаза мне хватило, чтобы сообразить расклад. А второго взгляда в глубину гостиной хватило, чтобы начать считать выползавшие из-за дивана призрачные руки. Локвуд моему негодующему возгласу значения не придал и, не дожидаясь, пока я сменю цвет кожи с вопросительного на восклицательный, снова обнял за талию, да так крепко, что не оставил мне выбора! Пришлось отвесить ему оглушительную затрещину, чтоб в мозгу просветлело побыстрей. И, надо сказать, сработало на ура, должно быть, потому что Гость был занят своей масштабной манифестацией и несколько ослабил призрачный захват. Так что через полторы секунды Локвуд уже без всяких нежностей настойчиво подталкивал меня вверх по лестнице. Я всегда восхищалась тем, как быстро он соображает в минуту опасности... Но, конечно, так подробно произошедшее я рассказала бы ему только под угрозой паяльника. Поэтому, присев на край ванны, чтобы чувствовать себя уверенней, я непринуждённым тоном выдала следующую словесную конструкцию: — Ну, в общем, Многоручка поймала тебя в захват, и ты в свою очередь застал меня врасплох... То есть, я хочу сказать, она вынудила тебя сначала избавиться от своего пояса, а потом ты подошёл ко мне со спины и расстегнул мой... А я развернулась и врезала тебе по кумполу, сам понимаешь, только чтоб в чувство привести! И вот мы здесь, — наполнив голос кристальной честностью, закончила я свою мысль. Локвуд взял несколько секунд на обработку поступившей информации, судя по затянувшейся паузе в нашем разговоре, а потом медленно произнёс: — Другими словами, я подошёл к тебе достаточно близко для того, чтобы расстегнуть ту твою тугую ремённую пряжку с двумя язычками, с которой ты сама периодически еле справляешься, потом снял с тебя рабочий пояс вместе с рапирой, и только после этого ты мне врезала... Ты уверена, что в промежутке больше ничего не происходило? — Угу, — коротко подтвердила я, продолжая транслировать честность в пространство. Локвуд тихо рассмеялся. — Я, конечно, подозревал, что ты — девушка строгих нравов, а теперь у меня есть этому хорошее доказательство... И рука у тебя на удивление тяжёлая, Люс, поэтому, пожалуйста, не надо меня больше колотить. Обещаю, что буду вести себя прилично. — И отчего я тебе не верю? — иронично осведомилась я, и в этот раз мы рассмеялись оба. А секундой позже он чертыхнулся. — Ты чего? — не поняла я. — Везёт как утопленникам... — с досадой пробормотал Локвуд. — Это не Спектр, Люс, посмотри на пол. Я опустила глаза вниз и заметила слабое бледно-зелёное свечение от эктоплазмы, которая начала просачиваться через дверную щель... Нижняя железная полоса была прибита слишком высоко от пола. — Превосходно! — проворчала я, раздражённо всплеснув руками. — К рассвету нас растворит в своём неразбавленном ихоре чёртов Чейнджер! Или он весь перельётся сюда, снова образует своё видение и задушит нас голыми руками... — Не растворит, — твёрдо заявил Локвуд и решительно скомандовал: — Полезай в ванну. — Думаешь, это поможет нам протянуть до утра? Хм, возможно, ты прав... — сама себе ответила я и без раздумий залезла, куда было велено. Задерживаться на полу в любом случае не стоило. — Поможет-поможет, — вдогонку обнадёжил меня Локвуд, залезая следом, а потом добавил: — И раздевайся. — Что? Это ещё зачем?! — потеряв изрядную долю выдержки, но пока ещё культурно спросила я. — Если б ванна была чугунная, мы могли бы меньше волноваться, но она акриловая, Люс, а значит... — Значит, ты хочешь включить воду, — наконец дошло до меня. — Точно. И я ужасно не люблю разгуливать по Лондону в мокрой одежде и обуви. Локвуд уже разувался, прислонившись спиной к журавлям, хотя их самих в темноте пока не было видно. Однако я не сомневалась, что скоро света на полу станет вполне достаточно для того, чтобы разглядеть всё что угодно. — Я смотрю, ты оптимист... — принялась я расшнуровывать свой ботинок. — Если Многоручка до нас доберётся, то тебя и меня будут выковыривать из этой ванны мёртвых, а также распухших, слипшихся и на радость всем участникам процесса — голых. — Можешь раздеться до любого приемлемого для тебя уровня, — усмехнулся Локвуд, сложил свою обувь в раковину и принялся быстро скидывать пальто. — Похоже, история с моим рабочим поясом уже выветрилась у тебя из головы, — буркнула я, пряча смущение, — раз ты мне такое предлагаешь. — В улыбающееся лицо стрелу не пускают, — глубокомысленно изрёк Локвуд, наверняка улыбнувшись пошире. И у меня появилось явственное ощущение, что прямо сейчас мой начальник откровенно наслаждается происходящим. Он даже не пытался делать серьёзный вид! Хотя это ж Локвуд, верно? Чем сложней задача по выживанию, тем он воодушевлённее. Довольно необычно было раздеваться в его присутствии, что ни говори. Но я тоже была уверена, что это наш единственный способ уцелеть. Призраки не выносят проточную воду. И если мы будем сидеть в ванне, полной воды, да ещё и она будет непрерывно течь, то можно практически гарантировать себе поездку домой на Портленд Роу поутру. В сухой одежде и обуви, само собой. Поэтому я решила относиться к нашему внешнему виду и положению философски, ну и чего греха таить, мне было интересно, не дрогнет ли Локвуд под напором обстоятельств... Да-да, мою память до сих пор жгло его объятие, которое я не прочь была повторить. Когда наши вещи были максимально аккуратно уложены в раковину (разумеется, одежда Локвуда располагалась сверху, ведь мою юбку с водолазкой ему помять было не жалко), Локвуд вручил мне душ и сказал: — Подержи так минутку, пока я температуру не настрою, а потом уже будем располагаться со всеми удобствами. Я на всякий случай направила лейку на боковую стенку ванны, чтобы не облить нам холодной водой что-нибудь чувствительное, и Локвуд одновременно крутанул краны. Потом он подставил пальцы одной руки под поток и занялся настройкой. До моих голых ступней добралась ледяная лужа, которая постепенно становилась теплее. Спустив первую воду, Локвуд пробкой закрыл слив. Теперь можно было расслабиться и ждать, когда наберётся полная ванна. Я отдала душ и принялась усаживаться на дно, подтянула колени к груди, и примерно через три секунды моя пятая точка почувствовала неладное. — Эй! Ты переборщил с горячей! — немедленно сообщила я и приподняла зад над водой, чтобы не ошпарить. Локвуд молча опустился вниз, устроился поудобнее, прислушался к собственной пятой точке, а потом возразил: — Совершенно нормальная вода. Если сделать холоднее, к утру мы обзаведёмся воспалением лёгких, учитывая постоянно падающую температуру воздуха. — Ну да, ну да... А если оставить как есть, то мы попросту сваримся... — Я всегда моюсь в такой воде, — мягко заметил этот садист, — до сих пор не сварился. Между прочим, горячая ванна снимает общий стресс от физических нагрузок, успокаивает напряжённые мышцы и благотворно влияет на сон. Сядь поскорее, пока много не набралось, и быстро привыкнешь. Моя рожа, должно быть, выглядела словно шлакоблок, когда я следовала его совету, но деваться с подводной лодки было некуда. — Хорошо хоть мы худые, — вслух пробормотала я, сполна оценив ширину ванны, когда поняла, что не соприкасаться плечами у нас с Локвудом не выйдет. — Будь сегодня один из нас на расследовании в паре с Джорджем... Локвуд весело хохотнул. — Думаю, с Джорджем вообще всё было бы по-другому... Но в целом мне нравится, что получилось. Мы в относительной безопасности. Считай, собираемся провести ночь в бассейне или в горячих источниках, и внешний вид у нас соответствующий случаю, то есть купальник, плавки, всё такое... — Говори за себя, — многозначительно усмехнулась я, решив немного отомстить ему за кипяток и разыграть. Пусть на пол продолжала сочиться светящаяся потусторонним светом эктоплазма, деталей обстановки пока было не видать, поэтому какое-то время я могла легко поводить его за нос. Локвуд завис с ответом на полминуты. Потом всё-таки открыл рот и заявил: — Так я тебе и поверил. — Сам сказал раздеться до любого приемлемого для меня уровня, — пожала я плечами. — И я тоже ненавижу разгуливать по Лондону в мокрой одежде в целом и в мокром белье в частности. — Твои слова сейчас шокируют меня сильнее, чем удар в челюсть, ты в курсе? — серьёзно сообщил мне он и погрузился в задумчивое молчание, игнорируя мои ехидные смешки. Так мы и просидели некоторое время, слушая звуки набирающейся воды. Я чувствовала себя победительницей и развлекалась, гадая, будет Локвуд предпринимать что-нибудь для прояснения ситуации или дождётся, пока не станет более-менее светло? «Похоже, выбрал второе», — решила я, когда затишье затянулось. И тут Локвуд встрепенулся. — Кажется, налилось уже достаточно, — произнёс он. — Как считаешь, стоит оставить воду включённой и просто стравливать потихоньку или можно выключить совсем? Вопрос был интересный. — Трудно сказать наверняка, — рассудительно отозвалась я и немного наклонилась вперёд, чтобы взглянуть на пол. Лужа пока была не такая уж и большая. Может, Гость не успеет просочиться к нам весь до рассвета. Я высунула за борт руку и немного побрызгала водой на эктоплазму. Она слегка задымилась в тех местах, куда упали капли. Получилось красиво. И вдруг я обнаружила у себя на плече чьи-то решительные пальцы, которые в один момент нащупали лямку моего бюстгальтера и бесстыже хлопнули ей по голой коже в знак своего полного триумфа. Вот же! — Нахал! — возмущённо выдохнула я, изо всех сил сдерживая смех, который начал меня распирать помимо воли. Как он ловко воспользовался тем, что я засмотрелась вниз... — Интриганка! — самодовольно улыбнулся Локвуд. — Хотела, чтобы я до рассвета мучился? И, поразмыслив над сложившейся картиной, я всё-таки рассмеялась. Можно и не добавлять, что за Локвудом не заржавело ко мне присоединиться. — Мы друг друга стоим, — признала я. — Согласен. Так выключить воду или оставить течь? — снова повторил свой вопрос Локвуд. — Выключи. Мне кажется, пока угроза минимальна. Да и если мы будем лить её всю ночь, нам выставят астрономический счёт. Локвуд безропотно завернул оба крана, но лейку душа далеко убирать не стал, положил под рукой на тот случай, если придётся оперативно отбиваться. Налитая вода доходила мне до плеч, и можно было с уверенностью сказать, что чудо сантехнической мысли, в котором мы сидели, при всех своих невеликих габаритах отличалось хорошей глубиной. Локвуду это нравилось, он явно кайфовал от наших спа-процедур. Должно быть, действительно любит греть кости в горячей ванне. Но мне через некоторое время стало натурально дурно. — Локвуд, приплыли, я сварилась, — мрачно предупредила я загробным голосом. — И если срочно не остыну, тебе придётся меня откачивать! Не дожидаясь, пока мой прогноз исполнится, я медленно, по стеночке стала вылезать из воды, наслаждаясь обжигающе холодным кафелем, по которому скользила спиной. По-моему, я даже застонала от облегчения... Глаза точно прикрыла. И только потом задним умом отметила, что в ванной комнате стало значительно светлей. Закончив своё движение вверх, я присела на край ванны, который, слава богу, не был настолько узким, чтобы мне пришлось начать опасаться за свою устойчивость, и активно задышала полной грудью, стараясь поскорей прогнать жуткую слабость. Ненадолго открыла глаза. Жижа, излучавшая бледно-зелёный свет, уже залила собой весь пол. Выходит, почувствовала, что мы выключили воду? Возможно. Локвуд всё ещё никак не прокомментировал ситуацию, и меня это внезапно озадачило. Он совершенно точно был жив и шевелился, пока я вставала, но почему-то до сих пор молчал. И тут мне пришло в голову взглянуть на себя со стороны... Разгорячённая, полунагая девушка плавно поднимается из воды, прижимаясь всем телом к ледяной стене. Тихо стонет. Её грудь часто вздымается и опадает, от разницы температур очертания сосков проступают через мокрую тонкую ткань, и почти физически чувствуется, как чужие раскалённые мысли ползут по коже... — Засмотрелся? — с тихой усмешкой поинтересовалась я, про себя возрадовавшись, что надела сегодня свой любимый комплект белья. Не спрашивайте, за каким лядом. — Недоказуемо, — в тон мне отозвался Локвуд. А потом началась пытка. Он поднялся и присел со мной рядом. Не говоря ни слова, осторожно взял за запястье. Промелькнуло: «Да, пульс бешеный, нет сомнений». И вдруг... он заправил волосы за висок, пропустил между пальцами, нежно. Припал губами к плечу — будто сон сбылся. Сон, в котором одни лишь тёмные ритмы, жёсткие вибрации. И влажный кафель до озноба холодит спину, а руки, одержимые гладью кожи, плавят изгибы. Только так, касаясь дыханием, взором... Искать язык, чтобы понять друг друга. А там до дна в глубину, смело и в полный голос. Двинуться умом, вместе, без раздумий. И если сердце здесь разорвалось бы к чёрту, плевать, не жалко! Вся наша жизнь была тем сплошным биением сердца. Пока... — Люс, берегись! Я вздрогнула, словно в меня выстрелили в упор! Да в меня и правда выстрелили! Эктоплазмой! Но Локвуд уже сдёрнул меня с бортика обратно в воду. Конечно, моё погружение сопровождалось бурным всплеском и горячей волной, накатившей на пол, отчего бесформенная лужа на полу обиженно зашипела и задымилась. А вот нечего сгустками плеваться... — Слишком далеко вылезла, — обеспокоенно проговорил Локвуд, помогая мне сесть и успокоиться. — Хорошо, я не спускал с Чейнджера глаз, пока ты охлаждалась. Но в какой-то момент мне показалось, он поймал тебя в захват... Ты как, Люс? В порядке? — О, восхитительно. Спасибо, что спросил. Испытываемое мной разочарование в ту минуту заходило гораздо дальше обычного чувства неудовлетворённости. Оно ощущалось где-то на уровне крушения надежд и полной утраты веры. Но Локвуду об этом знать не полагалось. — С чего ты решил, что я попала в захват? — нарочито безразлично задала я вопрос, чтобы не выдать свою заинтересованность и в то же время понять, как моя персональная пытка выглядела со стороны. — Не знаю, — отозвался Локвуд, вновь включая воду. — Краем глаза я заметил, что ты будто бы сознание теряешь. Испугался, хотел подхватить, если начнёшь падать, а наша лужа возьми и выкини финт ушами. Думаю, лучше в проточной воде посидеть, не то снова так получится. Я попрохладнее налью, не переживай. — Я и не переживаю, — пробубнила я, уткнувшись лицом в колени. Ох и досталось сегодня на мою долю эротических фантазий... И это было на меня не очень-то похоже. А всё треклятая ванная виновата с её обстановкой, располагающей к вольностям! Хотя стоило ли удивляться, что мне начало сносить крышу, учитывая безмолвно подброшенный неделю назад фамильный драгоценный камень и томительное ожидание других, более определённых действий со стороны провернувшего этот фокус человека, между прочим, сидевшего прямо сейчас рядом со мной в одних трусах и химичившего с температурой воды для нашего совместного купания? Правильный ответ — нет, не стоило. Даже можно было побиться об заклад, что это будет не последняя моя грёза, и всё-таки я не отчаивалась. В конце концов, женщина захочет — сквозь скалу пройдёт. И мне как раз недавно мельком показали, что ждёт меня на той стороне... Не могу сказать, сколько я в итоге просидела, погрузившись в свои раздумья и изо всех сил инсценируя безмятежность. Однако из прострации меня вывел мягкий толчок плечом в плечо и бодрый голос Локвуда: — Эй, по-моему, ты немного загрустила в нашей импровизированной бане, и совершенно напрасно! Чейнджер, после того как снова заслышал проточную воду, явно поутих, и мы в полном здравии вылезем отсюда после рассвета, гарантирую! Не дождавшись реакции с моей стороны, Локвуд набрал в грудь побольше воздуха и продолжил: — Да, возможно, у нас будет болеть всё на свете после целой ночи в скукоженном состоянии, и сидим мы всего лишь в ванне, а не где-нибудь на диком песчаном пляже, но только подумай, Люс, сидели б мы на пляже, и за столько часов, проведённых в одной позе, к утру у нас был бы весь зад в ракушках! Так что и здесь одни плюсы! На словах про ракушки я наконец хихикнула, и на меня окончательно снизошёл внутренний покой. — Очень убедительная речь, — похвалила я его. — Спорю, ты с этим умным видом даже спишь. — Само собой, — гордо ответил Локвуд. — А если серьёзно, то ты помнишь что-нибудь в момент захвата? Мы ведь так и не нашли Источник… Будет обидно уходить из дома несолоно хлебавши. Может, ты что-то видела? Или чувствовала? Ой-ой. — Не-е, ничего не видела, — мастерски соврала я. — А чувствовала я себя препаршиво, в смысле от горячей воды, не от призрака. Чёрные мухи в глазах летали, сердце колотилось как ненормальное, от слабости думала, на тебя свалюсь или через борт нырну прямо в эктоплазму… — Понятно… И многорукая тварь даже не попыталась с тобой заговорить, как это обычно бывает? Знаете, всегда приятно слышать, что для Локвуда я (а если точнее, мой Дар, ну да кого волнуют дурацкие детали) в некотором смысле являюсь последней надеждой на успех, но пришлось его разочаровать: — У неё и рта-то не было. Разве ты плохо разглядел композицию, от которой мы удирали? — Да если бы… Что ж, жаль. — Ну а ты сам что помнишь? Где ты был, когда Гость поймал тебя самого? Локвуд неопределённо пожал плечами: — В гостиной ходил. Ободранные стены разглядывал, искал посмертное свечение. А когда убедился, что его там нет, завис напротив телевизора. — С чего вдруг ты напротив него завис? — удивилась я. — Сам не знаю… Хотя… Наверное, мне показалось странным, что у слепой старушки настолько огромный телек. — Да что такого-то? — резонно возразила я. — Мало ли, когда и кто ей его купил, она же не от рождения была слепой. — Но если порассуждать, — воодушевился Локвуд, — миссис Спрейк двадцать лет жила тут одна, и телевизор наверняка был для неё чем-то вроде друга и смысла жизни одновременно. Неиссякаемый источник фильмов и сериалов! Должно быть, она к нему прикипела… — Вот только она не могла видеть ни сам телек, ни фильмы и сериалы по нему, она всего лишь слышала их, — спустила я его с небес в ванну. — Я догадываюсь, к чему ты клонишь, и твоё поведение во время захвата действительно напоминало мыльную оперу, но я бы скорее поверила, что её Источник — стереосистема для этого телека или… Или… Я зависла на полуслове, складывая в уме два и два. Слепая старушка... Руки... Телек... Через секунду до Локвуда тоже дошло, и он на эмоциях ликующе хлопнул по воде ладонью: — Люси! Ты думаешь, это?.. — Пульт от телевизора! — взволнованно выпалила я. — Любимый пультик от телека! — расплылся в торжествующей улыбке Локвуд. — Спорю на что угодно, ты права! И дело под названием «Двое в ванной, не считая эктоплазмы» можно объявлять закрытым! — Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, — рассмеялась я. — Нам ещё нужно будет всё проверить… — Да, разумеется, но моя интуиция меня не обманывает, мы раскусили нашего Чейнджера, причём не вылезая из ванны! Есть чем гордиться! А завтра к полудню уже можем выбирать себе новое захватывающее расследование. Холли давеча махала огромным списком клиентов перед моим носом. — Ладно, — улыбнувшись, сказала я и положила голову к нему на плечо. Пускай как хочет, так и трактует этот жест. — Но давай мы временно обойдёмся без ванн. — Учту, — услышала я мягкий, ласковый ответ, а потом мечтательное: — Выберем себе кинотеатр. В списке был один, не помню название, но с какой-то заковыристой проблемой, и там точно не будет ни одной ванны! Но зато, я уверен, будет море приключений…