***
«Помни — ты тут только ради ста тысяч иен», — хмыкнул себе под нос Джоске, переминаясь с ноги на ногу возле двери дома Кишибе. Не успев даже нажать на кнопку звонка, брюнет отшатнулся, когда дверь резко распахнулась. Парень моментально покрылся мурашками — он уже видел такой безумный блеск в глазах у мангаки, и это не сулило ничего хорошего. — Давай, заходи, я уже всё приготовил! — ухмылялся Рохан, стремительно взлетая по ступенькам наверх в свой кабинет. Уже наверху Джоске обнаружил, что пол комнаты, в которой ему надо было стать живым холстом, плотно застелен белоснежными листами бумаги. «Как расточительно…» — пронеслось в голове парня. — Меня посетила потрясающая идея! — будто отвечая на его мысль, зеленоволосый фанатично мерил шагами комнату. — Все капли краски, что упадут на пол, могут тоже стать картинами! Я соединю их всех, напишу из них портреты! — юноша обводил взглядом комнату, пока не остановился на Хигашикате. — Что встал столбом? Раздевайся и становись в центр комнаты. Неужели тебе всё разжёвывать надо? Немного опешив, Джоске кивнул, отходя в угол кабинета, пока Рохан перебирал бесчисленное количество баночек с красками. Стащив с себя школьную форму и футболку, брюнет послушно встал в центре комнаты. Кашлянув в кулак, чтобы привлечь внимание мангаки, он навлёк на себя недовольный взгляд Кишибе, в одно мгновение сменившийся насмешкой: — Серьёзно? Семейники? Ладно, это моё упущение, что я не сказал тебе, что мне нужно. Оставив Джоске закипать от злости, Рохан вышел из кабинета, чтобы вскоре вернуться — в грудь Хигашикаты полетела небольшая картонная коробка. На упаковке золотыми буквами красовалось название бренда — GUCCI. — Эй, Рохан-сенсей, на такое мы не договаривались, — хмыкнул парень, покачивая зажатыми в руке брендовыми трусами. — Пойми, Джоске-кун, боди-арт, по-хорошему, надо рисовать на полностью обнажённой модели. Но принимая во внимание то, что решиться на такое тебе явно слабо, а ты уже согласился помочь мне, будь добр — закрой рот и иди переоденься, — с металлическими нотками в голосе проговорил мангака, перебирая в пальцах разнообразные художественные кисти. Несколько мгновений подросток боролся с желанием обматерить Кишибе и уйти. Но что-то внутри упрямо хотело остаться подольше в особняке этого недружелюбного зеленоволосого трудоголика. Развернувшись на пятках, Хигашиката вышел в соседнюю комнату. Кажется, это была спальня Рохана. До чёртиков аккуратный на людях и такой неряха в собственной комнате: кровать была не застелена, повсюду валялись явно дорогие носки без пары и скомканные листы бумаги с не очень удачными скетчами. Усмехнувшись про себя, Джоске вернулся в кабинет, смущённо поправляя новое нижнее бельё. Необычный фасон очень смущал парня, который не привык, что ткань может так сильно обтягивать его достоинство. — Ну, что мне надо сделать? — повёл плечами брюнет, вставая в середину комнаты. — Просто не отвлекай меня разговорами и для начала дай себя пощупать. От этой фразы кожа Хигашикаты вновь покрылась мурашками. На удивление послушно закрыв рот, юноша стоял на месте по велению мангаки, то вытягивая руки вперёд, то чуть выгибаясь, то принимая незамысловатые позы. И всё это время Джоске ощущал, как тонкие пальцы грубовато скользят по его коже, трогают выпирающие мышцы, надавливают на ямочки ключиц, изучая каждый сантиметр тела. Брюнет не понимал, почему ему вдруг стало жарко. Возможно, это было оттого, что на улице начиналась жара. А может, из-за того, что лицо Рохана было так близко, а его дыхание буквально обжигало кожу. Джоске и сам, улучив момент, рассматривал мангаку. Пушистые ресницы, резкие, но утончённые черты лица, пухлые губы, ярко-зелёные изумруды глаз — а Кишибе-то красивый… Стоп! Тело Хигашикаты словно током пронзило. О чём он вообще думает? Рохан ведь парень! Нет, у него есть мужская красота, но явно не больше. И вообще, с какого перепуга он рассматривает этого напыщенного павлина? Джоске здесь только ради денег и отработки долга. Сжав губы, парень стал смотреть в окно напротив, стараясь абстрагироваться от прикосновений зеленоволосого уже к ногам. Но через пару минут из него будто бы выпустили весь воздух — худощавые бледные руки обвились вокруг талии Джоске. Кишибе, встав позади, плотно прижался к широкой спине юноши. Ладони Хигашикаты инстинктивно дёрнулись — бессознательно он хотел накрыть руки Рохана своими. Но вот спину вновь обдала прохлада помещения — художник отстранился, переключая своё внимание на кучу баночек и кисточек. — Сегодня я разрисую твои руки. Посмотрю, какие цвета более выигрышно смотрятся, как подчеркнуть твои мускулы. Завтра займусь спиной и грудью. А на выходных… — Ои, ои, ои! — Хигашиката выставил вперёд ладони, мигом забыв про объятия. — Рохан-сенсей, притормозите. Я что, каждый день ходить должен? Выставка же через месяц только. — Десять тысяч иен за каждый день сверху, — метнул хмурый взгляд зеленоволосый. — Не больше. Если не согласен — проваливай. Если согласен — будешь приходить столько раз, сколько мне потребуется. Брюнет тут же осёкся, прикидывая в уме. Сделка становилась всё более выгодной. Да, десять тысяч — это тоже не так много, но получать их просто за мазню на коже… — Ладно. Уговорили. Но деньги вы будете отдавать каждый день!***
Казалось, мангака вообще не знает такого слова как «усталость». На протяжении трёх часов он порхал с кистями вокруг Хигашикаты, добавляя всё новые мазки краски на его кожу. Они успели несколько раз поругаться — Джоске было щекотно от ворса кистей, отчего парень часто дёргался. Естественно, рисунок и линии выходили криво, Кишибе скрипел зубами и покрывал свою модель самыми унизительными оскорблениями. В ответ на это Хигашиката лишь посмеивался и подначивал художника использовать Heaven's Door, чтобы вписать: «Джоске Хигашиката не боится щекотки. Совсем». — Я дал обещание не использовать свой стэнд на тебе, — хмыкнул Рохан, выводя очередную линию на локте. — Но если ты не прекратишь хихикать и дёргаться, то… — То вы нарушите его, Рохан-сенсей? Ай-яй-яй, я думал, что вы человек чести. Подавив жуткое желание выколоть кисточкой эти нахальные сапфировые глаза, мангака продолжил свою работу. Потребовалось ещё минут сорок, прежде чем Кишибе, отойдя на полтора метра от уставшего брюнета, окинул оценивающим взглядом свою работу. — На первый раз пойдёт. Неидеально, но это лишь потому, что один недоумок постоянно дёргался, — усмехнулся зеленоволосый в ответ на скорченную гримасу Джоске. — Постой минуту ещё, я сфотографирую свою работу. Рохан схватил со стола фотоаппарат, повелительным тоном указывая юноше, как ему встать и как лучше напрячь мускулы. Под унылые вздохи Хигашикаты стало раздаваться щёлканье затвора. Когда же с импровизированной фотосессией было покончено, Джоске осмотрел себя — руки напоминали звёздное небо и скопление галактик: — Шикарно, конечно, но раз уж мы закончили — где ванная? Не могу же я появиться дома в таком виде. — По коридору, вторая дверь направо. Трусы можешь кинуть в корзину для белья, — отмахнулся Кишибе, принимаясь вынимать барабан с плёнкой из фотокамеры. — Жду завтра приблизительно в то же время. Выход сам найдёшь? Кивнув, парень прошёл по указанному мангакой маршруту. К удивлению Джоске, в ванной царили стерильные порядок и чистота. Флаконы дорогостоящей уходовой косметики стояли чинным строем на полках; полотенца висели ровно, без единой складки, каждое на своём месте, а сама ванна ослепляла белизной. Сделав одному ему известные выводы, парень усмехнулся, стягивая с себя узкое нижнее бельё и залезая под тёплые струи воды. Закончив со всеми процедурами, юноша вернулся в кабинет, чтобы потребовать оплату своих «мучений». Не обнаружив там мангаку, Хигашиката уже хотел было заорать его имя, как увидел на рабочем столе художника две пятитысячные купюры. Губы растягивались в довольной улыбке, пока пальцы ловко засовывали деньги в кошелёк. Уходить не прощаясь было бы самым настоящим невежеством, поэтому Джоске беззастенчиво стал бродить по дому в поисках Кишибе. «И зачем такой большой дом одному человеку?» — в который раз хмыкнул про себя брюнет, вскользь осматривая уже четвёртую комнату. На втором этаже оставалась последняя дверь, которая была едва приоткрыта. Чтобы избежать лишнего шума, юноша просунул внутрь только голову, натыкаясь взглядом на спину Рохана. Зеленоволосый стоял над небольшой ванночкой, в которой, по всей видимости, проявлял фотографии. По крайней мере, около пяти штук уже висело над головой мангаки на тонкой леске. Красный приглушённый свет лабораторного фонаря выгодно выделял изящную фигуру Рохана в полной темноте, отчего Джоске несколько секунд заворожённо любуется художником. Тонкие пальцы Кишибе аккуратно снимают одну из свежих фотографий Хигашикаты. Парень придирчиво рассматривает её, немного поворачивает боком, после чего подносит ближе к лицу и невесомо целует запечатлённый на ней образ. Следом за поцелуем мангака слышит какой-то грохот в коридоре, тяжёлый топот и хлопок закрывающейся входной двери. На губах играет лукавая улыбка, а Рохан продолжает проявку фотографий.***
Он сделал что?! Хигашиката пытался отдышаться — весь путь от особняка Кишибе до своего дома он бежал без остановки. Зачем этот придурок Рохан целовал его фото? Может, ему показалось? Да нет, зрение его ещё не подводило. Скинув ботинки, Джоске поднялся в спальню, пытаясь собрать мысли в кучу. Завалившись на постель прямо в одежде, он прикрыл глаза, вспоминая объятие художника. Повернувшись набок, Хигашиката стал лихорадочно думать: «Ну, подумаешь — Кишибе тот ещё экспериментатор. Вечно ему нужны новые ощущения для вдохновения. Может, фотографию он целовал в тех же целях? Ну, нажраться там проявочного раствора, узнать, какое фото на вкус…» — Кого ты пытаешься обмануть? — пробормотал себе под нос юноша. Джоске прислушался к своим ощущениям. Положив руки на талию, парень зажмурился, представляя ладони Рохана вместо своих. В голове сразу возник образ мангаки: надменные зелёные глаза, искривлённые в насмешке губы, тонкий изгиб талии, которую этот придурок вечно выставляет напоказ в своих коротких топах. «Джоске-кун…» — вспоминает юноша уничижительный тон художника, неосознанно вздыхая и ощущая, как внизу живота завязывается тугой узел. А в голове тем временем встаёт картина, как Кишибе целует фото, на котором изображён полуобнажённый Хигашиката. С губ срывается тихий стон, а Джоске резко распахивает глаза, ощущая, как в штанах становится до ужаса тесно. Рывком усевшись на кровати, брюнет стыдливо закрывает ладонями лицо — не может быть, он возбудился от мыслей об этом высокомерном придурке Рохане! Чёрт! Тяжело вздохнув, парень стягивает с себя штаны, накрывая собственный пах ладонью. Ничего не поделаешь, надо как-то сбрасывать напряжение молодого организма. Сознание измученно пыталось представить какую-нибудь милую девушку в купальнике, самую красивую девчонку класса Минако-тян, супермоделей из маминых журналов. Но перед глазами у Джоске сейчас упрямо вставал лишь заносчивый мангака, пока парень медленно двигал ладонью на члене. На коже будто бы вновь загорелись все места, где его касались пальцы Рохана, где попадало жаркое дыхание художника. Хигашиката хватает край одеяла, сжимая его зубами, чтобы подавить глухой стон. Пальцы запачканы белёсой вязкой жидкостью, а сам юноша расслабленно и отстранённо смотрит в потолок. Шикарно. Только что он кончил, представляя Кишибе Рохана.***
— Сегодня ты даже рано, — накрашенные зелёной помадой губы искривлены в усмешке. — Боже, видок такой, будто не спал всю ночь. Играл в свои видеоигры? Я заварю кофе. Рохан пропускает в дом Хигашикату, который и правда выглядит не слишком хорошо: синяки под глазами, фирменный помпадур уложен совсем небрежно, плечи осунулись, а на щеках уже пробивался колючий ёжик щетины. Джоске не мог уснуть почти до самого утра, размышляя над своими ощущениями и чувствами. Нет, влюбиться в мангаку он ведь не мог, просто Рохан первый, кто находился так близко к его телу. А там уже гормоны, подростковое возбуждение… По крайней мере, Джоске старался верить именно в это. — Буду премного благодарен, — хмуро ответил юноша, проходя следом за Кишибе на кухню. Вид художника сегодня будто бы издевался над воспалённым мозгом Хигашикаты: белоснежная рубашка, расстёгнутая до середины груди, узкие чёрные брюки, выгодно подчёркивающие каждый изгиб, и чёрный кожаный корсет на тонкой талии. И откуда только Рохан брал такие похабные образы? Стараясь не рассматривать так явно мангаку, брюнет кивнул, забирая из его рук кружку с напитком. Кофе действительно помог — уже через пару минут Джоске ощутил небольшой прилив сил. — Сегодня можешь оставаться в штанах, Джоске-кун, — Кишибе отпил из чашки, оставляя на прозрачном стекле отпечаток помады. — Мне нужны только твои грудь и спина. Ногами займёмся завтра, — будничным тоном сообщил Рохан, прищуриваясь. — Что-то ты подозрительно тихий сегодня. У тебя всё в порядке? — А что, великий и ужасный Рохан-сенсей волнуется за меня? — сверкнул белоснежной улыбкой Хигашиката, решив вновь усесться на любимого конька «разозли придурка Рохана». — Вот ещё, с чего это мне переживать за тебя? — фыркнул «придурок», тряхнув зелёной чёлкой. — Хватит болтовни, надо приступать к работе. Раздражение мангаки тут же подняло настроение Джоске. Вот. Вот именно так всё и должно быть. С беспечной улыбкой поднявшись в кабинет, юноша стал снимать пиджак и футболку. Рохан уже стоял наготове с кистями и палитрой красок, указывая кивком на табуретку перед собой. Вздохнув, Джоске покорно сел, выпрямляя широкие плечи. По телу прошлась дрожь, когда к спине прикоснулась кисть художника, нанося прохладную краску. Они сидели в абсолютной тишине, прерываемой только далёкими звуками с улицы. Джоске вдруг стало так уютно и спокойно. Действие кофе утратило свою силу, отчего юноша стал клевать носом — веки слипались, и бессонница всё же давала о себе знать. — Джоске-кун. Зевок Хигашикаты превратился в испуганный вопль, когда он обнаружил буквально в десятке сантиметров от своего лица раздражённые зелёные глаза. Кишибе сейчас напоминал злого кота, который готовится зашипеть и кинуться на неугодного ему человечишку. — Если ты так устал, то можешь идти домой. Оплаты за этот день ты, естественно, не получишь, — хмыкнул мангака, выпрямляясь и вытирая кисти. — Нет, всё в порядке. Просто немного задремал, с кем не бывает, Рохан-сенсей! — замахал руками Джоске, шлёпая себя ладонями по щекам. — Вот, всё. Продолжайте. Как-то слишком довольно хмыкнув, Кишибе кивнул: — Раз уж ты сам настаиваешь… Хорошо. Выпрямись, я уже закончил с твоей спиной. Синие глаза широко распахнулись, когда он увидел опускающегося перед ним на колени Рохана. Художник беззастенчиво встал между ног брюнета, принимаясь смешивать кончиком кисточки краски в палитре. Джоске затаил дыхание — такая поза его сильно смущала. — Рохан-сенсей, может быть, мне лучше встать? — Нет, мне так очень удобно, — невозмутимо проговорил мангака, рисуя тонкие линии на груди Хигашикаты. — Постарайся сидеть смирно. Кишибе был полностью сосредоточен на работе, пока юноша пытался контролировать каждый свой вдох. Но это давалось ему с огромным трудом. Рохан был так близко, что Джоске ощущал запах его парфюма: лёгкий, ненавязчивый, отдаёт какими-то ягодами с горчинкой. А что, ему подходит. Но вскоре Хигашиката смог более-менее расслабиться. Он даже не так напрягался, когда зеленоволосый облокачивался на его бедро, задумчиво вглядываясь в рисунок на груди. Конечно, поясница немного затекла при таком долгом сидении в прямом положении, но как только Джоске хотел ссутулиться, то получал короткие молчаливые тычки в ногу от Рохана. По прошествии целого часа Кишибе наконец отстранился, оглядывая парня перед собой: — Кажется, чего-то не хватает, — пробормотал художник, по привычке касаясь губ в раздумьях. Пара секунд ушла у Рохана на созерцание испачканных зеленью пальцев, ещё пара, чтобы взглянуть на свой живой холст, и всего секунда, чтобы достать из ящика стола пластиковый коробок с помадой. Юноша вновь опустился на колени перед ничего не понимающим брюнетом, между делом покрывая свои губы новым слоем косметики. Хигашиката с недоверием смотрел на действия художника, не понимая, что тот собрался делать дальше. Но вот худощавые пальцы сжали плечи Джоске, и Кишибе с силой отпечатал на его груди, чуть повыше левого соска, зелёный след от поцелуя. Горячее дыхание жарко легло на покрытую краской кожу. — Эй, Рохан-сенсей, вы это чего делаете?! — растерянный парень замахал руками, пытаясь отстранить от себя мангаку. — Я использую все доступные мне инструменты для создания картины. Это и есть настоящий авангард! — усмехнулся Кишибе, спокойно покрывая губы новым слоем помады. — Конечно, я могу нарисовать следы от губ кистями, но они будут искусственными. В них не будет той живости и экспрессии, что мне нужна. Так что будь добр, захлопнись и потерпи немного, я почти закончил. С этими словами Рохан вновь припал губами к широкой груди Джоске, поцелуй за поцелуем оставляя травянисто-зелёные следы. Хигашиката густо покраснел, отвернув лицо в сторону, чтобы хоть как-то скрыть смущение. Хотя смотреть хотелось. Хотелось видеть, как эти губы скользят по его голодной до ласки коже, хотелось наблюдать, как раз за разом длинные пальцы Кишибе сжимают напряжённые плечи. Он был бы самым большим лжецом в мире, если бы сказал, что происходящее ему не нравилось. Какое счастье, что сегодня Рохан позволил ему остаться в своих мешковатых штанах — член Джоске уже изнывал от напряжения, стянутый тканью нижнего белья и прижатый плотной тканью школьной формы. За всеми этими мыслями Хигашиката не контролировал себя, отдавшись с головой приятным ощущениям. Не проконтролировал он также и тихий стон, когда губы Кишибе прошлись в опасной близости от соска брюнета. Казалось, где-то поработал стэнд Джотаро-сана, остановив время на несколько секунд — Джоске и Рохан резко замерли, уставившись в глаза друг другу. — Что же. Думаю, достаточно, — опёршись о бёдра своей несчастной модели, зеленоволосый наконец встал. На его лице играла донельзя самодовольная улыбка. — Думаю, я добился чего хотел. Улыбнись-ка в камеру, Джоске-кун. Пребывая в полной прострации, Джоске тупо уставился в пол, не обращая внимания на болтающего о модернизме и фовизме мангаку, который шустро нажимал на кнопку своего фотоаппарата. — Сегодня ты хорошо поработал, но завтра, будь так любезен, приходи выспавшимся. Придётся много стоять, — через минуту Кишибе протянул несколько купюр брюнету. — Ванная там же, где была вчера, так что можешь помыться. — Ничего, дома смою, — пробормотал Джоске, резко вскочив со стула и скорее натягивая поверх разукрашенного торса свою жёлтую майку. — Из-под пиджака не видно. До свидания, Рохан-сенсей! Зеленоволосый с хитрой ухмылкой наблюдал из окна за поспешно удаляющейся от его дома фигурой в школьной форме. Мангака, убирая забытые Джоске купюры в бумажник, медленно облизал губы, оглядывая кабинет. Надо бы подготовиться перед завтрашним днём.***
— Алло, Коичи? Скажи, ты же ведь хорошо общаешься с Роханом-сенсеем? Он не говорил тебе, что у него через месяц будет какая-то выставка?.. — юноша старался придать своему голосу наиболее расслабленное звучание. — Нет? Хм-м… Да нет, ничего, просто на улице от кого-то услышал. Ладно, прости, что побеспокоил. Передавай привет Юкако. Повесив трубку, Джоске тяжело вздохнул. Даже Коичи не знает об этой выставке. Хотя уж кто-кто, а его самый близкий друг всегда был в курсе всего, что касается жизни Кишибе. Вернувшись домой, брюнет первым делом закрылся в своей комнате, стаскивая с себя одежду напротив зеркала. Ткань майки стёрла почти все оставленные Роханом следы губ, но некоторые всё же сохранились. Не в силах сдерживаться, Хигашиката запустил руку под ремень штанов, обхватывая всё ещё возбуждённый член пальцами. Взгляд синих глаз скользил по каждому уцелевшему отпечатку губ на коже, пока мозг ярко вырисовывал образ мангаки, покрывающего часто поднимающуюся грудь Джоске поцелуями. — Чёрт… Чёрт тебя дери, придурок Рохан! — тихо заскулил брюнет, рвано проводя пальцами по стволу члена, с силой сжимая его. Он думал о Кишибе, который тяжело дышит, прижимается к нему, выпрашивая ласку. Губы Рохана, уже без помады отвратительного цвета, впиваются в его кожу, а тонкие, словно паучьи, пальцы быстро мечутся по всему телу Джоске. По телу прокатились вспышки наслаждения, а ноги подкосились. Если б не кровать за спиной, Хигашиката спокойно свалился бы на пол. Бельё теперь однозначно надо закинуть в стирку. Потребовалось около часа, чтобы привести себя в полный порядок. И уже после всех процедур юноша позвонил своему другу, который подтвердил часть его догадок. — Про выставку Коичи не знает. Хотя ему Рохан точно первому бы рассказал, — рассуждал себе под нос Джоске, разглядывая потолок. — А также, зная этого придурка, вряд ли бы он так беспечно оставил дверь открытой, когда проявлял фотографии. Неужели он хотел, чтобы я увидел? — на скулах Джоске проскочила тень румянца, когда он вспоминал события прошедших двух дней. — А сегодня… Вот это всё… Синие глаза широко распахнулись, а ладонь юноши с громких хлопком приземлилась на лоб Хигашикаты, едва не разрушив его фирменный помпадур: — Я забыл деньги! Чёрт, надо потребовать завтра двойную… Нет! Тройную оплату! «То есть ты собрался идти к нему и завтра?» — проскочил тонкий насмешливый голосок где-то на задворках сознания. К удивлению Джоске, этот же голосок ответил сам себе «да». Надо поговорить с этим напыщенным павлином и расставить все точки над «i».***
Но мысль о расставлении всяких точек стремительно покинула голову брюнета на следующее утро, когда Рохан открыл ему дверь своего особняка. На теле Кишибе было только нижнее бельё чёрного цвета и белый полупрозрачный шифоновый халат, длине которого не хватало всего пары сантиметров, чтобы подметать тканью полы. — Тебя мама не научила манерам? Ну, что надо здороваться, или что так пялиться как минимум не культурно, — ехидно прищурился Рохан, пропуская внутрь остолбеневшего парня. Мангака направился по лестнице в свой кабинет, а Джоске не мог оторвать взгляда от обтянутых дорогим хлопком (определённо, хлопком!) ягодиц Кишибе. Внизу живота мучительно заныло, когда воспалённое воображение стало наслаивать на вид перед ним события прошлых дней. Но мечтательное созерцание нарушил здравый смысл в голове Хигашикаты: «Да этот придурок опять ведь делает это специально! Вырядился, как порнозвезда на отдыхе!» — Рохан-сенсей, для начала я хотел бы поговорить с вами, — начал юноша, останавливаясь на входе в кабинет. — Для начала раздевайся до трусов и становись в центр комнаты. Сегодня предстоит много работы с твоими ногами, Джоске-кун, — остановил его художник, расставляя все нужные для работы инструменты на столике рядом с собой. — Поговорить можем во время работы, либо сделаем перерыв, либо после того, как я уже закончу. Кстати, на тумбочке у двери лежат деньги, что ты вчера забыл. Похлопав глазами, Джоске повернул голову. Действительно, чистенькие купюры лежали на глянцевой поверхности. Это немного сбило с толку Хикашикату, привыкшего к премерзкому характеру мангаки. Чем были вызваны такие перемены в отношениях между ними — брюнет отчаянно пытался понять. Собственно, об этом поговорить с художником он и хотел. Что ж, придётся пока играть по правилам, на иное сил и смелости у владельца Crazy Diamond пока не хватало. Оставшись практически обнажённым, Джоске послушно встал на своё обычное место, встречая заинтересованный взгляд Рохана, прикованный к его промежности: — Конечно, не «Гуччи», но спасибо, что не семейники, — издевательски хмыкнул зеленоволосый, осматривая короткие бежевые боксеры на юноше. Художник приступил к работе на своём холсте, который никак не мог понять, с чего начать разговор. Спросить прямо? И что он скажет? «Простите, Рохан-сенсей, а вы не влюбились в меня, случайно?» Святая наивность и простота. Скорее всего, мангака щедро окатит его ругательствами и выкинет из своего дома. Хотя это было бы очень лицемерно с его стороны после всех этих неоднозначных поцелуев. Джоске даже не помнил, сколько он так простоял истуканом в раздумьях, но парень вдруг ощутил странную влагу и прохладу в районе паха. Опустив глаза, брюнет чуть не задохнулся: Рохан стоял перед ним на коленях, в этом ублюдском полупрозрачном халате, при этом лицо зеленоволосого было в каких-то десяти сантиметрах от скрытого тканью члена Джоске. Рука Кишибе аккуратно выводила кисточкой влажные узоры на белье Хигашикаты. Ещё более пикантной ситуацию делала вторая ладонь Рохана, которую тот положил на внутреннюю сторону бедра своей модели. Возбуждение, словно вражеский стэнд, предательски атаковало юное и неопытное тело брюнета — член Джоске, под влиянием представшей картины, стал увеличиваться в размерах. Но казалось, что мангаке не было до этого абсолютно никакого дела. Напротив, его рука стала двигаться быстрее, нанося новые мазки. — Рохан-сенсей… — неуверенно позвал юноша, едва сдержав стон, когда пальцы Кишибе чуть сжали его бедро. — Я видел, как вы целовали мою фотографию позавчера. Сердце Хигашикаты пропустило удар, стоило ему только выпалить эту фразу. Он боялся взглянуть вниз, направив взор в стену перед собой. Хотя Джоске понимал, что два изумруда сейчас сверлят его лицо. — А вчера вы целовали меня, — пробубнил он тише, в страхе кусая нижнюю губу. Собрав всю волю в кулак, брюнет с вызовом опустил глаза. — Я и подумал… Может ли быть такое, что непревзойдённый Рохан-сенсей влюбился в меня? Кишибе находился всё в той же позе. Мангака лишь задумчиво стал поглаживать бедро своей модели, с довольной ухмылкой разглядывая пах юноши. — Это я хотел спросить у тебя, Джоске-кун. Не влюбился ли ты в меня? Как давно у тебя проскочила такая мысль? И ты всё равно пришёл ко мне домой, — художник поднялся с пола, непозволительно близко оказываясь рядом со школьником-переростком. Джоске хотел было ответить хоть что-нибудь, но для этого надо было вспомнить, как дышать — он мог лишь смотреть на эти прищуренные хитрые глаза, да на мерзкую, плутоватую улыбку Рохана. Владелец Heaven's Door грациозно развернулся спиной, собираясь вновь переключить внимание на свои баночки с краской, как почувствовал сильные пальцы на запястье. Едва удержав равновесие, Кишибе повернул голову, ощущая, как в эту же секунду его губы накрыли жадным и грубым поцелуем. Это явно было впервые у Джоске — парень ощутимо стукнулся с мангакой зубами и протолкнул слишком глубоко язык. Ухмыляясь в этот девственный поцелуй, зеленоволосый мягко обвил руками шею Хигашикаты, пытаясь перенять инициативу. Всё было именно так, как Рохан и рассчитывал. Даже стэнд не нужен, чтобы читать этого неопытного юнца, как книгу. Ощутив, как с него второпях стягивают халат, Кишибе отстранился, соблазнительно облизывая нижнюю губу: — Ты отвратительно целуешься, — констатировал он, позволяя стащить с себя тонкий шифон. Джоске смотрит совершенно ошалело, его глаза, затуманенные желанием, блестят, а внутри всё загорается с удвоенной силой, когда мангака запустил ладонь под резинку его трусов. Чуть прохладные пальцы Рохана крепко обвивают член Хигашикаты, заставляя его шумно выдохнуть через нос. Уже ничего не боясь, брюнет кладёт руки на ягодицы Кишибе, чуть сжимая их. Он с наслаждением наблюдал, как художник выгнулся, послушно подставляя соблазнительную пятую точку. — Шикарно… Я хочу тебя, Рохан… — шёпот Джоске больше походил на тихий рык хищника. Юноша впервые за долгое время назвал зеленоволосого просто по имени. Мангака гладит большим пальцем головку члена, чуть сжимает её между пальцев, заставляя брюнета почти заскулить от удовольствия. На секунду их взгляды переплелись, отчего у самого Рохана внутри всё перевернулось — впервые на него смотрели с таким обожанием и невероятным желанием обладать. Губы вновь соединяются в поцелуе, но уже не таком рваном и неуклюжем. Рука Джоске зарывается в зелёный шёлк волос, прижимая к себе ближе, не давая и шанса на лишний вдох. Ускоряя движения рукой, Кишибе позволяет себе первый стон, который утонул между двумя переплетёнными в диком танце языками. Вторая ладонь Хигашикаты уже бесцеремонно блуждает под тканью нижнего белья художника, а пальцы медленно скользят между ягодиц. Но в ту же секунду юноша замирает, бросая удивлённый взгляд на мангаку. Рохана начинает трясти от смеха, пока Джоске растерянно трогает какой-то округлый инородный предмет в совсем неожиданном для него месте. Не прекращая посмеиваться, Кишибе отстраняется от смущённого брюнета. Соблазнительно выгибаясь, художник стягивает с себя брендовое бельё, откидывая ненужный предмет одежды куда-то в угол комнаты. Зеленоволосый с грацией пантеры ложится на застеленный бумагой пол. Без тени стыда Рохан поднимает ноги, обхватывая их под коленями, чтобы продемонстрировать своё возбуждение и поблёскивающий бриллиант, венчавший ограничитель анальной пробки в теле юноши. Был ли драгоценный камень настоящим, Джоске определить на вид не мог, но учитывая денежное состояние мангаки, парень решил всё же в это поверить. Не в силах выдержать настолько развратный вид Кишибе перед собой, Хигашиката чуть ли не срывает с себя нижнее бельё, немедленно опускаясь на колени перед распалённым Роханом. Джоске с жадностью припал губами к груди художника, вырисовывая языком влажные узоры на его коже, задевая упругие бусинки сосков и вслушиваясь в частые вздохи под собой. Он ощущает, как худощавые ноги зеленоволосого обхватывают его талию, прижимая ближе к себе. Истекающий предэякулятом член Джоске рвано мазнул по не менее возбуждённому члену мангаки, заставляя брюнета хрипло простонать. Не в силах сдерживать своё желание, Хигашиката аккуратно берётся за ограничитель с алмазом, очень медленно принимаясь вынимать игрушку из податливого тела под собой. Как только инородный предмет покинул тело Кишибе под громкий стон художника, Джоске стал успокаивающе поглаживать пульсирующее колечко мышц мангаки, с удивлением ощущая тёплую влагу смазки на пальцах. — Видишь ли, я предполагал, что для тебя это будет первый раз. Поэтому не мог позволить тебе нанести мне вред, хоть ты и обладаешь Crazy Diamond, — усмехнулся в ответ на вопросительный взгляд Рохан. — Поэтому перед твоим приходом я разработал себя и залил немного смазки. Так что нам не придётся тратить время на подготовку, — зелёные глаза хищно сверкнули. — Возьми меня, Джоске-кун. Разум в ту же секунду слетел с катушек. Помимо желания, внутри брюнета расцветала гордость за то, что этот самовлюблённый придурок Рохан просил о подобной непристойности, хотел именно его, Хигашикату Джоске. Просить дважды было не нужно — обхватив пальцами собственный член, юноша аккуратно приставил головку ко входу. Всё ещё побаиваясь навредить Кишибе, Джоске медленно стал проникать в столь аппетитное тело мангаки, прислушиваясь к каждому вздоху парня. — Надоело. Я не настолько хрустальный, — протянул Рохан, сдавливая сильнее талию Хигашикаты ногами и резко притягивая вплотную к себе. Но художник тут же пожалел о своей самоуверенности — такое проникновение отозвалось болезненной судорогой, отчего художник вцепился в мускулистые плечи Джоске пальцами, хватая ртом воздух. — Ну и ну… — брюнет сам зажмурился, пытаясь справиться со своей силой воли, чтобы не кончить так быстро и позорно. — Позвольте всё остальное сделать мне, Рохан-сенсей… — губы коснулись мочки уха Кишибе, успокаивающе сминая её. Мангака прикрыл глаза, пытаясь расслабиться. Проще сказать, чем сделать — брюнет ощущал, как сильно сжимает его Рохан внутри. И это было потрясающее чувство. Одна рука Хигашикаты плотнее прижала к себе за талию напряжённое тело юноши. Ладонь второй стала бережно скользить по соблазнительным изгибам зеленоволосого, пытаясь впитать всё тепло его кожи. Слегка двинув бёдрами, Джоске услышал сдавленный стон. Губы сами прильнули к открытой шее, а язык жадно прошёлся по едва видневшимся выступам вен. Тяжело простонав, Хигашиката делает новый толчок, уже более глубокий, ощущая невероятную смесь чувств — в груди смешались восторг и безграничная теплота к этому напыщенному художнику. Выгибаясь в сильных руках, Рохан запускает пальцы в изрядно растрепавшиеся, жестковатые от средств для укладки, волосы Джоске, вконец испортив помпадур, которым тот дорожил. Но сейчас брюнет готов простить мангаке абсолютно всё, лишь бы его стоны продолжали ласкать слух. Юноша почти до конца выходит из покрытого испариной тела, медленно погружая пульсирующий от наслаждения член обратно, до самого конца. Рохан выпрямляет ноги, освобождая от своего захвата Джоске и задевая пяткой столик с красками. Несколько баночек глухо падают на устеленный бумагами пол, разбрызгивая сине-зелёные оттенки на сплетённые любовью тела. Им было плевать. Чувствуя, как расслабился Кишибе, брюнет начал постепенно наращивать темп. Хигашиката хочет отстраниться, но руки мангаки не дают ему этого сделать. Рохан будто бы боялся потерять этот жар между двух тел, боялся потерять последний контроль над ситуацией. Короткие ногти с силой впиваются в выступающие на спине мышцы, оставляя поверхностные царапины. — Рохан-сенсей… — у художника кружит голову от шёпота Джоске. — Хочу, чтобы вы подвигались на мне сверху, — смело мурлычет в самое ухо, кусая за мочку. Не сразу поняв смысл слов, Кишибе поднимает вверх брови, ощущая, как дыхание владельца Crazy Diamond опаляет линию его челюсти, пока губы Хигашикаты дарят нежнейшие поцелуи. Собрав остатки сил, мангака тянет своего любовника набок. Чертыхнувшись, Джоске ощутил, как его плечи и спина скользят по разлитой краске, пока Рохан забирается на его бёдра. Брюнет невольно сглотнул: испачканное синеватыми разводами стройное тело, спавшая на шею фирменная налобная повязка, растрёпанные волосы и блестящие губы, опухшие от поцелуев. Джоске понимает, что готов убить любого, кто когда-либо увидит мангаку в таком состоянии. Юноша несдержанно стонет, ощущая, как влажный сфинктер вновь пульсирует вокруг его члена. Рохан с тихим шлепком и несдержанным стоном опускается, полностью вбирая длину в себя. Кусая собственные губы, Кишибе сразу стал придерживаться быстрого темпа, двигаясь на чужих бёдрах. Казалось, художник вновь обрёл контроль над ситуацией. Слепо нашарив ладони Джоске на своей талии, Рохан сплёл пальцы их рук, властно прижимая их над головой брюнета к полу. Растерянный взгляд сапфиров встретился с плутовской, почти лисьей, улыбкой мангаки: — Я из тебя всю душу вытрахаю, Джоске-кун. Щёки Хигашикаты немедленно покрылись алым румянцем. Юноша застонал, ощутив, с какой силой Рохан насаживался на его член. Так он точно не выдержит долго. Влажные шлепки тел смешивались с низкими стонами и тяжёлым дыханием, заполнявшими просторный кабинет. Безжалостный темп движений Кишибе, от которых мангака сам едва ли не хнычет от удовольствия, затмил собой все остальные ощущения брюнета. Предчувствуя скорую разрядку, юноша сжал сильнее пальцы Рохана, в некоем смущении отворачивая голову в сторону. — Посмотри на меня… — жарко выдохнул Кишибе. — Всё, чего я хочу, так это увидеть лицо Джоске-куна, когда он кончает… Это было последней каплей. Казалось, перед глазами взорвали целый склад с фейерверками — по телу Джоске пробегается крупная дрожь, пока Рохан со всей страстью целует Хигашикату в губы, поглощая своим нутром вибрацию от его стона. В голове парня на мгновение становится пусто от столь яркого оргазма. На животе ощущается тёплая влага, а сквозь остроту неги чувствуется, как Кишибе рвано пульсирует вокруг члена юноши. Видимо, кончили они вместе. Художник устало падает рядом с Джоске на пол, прикрывая глаза и пытаясь отдышаться: — Боже, ты так же хорош, как я себе и представлял! — почти промурлыкал измазанный краской и спермой мангака, тяжело закидывая ногу на бедро брюнета. — Конечно, основную работу тут сделал я, но ты тоже хорошо постарался. Облизав пересохшие губы, Хигашиката протянул руки, сгребая Кишибе в медвежьи объятия. Внутри всё волнительно сжалось, когда в ответ Рохан лишь теснее придвинулся к парню, обнимая его в ответ. — Вы не ответили на мой вопрос, Рохан-сенсей. — Зови меня просто по имени, когда мы наедине. А что касается твоего вопроса… — тонкие пальцы вновь зарылись в волосы Джоске, притягивая к себе ближе. — Да. Я влюбился в тебя, Хигашиката-кун. Но вот только не думай, что ты такой исключительный и крутой из-за этого. — Шикарно, — на лице брюнета играла счастливая улыбка. Не в силах устоять перед соблазном, юноша прижался в нежном поцелуе к поджатым губам мангаки. — Я тоже влюбился в вас… в тебя, Рохан.***
Четыре дня спустя
— Рохан-сенсей, зараза! Я так и знал, что никакой выставки нет! — сто восемьдесят пять сантиметров гнева, негодования и средств для укладки волос смотрели сверху вниз на изящную фигуру художника, который без единого намёка на страх выдерживал взгляд синих глаз Джоске. — Со времён охоты на Киру Йошикаге у нас было мало возможностей побывать полностью наедине, каждый раз кто-то мешал… Поэтому да — я придумал всю историю с выставкой и боди-артом, чтобы полюбоваться на твоё обнажённое тело, развести на секс и признаться в любви, — самодовольно ухмылялся Кишибе, обвивая руками шею возмущённого парня и утыкаясь лицом ему в ключицу. Не в силах больше злиться на этого зазнавшегося придурка, Хигашиката обнимает мангаку в ответ, глядя на картину за его спиной. В лаконичной раме висел большой белый лист с хаотичными переплетениями множества пятен, образующих очень тёмные зеленовато-синие широкие мазки. — Ты же ведь не злишься, Джоске-кун? — Кишибе явно рассчитывал остаться безнаказанным. На губах брюнета заиграла плутовская улыбка. Подняв голову художника за подбородок, Хигашиката наклонился к нему вплотную, отмечая в блеске изумрудов беспокойство наряду с благоговейным предвкушением. Едва касаясь губ своего возлюбленного, Джоске хищно выдохнул: — Я из тебя всю душу вытрахаю, Рохан-тян.