Монстр с нежным сердцем

Школе Гарри и Зейн были представлены в полдень второго дня. Пришли они в Большой зал, уселись на предложенные места за профессорским столом. Осмотрелся Гарри да и призавис… Столов было шесть, а не четыре. Это во-первых. А во-вторых, народ был смешан: студенты и взрослые сидели вместе, причем кое-кто из мелких облепил какого-то бородача, заняв его колени и плечи. Прочие малявки также без зазрения совести повисли на старшекурсниках, окружив их плотными кучами. И да, четкого разделения на факультеты не было — все сидели вперемешку… Кроме того, исчезли мантии, вместо них на студентах были удобные и практичные костюмы: штаны, свитер, жакет. На девочках, соответственно, юбки в пол. До мини здесь ещё не доросли. Строгого дресс-кода в одежде тоже не было: кто-то щеголял в костюме старинного покроя, кто-то — попроще и в других цветах, у кого-то на поясе висел нож или кинжал в ножнах, кто-то носил портупею со шпагой или мечом, у одной девушки Гарри даже заметил перевязь для ношения лука и колчана со стрелами. Заметил Гарри и наплечники с рукавицами у некоторых ребят — для птиц соколиных пород… Сам зал тоже выглядел иначе: свечи отсутствовали, гигантское помещение освещалось самим замком — с потолка лился ровный полуденный свет, слегка приглушенный облаками. Громкий хохот и визг детей привлек внимание Гарри, и он, спустив глаза с потолка, посмотрел в сторону источника веселья — хохотал бородач, облепленный визжащими счастливыми детишками. Заинтересовавшись, он склонился к уху сидящего рядом Грейса: — Кто это? Проследив за его вглядом, Грейс ответил: — Брайан Дамблдор, наш школьный медик. Любимец детей и душа компании. Гарри пораженно уставился на человека, которого забыла сама история — дедушка Альбуса Дамблдора. Широкое румяное лицо, усыпанное веснушками, небесняя синь глаз, каштановые, в лисью рыжину, вьющиеся волосы… Его облик покорял и располагал к себе с первого взгляда, и Гарри ощутил сильнейшее желание защитить этого человека от грядущих бед, которые могут в будущем постичь славную семью Дамблдоров. Теперь Гарри был более чем уверен — Грин-де-Вальд не должен встать у них на пути. А то что же: один визит к тётушке в Годрикову впадину, и готово — гордец Альбус покорён и заманен блестящими перспективами, коих наобещал сладкоречивый Гелли. В результате — смерть Арианы и Кендры, ссора и раздор братьев, гибель Персиваля… Нет, нельзя Дамблдорам переезжать, надо спасти тех трех идиотов от встречи с маленькой ведьмой. Как — пока неизвестно, но придется постараться, чтобы не допустить того безобразия в будущем. Тут его планостроительство было прервано: дождавшись каких-то приготовлений, со своего места поднялся директор и обратился к залу: — Прошу внимания! У нас новые люди — Гарри Поттер и Зейн, пока в качестве гостей и добровольных помощников тем, кому понадобится их помощь, далее, если ребята хорошо себя зарекомендуют, они получат ту профессию, к которой окажутся пригодны. Итак, прошу любить и жаловать! Конец речи потонул в громе аплодисментов. Грохотал весь огромный зал: звенели приветственные крики, звонко хлопали ладони, сияли глаза и улыбки, искренние, добрые. Гарри аж задохнулся от волн тепла, излившихся на них с Зейном от пяти сотен дружелюбно настроенных обитателей волшебного замка. Это был самый дружественный, самый душевный прием на памяти Гарри, и самое толковое назначение на испытательный срок. Ведь и правда, если не знаешь человека, то сперва проверь его, посмотри, на что он пригоден и к чему у него душа лежит. Глядишь, да и выявишь скрытые таланты. После того, как отгремели аплодисменты и в зале наступила тишина, директор кивнул кому-то невидимому и сел на место. Одновременно с этим столы наполнились едой. Дети, оставив насиженные колени и шеи, кинулись к блюдам и, весело перекликаясь, начали накладывать к себе в тарелки всякие вкусности. Отведя взгляд от зала, Гарри сосредоточился на еде. Она, к слову, была нехитрой, простой и питательной: каши и густые супы, жаркое, пироги и куски серого хлеба, овощи печеные-вареные, соки и обязательные дубовые кубки с молоком. Этот напиток, богатый кальцием, Гарри выпил с жадностью, осознав вдруг, как не хватало обычного стакана молока в школе его времени. Аве, святая корова! Теперь он был готов, подобно индийцу, поклоняться прекрасной жвачной богине. После обеда школьники и часть взрослых ушли на уроки, а остальная часть персонала разошлась по своим делам-заботам. Из любопытства Гарри двинулся за группой полных розовощеких девушек, захотелось посмотреть, чем те занимаются. Полнотелые молодые мисс оказались телятницами и доярками. Из их разговоров Гарри уяснил некие подробности о том, что после того, как в тысяча семьсот сорок девятом году вампиры нарушили Статут о секретности, властями был введен закон об адаптации юных ведьм и домашней скотины. Чтоб, значит, порчу не наводить… С тех пор и пошло: всех девчонок сразу же после распределения приставляли к корове или телёнку и давали задачу — сохранить им жизнь. И не дай бог корову испортить или там молоко скиснуть, половину баллов тут же вычтут! За фатальную ошибку следует немедленная кара в виде исключения из школы. Меры достаточно строгие. И резонные. Ведь стоит магглам заметить, что у соседей корова доиться перестала, так сразу поднимается паника — в их краях появилась ведьма, которую надо срочно выявить и спалить на костре от греха подальше… Гарри всё это выслушал и старательно намотал на свой тонкий гипотетический усик — верно власти придумали: смолоду приучать маленьких ведьмочек к незаметному существованию среди обыкновенных людей. И сами в безопасности, и сограждане в блаженном покое неведения. Просто идеальное соблюдение Статута о секретности. На волне интереса Гарри познакомился со всеми людьми из хозяйской части населения замка. Помимо Брайана Дамблдора, колдомедика, он узнал ещё магозоолога Морана Мракса, вполне живого ещё Катберта Бинса, учителя истории, аптекаря-траволога Адама Долгопупса и, как ни странно, Армандо Диппета, которому в данный момент было сто восемьдесят три года, но, несмотря на это, выглядел этаким бодрячком, что было совсем не удивительно, учитывая, что помереть он собирался в далеком тысяча девятьсот девяносто втором году. То есть ни много ни мало собрался благополучно проскрипеть ровно триста пятьдесят пять лет… Глядя на этого живучего деда и наблюдая, как он влегкую гнет подковы в пришкольной кузне, Гарри искренне восхитился и понадеялся, что его век будет таким же длинным. Подозревая, что им придется прожить бок о бок не одну сотню лет, Гарри всем сердцем потянулся к Диппету, которому в будущем предстояло ненадолго стать директором Хогвартса, в смутный период жизни, перед Дамблдором. Лично Гарри полагал, что это будет в магическую войну волшебников, когда к власти начнет стремиться Геллерт Грин-де-Вальд. Ну, значит, обломится ему, Дамблдора он к директорскому креслу не подпустит даже на пушечный выстрел. И вообще, целью его жизни теперь станет именно это — сохранить Хогвартс в первозданном виде до своих времен. С конюшнями и кузней, пастбищами и коровами, сыром, молоком и маслом на столе. Помимо коров и лошадей, при замке держали свиней и овец, которые служили бесперебойными поставщиками мяса и шерсти. Роль мясников и овечьих цирюльников, слава богу и три плевка через плечо, исполняли домовики, к великому облегчению Гарри. Не хватало ещё, чтоб эдакую работу волшебники делали… Те же домовики и сырье перерабатывали: готовили мясные блюда и супы, варили сыр из коровьего и овечьего молока, сбивали масло, пряли шерсть, создавая различные ткани, из которой потом изготавливалась одежда, постельное белье и портьеры с занавесками. Кожу, дерево и железо Хогвартсу поставляли жители Хогсмида, с которыми Гарри тоже довелось познакомиться, когда те привезли партию товара. Въехали, значит, в замковый двор тяжело осевшие обозы, запряженные дюжими тягачами, встали полукругом. Попрыгали с передков телег кряжистые мужички, в коих Гарри признал никогда не виданных гномов, о которых только в сказках читал, и стали сворачивать-сдергивать брезенты и промасленные парусины с возов, открывая взгляду привезенное добро. У Гарри глаза разбежались от изобилия всего: кож и ремней разной толщины и ширины, дублёнок и велени, древесины разных пород, и металлы, металлы, металлы, различные виды всяких железных болванок и заготовок, прям бери и куй себе меч или подкову! А гномы, душевные ребята, как начали петь-заливаться, товары свои расхваливать, что Гарри чуть не кинулся всё оптом скупать… Да вопрос трезвый остановил — а что ему со всем этим добром делать? Ну ему-то ничего, а народ Хогвартса в этом толк знал: Диппет принялся перебирать железяки, выбирать себе чушек и брусков для дел конюшенных и шорных, не забыв про ремни. Долгопупс оккупировал повозку стеклодува — начал отбирать скляночки-пузырьки и прочую хрустально-стеклянную тару. Заодно и садовый инвентарь обновил — прикупил лопат и тяпок с соседней телеги. А там и домовики хогвартские набежали с писком-гвалтом и давай наперебой растаскивать кожи и шкуры, дерево и воск для своих сугубо личных нужд. Их активность весьма удивила Гарри, привыкшего считать, что домовики — существа тихие и незаметные, а тут на-те вам, тащат с телег вещи и на магов покрикивают «эй, подсоби!». Как раз такому Гарри и подвернулся под команду: мелкий ушастик сволок две корзины и одну в ноги парню ткнул, помоги, мол. Ну так ему нетрудно… И он с некоторой долей юмора подхватил короб с восковыми брусками и кротко понес за эльфом-домовиком. Конечно, не все эльфы так обнаглели, большинство из них работали молча, с помощью магии левитировали по воздуху особенно громоздкие грузы или телепортировали куда-то щелчком пальцев огромные штабели труб и досок. На этом базарный день не закончился — гномов пригласили на обед. Ну а в зале Гарри увидел, что у горняков есть любимцы среди детей. Вот один, полный, с окладистой бородой, кого-то нетерпеливо высматривал в толпе, не нашел и крикнул: — Уолли, где ты? Я тебе гостинчик привез. Вокруг поднялись радостный беззлобный хохот и крики, а со своего места поднялся Уолли, смущенный смехом и оттого красный, как мак на рассвете. Поднимался он частями: сначала вытянул из-под лавки в проход верстовые ноги, потом пристроил к ним длиннющие и очень стеснительные руки, а затем и сам встал, во весь свой семикурсный рост… Выглядели они до изумления трогательно — низенький коренастый гном и высоченный, как каланча, тощий нахохленный аистёнок, собирающийся вылететь из гнезда в большой мир. Склонившись над другом-гномом, Уолли Принс с величайшим почтением принял гостинчик из гномьего дома — пакетик домашних пирожков от тётушки Оли… А вот другой ребёнок, напротив, потерял гнома, бегал по залу брошенным щенком, в лицо каждому бородачу заглянул, смущая всех вопросом: — А вы не видели Ллори? Он обещал приехать… Нет, Патрик, сегодня Ллори не смог приехать, у него родилась дочка и ему стыдно показаться на глаза старейшинам. Ведь он тридцать лет обещает им сына, который возьмет на себя дедушкин бизнес, а вместо этого в пелёнках снова пищит внучка, третья по счету… Атмосфера в зале была ну совершенно домашней. Все на глазах у всех, ни у кого ни от кого никаких тайн и секретов, ни грамма презрения или ненависти гриффиндорца к слизеринцу и наоборот. На глаза Гарри то и дело наворачивались непрошенные слезы — эх, в его бы время да такую гармонию!.. Чтоб сидели вместе слизеринцы, пуффендуйцы и гриффиндорцы с когтевранцами, вперемешечку, облепленные мелюзгой с младших курсов. Причем именно вот так, как этот малюсенький гриффиндорчик на плечах дюжего верзилы со Слизерина. Чтоб приезжали к ним друзья-гномы и привозили гостинчики, чтоб во дворе стояли верстаки, служащие столами для кентавров, чтоб… Дальше ностальгические мечтания Гарри были прерваны новыми посетителями: в распахнутые двери Большого зала вошел человек, за ним два… Гарри потер глаза и снова посмотрел — нет, зрение его не обманывало: за мужчиной в походных одеждах действительно шли два серокожих монстра, при виде которых дети почему-то страшно обрадовались и разразились счастливыми воплями. Гарри с недоумением воззрился на... да черт побери, он даже понятия не имеет, как эти твари называются и кому дети так радуются?! Однако последовавшее объяснение расставило все вопросные неувязки на места. Почти. По-солдатски печатая шаг, человек в облачении охотника прошел к поперечному столу и сухо доложил: — Оборотень пойман на окраине Литтл Хэнглтона. Для его уничтожения понадобилось четыре серебряные пули, один серебряный стилет и святая вода. Отец Гроген хотел ещё отпевание ему устроить прямо в церкви для полной гарантии, но Релмен уже стопроцентно помер и никому не сможет навредить. — Отлично, Джон, — одобрительно кивнул Найджел. — Сдайте тело завхозу и ступайте к себе, приведите себя в порядок. К урокам завтра сможете приступить? — Да, — Джон задержал взгляд на новых лицах, развернулся и пошагал прочь. Двое серых мордоворотов молча потопали следом, за ними поспешил Грейс — принимать добычу и составлять отчет. — Кто это? — заинтригованно поинтересовался Гарри у директора. — Джон Дервент, охотник на темных тварей и по совместительству — профессор изучения темных сил. Я помню, — поднял Блэк ладонь. — У вас это называется Защитой от Темных Искусств. Но чтобы защищаться от чудовищ, надо их изучать досконально, вдоль и поперек, чтоб точно знать, как кого обезвредить. Вот скажи мне, юноша, вам объясняли, что оборотня можно убить только серебром? — Да у нас его вообще в учителя пригласили! — в полнейшем шоке выпалил Гарри. — Куда? — Блэк смертельно побледнел. — В школу, полную детей? Оборотня?! — Ну… — Гарри смутился, с тревогой наблюдая, как лицо директора заливает нехорошая белизна. — Сэр? — забеспокоился он. Сидящий рядом Дамблдор занялся оказанием срочной медицинской помощи: расстегнул ворот, ослабил шейный бант, снял и откинул в сторону кружевную манишку и прижал к носу тряпочку, сильно пахнущую смесью мяты и эвкалипта… и заворчал для порядка в сторону Гарри: — Ну знаешь, ты полегче с такими шуточками, пацан. Оборотень в школу допускается исключительно дохлым и никак иначе, живой он в первое же полнолуние всех детей вырежет, только дай ему волю… — Но Люпин принимал… — начал было Гарри и прикусил язык. А изобретено ли сейчас волчьелычное снадобье? — О как, его ещё и Люпином звали! — притворно восхитился Брайан. — Ну, договаривай, что он там принимал? — Аконитовое зелье, — виновато договорил Гарри, с тоской глядя, как глубоко дышит эвкалиптом директор, страдающий астмой. Вопрос о его скором уходе на пенсию отпал сам собой. — И как? Сработало? — продолжал ерничать школьный медик Дамблдор. — Никто не пострадал в школе твоего времени? В груди Гарри слабенько трепыхнулось возмущение — а чего это все знают, что он из будущего?.. Но воспоминание о том, как Люпин именно в полнолуние забыл принять снадобье, заставило смириться с этим фактом, и возмущение сдохло, так и не родившись. Потому что это и правда полный караул, когда ты оборотень, находишься в школе, полной детишек, и вдруг забываешь о гранате, заткнутой за пояс, а кольцо чеки у тебя на пальце… То есть грубо говоря — жри лекарство и не возникай! А то Люпин, тряпка такая, не научился за столько лет варить столь необходимое ему зелье. Да оно ему в подкорку должно врубиться, стать инстинктом, на уровне подсознания должен знать рецепт, учитель хренов. А вместо этого сам Снейп за ним бегает с ложечкой наперевес и уговаривает принять микстурку за папу-маму! И куда, кстати, Салли Энн подевалась? СОВ на пятом курсе она почему-то не сдавала… Пока Гарри обрастал подозрениями, Брайан и Адам подняли Найджела и увели из Большого зала. Директору явно стало плохо, и к подозрениям присоединились ещё и угрызения совести: ну вот, довел человека!.. От запаха пищи внезапно затошнило, и Гарри в полном расстройстве тоже покинул зал. Изо всех сил пиная себя во все точки, он уныло побрел, куда ноги несут. Беспамятные ноги вынесли его на выпас позади квиддичного поля, в травяные просторы к коровам и ягнятам. Приметив свежеуложенный стог, он по широкой дуге свернул к нему и с ходу плюхнулся в сено лицом вниз. Однако стог оказался не стогом, а кем-то живым и крайне удивленным его неосведомленностью. Взлетев по параболе, ожившее сено выскользнуло из-под парня и в страхе отбежало в сторону, превратившись в зеленую собаку. Гарри резко поплохело, едва он осознал, на кого именно рухнул. Ирландская ку-ши — это всё-таки не шуточки… Похожая на волкодава, но выше и круче, цвета молодой травы, эта собака, видимо, сторожила стадо и никак не предполагала, что кому-то вздумается на ней полежать. Весь её вид буквально вопил: «Парень, ты с ума сошел? Я те что, соломка?» В конце поля шевельнулись дальние стога, и к первой собаке подбежали ещё две ку-ши — темно-зеленая и пшенично-желтая. Понюхали первую, словно вопрошая, чем та возмущена-то? И с голодной преданностью уставились на Гарри, дескать, какие распоряжения будут, человек? Гарри устало отмахнулся и пошел обратно к замку. Да ну вас всех… Подходя к калитке, он приметил две маленькие тени. Насторожившись, он перешел на крадущийся шаг, думая… А вот думать ему незачем и нечем. Это ещё Северус Снейп говорил. Маленькие тени принадлежали гному и второкурснику. — Ты пришел, Ллори! — Ну как я мог не прийти, Патрик?! Я ж обещал! А вот тебе подарочек…