***
Мидория Изуку сжимает свои маленькие ручки и терпит, терпит, терпит. Кац-чан небрежно бросает колкие фразы, но никогда не заходит дальше, потому что для него даже просто прикасаться к беспричудной — стыдно, позорно, унизительно. Изуку лишь неловко улыбается и молчит. Терпит, терпит, терпит. Терпетьтерпетьтерпеть— Мидория Изуку — маленькая девочка, и она пытается слушаться свою маму во всём. Поэтому она проглатывает слёзы и давит всхлипы, потому что не хочет приносить ей очередные проблемы, которых так и так слишком много. И все, как всегда, из-за неё. Но, на самом деле, её силы кончаются. Её святое терпение переходит в привычку, всё смешивается в кашу из криков, таскания за волосы и несмешных шуток. Это противно и мерзко, оскорбительно и больно. (Изуку не хочет чувствовать это.) Изуку чувствует себя забитой и брошенной, а ведь ей только пять. Ей только пять, исполнилось совсем недавно, но она так устала. С каждым днём выходить из дома становится всё сложнее и сложнее, её конечности деревенеют, а страх тихо душит все издаваемые звуки. Страх — унизительная вещь, прекрасно подходящая Деку, так что она покорно продолжает делать то, что должна. Изуку помнит, как искренне улыбалась и мечтала стать кем-то достойным — Героем. Но всё это в какой-то момент оборвалось. И она не помнит, когда именно. Может быть, это случилось в тот день, может быть, всё треснуло после ухода отца, может быть, когда Кац-чан впервые показал, кем она на самом деле теперь является. Так много вариантов. Мидория Изуку может быть умной и послушной, но от правды не скрыться, как бы ты не старался. Она бесполезная, жалкая и ничтожная. Её новое имя прекрасно описывает всю её суть, как существа, и этого не изменить. Изу— Деку пыталась верить, что станет героем даже без причуды. Правда пыталась. Она продержалась почти год с того дня, но огонь всегда затухает, особенно когда его упорно заливают водой или закидывают песком. Её огонь тоже потух.***
Изуку насчитала ровно полгода с её прошлого дня рождения, что означает ровную следующую половинку года до её шестилетия. Изуку умеет не только считать до тысячи, но и дальше, дальше, дальше… Изуку хорошо читает любой по сложности текст, пишет идеальные иероглифы и изучает множество книг из библиотеки в отделах не для детских сказок. Изуку осторожно вышивает и вяжет, мастерски завязывает косички и бантики. Изуку пересчитала все предметы в их маленькой квартирке и знает каждый уголок и щёлочку. Изуку… Мидория Изуку — маленькая девочка с маленькой головкой и красной линией в графе статуса причуды, не умеющая ровном счётом ничего и ничем не лучше других людей в целом. Мидория Изуку — маленькая девочка с маленькими ладошками, аккуратно стягивающая все фигурки с полок и все плакаты со стенок, просит маму купить новые — стандартные и без рисунка — ручки, карандаши и пенальчик. Мидория Изуку — маленькая девочка с пустотой где-то там глубоко, смотрящая раскрытыми глазами на мир и не видящая, откровенно говоря, ничего примечательного. Мидория Изуку — маленькая девочка с… С… — Изуку-чан, подойди пожалуйста. — Тихо зовёт её старушка-воспитательница, заходя за угол и смотря на неё жалостливым взглядом. Изуку слушается, откладывает книгу в сторону и тихо идёт следом. Старушка присаживается на лавочку, хлопает по местечку рядом и Изуку, кивая, занимает его. Воспитательница тяжело вздыхает, готовясь произнести целую заранее заученную речь, и одаривает её таким же тяжёлым взглядом. Изуку знает — это делают все, кто хоть иногда смотрит на неё. — Дорогая, понимаешь… Я вижу твои старания. Изуку сглатывает. (Нетнетнетнет—) — И я понимаю тебя. Я ведь сама беспричудная, понимаешь? Может, во времена моей молодости мир был не так жесток, но… Мои старания никогда не окупались. Я мечтала стать помощником героя. Я трудилась целыми днями в спортзалах, изучала законы и весь школьный материал наперёд, мои знания к концу средней школы можно было сравнить с университетскими, но… Меня никуда не приняли. Ни одна геройская школа. (Нетнетнетнетнетнетнет—) — Все вокруг просто не замечали меня и моих знаний, моих сил, что я тратила каждый день на борьбу со всем миром, что не верил в меня. Я откинула даже своё желание стать полноценным героем, роли помощника мне было достаточно, но всем было плевать. Потом я смирилась и с этим, пыталась поступить на другие факультеты, что хоть как-то связаны с геройством. «Может быть, — думала я тогда, — я смогу помогать героям другими способами!» …Нужно ли мне говорить, чем это закончилось? (Пожалуйстапожалуйстаненадо—) — Тогда я пошла в полицию. Потом в детективов, следователей. Потом в пожарные. Потом в психологию. Потом в медицину. Я… Я перепробовала всё. Я потратила всю свою молодость на попытки стать кем-то достойным для самой себя, кем-то, помогающим спасать жизни. Я хотела сама спасти хоть кого-нибудь. Хотя-бы себя. И я… Я… Миссис Саито осторожно смахивает наступающие слёзы, делает глубокий вдох и вновь смотрит на неё своими медленно поблекнувшими глазами. Глазами такими же безжизнеными, что сама Изуку видит в зеркале. — Я потратила все свои лучшие годы на попытки угодить людям, которых никогда не знала, на попытки спасти тех, кого никогда не видела. Я потратила всё своё ментальное и физическое здоровье ради какой-то невозможной мечты, отказываясь признавать, что одними усилиями этого не достичь. И в итоге… Я просто сдалась. (ПОЖАЛУЙСТАХВАТИТ—) Миссис Саито берёт её маленькие ладошки в свои старые — бледные, грубые, мозолистые и покрытые шрамами — и говорит так тоскливо и одиноко, так… Так, как никто не должен говорить какой-то маленькой девочке: — Запомни, Изуку-чан. Это того не стоит. Когда я была молода, этот мир уже не любил нас. Но сейчас… Сейчас всё стало ещё хуже. Моего бедного Кайто не пустили ни в одну старшую школу, просто потому что к тому времени ни один человек «поздний расцвет» не пробуждал причуду, все просто больше не верили в него. Он не был нужен им. И… Как бы ты ни старалась, сколько бы сил ты ни прикладывала, это того больше не стоит. Я… Я не хочу, чтобы ты закончила, как он, Изуку-чан. Пожалуйста. Миссис Саито достаёт платочек и вытирает быстро капающие слёзы, а после передаёт его Изуку. Ясно. Она и сама не заметила, как начала рыдать. Деку уже не помнит, когда в последний раз плакала или хотела плакать. В один момент, может быть, как раз когда она сломалась в первый раз, она просто поняла, что слёзы больше не идут. Она действительно больше не чувствует, что хочет плакать. Но вот она здесь, безуспешно пытается вновь подавить слёзы. Не выходит. — Я могу договориться с директором нашего сада, может быть, он примет тебя даже без образования. Есть и другие варианты, честно! Есть столько всего, что ты можешь сделать, не становясь героем, и это тоже принесёт тебе счастье! Прошу, пожалуйста… (В тот день, когда он должен был пойти в старшую школу, Саито Кайто совершил суицид. Его так никуда и не приняли.) — Не повторяй мои и Кайто ошибки!***
Мидория Деку-Изуку сегодня празднует свой шестой день рождения. И, ровно как и последние полгода, её эта новость никак не касается. Деку уже не чувствует, что устала или перегружена. Она вообще ничего не чувствует последние несколько недель. Деку продолжает существовать, как делала это раньше. Ничего не изменилось. Это не какой-то громкий срыв или истерика, это безмолвное принятие реальности. Деку — бесполезная, ничтожная, ничего не стоящая и ничего из себя не представляющая. Бакуго Кацуки говорит, что она просто не имеет личность, раз позволяет всему этому происходить, и Деку ему, как и должно быть, верит. Ведь это Бакуго Кацуки — будущий герой №1. Она не имеет права сомневаться. (Деку много думала об этом, ведь думать — единственное, что ей позволено, без чужого присмотра, ведь никто не залезет в её голову. Никто и не захочет, ведь она — Деку, но не суть. И да, он прав. Личности обладают уникальным набором качеств, личности сильные и достойные, личности — Герои. Но кто она? Деку никогда ей не была и не могла быть.) Теперь её будни сплавились в единую безмолвную холодную массу. Может сейчас и лето, но она не чувствует хоть отдалённого тепла. Она не чувствует боли, когда её толкают, дёргают за волосы и обзывают, осмеивают и унижают. Она не чувствует вину, когда в очередной раз приходит домой почти избитой, смотря в слезящиеся глаза мамы. Она не чувствует себя грязно-отвратительной, как это было когда-то, выдёргивая из волос мусор и смывая грязь со всего тела. Мидория Деку-Изуку больше ничего не чувствует. К несчастью, она не может быть рада этому.***
Зима наступает незаметно. Деку понимает это, только когда мама обеспокоенно сообщает о похолодании и жалуется на переход на зимнюю одежду. Деку, на самом деле, это никак не задевает. Лишь краткий миг осознания и мгновенное принятие. Простое «понятно». Её также не задевает (в, на самом деле, смысле «не вызывает хоть что-то») и осознание приближающейся школьной жизни. Ей, всё-таки, в том году летом исполнилось шесть. …Она вспомнила об этом только потому что тётя Мицуки недавно (или давно? Деку, честно говоря, не знает.) посетовала на то, какой большой она стала и ужаснулась этому факту. — А ведь как будто совсем недавно твоя мама пришла ко мне после постановления о твоём диагнозе в слез… — До тёти Мицуки наконец-то доходит о чём начала говорить, и с ужасом во взгляде она замирает. — Я… Прости, Изуку-чан. (Деку, возможно, была бы рада приходу тёти Мицуки, если бы не знала простого и понятного факта — её тётушка продолжает приходить каждую субботу в гости только из жалости к маме и её «потере» Хисаши. До этого легко догадаться, наблюдая за их разговорами на кухне… Или по тому, как неловко Мицуки заикается, отводит взгляд и смотрит на её маму с жалостью человека, наблюдающего за побитой собакой, но отказывающегося делать что-то. Что тётушке Мицуки совершенно несвойственно. И Деку, возможно, была бы рада тому факту, что Мицуки совершенно плевать на неё. Была бы, но явно не в этот шестой год.) — Хей, Деку! — Кричит как-то Икэда-сама одним зимним утром в их садике. Деку оборачивается, но не произносит ни слова — так она разозлит их ещё больше. Ей не позволено этого делать. — Я вот тут подумал, а почему ты до сих пор жива? — Спрашивает он с фальшивым беспокойством. Деку может только непонимающе замереть. Почему… Она жива? — Я имею ввиду, ты такая бесполезная, уродливая и тупая, что меня блевать тянет! Но ты всё ещё жива! В комнате их группы повисает звенящая тишина. Икэда-сама гордо поднимает голову, оглядываясь на остальных, ожидая от них одобрения его гениальной мысли. Андо-сама, сидящий рядом с поднявшимся Икэда-самой, выходит из задумчивого состояния и, улыбнувшись, поправляет свои очки. — Верно-верно! Деку, ты настолько бесполезна, что просто со временем станешь паразитом в теле нашего общества. Сакамото-сама хихикает в ладошку, пытаясь сдержать гогот и подхватив свою плюшевую зайку сильнее. — А паразиты лишь отравляют нормальную жизнь нормального человека! А после они плодятся, порождая новых паразитов и, в конце концов, убивают организм. Знаешь, что это значит, Де-ку? — Спрашивает она и улыбается так ярко, что Деку хочется зажмурить глаза. (Но ей не разрешали, она не имеет права, не имеет вообще ничего.) — Хотя, ладно, ты слишком тупая, чтобы понять это самостоятельно! Икэда-сама скалится и наклоняется к ней ближе. (Деку не смеет шевелиться.) — Это значит, Деку, что тебе нужно умереть как можно скорее, чтобы не распространять своё уродство дальше. Отплати обществу за свою жизнь хотя-бы так! Сакамото-сама хохочет во всё горло, роняя зайку, а её смех подхватывает добрая половина группы. (Деку краем уха слышит, как кто-то роняет тяжёлую игрушку. Она догадывается, что это была фигурка Бакуго Кацуки, будущего героя №1, так как больше ни у кого таких нет, слишком дорогие для других. Но Деку не показывает удивления и вряд-ли именно это её сейчас волнует. И всё-таки, почему она не слышит его смеха?) Её одногруппники подхватывают мысль. Прекрати отравлять нашу жизнь.Твоё существование пустая трата воздуха, пространства и денег.
Пожалуйста, умри поскорее.
Ты не заслуживаешь находиться с нами на одной планете.Мне искренне жаль твою мать. Она терпит такое уродство.
Твой отец правильно поступил.
Ты ничтожна и жалка, ты не заслуживаешь жизни, Деку.Просто умри уже.
(Деку может только не двигаться и смотреть в одну точку весь оставшийся день.)***
Проходит неделя. Наверное. Вместе с чувствами Деку потеряла многое и внутренние часы — чувство времени — тоже. Так что она не уверена, сколько прошло, но, смотря в окно, можно заметить снег. Значит, ещё примерно зима. Деку не уверена, в порядке ли она. Она более ничего не чувствует, так что этот вопрос остаётся открытым. Наверное, это как иметь отсутствие восприятия к физической боли, Деку читала об этом. Человек не чувствует эту боль и, хоть он больше не страдает, но также не ощущает невидимые раны, внутреннее кровотечение, симптомы различных болезней и сами заболевания. В этом есть плюсы, но также множество минусов. Деку, хоть и чувствует отголоски физической боли, но ей больше не плохо от этого. И это хорошо, особенно в её положении. (Отсутствие чувств кажется Деку сверхспособностью. Причудой. Такой запретной и желанной, единственной, доступной только для неё одной. Что-то, не дающее ей сломаться окончательно.) Так что Деку продолжает существовать и делать то, что должна. Но. Деку не может выкинуть тот случай из головы. …Это ведь так очевидно. Почему она раньше не додумалась до этого? Всё… Всё было так просто, но она упорно игнорировала эту правду в пользу собственного эгоизма. Мидория Деку-Изуку не должна жить. Всё просто. Не будь Деку жива, её мама никогда бы не была брошена её отцом, никогда бы не познала отчаяние бытия матери-одиночки, изгоя среди всех коллег и знакомых, никогда бы не потеряла друзей, никогда бы не испытала всеобщую жалость к своей судьбе и никогда бы… Никогда бы не сводила концы с концами в жалкой малюсенькой квартирке, считая каждую копейку и засыпая от бессонницы и бессилия в перерывах между морганием! Не будь Деку жива, её отец никогда бы не разочаровался в ней и её маме, никогда бы не бросил маму, не ушёл бы из семьи и они жили бы счастливо, как и должны были! Не будь Деку жива, её одногруппники и воспитатели никогда бы не испытывали жалость к самому её существованию, Бакуго Кацуки, будущий герой №1, никогда бы не разочаровывался в своей бывшей подруге детства, миссис Саито никогда бы не пролила слёзы из-за её никчёмности, никогда бы… Никогда бы, никогда бы, никогда бы… (Что-то определённо ломается.) Не будь Деку жива, её нового имени никогда бы не было. Была бы только Мидория Изуку, девочка трёх с половиной лет. Поэтому она должна что-то сделать.***
Снежинки грациозно плывут по воздуху, опускаясь к бетону городских улиц и разбиваясь вдребезги. Их падение легко и удушающе тошнотворно. Мусутафу не очередная серая точка на земле, а яркая и обжигающая картина с детальной прорисовкой всего — от пыли до облаков. Пестрящая, слепящая и пылающая. Прямо как дом, перед которым сейчас стоит Деку. Найти подходящее место не составило труда, особенно в их век высоких технологий и вседоступности информации. Стоило лишь последить за новостями и запомнить нужный адрес, а после отпроситься погулять — позвонить с маленького кнопочного телефона маме и быстро уведомить (И также оборвать вопрос, не слишком ли поздно вообще идти на улицу.), не забирая у неё слишком много времени. Деку не имеет права претендовать на большее. Так что сейчас она здесь, стоит перед горящей многоэтажкой и сжимает свои маленькие ручки в перчатках. Готовится. Здание горит уже примерно полчаса, ведь героя с водной причудой не оказалось в городе (Деку слышала что-то о том, что тот про-герой ушёл на пенсию, а его замену ещё не нашли), но, к счастью окружающих, из соседнего населённого пункта уже мчится подмога. И к несчастью для Деку, ведь придётся действовать быстро. Выдыхая пар в эту зимнюю ночь, она на мгновение поднимает голову к небу. Застелено оно серыми тяжёлыми облаками, тёмными и непроглядными. Давящими, будто сейчас упадут на землю и будет это не воплощением изящного полёта, — лишь закатом человечества под одеялом удушающим. Тускло, спокойно и безжизненно. Так, как и должно быть в день смерти Деку.***
— Помо… По… Кха! — Пожалуйста! Пожалуйста! Жар обжигает и душит на пару с дымом. — Мамочка! — Спасите! Жар сжигает кожу и волосы, заполняет всё тело и медленно, мучительно убивает. — Герои! Зимняя ночь озаряется языками пламени. Деку медленно переставляет ноги, пытаясь идти и не оступиться ещё раз, не повредить ногу ещё больше, чем есть. Лёгкие забиты и адски горят, одежда пропахла дымом и где-то оборвана, опалена. Волосы пришлось в срочном порядке обрезать осколком стекла у разбитого окна, когда они запутались окончательно и зацепились за острые обломки какого-то украшения с железными прутьями, а пока Деку пыталась освободиться, намертво завязались за прутья. Было больно, но под кожей адреналин бурлил на тысячном градусе, так что думать рационально просто не получалось — хотелось выжить. Не важно как и с какими последствиями, просто выбраться из этого адского пожара и выжить. …Деку была не готова умереть. Это было самым рациональным решением в её маленьком шестилетнем мозгу, желающим прекратить мучения всех окружающих её существ и просто закончить это существование, но никак не жизнь. Но сейчас, на смертном одре, её защита из потери эмоций и рациональности дала трещину. (Что-то сломалось в который раз.) И она впервые за этот год почувствовала страх. Обжигающий, истеричный и оглушающий. Такой, с каким она не могла бороться в настолько сломленном состоянии и довести начатое до конца. И она бежала прочь обратно к лестнице вниз на девятый этаж, но вокруг были крики и вой сирен пожарной машины, вопли и предсмертный кашель, а Деку была просто маленькой шестилетней девочкой с погребённой мечтой стать Героем. (В этот день она умрёт. Деку точно знала это. Нет ни одного шанса, что она выживет в таком состоянии, и ни одного процента вероятности, что при варианте её выживания, после этого случая она захочет вновь жить. Зная, что оставила кого-то, борющегося за жизнь, умирать, когда могла спасти. Так что Деку должна что-то сделать.)***
Девочка, держащая Деку за руку, всхлипывает и пытается дышать через её маленькое пальто. Она выглядит на шесть с небольшим, ровесница, такая маленькая и убитая, что Деку хочется плакать. …Её мать придавило шкафом и она умерла на месте от удара по виску, а отец впал в истерику, вопя о том, чтобы его оставили умирать вместе с женой. Девочка была слишком шокирована и выполнила всё, что ей кричали — вышла из квартиры и закрыла дверь. Уйти одна она не смогла и осталась ждать у порога, впав в прострацию и перестав понимать, что происходит. Когда отец пришёл в себя и попытался спастись хотя-бы сам, он не смог. Дверь заклинило. Девочка могла только сидеть у двери и плакать, слушая, как её отец задыхается от дыма около мёртвой матери. (Деку не смогла бы пройти мимо, даже если бы и захотела.) …Её ровесница продолжает всхлипывать и кашлять от забитых лёгких, крепче сжимает её потрёпанное пальто и пытается дышать. Получается скверно. Деку хочется плакать. Эта девочка шестая. Шестой человек, которого она спасла и вывела в безопасное место. Довольно иронично, Икэда-сама бы посмеялся. Он бы спросил что-то вроде «Может ли один человек компенсировать год твоей никчёмной жизни другим?» Деку думает, что нет. …Внезапно она слышит свист и крики над головой. Только годы избиений и, в последствии, ужасная чувствительность к громким звукам помогли ей среагировать. Она толкает девочку вперёд. Потолок обваливается.***
— Папотька? — Голос тихий и мягкий раздаётся в темноте зимней ночи. Тёплая куртка согревает, маленькие ручки в варежках мнут щёки. Пар выходит изо рта и медленно поднимается вверх. — Да, Изуку? — Хисаши опускает глаза с звёздного неба на свою маленькую дочку, показывая такую же мягкую улыбку, как и она. — …Дазе если у меня не бутет притюты, я всё лавно смогу стать кем-то? — Изуку опускает глаза на землю и неуверенно спрашивает, в силу возраста не имея возможности говорить разборчиво. Внешне Хисаши не меняется лишь потому, что достаточно долго проработал в сфере обслуживания и знает, как нужно держать лицо. Его дочь слишком маленькая, чтобы знать правду этого мира, напоминает он себе. Изуку поймёт всё позже, а пока что ей нужно сказать то, что говорят этим глупым детям люди, что постоянно врут. (А Хисаши умеет говорить то, что нужно.) — Не говори глупостей, Изуку. Ты можешь стать кем угодно, вне зависимости от того, кем ты являешься. Причуда не определяет тебя. Ведь, в конце концов… Ты ведь моя любимая замечательная дочка Изуку, верно? Ты можешь стать даже самым крутым героем, если захочешь! Изуку смотрит на него в изумлении пару секунд, но сразу же приходит в себя и улыбается так ярко, будто вновь взошло солнце. — Спасиба, папотька! В конце концов, Изуку — его дочь. Она обязательно будет иметь сильную причуду. Она обязана стать героем.***
Обломки потолка превратили руки Деку в кашу из сломанных костей, крови и изрубленной плоти. Голову придавило к полу, что-то явно сломано. Злодей, разрушивший потолок своим тяжёлым приземлением на крышу, продолжает побег от команды героев, не обращая внимания на оставленные разрушения. Деку кричит, вопит и задыхается. Чувства резко обрывается. Деку больше не больно.***
— Мамочка? — Зовёт маленькая Изуку Мидория, девочка трёх с половиной лет, с нетерпением ждущая свою причуду. Она обязательно будет крутой, как у мамы или папы! — Да, милая? — Её улыбающаяся мама отвечает, отрываясь от готовки ужина. — Как думаешь, я стану героем? Инко видит в глазах дочери звёзды, и тепло окрашивает этот день в ещё более яркие цвета. — Конечно же. Даже не задавай таких глупых вопросов. Ты станешь замечательным героем! Её жизнь действительно прекрасна. Инко надеется, что так будет всегда. Ведь не может быть иначе, верно?***
(…Герой. Кто такой герой? «Герой — это тот, кто спасает всех с улыбкой на лице!» — громко и радостно заявляет маленькая девочка трёх с половиной лет. «Герой — это тот, кто спасает людей, даже если мог этого не делать.» — думает Деку, лежа под обломками. Всю свою жизнь и Мидория Изуку, и Деку мечтали быть героями.) …Деку пытается открыть глаза, но не может. Сознание мутнеет, тело ощущается, как в водовороте. Мысли формулировать крайне сложно. Деку умирает, она это понимает. Это её последние минуты. Последние вздохи. И последнее, что она видела, кроме темноты, — испуганное лицо девочки, которую она спасла перед падением потолка. Спасла… Деку спасла шесть человек. Деку спасла шесть человек. Деку… Она не верит. Она бесполезна, никчёмна и уродлива. Она тупа, эгоистична и труслива. Она не заслуживает жизни, она должна умереть, она должна… Так почему?Ты станешь замечательным героем!
…Деку чувствует, как сознание мутнеет ещё сильнее. Огонь подбирается ближе, жар опаляет кожу и сжигает одежду. Сломанная нога вновь ноет, руки не могут и пошевелиться, лишь вопят в агонии. К Деку возвращаются чувства. Если… Если она спасла хоть кого-то… Жар окутывает плоть и распаляется. Голосовые связки надрываются в крике. То, может быть… В крике осознания и отчаяния. Деку уже стала героем? — Кто ты? Вопли расходятся по горящему зданию. Девочка с сияющими изумрудом глазами дарит улыбку второго солнца в темноте закрытых глаз. — Я — это ты. Деку не может видеть или пытаться осмыслить, лишь кричать и молить о помощи. — Я — это Мидория Изуку. Предсмертная иллюзия открывает признание себя. Мидория Изуку — герой. Не Деку, не тупая, не никчёмная, не уродливая, не трусливая, не эгоистичная. Деку — только Мидория Изуку и никто другой. «Я — это я.» Изуку в последний раз улыбается и срывающийся голос стихает. Возможно, она действительно стала тем, кем всегда мечтала. Жизнь покидает заживо горящее тело. И озарилась зимняя ночь языками пламени.