***
С того самого дня Доппо Каннонзака и Хифуми Изанами всегда были вместе. И оба чувствовали себя такими счастливыми, когда слышали голоса друг друга, когда держались за руки, когда просто молчали и смотрели на небо… Всё было… так хорошо. Беззаботно. Но Доппо не переставали одолевать сомнения. Непрошенные, навязчивые мысли так и лезли в голову, разрывая парня на части изнутри. Хотелось закричать и убежать куда-нибудь, спрятаться… Но разве так легко избавиться от своих чувств? Нет, проблема была вовсе не в самих отношениях и, тем более, не в партнёре. Просто, глядя на него, Доппо никак не мог поверить в происходящее… В голове не укладывалось, разве могло ему так повезти? Разве способен он чувствовать подобное? Разве заслуживает он такого удивительного человека, как Хифуми?..***
Время пролетало так незаметно… Оглянуться они не успели, как всякая учёба осталась далеко позади. Уже два года как. Каждый уже давно нашёл работу и, казалось бы, жил своей жизнью… И их всё ещё объединяли отношения. Или, быть может, обременяли? Загоняли в рамки, сковывали прочными цепями? Так всё время думал Каннонзака. Поначалу он надеялся, что ощущение собственной никчёмности куда-нибудь исчезнет, но с каждым годом оно всё нарастало. Сомнения скапливались в огромный снежный ком, который в итоге тяжким камнем лежал на сердце. Устал… Он так устал. А что говорить о Хифуми? Он так основательно подходит к работе над собой и своими страхами (хотя Каннонзаку его замашки первое время пугали), полностью отдаётся своей работе… Но вдруг тот факт, что он «занят», не даёт ему полностью раскрыться? От этой мысли хочется провалиться под землю и не возвращаться на свет никогда больше… Отчаяние. Злоба на самого себя. Вечное чувство вины. С этим надо что-то делать…***
— Мне кажется, нам… пора остановиться. Доппо с усилием выдавливал из себя эти слова. Опускал голову, складывал руки перед собой. Ибо не смел смотреть Изанами в глаза после своих отвратительных речей… — Мы ведь уже взрослые люди и… Ох… — в голове ворох мыслей. В ушах звон. Поскорее бы это всё прекратилось… — Нам ведь совершенно не хватает времени друг на друга, ну и… Вздох. «Какой же я идиот,» — именно это вертелось на уме и языке Доппо, но с губ слетело лишь тихое, сдавленное извинение. Молчание. Такой ответ он получил. Нет… Только не эта тишина… Она впивалась в уши и пронзала сердце неприятным холодом, всё тело вдруг пробила дрожь, будто бы кто-то дышал в спину. И в тот момент Доппо хотелось бы, чтобы это была смерть… Тупой, тупой, тупой… Какой же он тупой! Как он мог сказать такое ему, чёрт возьми?! Стыд… И что теперь..? — …Я понимаю… От неожиданно раздавшегося голоса парень встрепенулся и поднял голову. Блондин отвёл взгляд, пытаясь спрятать затаившуюся досаду в глазах… но улыбается. Правда, с такой… …болью? Вот дерьмо… Он точно разбил ему сердце. Ужасно, просто ужасно… Теперь Доппо точно хочется поскорее исчезнуть, раствориться в воздухе… Вот дерьмо!.. — Хорошо! Больше никакой романтики, — Хифуми, кажется, тут же взбодрился, не переставая удивлять своего партнёра… или уже бывшего? Но в его голосе уже не было этого надтреснутого тона, а приподнятые уголки губ не выражали горечь. По крайней мере, так казалось. — Правда, пока что ничего не могу обещать, хи-хи! Да, пожалуй, Хифуми — всё такой же Хифуми… Неужели всё и правда в порядке? Голубоглазый лишь устало вздохнул. Груз вины никуда не делся, но, быть может, это пройдёт? Правда, ему было бы лучше, если бы на него сейчас накричали. Закидали оскорблениями. Больно ударили или швырнули что-нибудь в голову. Ведь смотреть на то, как Изанами пытается скрыть обиду, — невыносимо… И Доппо лишь ещё больше чувствовал себя полнейшим мудаком. — Я… Так будет лучше… Честно… Прости…***
Прошло два месяца. Конечно, даже расставшись, Хифуми и Доппо продолжили жить вместе и общаться друг с другом. Поначалу, правда, Изанами по привычке пытался поцеловать своего «больше-ни-в-коем-случае-не-бойфренда», но останавливался, вспоминая об уже упомянутом звании (точнее говоря, о его значении). А Доппо всё никак не мог понять, насколько правильным было его решение… В основном из-за поведения Хифуми. Тот стал более рассеянным и неуклюжим. Особенно это сказывалось, пожалуй, на готовке… Пусть и не сильно, но его блюда раньше никогда не были передержанными или наоборот, даже немного. Да и после работы он стал более вымотанным, нежели обычно… Как бы ни старался это скрыть. Теплое, ласковое солнце скрылось за чёрной ватой туч, что растекались на небе подобно кляксе, закрывающей собой текст любовного письма, пожирающая невинную белизну. Свет уступил место дождю из сухих листьев. Мёртвых, печально шуршащих под ногами, ускальзывающих из пальцев вместе с холодным ветром. Тот же золотистый цвет. Но уже не такой яркий. Тусклый, как старое обручальное кольцо, которое давно не надевали. Что-то неладное явно творилось у него на душе. И не давало ему покоя. Судя по всему, он никак не мог свыкнуться с недавними событиями… Впрочем, как и сам Доппо. Всё это оказалось просто невыносимой пыткой. В сердце, в котором ещё теплились нежные, искренние чувства, будто бы медленно втыкали огромную иглу в попытке избавить от них. От этого даже засыпать стало в разы тяжелее… Отвратительно. Но на деле дни проходили относительно спокойно и гладко, пусть и тянулись мучительно долго… До одного вечера, когда Каннонзака в очередной раз поздно вернулся с работы.***
Когда он зашёл в квартиру, его окутала неприятная, но уже привычная тишина. Ведь в это время Хифуми, как правило, был на своей работе… Однако в прихожей Доппо не обнаружил всей его обуви. Как странно. На сердце было неспокойно, но юноша пытался отогнать от себя всякие плохие мысли… но это, как и обычно, совсем не получалось. Сонный взгляд зацепился за аккуратно сложенную бумажку, лежавшую на столе в кухне. Как и ожидалось, почерк принадлежал Хифуми. Опять пожелание спокойной ночи? Хотя нет, стоп… Каннонзака вчитывался в письмо… и с каждой секундой всё больше ужасался. «Доппо-чин! Опять тебя задерживают в офисе, а ты трубку не берёшь, что ж такое! Видимо, не удастся мне разыграть драму… Ой, кажется, я только что испортил всю интригу… Упс! В общем, ты был прав. Нам и правда не стоит быть вместе, но… Я не могу так, Доппо-чин. Не могу видеть тебя каждый день, понимая, что бы больше не пара. Похоже, это слишком тяжело для меня. Поэтому я решил съехать… Та-да-а… Выглядит, будто бы я сбегаю, но это не так! Просто я побоялся, что, если попытаюсь обсудить это с тобой, всё закончится ссорой. За меня не волнуйся, я уже приметил себе временное жильё, хе-хе. Это немножко далековато отсюда, так что нужно ехать туда на поезде. Это я и сделаю прямо сейчас (ну, точнее, когда вообще доберусь до станции… ты меня понял). Если что, звони, хоть прям в эту секунду! И постарайся лечь пораньше! Люблю тебя.» Пальцы сжались в кулаки и грубо смяли несчастную бумажку. Перед глазами всё плыло, ноги подкашивались, сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот надорвётся. Красноволосый опустился на колени с широко распахнутыми глазами. Отпустил запятнанную слезами записку, чтобы схватиться руками за голову. Снова эта тишина. Тошнотный ком в горле. Сбитое дыхание. Воздух в лёгких сейчас закончится… — Придурок! Идиот! Что я натворил?! — истошные крики вырывались из груди. Всё тело дрожало, с ресниц капали хрупкие капельки слёз, что тут же разбивались вдребезги о холодный пол… Ненависть… ненависть… Ненависть к себе, ко всему вокруг… Но только не к нему. Вдруг, раздражённо скинув пиджак с плеч, юноша встал на ноги и бросился к входной двери. Его срочно нужно найти… Может, ещё есть шанс всё исправить? Да даже если нет, что ещё остаётся, кроме как бежать?..***
— А-а, простите, простите! Я потом верну, обязательно верну! Вот тут мой номер телефона! Простите! — всучив визитку случайно попавшейся девушке, Каннонзака силой выхватил у неё из рук велосипед, который она до этого вела за руль, и вмиг умчался на нём. Боже… Что он творит? Хотя, Доппо в данный момент это не особо заботило… Ну, отчасти. Но нельзя уже идти на попятную, нужно сделать всё, что в его силах! Всё-таки есть в жизни вещи, ради которых стоит переступить через себя. И именно для такого и дана эта самая жизнь. Но Каннонзака Доппо осознавал это только сейчас, несясь по улице на чуть ли не украденном велосипеде с огромной скоростью, мимолётно цепляясь взглядом за каждого прохожего в надежде увидеть в ком-то из них знакомые черты. Но на их удивлённые взгляды внимание не обращал, нежели это обычно бывает. Всё тело уже болело, особенно горло. Юноша явно не привык к таким физическим нагрузкам… но это того стоило. И даже если не стоило — плевать. Сейчас он как никогда был полон решимости. Настолько, что своего сбежавшего друга готов был хоть из-под земли достать… Хотя нет, не друга. Возлюбленного. Уже неподалёку виднелась станция. И чем ближе она становилась, тем больше иссякала надежда… Успокаивала лишь мысль о том, что Изанами явно ждал до вечера и ушёл не так давно — вряд ли он успел бы уже сесть в поезд. Так ведь?.. Стоило Доппо снова начать сомневаться и корить себя за содеянное, как вдруг вдалеке заметил знакомый силуэт… Подумал сначала, мол, показалось, но это был точно он — в этот раз парень был в этом уверен, ведь эту походку он ни с чем не спутает… никогда… Он было разогнался, как вдруг всё-таки наконец слез с велосипеда чуть ли не на ходу, небрежно бросив его на землю. — Хифуми! — расстояние из-за бега сокращалось в разы, но Доппо всё равно кричал, что есть мочи. Чтобы его точно услышали. И впрямь, тот развернулся, явно не веря своим глазам… Он с чемоданом и сумкой — оказывается, и правда настроен был серьёзно с самого начала! Наконец приблизившись, Каннонзака останавился и согнулся чуть ли не пополам, руками опираясь на согнутые колени. Наверное, за всю жизнь он столько не бегал (и не ехал), сколько за эти несколько минут… Всё лицо горело, из горла вырывался лишь громкий кашель… — Доппо?.. — удивлённо произнёс Изанами, глядя на запыхавшегося друга. — Ты что тут делаешь? Тот хотел сказать… всё. Абсолютно всё, что скопилось на душе. Но пока что лишь молча подошёл к парню, схватив его за плечи и не переставая шумно дышать… Надо перевести дух… — Ох… Хифуми… — осипшим голосом начал он, обессиленно опустив голову. Тот сделал вдох, собираясь что-то сказать, но Доппо его перебил. — Я так рад… что догнал… Фух… Мимолётное ликование вдруг прошло, сменившись чувством вины и стыда. Осознание того, что перед ним сейчас парень, с чувствами которого он так пренебрежительно обошёлся, прошибало насквозь. Но молчать уже нельзя. Иначе он упустит его… снова. — Я… Прости… На самом деле я был не прав. Я никогда не бываю прав… — продолжил говорить уже более внятно, подняв глаза на Хифуми. — Моя проблема в том, что я… везде вижу только минусы. Даже в нас с тобой. И то, что я говорил тогда… Плевать уже на это всё! Я не хочу, чтобы… — Но для тебя это важно! И я понимаю, что ты желаешь мне только лучшего! Но ты… — не дал договорить Изанами, обеспокоенно глядя на него. А Доппо в этот момент мысленно… умилился? Ведь даже в такой момент Хифуми оставался таким же неугомонным… — Пф, всё, что ты сейчас делаешь, совсем на тебя не похоже, Доппо-чин… И вообще, откуда у тебя велик?.. — Да ты можешь меня выслушать?! — вскрикнул Каннонзака, выпрямившись. Сначала он слегка раздражённо нахмурился, оглядываясь по сторонам. Вокруг люди… Обычно он бы постеснялся устраивать разборки вот так, но сейчас… Плевать. Сейчас не до этого… Нужно просто закрыть на всё глаза и… Доппо схватил парня за воротник и рывком притянул к себе. Тот, вероятно, хотел выругаться и возмущённо разомкнул губы, но к ним тут же прижались чужие, не дав произнести ни слова. Поцелуй. Торопливый, несколько неаккуратный, будто бы последний в этой жизни. Но в то же время такой нежный, желанный... Как приготовленный ребёнком для родителей пирог, немного пригоревший, но такой же сладкий. Как неловкое послание, запечатанное в конверт с милым розовым сердечком, какие обычно дарят на день Святого Валентина. Как кривой портрет неумелого художника, но такой яркий, красочный... Впервые за всё это время Каннонзака поцеловал его. Пусть и небрежно, не в том месте и не в той обстановке, в которой бы хотелось, но так чувственно, как только мог… Боже… Как же он скучал по этому… Но, как бы ему ни хотелось, чтобы это мгновение продолжалось, всё-таки пришлось остановиться. Немного согнувшись и прикрыв глаза, лбом уткнулся в плечо Изанами, прерывисто дыша и чувствуя, как сердце норовило выпрыгнуть, проломив грудную клетку. — Прости меня… прости, прости… — тихо приговаривал он, чтобы, наконец собравшись с духом, произнести те самые важные слова… — Я так люблю тебя… и хочу быть с тобой. Давай снова будем парой! Начнём всё сначала! Я готов… Почувствовав, как грудь вздымается от рваного выдоха, Доппо поднял голову и посмотрел на Хифуми. Его глаза были полны слёз, а на лице сияла улыбка. Но в ней больше не было той боли. Она была такая же тёплая и искренняя, как нежные лучи, от которых Каннонзака готов растаять, утонуть в их свете… Его цвет... Такой же яркий, как и раньше. Это больше не мрачная осень. Это блеск в журчащей речке. Это поле подсолнухов. Это радость и счастье. Он вернулся. Похоже, именно это он хотел услышать. Увидеть. Почувствовать. На душе вдруг стало так… спокойно. Ведь сейчас наконец-то можно было сказать наверняка: всё хорошо. — Давай!