Dream Sweet In Sea Major

Ким Докча думал об этом моменте больше, чем хотел бы.    Чаще всего это приходило ему в голову, когда он был один, все остальные спали, никто не бодрствовал, кроме него и созвездий. Ему нравилось представлять, что созвездий там нет, он отключал постоянные сигналы и уведомления в пользу своих мыслей, роящихся в собственной голове. Только тогда он думал об этом моменте.   Ким Докча представлял, каково было бы лежать с партнером на ночь экстаза там, где скрыто удовольствие от порицания и навязчивые мечты. Он думал, останавливался и мечтал. Он мечтал о том, как партнер будет обнимать его, целовать, шептать ему на ухо какие-то сладкие глупости. Только во сне он осмеливался вообразить, на что будет похожа такая любовь. И вкус всегда горько-сладкий.   С наступлением утра он возвращался в нормальное состояние, делая вид, что не прикасался к себе и не воображал, что его руки принадлежат кому-то другому. Он притворялся, что не представлял свою подушку чьей-то грудью, и не обнимал себя руками, словно это был кто-то другой. Во многом Ким Докча позволял себе только мечтать, потому что знал, что никто никогда не полюбит кого-то вроде него так, как он хочет. Никто не полюбит сломленную душу, предназначенную жить и умереть. Возможно, это был его недостаток. Возможно, это делало его нелюбимым.   Но потом что-то изменилось, что-то сдвинулось. То, что раньше было безликими и безымянными любовниками из снов, до которых он не мог дотянуться, превратилось во что-то узнаваемое. Хмурое выражение лица, большие покрытые шрамами руки, обхватившие талию Ким Докчи, затем широкая грудь, твёрдая и мягкая одновременно, на которую Ким Докча мог положить голову и плакать, смеяться или спать в любое время. Откровение напугало его, особенно когда ему начали сниться яркие сны об этом человеке.   Конечно, он оставил это в своей голове. Через каждую смерть и возрождение он не говорил получателю своих злых привязанностей своего истинного желания. Он думает, что его любовь никогда не вернется. Он думает, что хочет исполнить роль, уже отведенную кому-то другому. Он думает, останавливается, а потом плачет.   Цикл, похожий на его собственную жизнь и смерть: он тоскует, он любит, а потом его заметают под ковер, и когда он просыпается, он один. Он всегда один.   Но почему-то в этот раз всё по-другому. Он даже почти не помнит, что послужило причиной его смерти на этот раз — он знает только, что это произошло из-за его собственных действий. Он не знает, делает ли это его виноватым или освобождает от контроля, который у него есть. В остальном все так же, как всегда, он к этому привык. Но, как говорится, сегодня все иначе.   Там всего в шести метрах стоит человек в чёрном с хмурым лицом, руками в шрамах и широкой грудью.    — Джунхёк-а! Я не ждал тебя здесь… — Ким Докча знает, что в его голосе слышится легкий надрыв, но это неизбежно. Ю Джунхёк выглядит расстроенным, и он не может не нервничать по этому поводу. На него могут снова накричать, и, хотя он понимает, почему, он ненавидит то, как это заставляет его чувствовать себя непослушным ребенком.   — Ким Докча, — Ю Джунхёк выдыхает, его голос низкий с легким рычанием. Ким Докча готовится к побегу.   Но он не бежит, и крика, которого он ожидает, не раздается, вместо этого Ю Джунхёк сжимает его запястье так сильно, что на нём может появиться синяк. Затем он тащит его куда-то, но он не может сказать куда, так как он слишком сосредоточен на том, чтобы накричать на Ю Джунхёка, чтобы тот отпустил его.    — Джунхёк! Твоя хватка слишком сильная, отпусти! — он кричит, и Ю Джунхёк немного ослабляет хватку. И хотя у Ким Докчи есть шанс сбежать, (как будто Ю Джунхёк даст ему шанс сбежать) он этого не делает.   Он позволяет затащить себя в комнату и швырнуть во что-нибудь мягкое, например, в кровать. Но у него недостаточно времени, чтобы сосредоточиться на том, что его окружает, так как Ю Джунхёк сразу же оказывается на нём.    — Джунхёк? Что ты… — начинает он, но затем Ю Джунхёк зарывается лицом в пространство между шеей и плечом Ким Докчи. Он идеально подходит. Руки и ноги Ю Джунхёка прижимают Ким Докчу к месту, он не может пошевелиться. На мгновение разум Ким Докчи пустеет. Что происходит в этом чёртовом мире? С тем, как Ю Джунхёк крепко и уверенно держит его, он даже не может пошевелиться. Обычно он может легко сравниться с силой Ю Джунхёка. Но сейчас он не хочет отталкивать Ю Джунхёка. Он слишком устал, чтобы делать это.   Они лежали в тишине, и это почти успокаивало, если бы не то, как колено Ю Джунхёка оказалось прямо между его ног. В любой другой день он бы наорал на Ю Джунхёка за это, но сегодняшний день казался исключением. Как и сегодня, это было не случайностью. Ю Джунхёк специально поместил его туда. И это что-то вспыхнуло внутри Ким Докчи, он сначала не понял что, но затем ощущение внизу, возможно, заставило его немного осознать.   Ю Джунхёк наконец поднимает голову и смотрит на Ким Докчу, и внезапно их поза становится более чувственной. Большие пальцы обхватывают его тонкие запястья; одна нога находится сбоку от его бедра, а другая остается между ногами. Это трение вторично по сравнению с тем, как большой палец со шрамами ласкает внутреннюю часть его запястья. Это нежно и деликатно, так маловероятно, что в этот момент на нём сидит зверь.    — Ты вернулся, — голос Ю Джунхёка хриплый и тихий, будто он так давно им не пользовался. Ким Докча на секунду смотрит ему в глаза и не находит в них ни гнева, ни злобы. Вместо этого он находит печаль и облегчение; и он задается вопросом, почему это так.    Ким Докча отводит взгляд и улыбается, хотя улыбка почти грустная. — Да.    Это было странно, они были странными. Многие посмотрели бы на их отношения и предположили бы, что они были близкими любовниками; и если бы кто-нибудь увидел, как Ю Джунхёк сейчас смотрел на Ким Докчу, они бы предположили, что для Ю Джунхёка мир не существует, а в его глазах есть только Ким Докча.   Однако, для Ким Докчи это было просто принятием желаемого за действительное, что этот человек когда-либо так посмотрит в его сторону. Но сейчас казалось, что его желание почти сбылось. Хотя в этой теории все еще есть дыра, та дыра, которая заполнена сомнениями Ким Докчи и прошлым другой любви, о которой Ким Докча слишком хорошо знал историю. Но он позволяет себе это. Это было эгоистично, и он, возможно, никогда не узнает смысла, что бы это ни было, но он был эгоистичен с самого начала, так зачем останавливаться сейчас? И хотя это было мучительно медленно, и Ким Докча даже не был уверен, было ли это намерением Ю Джунхёка, но он все равно будет наслаждаться контактом и комфортом.    — Ты вернулся, — Ю Джунхёк повторяет это снова. Его хватка на запястьях Ким Докчи настолько крепка, что руки трясутся от силы. Ким Докча не возражает, они постоянно так ранят друг друга, в этом нет ничего нового. Ю Джунхёк продолжает повторять одно и то же.   Ты вернулся. Ты вернулся. Ты вернулся. Как мантру, он повторяет снова и снова. Это было почти умоляюще, даже если слова не были мольбой. Это было заявление, заявление, в которое Ю Джунхёку было так трудно поверить.    Это подстегивает Ким Докчу, ему нужно убедить этого человека в том, что то, о чём он говорил, правда, и что на этот раз он действительно вернулся. Итак, когда рука, сжимающая его запястье, ослабевает, он тянется к Ю Джунхёку. Он обхватывает лицо ладонью и гладит щёку. Момент нежности, который почти не разделяется между ними. И Ю Джунхёк ломается.    Он отпускает запястья Ким Докчи, и Ким Докча предполагает, что это конец их мимолетного момента. Но это только начало.   Ким Докча начинает вставать, убирая руку с лица Ю Джунхёка, но рука обхватывает его бедра, и он снова ложится. Дёргание штанов короткий жест, который сводит его с ума. Он поднимает взгляд и видит пронзительные глаза Ю Джунхёка, они просили и умоляли его.    Отчаяние, казалось бы.   Он знает, что покраснел. Но Ю Джунхёк, кажется, не заботится, он берет руку Ким Докчи обратно к своему лицу и двигается, целуя ладонь. Сердце Ким Докчи бьётся быстрее, чем раньше.    — Пожалуйста, — бормочет Ю Джунхёк ему в руку, и так много всего сказано одним словом.   Ким Докча не понимает, вернее, отказывается понимать. Поскольку не понимать легче, непонимание не связано с чувствами, которые в конечном итоге все испортят. Непонимание означает, что он может защитить себя. Не понимать — значит не болеть.    Но он понимает. Он так много понимает.    Пожалуйста, дай мне это.   Пожалуйста, дай мне себя.   Пожалуйста, не покидай меня снова.   Пожалуйста, скажи мне, что ты больше не уйдёшь.   Пожалуйста, позволь мне убедить тебя остаться.   Пожалуйста, останься.    Ю Джунхёк снова целует его ладонь, возвращая к реальности. Он снова дергает штаны, уже мягче. Он выглядит нежнее. За ресницами Ю Джунхёк посылает ему молчаливую просьбу.    Можно?    Сердце Ким Докчи болит. Оно бьётся так быстро, что он боится, что оно может выскочить из груди, но сейчас ему всё равно. Он тянется лицом — он удивлен, что у него даже есть силы поднять голову — и целует тыльную сторону его ладони, прямо там, где губы Ю Джунхёка, были на его руке.    Можно.    И это началось.  Сразу же, это борьба, чтобы снять с них одежду. Ю Джунхёк не хочет отпускать его, поэтому Ким Докче трудно даже снять собственную рубашку, но ему это удается, и теперь где-то на полу валяется куча одежды.    Ким Докча никогда не думал о своем теле как о чём-то особенном, на самом деле, он осознает, насколько он на самом деле худой. Ему в какой-то степени стыдно, что только это он может предложить Ю Джунхёку. Но Ю Джунхёк смотрит на него с таким голодом, будто Ким Докча был золотым яблоком среди рощи, состоящей только из деревьев.    Ким Докча также украдкой смотрит на тело Ю Джунхёка, и это смущает, но он не может винить себя за это. Он всегда знал, что Ю Джунхёк мускулистый, с шестью кубиками, широкими плечами и большой грудью, весь покрыт шрамами, которые могут быть для него довольно сексуальными. Он тянется, чтобы коснуться их пальцами. Они больше не болят, но он так нежен с ними, что Ю Джунхёк чувствует себя хрупким и мягким.    Затем Ким Докча мягко прикасается губами к шраму на животе. Ю Джунхёк судорожно вздыхает, сжимает зубы, контролируя себя, хотя знает, что скоро сможет не сдерживаться.    Ю Джунхёк обхватывает рукой подбородок Ким Докчи. Твёрдо, но в то же время нежно. Он толкает его тело вниз, так, что Ким Докча снова лежит под Ю Джунхёком. Руки Ю Джунхёка на талии Ким Докчи скользят вниз к задней части бедёр. Ю Джунхёк сжимает их и ласкает ещё сильнее. Всё это время Ким Докча пытается осмыслить происходящее. Это новое, это другое, и это совсем не то, что он себе представлял. В некотором смысле, это лучше.   Ю Джунхёк наклоняется вперед, в дюйме от лица Ким Докчи. И снова просит разрешения, и Ким Докча снова позволяет ему, только потому, что он действительно слабый человек.    Поцелуи были совсем не такими, какими он себе это представлял. На самом деле, он не помнит, как представлял себе их, но поцелуи с Ю Джунхёком намного лучше, чем всё, что он представлял. Подобно разбитию стекла или лопанию воздушного шара, нет ничего, кроме облегчения, когда Ю Джунхёк отстраняется, чтобы набрать воздуха. Поцелуй Ю Джунхёка был подобен дыханию после многих лет удушья.    Руки Ким Докчи каким-то образом сумели найти путь вокруг шеи Ю Джунхёка, они удивительно подошли туда. Ю Джунхёк отстраняется, и Ким Докча не слышит тихий стон, исходящий из собственных губ. Он слишком сосредоточен на том, чтобы разозлиться на Ю Джунхёка за то, что тот отпустил его губы. Но Ю Джунхёк снова наклоняется ближе и шепчет ему на ухо.   — Ш-ш, я сделаю лучше, — и кого Ким Докча хочет обмануть? Он доверяет этому человеку свою жизнь и смерть, он позволит ему сделать с собой что угодно, лишь бы это был он.   И, конечно же, Ю Джунхёк быстро выводит его из колеи.    Ю Джунхёк решил атаковать его шею. Он целует её, облизывает и кусает. Ким Докча начинает убеждаться, что Ю Джунхёк действительно хочет его съесть — во многих смыслах. Всё это время он ноет, скулит от каждого прикосновения, каждый оставшийся засос наполняет его кожу электричеством, и он может ощущать Ю Джунхёка повсюду. От рук на его ягодицах, сжимающих и ощупывающих, он становится только громче. Ю Джунхёку нравится это.    Иногда Ю Джунхёк возвращается к поцелуям, глотая его звуки своим ртом, как будто он пытается уловить их и сохранить для себя. У Ким Докчи кружится голова от того, что Ю Джунхёк может быть таким собственническим и ребяческим, когда дело касается Ким Докчи.   Ким Докча был поглощен поцелуями с Ю Джунхёком, поэтому не сразу заметил палец Ю Джунхёка возле своей задницы. Задыхаясь, он оторвал губы от Ю Джунхёка, и его лицо горело от осознания, что это то, чего хотел Ю Джунхёк. Он с тревогой смотрит на Ю Джунхёка, момент страха отражается на лице. Ю Джунхёк почти улыбается, наслаждаясь смущением Ким Докчи.   Однако, вместо этого он целует Ким Докчу в лоб, шепча ему: — Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы не было больно.   И, казалось бы, из ниоткуда Ю Джунхёк вытаскивает бутылку со смазкой. Ким Докча, дезориентированный и взлохмаченный, не мог долго размышлять о том, откуда Ю Джунхёк вообще взял бутылку со смазкой или как он вообще узнал, как её достать. Обычно пары не торопятся заниматься проникающим сексом. С другой стороны, он и Ю Джунхёк вообще не были похожи на пару. Это то, в чём Ким Докча не был уверен.    — О чём ты думаешь? — Ю Джунхёк прерывает мысли в его голове, и он с тревогой ощущает мокрые пальцы Ю Джунхёка на своей заднице. Его разум пустеет, когда Ю Джунхёк продолжает ощупывать его, время от времени касаясь его пульсирующего входа. Его дыхание сбивается, и он чувствует, что смущается всё больше и больше каждый раз, когда Ю Джунхёк сжимает его задницу.    — Ничего такого, — он бормочет, пьяно и сонно. Он не хочет, чтобы это ощущение когда-нибудь заканчивалось.   Ю Джунхёк снова целует его, медленно и неторопливо, как будто время в этот раз было на их стороне. И, наконец, первый палец входит внутрь него.   Чувство тут же вызывает дискомфорт. Ю Джунхёк затыкает его легкими поцелуями в веки и похлопывает по бёдрам. Он чувствует себя центром внимания Ю Джунхёка, или, скорее, объектом его желаний. И хотя это может быть правдой, а может быть и ложью, он наслаждается тем, что он здесь, и это происходит. Это похоже на сон, от которого он никогда не хотел бы просыпаться.   Один палец превращается в два, и он просто сходит с ума. То, что изначально было дискомфортом, превратилось в удовольствие, и Ким Докча медленно двигал бедрами вместе с пальцами Ю Джунхёка. Ю Джунхёк подгибает пальцы — Ким Докча подгибает пальцы ног. Ю Джунхёк не двигает пальцами — Ким Докча двигается вместо него. Синхронно, как всегда. В бою, и, как оказалось, в постели тоже. Это пугает Ким Докчу. Они так хорошо знают друг друга. Как только два пальца превращаются в три, Ким Докча наклоняется и останавливает руку Ю Джунхёка. Ю Джунхёк смотрит на него, и на его лице появляется волнение. Ким Докча качает головой, он вовсе не это имел в виду.   — Пожалуйста… — умоляет он, теперь он точно знает, чего хочет. И на этот раз он уверен, что Ю Джунхёк тоже хочет этого.   Но Ю Джунхёк — жестокий человек. Он понимает, чего хочет Ким Докча, но он предпочел бы, чтобы Ким Докча сказал это сам. — Что?   Ким Докча скулит. Этот ублюдок.    — Ты… ты знаешь… — вздох, — что я… имею в виду…   — Я не знаю, — Ю Джунхёк полностью убирает пальцы, а Ким Докча растерянно хнычет, — Ким Докча, скажи мне.   Его имя. Боже, как он произносит его имя. Мантра, пение, с тоном чего-то похожего на безмятежность. Обычно его имя так не произносят. Обычно никто не произносит его имя так многозначительно, как это делает Ю Джунхёк.   — Я хочу… — бормочет он, глядя вниз и видя затвердевший член Ю Джунхёка. Это заставляет его самого дергаться от удовольствия.    Он решает просто не говорить об этом вообще. Пусть он будет упрямым ублюдком, которым всегда был для Ю Джунхёка. В конце концов, это был танец тел, а не языка, возможно, пришло время ему использовать свои действия больше, чем рот. Или, может быть, он может использовать свой рот, чтобы подчеркнуть свои действия.   Итак, он тянется, чтобы схватить член Ю Джунхёка, украшая его деликатным прикосновением, как к шрамам Ю Джунхёка. Он наблюдает, как он взволнованно дергается, и поднимает глаза, чтобы увидеть, как лицо Ю Джунхёка искажается от предвкушения и восторга, что является признаком того, что он наслаждается этим так же сильно, как и Ким Докча.    Ким Докча толкает Ю Джунхёка назад и опускается так, что его лицо оказывается в нескольких дюймах от члена Ю Джунхёка. Как и прежде Ю Джунхёк, Ким Докча смотрит на него из-под ресниц. Безмолвный вопрос. Ю Джунхёк хватает его за голову и осторожно гладит по волосам. Разрешение предоставлено.   Ким Докча никогда раньше этого не делал, но он представлял, как это произойдёт, поэтому он сделает всё так же. Он берет его в руку и пробует провести вверх-вниз. Один. Два. Три. Затем он проглатывает чувство беспокойства и начинает лизать член Ю Джунхёка, от того места, где его рука держала член, до кончика. Вкус незнакомый и другой, но это не значит, что плохой.    Ким Докча продолжает, чередуя облизывания с поцелуями и ртом. До этого Ю Джунхёк издевался над его шеей, так что он мстит и повторяет его действия. Хотя он сосредоточен на посасывании члена, он чувствует на себе тяжелый взгляд Ю Джунхёка. Всё внимание на нём.    В конце концов, он становится достаточно храбрым, чтобы наконец взять кончик в рот. Он слышит, как Ю Джунхёк делает резкий вдох. Рука на его голове крепче сжимается, а Ким Докча продолжает двигать головой вперед-назад и сосать. Он даже не уверен, что делает это правильно, но низкие стоны Ю Джунхёка ободряют его и заставляют продолжать. Он тянется к своим штанам и начинает трогать себя.   На самом деле, это могло бы продолжаться до того, пока они оба не кончат, но как только Ким Докча почувствовал, что приближается, Ю Джунхёк отталкивает его. Сначала это была паника, а затем осознание, когда Ю Джунхёк передвинул их так, что он сидел на кровати, а Ким Докча сидел у него на коленях.  Стыдно находиться вот так — лицом к лицу, и Ким Докча чувствует себя незащищенно. Каким-то необъяснимым образом, Ю Джунхёк, казалось, был единственным, кто мог видеть его насквозь, и прямо сейчас он мог видеть всего Ким Докчу; телом и душой, холодными глазами и дрожащими губами. Ким Докча может знать, как начинается и заканчивается история Ю Джунхёка, но Ю Джунхёк может также хранить все секреты, которые Ким Докча так отчаянно пытался скрыть или забыть.   Может быть, это была плохая идея, может быть, это была лучшая идея. Может быть, после этого ничего не произойдет, или наоборот. Глаза Ю Джунхёка несут в себе обещание, которое Ким Докча не уверен, что сможет сдержать. Хотя пока он будет притворяться, что может.     — О чём ты думаешь? — снова спрашивает Ю Джунхёк.   — Ничего такого, — отвечает Ким Докча, потому что это правда.    — Хорошо, — отвечает Ю Джунхёк, — Не думай ни о чём, кроме меня. Я заставлю тебя думать обо мне и только обо мне, — и ему не нужно повторять это дважды. Ю Джунхёк сжимает его бедра крепко, непоколебимо и уверенно. Он почти не может контролировать себя, он просто хочет уже это сделать, пережить это, чтобы, может быть, что-то изменилось. Но он знает, что это не так, Ким Докча отказывается понимать, пока Ю Джунхёк не сделает это. Он заставит Ким Докчу остаться.    Осторожно Ю Джунхёк скользит по его члену; смазка и слюна Ким Докчи смешиваются. Не то чтобы он не делал этого раньше, но это было по-другому, это был Ким Докча. Он выстраивается так, чтобы кончик очень нежно прикасался к растянутому входу Ким Докчи. Последний вздрагивает, так как это его первый раз. Это ново и неудобно, странно и страшно, но это было только начало, и Ю Джунхёк молчаливо обещает, что станет лучше.   Это медленно и мучительно. Ким Докча дёргается, извивается, скулит и хнычет, он такой, каким его ожидал Ю Джунхёк: упрямый, нетерпеливый и громкий. Ю Джунхёк не против. Сначала будет больно, но он сделает всё, лишь бы Ким Докча почувствовал это, почувствовал его. Достаточно скоро Ким Докча поймет, что да как, но прямо сейчас его конечной целью является удовольствие.  Он чувствует, как Ким Докча сжимается. Это паника и ошеломление. Ким Докча продолжает быть громким, заставляя его осознавать, что они здесь, они связаны, они вместе. Ким Докча жив. Он жив.   И это делает его таким чертовски счастливым.   Он ждёт, пока Ким Докча приспособится к его размеру, единственное, что сейчас слышно, это тихое хныканье. Ким Докча уткнулся в шею Ю Джунхёка, дергаясь и ноя. Ю Джунхёк продолжает обнимать его, что было бы почти нежно, если бы не тот факт, что Ким Докча сидел на его члене.   Ю Джунхёк не может смотреть в пол, пытаясь сдержаться, поэтому он дергает лицо Ким Докчи так, чтобы оно оказалось перед ним.    Ким Докча красный, вспотевший и очень смущенный. Но единственная мысль сейчас в голове Ю Джунхёка — это то, как красиво выглядит Ким Докча в этот самый момент, что он может даже выглядеть так красиво, несмотря на компрометирующую позу, в которой они сейчас находились. Он был бессовестным ублюдком, пора бы ему это признать.   — Ким Докча, — вырывается у Ю Джунхёка. Ким Докча хнычет в ответ. Ю Джунхёк нежно обхватывает его подбородок, убедившись, что они смотрят друг другу в глаза, — Не прячь лицо.   Затем Ким Докча бросается вперед, захватывая губы Ю Джунхёка в поцелуе, сродни их первому поцелую и столь же захватывающему дух. Ю Джунхёк отвечает взаимностью, принимая это за знак, чтобы позволить себе начать двигаться. Ким Докча стонет с каждым толчком, но позволяет Ю Джунхёку делать то, что он хочет.    — Ким Докча, — его голос хриплый, почти стон. Он крепко обнимает Ким Докчу, — Ким Докча, — его имя — это мантра и пение, почти молитва. Каждый толчок сопровождается ещё одним произнесением имени. Это медленно и каждый раз похоже на удар битой по барабану, но он не хочет торопить Ким Докчу. Он хочет, чтобы на этот раз он был терпелив, он хочет, чтобы они оба были терпеливы. Это редко и мимолетно, и это всё.    Ким Докча сжимает его плечи, двигаясь вместе с толчками Ю Джунхёка. Он едва может думать, всё, что он слышит — это шлепки кожи о кожу, всё, что он может видеть, обонять и пробовать на вкус — это Ю Джунхёк, всё, что он может чувствовать — это Ю Джунхёк. Подавляющее, резкое, интенсивное, он не знает, выдержит ли это.    — Джунхёк… — начинает он.    — Ким Докча, — Ю Джунхёк перебивает, — Разве ты не… — вздох, — Разве ты не знаешь, как долго я ждал твоего возвращения?   Ю Джунхёк никогда не использует свои слова, чтобы выражать то, что он чувствует. Но ему нужно сказать об этом Ким Докче, он чувствует, что это закончится и продолжится одновременно, если он будет держать рот на замке.    — Что...   — Я почти думал, что на этот раз ты не вернешься.   — Джунхёк-а… я не…   — Я ждал тебя, — ещё один толчок, ещё один стон, — Я так устал ждать, Ким Докча. Пожалуйста, не заставляй меня больше ждать, — то, как он держит Ким Докчу, вероятно, позже оставит синяк, — Пожалуйста, останься, Ким Докча.   Лицо Ким Докчи внезапно становится влажным. Он плачет. Он не знает почему, но он плачет. И это такое облегчение, что ему кажется, что прошло тысячелетие с тех пор, как он в последний раз плакал. — Я не могу… — его голос застревает в горле, — я не могу этого обещать.   — Тогда не надо, — Ю Джунхёк встаёт, неся с собой Ким Докча. Внезапно становится очевидным, насколько на самом деле Ким Докча мал по сравнению с ним, — Позволь мне беречь тебя. И я никогда тебя не отпущу.   А поскольку Ким Докча — слабый человек, он говорит: — Хорошо.   Ким Докча снова лежит спиной на кровати, и Ю Джунхёк снова настойчиво толкается в него. То, что чувствовалось часами, казалось, длилось всего лишь секунду. Он мокрый и липкий. В глазах Ким Докчи слёзы, которые катятся по его щекам и смешиваются с потом Ю Джунхёка. Кровать качается вместе с ними, каждый раз издавая скрипящие звуки. Оба сердца полны и связаны тонкой нитью, которая раньше казалась такой хрупкой, а теперь держится чертовски крепко. Ю Джунхёк не отпустит, не в этот раз. А Ким Докча слишком устал, чтобы даже попытаться вырваться из его хватки. Может, объятия причинят им обоим боль, может, Ким Докча дал Ю Джунхёку ложные надежды и обещания, но это не имеет значения. Ничто не имеет значения, когда они только вдвоем.   Кульминация приходит и уходит. Он липкий. Однако, Ю Джунхёк возвышается над Ким Докчой и он слишком тяжёл, чтобы Ким Докча мог двигаться. Поэтому они просто остаются там. Это может быть последний раз, когда они делают это, может быть, это единственный раз. Но впервые в их жизни, полной сценариев и постоянной смерти, Ким Докча чувствует себя любимым, а Ю Джунхёк чувствует себя счастливым. Всё, что происходит потом — это именно то, что Ким Докча себе представлял. Они легли в кровать, запутавшись в простынях и с голыми ногами. Перед сном Ю Джунхёк вымыл их обоих. В тот момент, когда он закончил, Ким Докча действительно не хотел верить, что Ю Джунхёк оставит его вот так после всего, но такие мысли заставляют Ким Докчу дрожать. Это задерживается в его голове, и он каким-то образом убеждает себя, что это правда. Поэтому готовится проснуться в одиночестве.   Но он не один. Не в этот раз.    Ю Джунхёк там, удивительно спокойный для человека, который всегда выглядел напряжённым. И его рука обнимает Ким Докчу за талию, так нежно и мило. Они выглядят как пара в медовый месяц, так болезненно влюблены. У Ким Докчи есть сомнения и сожаления, но он будет эгоистом. Он будет много раз эгоистичен только ради Ю Джунхёка.    Потом влажный поцелуй в лоб. Ю Джунхёк проснулся.   — О чём ты думаешь? — утренний голос Ю Джунхёка такой низкий, что Ким Докча может взорваться.    Он поднимает взгляд на мужчину, с которым прошлой ночью делил постель. Человек, который пытался задушить его в первый раз, когда они встретились. Человек, который долгое время был его спутником жизни и смерти. Человек, переживший бесчисленное количество жизней, которые повторяются и повторяются. Человек, который был главным героем его любимого веб-романа. Человек, который является упрямым, эгоистичным ублюдком. Человек, который пойдет на всё, лишь бы дойти до конца. Человек, который раньше имел закрытое сердце, а теперь открыл его для него. Человек, который видит сквозь его защитные крылья, но хочет знать больше.    Человека, которого он, пугающе и к несчастью, любит.    Ким Докча улыбается. Настоящая улыбка, а не ухмылка. И Ю Джунхёк запоминает это. Прекрасная картина, которую Ю Джунхёк надеется хранить до конца своей жизни, какой бы долгой она ни была.    Ким Докча снова и снова думал об этом моменте, когда он был один. Он убеждал себя, что это никогда не сбудется, и всё, о чем он мечтает, жалко. Иногда он чувствует себя нелюбимым из-за этого. Но каким-то образом Ю Джунхёк, абсолютный ублюдок, превзошел все его ожидания.   Ким Докча отмечает про себя, что в следующий раз он попытается превзойти Ю Джунхёка. Да, в следующий раз. Он не может этого гарантировать, но то, как Ю Джунхёк улыбается и смотрит на него, это уже не далекая мечта.   Теперь он может быть честным.   — О тебе, — отвечает Ким Докча.