***
В стеклянном шаре Амели чувствовала себя зверушкой из зоопарка, благо что не контактного. Ее, как дорогой экспонат, посадили под стекло в центре пустого зала, разве что вокруг эскпонатов с потолка кольцом не лили лаву. По словам Страсти, это было золото. Бесконечный находился в двух шагах. Лужи раскаленного добела металла его не тревожили, как и Люцифера, с которым тот вяло препирался уже довольно долго. За то время, что они обсуждали свой отвратительный во всех отношениях план, Амели успела изучить новую обстановку и угрюмо усесться на дне шара в ворохе алых юбок. — Скоро сюда прибудет Престол, а я не желаю снова переживать то, как он выворачивает меня наизнанку одним лишь взглядом своих тысяч глаз! — бушевал демон. — Как ты вообще можешь гарантировать, что Морфей осмелится нарушить закон, а не попытается надавить на жалость? — На жалость здесь давишь только ты, Светоносный, — флегматично отметил Страсть, не отрываясь от увлекательного занятия: скатывания капли золота в гладкий шарик. — Я же просил довериться мне. Мой брат может проглотить многое, но если довести его, буря не заставит себя ждать. Крылья Люцифера подрагивали все сильнее, выдавая тревожность хозяина. Машинально Падший принялся щелкать когтями друг о друга и прекратил только, когда Бесконечный накрыл его руку своей. — С чего ты вообще взял? — Мой брат взаимно влюблен, — услышав это, Амели отвернулась. — А еще у него есть слабое место. Если бы не Смерть, у нас бы не было шанса. — Что за слабое место? — подался вперед Люцифер. — Почему ты не сказал раньше? Мы же договорились: никаких секретов, и после падения Сна, делим Царство пополам. — Очевидно же, — Страсть одарил его чувственной улыбкой. — Я молчал, потому что шанс на такой исход ничтожно мал. Не иначе, провидение послало его нам! Амели ударила кулаком по стеклу. — Только посмей, ублюдок! Люцифер фыркнул: — Может, отрезать ей язык? — Не сейчас, — поспешно ответил Страсть. — На его глазах. — Ты жесток!— восхитился Падший. — Просто веду свою партию, — пожал плечами Бесконечный, и в его взгляде Амели почудилось скрытое за напускной расхлябанностью напряжение. Он словно чего-то ждал – от нее или от кого-то еще. Не давая ей времени на раздумья, Люцифер вскинул голову и яростно распушил крылья. — Онейрос здесь. Мерзавец разрушил врата в ад! — Тогда тебе следует поскорее встретить его, моя звездочка! — прежде, чем Люцифер опомнился, Страсть коротко чмокнул его в недовольно кривящиеся губы. — На удачу! Аристократизм не позволил дьяволу грубо отпихнуть Бесконечного, однако, и без этого становилось очевидно, что выходка не пришлась ему по душе. Люцифер расправил ослепительные крылья и вылетел прочь через дыру в потолке. Зал погрузился в полумрак. Приторная улыбка Страсти растаяла, как сладкая вата в чистой воде. Он с нажимом провел языком по накрашенным губам, затем развернулся к Амели. — Предлагаю сделку: я выпускаю тебя, а ты замолвишь за меня словечко перед Морфеем. — Быстро же ты предал своего союзника! Страсть поморщился. — Я не заключаю союзов, а действую в личных интересах. Ты меня понимаешь, — не вопрос, а утверждение, с которым Амели не могла не согласиться. — Какую бы кару не избрал Серебряный Град, это не навечно, а мой братец весьма злопамятен. Нада не даст соврать. Не хочу однажды не проснуться. — Ждешь, что я тебе поверю? — Тик-так, сладкая! — поторопил Страсть. Она сложила руки на груди. — Ты его боишься. Это тобой движет? Страх? Я могу понять мотивы демонов, но в чем твои? Страсть подошел вплотную к стеклу и прошипел: — Морфей просто заносчивый мудак! На каждом семейном ужине вел себя так, словно я кусок бесполезного дерьма, хотя без меня уже к концу века от его людишек осталась бы только гора гниющих трупов, которых некому прикопать! Ответ поразил ее. — Поэтому ты издеваешься над ним столько лет? Он со всеми так себя ведет. Это просто… Страсть прервал ее громким злым смехом. — "Просто маска", да? А внутри он нежный недолюбленный мальчик, угадал? — Бесконечный постучал ногтями по стеклу, как рыбке в аквариуме. — Как же вы, женщины, любите идеализировать таких, как он! Вами движет страсть, дурость, непроработанные детские травмы, банка пива и наивная вера в то, что загадочный нелюдимый плохиш изменится ради вашей непременно чистой и искренней любви. Будет у вас зайка, лужайка и "долго и счастливо". Не будет. — Страсть оперся ладонями о стекло. — Я наблюдаю за вами тысячи лет. Меняйте декорации, тряпки, языки, но суть одна. На некоторое время воцарилась тишина. — Знаешь, Страсть, — осторожно произнесла Амели, — у Джоанны есть номер отличного психолога. Берет она дорого, но результат того стоит. Замок содрогнулся, и немного лавы плеснулось на стекло, которое тут же треснуло от жара. Амели кинулась к Страсти. — Освободи меня! — Мы договорились? — Нет! — ответил за нее голос с хриплым пощелкиванием. — Осмелился предать Люцифера? — Велиар, сука, — себе под нос выругался Бесконечный. — Надо было тебя убить. Демон появился из тени, ведя за собой отряд рангом пониже. — Джессабель принадлежит мне. А ты лучше беги, пока Князья и повелитель не призвали тебя к ответу, — затем он окинул фигуру Страсти заинтересованным взглядом. — Хотя, можешь попробовать вымолить прощение на коленях. Бесконечный вскинул брови. Даже сквозь стекло ощущалось напряжение, разлившееся в воздухе после этих опрометчивых слов. — Ты не достоин того, чтобы я ублажал тебя, Велиар, — Страсть играючи покрутил кистями рук, имитируя традиционные обрядовые жесты. — Твои желания вертятся вокруг похоти, а потому скучны и предсказуемы. Я есть эрос, филия и сторге*. Я агапэ, — Амели вздрогнула, уставившись на него во все глаза. — Беда в том, — в руках Страсти появилась кожаная плеть с шипами на концах, — что никому не нужна агапэ, всем подавай эрос. Хотя, так, действительно, проще. — Пока он рассуждал, демоны неотвратимо брали его в клещи. — Устроим же оргию! Он наотмашь хлестнул плетью, разрывая на куски морду и шею ближайшего демона. *Три базовых вида любви, по мнению разных ученых, агапэ может выступать четвертым видом или объединять под собой три упомянутых.***
Страж адских врат повалился навзничь под натиском полчищ тонконогих пауков с человеческими лицами. Его плоть съеживалась и разлагалась от их яда и паутины, пропитанных радиацией. Коринфианин почесал в затылке рукояткой пистолета. — Повелитель, нам, случайно, не понадобится счетчик Гейгера? Морфей прошел мимо него, легко перешагивая куски оплавленного железа, что прежде были створками врат. Мэттью же не отказал себе в удовольствии задеть лицо кошмара крылом и, прежде чем взмыть в бордовое небо, выкрикнул: — На тебя и так потратили кучу сил, отрабатывай аванс! — Гадкая птица, — буркнул Коринфианин и сделал вид, что целится в него из пистолета. — Выше, — негромко приказал Сон. Ворон незамедлительно исполнил приказ, предоставляя Повелителю больший обзор. В прошлый визит Морфею позволили перенестись сразу ко дворцу, а сейчас он явился далеко не гостем. Навстречу ему по земле и по воздуху направлялись демоны, издалека похожие на клубы черного дыма. Между ним и Амели лежали девять кругов ада. С треском и грохотом земные недра обвалились в бездну, явив узкую извилистую тропу, ведущую меж истекающих магмой горных хребтов. Глазами ворона Морфей видел летящий блик маятника, но не подумал остановиться. За миг до столкновения, лезвие разлетелось осколками, а сам исполинский механизм рухнул за его спиной, обвалив тропу и горные склоны. Коринфианин восхищенно присвистнул. — Где ж это все таилось в вас прежде, Повелитель? — Вперед. — Отрывисто произнес Морфей. Спрятанный под доспехами рубин пересекла третья трещина. Кошмар кивнул и устремился дальше по тропе. При виде его демоны пришли в еще больший боевой экстаз, но стоило первым святым пулям развоплотить самых ретивых, как строй дрогнул и распался. Абаддон, ведущий войско, встретился взглядом с Песочным человеком и исчез.***
Стоя на краю балкона в тронном зале, Люцифер отстраненно взирал на свои владения, пока мелкие бесы убирали осколки очага с адским пламенем. Какую бы ненависть Падший не испытывал к Престолам, сейчас ему бы не помешал свидетель с сотней всевидящих глаз. Бытие раскроилось, являя Астарота. — Мы разочарованы. Люцифер опустил тяжелые веки. Теперь ему хотелось призвать еще и Серафимов, чтобы те священным пламенем выжгли эту прячущуюся за гранью тварь с лица Вселенной. — Посланцы Серебряного Града уже в пути, Князь. Они призовут Повелителя Снов к ответу. — Но мы не получим его Царство. Уговор был иным! "Засунь свой уговор себе в космическую щель", — Люциферу пришлось прикусить язык, чтобы не выплюнуть это ему в лицо. — Мы ничего не получили, но понесли потери, Светоносный, — демон сорвался на шипение. — Князья испытывают сомнения. Падший развернулся, в ярости разметав крылья. — Князьям необходимо научиться терпению. Разве за все прежние времена я не оправдал ваших ожиданий? — Все меняется, — предупредил Астарот. — Мы уже научены тобой терпению, оно на исходе. И ты уже подводил нас однажды. Люцифер видел, как пылают ненавистью и завистью глаза демона при взгляде на его крылья – несожженные огнем падения, еще хранящие в себе касание Его благодати, способные вознести до самых небес. Крылья, выменянные на клятву вечного заточения там, где каждый способен искупить грех. Каждый, но не он. Жестокое наказание за мятеж – помогать душам вознестись туда, куда отчаянно стремится его собственное сердце. — Последовать за мной в тот день – ваш собственный выбор, — холодно ответил Люцифер. Астарот с шипением исчез, на что Падший медленно выдохнул. Хотя бы последнее слово осталось за ним. Бесы, ставшие свидетелями разговора, увлеченно обсасывали детали. Не пройдет получаса, и весь ад будет знать, как низко пал их повелитель. Люцифер призвал зеленое пламя, затем приказал Мазикин избавиться от костей и пепла. На балкон приземлился Абаддон. — Песочный человек разрушил тропу, — первая новость не стала сюрпризом, а следующая не на шутку встревожила: — он использует святые знаки: оружие и пентаграммы, его кошмары развоплощают одним прикосновением! С минуту Люцифер рассматривал свои когти, будто не осталось во всей Вселенной ничего важнее. На пальцах танцевали зеленые искры. — Убейте его. Абаддон придвинулся ближе, не расслышав: — Повелитель? — Убейте! — закричал Падший. — Уничтожьте, разорвите на части! Не дайте ему достигнуть замка. — Ударом кулака он выбил кусок мрамора из стены, и тот со свистом ухнул в пропасть. — Расплавьте его чертов песок в адском горниле. И рассейте душу девчонки! — Но как же закон и ваш план? — растерялся демон. — Выполняй! В лицо Абаддону полетели клубы зеленого пламени, и тот бросился вниз с балкона, уже в полете раскрывая крылья. На границе пятого круга полыхнула вспышка. Невооруженным глазом Люцифер мог отследить перемещения Морфея через его владения по столбам дыма и разрушениям. — Найди мне Страсть. Мазикин с поклоном растворилась в тенях.***
Ударом ноги Страсть отбросил очередного демона в сторону, и тот врезался в сферу, сбив ее с постамента прямо под поток золота. Стекло тревожно хрустнуло. Амели продолжала болтаться внутри, беспомощно наблюдая, как Велиар обходит Бесконечного со спины. — Сзади! Он развернулся как раз вовремя, чтобы отбить удар меча рукоятью плети. Большинство демонов либо ползало вокруг, мешаясь под ногами, и собирало оторванные конечности, соскребало с пола кишки и ошметки мозгов, либо неистово совокуплялось под чарами Страсти. Последний демон попал под струи расплавленного золота и теперь, захлебываясь, катался по полу. Воздух в сфере накалялся, но Амели боялась окликать Страсть, чтобы не дать Велиару шанс. Обменявшись еще парой ударов, противники ненадолго разошлись. — А ты неплох для потаскухи, — осклабился демон. Бесконечный послал ему воздушный поцелуй. — Сладкий, после таких слов еще никто не уходил от меня на своих двоих. — Так, может, решим все полюбовно, а? Предложение позабавило Страсть. Он стер кровь с пореза на виске и чувственно лизнул подушечки пальцев. — Хочешь испытать, каково со мной? Вставь рукоятку меча себе в задницу и поскачи на ней. Велиар покосился на навершие, увенчаное шипами, затем откинул со лба мокрые волосы. К концу боя он, красуясь, снова принял обличие порочного красавца и теперь вовсю играл мышцами. — Мы давно знакомы, и я отпущу тебя за один поцелуй. Зачем тебе Джессабель? Без способностей от нее нет толку. Страсть придирчиво осмотрел облик Велиара и после краткого раздумья приблизился, игриво качая бедрами. — Что-то мне подсказывает, что ты прав, — рукояткой плети он отвел в сторону меч демона, — может, это адреналин, тестостерон или дофамин? Внутрь сферы, наконец, просачилась первая раскаленная капля. Амели мигом подобрала проклятые юбки и почему-то шепотом взмолилась: — Помогите! — Тише, — пропел Страсть, почти касаясь приоткрытого в нетерпении рта Велиара. — Не порти момент! Глаза демона расширились. Он сдавленно выдохнул и отшатнулся. Бесконечный выдернул стилет из его груди, после чего жестом фокусника достал платок и тщательно вытер освященное граненое лезвие. Наблюдая, как иссыхает и распадается на части плоть демона, Страсть хвастливо поделился: — Мудрость народа в действии: держи друзей близко, а врагов еще… В следующий миг ему в плечо вонзился кинжал. Со слабым вскриком Бесконечный схватился за рукоять и развернулся, тут же напоровшись на второй, оцарапавший ключицу. Ему навстречу бежала разъяренная Мазикин. В ее руках порхали боевые топоры, при взгляде на которые Страсти стало нехорошо. Он взвесил на ладони стилет и метнул его в сферу, где Амели едва удерживалась, чтобы не соскользнуть в растущую лужу остывающего золота. Не отвлекаясь на вопль Амели, Бесконечный пропустил один топор над собой, а второй едва блокировал здоровой рукой. Демоница была одной из лучших воительниц ада, а потому тягаться с ней честно не имело смысла. В иных ситуациях Страсть приветствовал честность, но не когда на кону стояла его жизнь. Воспользовавшись моментом, он пустил красную пыль ей в глаза, и Мазикин пожаром объяло желание. От неожиданности она споткнулась, раскрывшись, только у Страсти не осталось оружия. Вместо него моментом воспользовалась Амели. Схватив демоницу за затылок, она надрывно зачитала заклинание экзорцизма. Мазикин взвыла. Ее тело воспламенилось, начиная с головы, будто облитое бензином, но Амели не отпускала, продолжая наизусть цитировать стих за стихом. Когда все было кончено, они с Бесконечным осели прямо в то, что осталось от демонессы. Амели баюкала обожженную руку, и Страсть увидел, что она вырезала на ладони изгоняющую пентаграмму. Чтобы разрядить обстановку и отвлечься от ран, он решил неловко пошутить: — Не знал, что Кошмарам выдают лицензии на экзорцизм! — Джоанна Константин посветила меня в сан, — нехотя ответила она. — Когда успела? — притворно удивился Страсть, предприняв еще одну попытку. — Вчера. Разговор заглох. Бесконечный выдернул из плеча клинок и отбросил его в сторону. Не говоря ни слова, Амели разорвала юбку, помогая себе зубами, и принялась перетягивать его рану. — Я скажу ему, что ты спас мне жизнь. Страсть встревоженно посмотрел на нее. Амели действовала уверенно, не обращая внимания на слезы, лишь смаргивала их часто-часто. — Только у меня есть условие, — добавила она совсем тихо, — не мучай его больше. Он поднялся, не предложив ей руки, – она бы не приняла – и направился прочь из зала, из замка, из опостылевшего ада. Домой. А Амели подобрала один из кинжалов Мазикин и растерянно огляделась вокруг. Повсюду лежали трупы демонов. Сверху вместе с золотом лился свет, похожий на солнечный, однако, Амели знала, что это обманка. В аду нет солнца. Тогда что ей делать? Судьба решила все за нее, когда своды дворца снова принялись сотрясаться, но уже сильнее, так, что Амели не удержалась на ногах. Пятно света на мгновение закрыла тень, камнем упавшая рядом с ней.***
Коринфианин первым ворвался в коридор, спуская всю обойму на волну пушечного мяса. Мэттью сражался с теми, кто пытался напасть с воздуха, метя в глаза покрытыми сталью когтями. Его прикрывали вездесущие тени, алчно потрошащие демонов. — Повелитель, пули! — позвал кошмар, оглядываясь. Под его ногами шуршал мерзкий ковер из головоногих пауков, вызывавший у него иррациональное отвращение. От подобных противоестественных тварей его всегда бросало в дрожь. Морфей только закончил запечатывать двери защитными октограммами. Половина его лица превратилась в черную маску, а из под стоячего ворота виднелись ожоги проклятья, пробравшиеся на шею. "Выживем ли мы?" — мелькнула в голове Коринфианина крамольная мысль, и он сразу же отругал себя за трусость. Всю жизнь он считал своего создателя слишком эгоцентричным, чтобы заботиться о ком-то, кроме себя. Вместе с ним Коринфианин стал свидетелем самоубийства Нады, глупой жертвы Орфея, слез Каллиопы, не считая тысяч смертных, гибнущих во сне, миллионов снов, которые Морфей развеял собственной рукой. Ему не было дела. Не было ли? Коринфианин делал все, чтобы Песочный человек заметил его, заметил в нем отражение себя и признал: он такое же слепое бессердечное чудовище, ползущее на запах крови и страданий. Он не способен ценить жизнь, которую породил. Сейчас, посреди бойни, восстав против всей Вселенной ради спасения единственной души, Морфей отдавал уже не свою магию, а себя. Поэтому подобравшись к Повелителю, Коринфианин без раздумий протянул ему свою руку. Теперь он чувствовал: его господин видит его по-настоящему. Две безымянные звезды в глазах Морфея вспыхнули ярче, и рука Коринфианина от пальцев до локтя обратилась святыми пулями, разящими нечистивых. Замок Люцифера стонал и содрогался. Все больше демонов спасались бегством. Абаддон стал единственным, выступившим против Повелителя Снов открыто, и его наполовину развоплощенное тело кропотливо собирало себя по крупицам в глубокой пещере в недрах гор. Остальные Князья не явились, и Коринфианин разумно опасался, что они выжидают, пока у Песочного человека закончатся силы. Улучив момент, Морфей шепнул ворону приказ найти Амели, и тот исчез в запутанных переходах. Внезапно почуяв что-то, демоны отступили. Сон и кошмар остались в коридоре одни, не считая жадно извивающихся теней. — Что теперь? — спросил Коринфианин и поежился от непривычно громкого звука собственного голоса. Не ответив, Морфей направился вперед. Их путь до тронного зала оказался расчищен намеренно. Когда они вошли, причина отступления стала очевидна. Напротив балкона парили два огненных колеса, взиравшие на присутствующих давящим взглядом бесчисленных глаз. Едва увидев их, Коринфианин попятился, случайно наступив на ногу Повелителю. — Что это такое?! — Престолы, — ответил Морфей, ничуть не смутившись пламенных взоров. Он уверенно выступил в центр зала, остановившись напротив Люцифера, едва сдерживавшего ярость в присутствии архангела. Князей рядом не оказалось, но он чувствовал, что те наблюдали из тени. — Сон из рода Бесконечных. — Михаил. Архангел излучал свет: божественное сияние исходило от его крыльев, волос, небесных глаз, заключавших Его мудрость. Меч, до поры скрытый в ножнах, источал силу, пред которой единственно верным казалось преклониться, утыкаясь лицом в белоснежный плащ, накинутый на закованные в серебряные доспехи плечи. Рядом с наделенным благодатью собратом Люцифера заметно корежило от физической и душевной боли. — Ты нарушил три божественных закона. Я здесь от имени Его, чтобы сопроводить тебя в место заключения сроком на тысячу лет. Царство твое да будет передано под мое управление. — Согласно Его воле? — уточнил Морфей. Михаил сдвинул золотые брови, уловив в его словах насмешку. — Сопротивление лишь отягчит наказание, Сон, и оттянет неизбежное. Морфей будто не слышал его. — Я не уйду без Амели. — Душа той рабы принадлежит этому месту согласно божественному закону. — Она не раба, — возразил он, — и я не раб. — Морфей! Он обернулся на зов, тотчас теряя уверенность. Амели бежала к нему через коридор. Все ближе. Сейчас она разглядит его облик и отшатнется в страхе. Поймет, что это не маска, не морок. Это его настоящая сущность – безликий монстр, наполовину сожженный, пораженный скверной… Амели бросилась ему на шею, сжимая так крепко, будто мечтала задушить. Уткнувшись и сопя ему в ухо, она тихо всхлипывала, а ее сердце колотилось быстро, как у крошечной птички. Не веря до конца, Морфей обнял ее в ответ – здоровой рукой зарылся в волосы, а пораженной придержал за талию. Отметив, что Мэттью успешно устроился на плече Коринфианина, Сон чуть отстранился и, забывшись, запечатлел на губах Амели трепетный поцелуй. Ее ничуть не испугал его вид, она словно не замечала искаженных черт и трещин. В реальность его грубым образом вернул раздраженный Люцифер: — Мы можем уже перейти к сути? — Разумеется, — ответил Морфей, после чего развернулся и выстрелил, попав ему точно промеж глаз. Миг, и песчаный смерч перенес их домой.