Любовь предпочитает равных

Когда входная дверь за спиной с неприятно громким хлопком закрывается, Гарри кружит голову мысль — вот и пришел их с Альмой конец. Сейчас вампиры набросятся на них и высосут до последней капли, можно даже будет считать это наказанием за грехи, которые легли на плечи Гарденера в последние два дня. Другая, и очень-очень неприятная идея скрежет за ухом — мертвым считать не придется, и это очень даже мудро. Гарри под локоть отводит Альму от вышагивающего туда-сюда у выхода Остина, встретившись только раз взглядами с драматургом. Тот подмигнул, и Гарденер сразу же отвернулся, останавливаясь ближе к центру комнаты. — Дай мне забрать ребенка и уехать из города, ты больше нас не увидишь. — Белль даже не смотрит на него, покачивая в руке бокал с вином, а затем переводит скучающий взгляд на Химика, вышедшую на пока еще мирное «застолье». — Но это только пока у тебя не кончатся таблетки, верно? — Женщина смотрит с ноткой упрека, но в основном излучает только пренебрежение и, без сомнения, не верит не единому слову неудавшегося семьянина. — Нет! Мы их бросили. — Гарри переводит взгляд с Сары на Химика, пытаясь при этом все еще и защитить собой дочь в случае необходимости - приобняв ее одной рукой за талию, — Я просто хочу вернуться к прежней жизни. Остин за спиной весело гогочет, снимая несуразную шапку и откладывая на кресло, стоящее рядом. Гарри медленно вздыхает, продолжая бегать глазами от Каннингем до Химика и обратно. — Конечно хочешь, — Химик пожимает плечами, отрицательно кивая головой — Но кажется, что твой шанс был утерян вместе с последними волосами жены. Упс. Женщина недобро ухмыляется и отходит чуть ближе к камину, что становится для Белль Нуар верным знаком начать говорить, и она не собиралась упускать ни секунды. — По сути мы все профессиональные лжецы, сочиняем собственную правду, но твое эгоистичное, — Женщина намеренно удивленно приподнимает брови, чем вызывает еще один глупый смешок Остина. — желание обелиться и свалить в закат поражает, Гарденер. Кажется, что еще недавно мы вместе убивали ту бедную семью, а сейчас ты вот так все бросаешь и уезжаешь. — Мы дали тебе шанс, Гарри, приняли, ведь Пи-таун охуеть какое приветливое место. Но посмотри — где мы теперь. — Остин подходит на несколько шагов ближе, засунув руки в карманы и неприятно скалясь. Белль позади крутит в руках нож, угрожающе близко поднося его к ребенку Гарденеров. Химик только перебирает зубочистку между пальцами, наблюдая за тем, что собирается делать Сара Каннингем. Женщина обходит драматурга справа, поднимая нож на уровень глаз и вытягивая руку к Гарри, явно угрожая ему. — Посмотри только, таблетки теперь как горячие пирожки — на каждом углу. Нам благодарить твою Голливудскую подружку или лично тебя? Конечно, я должна была предугадать такое развитие событий куда раньше и убить тебя. Остин выглядит смущенным пламенной речью подруги, но, отставая на пару шагов, следует за ней, наблюдая, как и Химик. Гарри все дальше и дальше отходит, нащупывая в правом кармане прихваченный ножик — ничего размером побольше туда и не положишь, но хоть что-то. Альма вскрикивает, когда Сара делает выпад вперед, бросаясь на Гарденеров, и Гарри отталкивает дочь, зажмуриваясь, готовый принять удар на себя. — Нет! — Чужой голос неприятно звенит в ушах, и Гарри думает о том, что уже секунд десять должен быть проткнут ножом, но ничего не происходит. Он открывает глаза, наблюдая открывшуюся картину того, как Остин до посинения сжал запястье своей, старой во всех смыслах, подруги. — Что ты творишь!? Отпусти! — Соммерс отрицательно качает головой и пару мгновений думает над следующим своим действием, все это время поддерживая зрительный контакт с Сарой. Та рычит, безуспешно пытаясь вырвать руку из цепкой хватки Остина. — Гарри, чего ты стоишь, беги. — Обращение выводит Гарри из ступора, и он кидается к дочери, пока писатели стоят неподвижно. Химик удивленно фыркает и хватает со стола Элая, — ребенка Дорис и Гарри — затем скрываясь в глубине дома Белль Нуар. Альма забилась под стол в углу и никак не хотела вылезать, пребывая в глубоком шоке от происходящего. Звон разбитого стекла привлекает внимание всех присутствующих. Остин на секунду ослабляет хватку, пугаясь ворвавшихся бледных, что стоит ему освобождения Белль, которая в следующую секунду пытается полоснуть его по горлу ножом, промахиваясь и проезжаясь по щеке. Соммерс хватает Сару за предплечье и резко разворачивает, толкая в толпу озлобленных бледных, затем выдергивая Гарри — а за ним и Альму — из-под стола. — Не стой столбом, если хочешь жи-и-ить! — Остин вскрикивает, когда бледный клыками впивается ему в предплечье и терзает нежную кожу. Драматург брыкается, сбрасывая тяжелое пальто с себя вместе с прокаженным человеком и еще раз толкает Гарри в коридор, где скрылась Химик. Парню жутко не хочется умирать — и он понял это давно, так что сейчас готов сделать все, что в его силах. Но, на удивление, спасти хочется не только себя, но и неудачливого Гарри с заносчивой дочуркой Альмой. Над природой этого желания драматург подумает потом — когда сзади прекратят шипеть занятые Белль Нуар бледные. Один даже пытается схватить Остина за ногу, но тот вырывает ее с неожиданной для самого себя силой, так что в длинных крючковатых пальцах бледного остаются только клочки полосатой штанины. Гарри собирается и хватает Альму за руку, быстро ориентируясь в пространстве. Детский плач был слышен в конце коридора, поэтому Гарденер нащупывает в карманный нож и идет туда, подгоняемый шипением раненного Остина и всхлипами Альмы. — Она знает, что делает, будь осторожен, я-... Задержу непрошенных гостей. — Остин останавливается и остается посреди коридора, вытаскивая припрятанный за поясом пистолет. Гарри оборачивается и на секунду восхищается этим человеком — его удивляет чужая самоотверженность, Гарденер бы скорее поверил в то, что Остин сейчас растолкает их с Альмой и уйдет с места побоища. Но вот он — помотанный и окровавленный вроде как охраняет их с Альмой, прикрывая собой от бледных. Это заставляет что-то в груди взволнованно екнуть, и сценарист обязательно подумает об этом позже, где-нибудь в безопасном месте, с Альмой, Элаем и Остином, если тот выживет, конечно. — Остин! Драматург оборачивается, бегая по Гарденеру своими черными глазами и невесело ухмыляется. Гарри открывает рот, но ничего не успевает сказать, прерванный глухим голосом Соммерса. — Я знаю, поспеши, Гарри... Альма вертит головой от одного мужчины к другому, в конце концов берет отца за руку и вместе они уходят в дальнюю комнату.

***

Химик крутит зубочистку между пальцами, другой рукой покачивая в руке несомненно заряженный пистолет. Элай больше не скулил и не плакал, тщательно укутанный Сарой Каннингем. Гарри и Альма не заставляют себя долго ждать, появляясь в проходе, и девочка вздрагивает, когда в коридоре слышатся выстрелы и хруст ломаемых конечностей. Гарденер только успевает понадеяться на то, что это не растерзанный Остин издает эти мерзкие звуки. Согласием выступает последовавший еще один выстрел. — Гарри, присаживайся. Поболтаем. Гарденер хотел отказаться, потому что не в его планах было вести диалог на условиях Химика, но дуло пистолета, смотрящее ему в лицо не оставило выбора. Подталкиваемая отцом Альма устроилась рядом с ним, заливаясь слезами и соплями. Химик ухмыляется, сверкая на девочку своими внимательными глазами. Та еще несколько раз всхлипывает и устраивается у Гарри под рукой, как бы прячась от окружающей действительности. — Как ты думаешь, есть ли хоть что-то в этом мире, что Голливуд не засрал? Можешь не отвечать, вопрос исключительно риторический. Испанский драматург Лопе де Вега сказал, что любовь предпочитает равных. Я с ним согласна. И отчетливо вижу, как вы с Остином подходите под это, равные друг другу... На губах Химика играла едкая улыбка, пока она не заговорила снова, а улыбка не превратилась в презрительную ухмылку. — Равные по уровню идиотизма. Посуди сам, бывший драг-квин драматург без намека на постоянного партнера и сценарист, угробивший собственную жену без зазрений совести. Ну что за идеальная пара. Химик подходит к Элаю и облокачивается на кресло рядом с собой, все еще покачивая пистолет методичными движениями и смотрит на Гарри практически не моргая. — Поэтому я буду рада, когда твоего дружка загрызут мутанты, а меж твоих прекрасных бровей сделаю дырку девять миллиметров. Химик не собирается откладывать угрозу, тут же поднимая оружие для выстрела. Гарри все равно не успевает ничего предпринять, поэтому смиряется с глупой смертью и только обнимает Альму, закрывая собой полностью, вздыхая. Звук двух выстрелов по-настоящему оглушает. Химик падает на колени, хватаясь за живот. Ее выстрел ни в кого не попал, рука дрогнула, и пуля просвистела мимо Гарденеров, впиваясь в стену. Гарри резко поворачивает голову, сталкиваясь с рвано вздыхающим Остином, который судорожно засовывает пистолет за пояс и оглядывается в коридор. — Все затихло, мы можем идти... — Парень приваливается к косяку, зажимая пальцами раненое плечо и вздыхая поглубже. Гарри подскакивает с дивана, хватая Альму за предплечья и ведет перед собой на выход. Он снова останавливается перед Остином, и они смотрят друг другу в глаза. Гарри приходится чуть привстать, чтобы оставить легкий поцелуй на щетинистой щеке Остина. Тот от волнения задержал дыхание и, кажется, даже не смел двинуться, чтобы не разрушить момент близости. Альма тихо сопит внизу, дергая несколько раз Гарри за рукав и тот отстраняется, касаясь напоследок предплечья Соммерса, после выныривая с девочкой в коридор. — Сраная испанская драматургия. — Выдыхает вымученно Остин, бегло рассматривая тело Химика на полу, а затем тоже скрывается в коридоре, догоняя Гарри и Альму.