Потерянная

      Она всё для себя решила. Устала. Бесповоротно. Отчаянно пыталась решить проблемы, найти причины жить, но так и не отыскала.       И вот назначена дата. Тот день, через два месяца, когда ей исполнится 16 лет. Умереть в свой день рождения — что может быть лучше? Она хотела отравиться, но подумала, что не найдёт быстродействующий яд и чтоб не больно. Ну что ж, придётся потерпеть, ведь потом станет легче. По крайней мере, ей хочется так думать.       Тщательно выбрано место: заброшенная пятиэтажка, верхний этаж. Найдут не сразу. Если повезёт, то через пару недель. Верёвка не слишком тонкая, чтобы было не так больно, не резало кожу. Она ведь боится боли. Нашла крюк на потолке, чтоб зацепить, связала узел, померила. Получится так, чтоб видеть небо перед отходом.       Всё готово. В ожидании только дня X. Два месяца, вторая неделя лета и конец мучениям. Нужно только ждать. Нельзя сказать, что она ждала этого с нетерпением, просто по-другому жить не умеет. Всегда в ожидании облегчения.       — Хэй, Люси! — Очередной поток мыслей прервал молодой мужской голос. В последнее время он уже успел ей надоесть.       Парень среднего роста и телосложения с неестественно розовыми волосами и сияющей улыбкой подбежал к Люси, обнял за плечи.       — Чего опять хмурая такая? Вечно, как туча ходишь, но ведь ты солнышко. Сиять должна.       — Никому я ничего не должна. Отвали, Нацу.       Со стороны может показаться, что парень ухаживает за ней, но Люси же знает, что на самом деле он придуривается и пристаёт к большинству красивых девушек. Всё это фальшь и глупость.       Блондинка смахнула с плеча руку Нацу и ускорила шаг. Он что-то крикнул, но Люси не слушала.       Люси Хартфилия уже с год подозревает у себя депрессию, но никто не воспринимает это всерьёз. Она пыталась бороться сама, но отчаялась, обрастая проблемами. Теперь ещё выпускной класс и тема решения будущего. Она не знает, чего хочет, а все требуют. Экзамены, остальная учёба, выбор будущего, бессонница и проблемы со здоровьем, резкая смена настроения, а самое главное — невозможность высказаться и непонимание со стороны близких. Всё это каждый день добивает хрупкую девушку, забирая волю к жизни.       Глаза вновь на мокром месте. От каждой негативной мысли (да и не бывает других) слёзы наворачиваются; любой неверный шаг, не та интонация, плохая погода — всё вызывает солёный дождь.       Мысли Люси снова прервались, но уже школьным звонком, который обозначал конец перемены и начало урока. Она ненавидит, когда её выдёргивают из её же головы. Хартфилия поселилась в своих мыслях, отключившись от мира и просто ждала конца. Вот такая у неё жизнь.       Снова осточертевшие голоса и лица, с которыми уже давно не хочется встречаться. Надоели. Учителя каждый день твердят об экзаменах, родители о ее бездарности, а одноклассники раздражают тем, что живут лучше, чем она. Каждый день одно и то же.       Окончание уроков приносит небольшое облегчение, но оно уходит, стоит подумать о том, что нужно возвращаться домой.       Она вышла из школы, прошла несколько шагов. Поднялся небольшой ветерок, встрепал волосы и донес до слуха едва слышно ее имя, откуда-то слева. Люси огляделась и прислушалась.       — Да сдалась тебе эта зашуганная.       Златовласка сделала несколько шагов навстречу звуку, но осталась стоять у стены, чтоб быть незамеченной для собеседников. Не то чтобы она хотела подслушать, просто стало интересно.       — Она не зашуганная, а потерянная. Тебе не понять, — отмахнулся розоволосый.       Голоса двух друзей из параллельного класса Хартфилия узнала сразу.       — Пф, вокруг столько красивых и нормальных девушек, на любой вкус, — Грей положил ладонь на плечо друга. — Ты совсем замкнулся на Хартфилии. Не, она, конечно, красивая, но она же зомби. Сегодня, кстати, вечеринка у Лис. Го?       — Слушай, отвали, а. Меня другие девушки и тусы больше не интересуют, — Нацу обошел друга и быстрым шагом помчался прочь со двора школы, Грей последовал за ним.       Почему-то Люси пробрала дрожь. Она понимала то, о чём сейчас говорили парни, однако в силу неверы в лучшее, убеждала себя в том, что это не так. Кто-то влюблен в нее? Смешно! Будь так, ее жизнь не была бы отравлена горечью тоски и непонимания, ведь он бы был рядом. А это не так. Значит, дело в другом, а шаловливые мысли нафантазировали что-то себе. Вздор.

***

      Дни шли одни за другим, все под копирку одинаково серые. Но сегодня случилось кое-что необычное.       Нацу всё так же приставал, Люси грубо его отшивала. Она побаивалась его. Что он может с ней сделать? А кто его знает… В глубине души она понимает, что подпусти его ближе и, может, тучи над ней немного разойдутся. В сердце завалялась надежда. Но отгоняет ее от себя. Она решила. Никаких компромиссов. Точка.       Нацу снова поймал ее в коридоре своим излюбленным способом: обнял рукой за плечи.       — Привет, принцесса. Снова хмурая? Что сделать, чтобы ты улыбнулась?       Армия мурашек пробежала по спине. В который раз после его прикосновений. Это несерьёзно. Она всё придумала. Он просто придурок.       — Когда же ты уже от меня отстанешь, Драгнил? — Огрызнулась и прибавила шаг. Он оставил её.       Люси не хочет. Не хочет чувствовать. Не хочет связывать себя с кем-то. Она просто хочет покоя. Разве многого просит?       Садится за свою парту, достаёт учебники из рюкзака и замечает в боковом кармане шоколадный батончик. Сначала опешила, но позже вспомнила о надоедливом розоволосом парнишке из параллельного класса. Уголки губ невольно приподнялись.       Но тут как молнией ударило. Нельзя. Нельзя. Кидает шоколадку в рюкзак и пытается отогнать Нацу из своих мыслей.       А вечером съедает подаренную сладость.

***

      Солнце опустило свои лучи в окно златовласки, чтобы напомнить какой сегодня день. 16 лет назад в этом городе родилась девочка, чьё имя было придумано случайно: буква на табличке банка сломалась и вместо «Люди», вышло «Люси». Джуд и Лейла Хартфилии решили, что если родится девочка, то так они её и назовут.       — Ничего глупее не могли придумать? — Проворчала девушка, вставая с кровати. Но несмотря на всю нелепость, Люси нравилось её имя.       Это сегодня. Именно сегодня всё закончится. Нить страданий оборвётся. Наконец-то. Она долго этого ждала. Невольно начала обдумывать то, каким будет этот мир без неё и внезапно почувствовала что-то, что за это время ни разу в ней не появлялось.       Сомнение? Нет, такого не может быть, она же ещё два месяца назад решила, что произойдёт в этот день.       Перед глазами мелькает ослепительная улыбка розоволосого юноши. Это и есть зерно сомнения?       Да бред. Она умрет, он погрустит, а после и не вспомнит о ее существовании.       Люси начинает сборы. Сначала она думала сделать всё вечером, но подумала, что не хочет слышать поздравления с днём рождения и пожелания, которым не суждено сбыться. Поэтому всё случится утром.       Нежно-розовое платье — самое любимое из всех. Лёгкий макияж, матовая красная помада, хоть и не подходящая к образу, но она бабушкина, поэтому так дорога девушке. Конверт с предсмертными записками лёг под одеяло идеально заправленной кровати, чтобы нашли не сразу. В рюкзаке верёвка и больше ничего.       Утро было не совсем ранним. Родители Люси были уже на ногах. Мама готовила завтрак, а отец разбирался со своей работой, хоть у обоих был выходной. Лейла долго спрашивала у дочери, как она хочет праздновать собственный день рождения, но натыкалась на раздраженный взгляд и грубую просьбу оставить ее в покое. Это поведение казалось странным, но оба родителя предпочитали списывать всё на переходный возраст и тешить себя мыслью, что это пройдёт. Никто не хотел что-то менять в своей жизни.       Девушка спустилась на первый этаж. Она хотела проскользнуть незаметно, но от мамы трудно скрыться.       — Люси! С днём рождения, дорогая! — Послышалось со стороны кухни. Лейла Хартфилия любила готовить — это успокаивало ее и приводило мысли в порядок. Она подбежала к дочке и сжала в объятиях, — Я так люблю тебя, моя звёздочка! Желаю тебе…       — Мама, хватит! Прошу, — дочь грубо перебила мать. Она уже и не умела разговаривать с людьми нормально, без грубостей.       — Что такое, Люси? Что-то не так?       — Оставьте меня в покое, — девушка быстрым шагом направилась к выходу из дома, но Лейла схватила ее за локоть.       — Люси, — сказала твёрдо, но была перебита.       — Мама, отстань! Я хочу побыть одна, — вырвала руку и выбежала из дома. Лейла что-то кричала вслед, но Люси это не остановило.       Ужасно грубо. Это же мама… А почему она раздражает? Да ладно, они больше не увидятся и всем будет легче.

***

      Люси идёт по знакомому маршруту. Каждый шаг приближает её к смерти. Она не боится, и старается не думать о жизни. Есть много всего, что может заставить остаться в этом мире, вроде милого розоволосого парня из параллельного класса, который так резко послал своего друга из-за нее и который сейчас бежит к ней навстречу. Чёрт.       — С днём рождения, солнышко, — слегка приобнял, но тут же отстранился. — Не ожидал сейчас тебя увидеть. Разве тебе не нужно готовиться к празднованию своего дня с семьёй?       Он слишком не вовремя появился. Она ещё не дошла. Ещё не сделала главного. Ему не следовало вот так появляться и рушить ее планы так подло.       — Чего молчишь? Хмурая ты какая-то.       Он хотел сказать ещё что-то, но она бы не выдержала этого.       — Отстань!       Нацу растерялся. Люси крикнула из-за всех сил. Он впервые слышал её голос таким громким. Она всегда была груба и посылала его, — это было привычно — но никогда, вообще никогда не кричала. Пока Нацу был в растерянности, Люси обошла его и быстрым шагом направилась в свой последний путь.       Ему бы пойти домой, ведь он с раннего утра старался сделать кое-что особенное для Люси в ее день рождения, да только сейчас его больше волновала сама девушка. Куда она могла пойти в такой час? В этом глухом месте района в основном заброшки, поэтому он здесь. А что делает она? Прилично было бы оставить Люси в покое, но что-то внутри Драгнила дребезжало и велело не оставлять ее одну. Парень решил не сопротивляться и незаметно проследовать за возлюбленной.       Она шла не очень долго, он следовал за ней, оставаясь незамеченным.       Та самая заброшенная пятиэтажка — последнее пристанище. Нацу пришлось постараться остаться в тени Хартфилия. Пару раз она чувствовала на себе чужой взгляд, но не придала тому значения.       Поднялась на пятый, он следом, отставая на один лестничный переплет. Достаёт верёвку, уже завязанную нужным узлом, вешает, смотрит на небо. Яркое солнце, голубое небо, белоснежные облака. Красиво. Откуда-то взялись слезы. Вот и всё? Это и есть конец? Вот так просто? Тело подрагивает. Страшно.       Комната маленькая, одна стена отсутствует. Люси подходит к краю и вдыхает полной грудью. Она не хочет. Она не сможет. Но если прыгнуть, будет быстрее.       — Люси.       Ее как током ударило. Нет. Откуда он здесь?       Делает маленький шаг и стоит теперь у самого края.       — Люси, дай мне руку. Ну же, девочка моя.       Последние слова эхом раздались в голове. Моя девочка. Она чья-то девочка? А что ж раньше не сказал? Так сама же всё давно поняла. Он говорил. Много раз. Просто она не верила. Убедила себя, что обречена. Подумала, что он помешает, ведь приняла решение. Она всегда ошибалась с выбором. Так может стоит сейчас сделать шаг навстречу нормальной жизни?       Она слабо поднимает руку, Нацу тут же хватает ее и рывком притягивает к себе. Прижимает к своей груди с силой. Его сердце так колотится — вот-вот выпрыгнет. Он ещё никогда так не боялся. Она тоже. Сейчас могло случиться нечто непоправимое. Как бы они с этим справились? Что? «Они»? Есть какое-то «они»?       Люси прижалась к Нацу сильнее, обняла его обеими руками и зарыдала. Она только что чуть не… погибла. Она, ведь, хочет жить. Хочет ходить на свидания, есть мамины оладьи, поступить в колледж… Она ещё столько всего не сделала.       Если бы не Нацу, она бы смогла это сделать — со всем покончить?

***

      Люси не знала сколько времени они сидели в обнимку на этой заброшенной пятиэтажке — может минуту, а может час.       Потом Нацу повёл её куда-то, не отпуская руки. Всю дорогу говорил что-то успокаивающее и нежное, из всех сил пытаясь скрыть дрожь в голосе.       Он привёл её в какой-то старый заброшенный гараж. На полу, обсыпанном камнями и песком, лежало одеяло с подушками. Нацу плотно закрыл дверь и мягко уложил Люси на пол, лёг рядом.       Златовласка увидела перед собой огоньки. Много-много. И это так красиво.       Он создал звёздное небо и подарил его ей. На улице утро, а они смотрят на звёзды.       Он подарил ей новую жизнь. Заново родиться в свой день рождения — что может быть лучше?       А нужно было всего лишь позволить себе поверить в лучшее.