Невзаимность с первого взгляда

Скай еще в день поступления становится звездой всей его жизни — тем самым маяком, который указывает дорогу заблудившимся путникам в море. Ривен впервые видит его у Красного Фонтана в полдень, с вспыхнувшими золотом прядями волос из-за яркого солнца — и пропадает. Единственным, кто все понимает, становится Тимми — он слишком раздражающе умен и также раздражающе проницателен — с легкостью складывает два плюс два. Как же — Ривен уступает лидерство Скаю, Ривен позволяют ему командовать и позволяет себе покориться несмотря на вечное упрямство и вспыльчивость. — Все же дело в Скае… — Заткнись, — прерывает его Ривен, скаля зубы. Он ненавидит признавать правду — легче притвориться, будто ничего не происходит. Будто он не готов склонить голову перед Скаем, стать его самым верным стюардом и преданным слугой — не то, что Брендон, цепляющий взглядом каждую красивую девчонку, встреченную ими по пути — стать его тенью и щитом. Вот только Скаю не нужна его жертвенность — он силен и отважен по натуре, красив настолько, насколько могут быть красивы будущие короли. Ривен думает о его голубых глазах слишком часто для того, кто отрицает, что может чувствовать. Но Скай — исключение из всех правил. Иногда Ривен представляет, как дотрагивается до его густых светлых волос и тут же одергивает себя — даже в мечтах он не заточен на ласку, не способен на нее. Только на жестокость. *** У Ривена часто возникает желание бить его до крови, до боли в костяшках пальцев, до сломанных ребер и синяков цвета индиго — удушливо-затхлая тоска вперемешку с обжигающей ревностью забираются в грудную клетку змеей и мешают мыслить здраво. После победы над Армией Тьмы Блум целует Ская перед всеми, Блум сцепляет их руки в нерушимый замок, Блум улыбается. Скай выглядит счастливым — мягко обнимает ее за талию и целует в ответ. Ривен жадно следит за ними из тени. Он даже был бы рад оказаться вторым, запасным — наступил бы на горло своей гордости, удушил бы ее собственными чувствами — но правда в том, что он никакой. Ни первый, ни второй, ни даже третий. Скай его не выберет по одной простой причине — он никогда не подумал бы об этом. Принц находит Ривена поздним вечером, когда большинство празднующих распадаются на маленькие группы. — Я рад, что ты с нами, — признается Скай, и его искренность, как всегда, что-то трогает внутри мрачного нелюдимого Ривена. Ривен кивает, но не улыбается. Ему иррационально хочется, чтобы Скай ушел — и не уходил. — Я тоже, — говорит, разрывая молчание. Он хочет извиниться за интрижку с Дарси, свое предательство и трудный характер, обидные шутки и оскорбления — но так ничего и не говорит. Знает, что Скай простит. Скай прощает все. Он остается рядом, качает в руке стакан с лимонадом и все порывается что-то сказать — Ривен смотрит вопросительно. — Несмотря на все, что произошло, ты остался моим другом, — признается наконец Скай, — просто помни об этом. Это признание словно сжигает изнутри — и Ривен чувствует себя нашкодившим щенком, вернувшемся к доброму хозяину. Ему хочется сказать грубость и вспылить, а еще лучше — выплеснуть правду и признаться. — Вовеки веков, — мог бы сказать Ривен, смотря в небесно-голубые глаза принца, — я твой. Вот только Скаю не нужно это — ни признание, приправленное горечью и одержимостью, ни Ривен, ни его любовь.