О несуществующих собаках

       Впервые в зоомагазине Хуа Чэн оказался, можно сказать, что случайно.        После пар ему нечем было заняться, вот он и решил прогуляться, заглядывая от скуки чуть ли не в каждое окно заведений. Кафе, цветочные лавки, парикмахерские, и ничего интересного в разглядывании людей за оконными стёклами не было, но это было всяко лучше, нежели просиживать выходной в четырёх стенах. Так и вышло, что в одном из окон он увидел Хэ Сюаня. В зоомагазине.        Зная о нелюбви знакомого к животным, Хуа Чэн стал судорожно мыслить о том, что ему могло бы понадобится в таком месте. В памяти всплыли слова о том, что у его парня, скоро, кажется, день рождения, или какой другой праздник. Хотя, у Ши Цинсюаня праздник десять дней на неделю, размышлять о том, что именно они будут праздновать, было гиблым делом.       Да и Хуа Чэну это интересно не было, но что-то заставило его притормозить. Точнее, не что-то, а кто-то.        Рядом с Хэ Сюанем стоял очаровательный парень, что держал на руках пушистого кролика и мило улыбался. И тогда у Хуа Чэна в голове что-то щёлкнуло. Или же это было в области груди?       Парень мог сказать наверняка, что продавец этот его зачаровал своей милейшей улыбкой.        Именно поэтому он сейчас в который раз стоит в этом зоомагазине, что находится в нескольких кварталах от его дома, покупая корм для своей несуществующей собаки.        Но улыбка Се Ляня, — так зовут этого милого парня, — стоила всех потраченных денег.       Узнавать имя было немного неловко. Впервые при обращению к продавцу он хотел произнести имя, прочитав его на бейджике, что был прицеплен к рабочему фартуку, но тот оказался пустым. — Прошу прощения? — обеспокоено тогда спросил продавец, заметив, что посетитель резко замолчал.        А после, проследив за его взглядом, — учитывая, что у Хуа Чэна один единственный глаз, это было не трудно, — зарделся и вытащил из бейджа бумажку, перевернув её лицевой стороной. Хуа Чэна в этой ситуации умиляло всё: от покрасневшего лица Се Ляня, до его руки, что не переставала теребить бейдж.       И эти руки, казалось бы, милого и хрупкого парня, были на удивление сильны. Как-то раз Хуа Чэн застал, как Се Лянь с лёгкостью несёт разом три коробки с кормами, которые при приземлении на пол сильно гупнули, звуком оповещая «мы весим минимум тонну». Картины в мыслях о том, как он носит этого милейшего продавца на руках резко переменились на прямо диаметрально противоположные.        За месяц Хуа Чэну удалось выучить график работы Се Ляня, обзавестись шестью пачками корма для собак, различными игрушками для мохнатых и другими собачьими причудами, которые он позволял себе впихнуть. Ещё он узнал, что пересменщик Се Ляня отвратительная язва по имени Му Цин, который является одним из друзей Се Ляня, и у него есть не менее отвратительный он-не-мой-парень, которого, кажется, зовут Фэн Синь. И Хуа Чэн интересовался этим только потому, что ему было интересно узнать об окружении Се Ляня. Но то, что Се Ляню охота в ответ узнать об окружении Хуа Чэна было неожиданностью. Неожиданностью, что подобна удару ниже пояса. — Какой же породы у тебя собака? Спустя пол месяца, после того, как Хуа Чэн стал приходить в зоомагазин, они перешли на «ты», и каждый раз такое обращение отзывается трепетом в груди. В ответ на милую улыбку продавца Хуа Чэн так же улыбнулся ответив: — Никакой, — собаки нет, — она была дворняжкой, я её взял из приюта. Лгать было неприятно. Делать это в лицо Се Ляню не хотелось от слова совсем. Вина за ложь была подобно огромному булыжнику, что сдавливала грудь. — Вот как, — парень тихонько засмеялся, заставляя сердце Хуа Чэна снова учащённо биться, — мой коллега говорит, мол ты приходишь только в мою смену, ха-ха, представляешь? Сейчас у Хуа Чэна было две причины для остановки сердца. Во-первых, Се Лянь обсуждал с чёртовой язвой с Му Цином его. Во-вторых, они его раскусили. — Он ещё предположил, что у тебя на самом деле нет собаки. Совесть заиграла новыми красками, и тяжко вздохнув, Хуа Чэн произнёс. — Гэгэ, мне жаль. Не смотря на все опасения парня, Се Лянь лишь рассмеялся. Возможно, что не всё потерянно.