Каннибализм.

Когда уже прошлого императора свергли, случился переворот во всей Японии. Люди сошли с ума, боясь новоприбывшей власти, цены росли, экономика ухудшалось и жить становилось гораздо сложнее, учитывая, что медицина преостоновила свою деятельность и море инфекций поразило человеческое тело, создавая новые болезни. До этого кошмара, Ники жил как обычный парень. Он готовил еду, делился ею с друзьями и радостно улыбался, жалуясь, что ему постоянно хочется есть. Его жизнь была обычной, как у всех, может и были мелочи, которые он хотел бы исправить, но то, что случилось — заставило его потерять всё, что он имел. Его город превратился в полуразрушенную помойку, где день ото дня погибали люди: те, кто был не в силах жить в таких условиях — совершали суицид и их трупы он находил скитаясь по дороге; или же те, кто был подвержен заражению вируса, гуляющего по улицам. От таких держаться нужно было подальше — кто-то был деформирован и увидев как его тело изменилось, впадал в такое отчаинье, что пытался забрать чужое тело себе. Кто-то просто был болен, харкая кровью и в последние минуты жизни сами же и вырывали себе сердце. А были такие, как Ники. После того, что случилось с городом, еды становилось всë меньше и Ники мог лишь надеяться, что удастся найти корку хлеба что бы хоть чем-то наполнить свой голодающий желудок, которому такой порции, естественно мало. И вдруг, случилось что-то, что он предпочёл бы забыть. Конечно, в шутку он всегда говорил, что если друзья будут пахнуть так вкусно — он их съесть, но никогда не думал, что действительно станет так делать. В один момент, когда еды он не нашёл, а голод вот-вот заставит его потерять сознание, что было крайне опасно в его-то ситуации, он наткнулся на умирающего мужчину. Он что-то кряхтел, пытался сказать Шиине что-то, возможно свои последние слова, но не смог от того, что Ники… Оторвал его руку. Сам парень не успел удивиться, откуда у него столько сил, что бы вырвать чью-то конечность, но удивлял отчëтливый вкус крови на языке и привкус чужого, сырого мяса и кожи, словно резина, которую он не смог прожевать и благополучно выплюнул. Тогда он отчëтливо ощущал как был перемазан в крови, по его лицу текли слëзы от осознания того, что человеческое мясо очень не дурно. Первые пару дней он голодал, отчëтливо борясь с тем, что бы накинуться на мимо шедшего человека. А потом, в какой-то момент, этот страх отступил и Ники стал каннибалом. Он принял то, что имеет и стал поедать людей. Конечно, он старался есть только тех, кто был уже на грани, коих было приличное множество. Но проскальзывающее иногда чувство вины и стыда заставляло отодвинуть оторванную ногу и с сожалением смотреть на не когда живого человека, который с глазами полными ужаса смотрела прямо перед собой. А потом, почему-то, стали приезжать машины. Люди в них были вооружены и истребляли тех, кто по их словам был «заражëн и опасен». Поэтому парню приходилось скрываться под обломками домов, претворяться таким же трупом и ночевать с крысами в полуразрушенных домах, иногда вздрагивая от странных звуков за спиной. И именно тогда, когда он был уже на грани упасть в обморок и умереть — появился он. Мужчина в грязной мятой куртке на голом кровоточащем теле. Он оглядывался по сторонам, выглядел крайне равнодушно и спокойно, иногда утирая текущую с порванной щеки кровь и держал в руках нож, весь покрытый засохшей кровью. И тогда Ники понял, что одно неверное движение — его точно убьют. Мужчина расхаживал по дороге будто специально, пытаясь найти кого-нибудь, оглядываясь по сторонам и наступая тяжëлым ботинком прямо на грудь Ники, который всеми силами старался не захрипеть от тяжести, усердно держа вид трупа. — Х-м-м-м… Ты же жив, чего претворяешься? — странный мужчина опустился к лицу Шиины слишком быстро, удивлëнно хлопая глазами и хмуря брови от непонимания. В ответ тишина. Парень как мог старался развеять чужие сомнения, точно понимая, что тот — блефует дабы вывести его на свет. Но не так, Ники так просто не купиться. Хотя запах его окровавленного тела пробуждал голод с новой силой и он молился всем богам, которых помнил, что бы его желудок не выдал его. — Эй-эй, я знаю, что ты жив, очнись! — мужчина похлопал по грязной щеке и услышав, как желудок «трупа» издал протяжный звук, лишь ухмыльнулся и рывком за грудки поднял пацана на себя. Шиина от неожиданности сразу же ухватился за края воротника чужой куртки, дабы устоять и не упасть прямо на другие тела. И тут же широко раскрыл глаза, отпрыгивая от странного человека. — Ну-ну, не бойся. Ты же не будешь меня есть, да? — человек вертел ножом и заметив, как настороженно за этим наблюдает новый знакомый, посмеялся и сложив пополам — сунул в карман. — Кто… Вы? — Меня зовут Ринне. Амаги Ринне, малыш-людоед. — мило улыбаясь представился Ринне, подходя к парню. — Что…?! Откуда вы… — Ники в ужасе забегал глазами по чужому довольному лицу и начал отступать назад, уже не совсем соображая что хрустит под его ногами: обломки зданий или чужие кости. — Посмотри на свои руки, — кивая на чужие конечности, спокойно говорит Амаги, не думая прекращать движение, — я сразу заподозрил, что ты можешь быть людоедом, но проверить всë же стоит. Парень опустил взгляд на свои ТРЯСУЩИЕСЯ руки, отмечая что они выдают его, даже не смотря на то, что он недавно отмыл их от пересохшей крови в ближайшей луже. — Не бойся, я не буду тебя убивать… Пока что, — Ринне хитро щурит глаза и улыбается, подходя к обескураженному парню вплотную, — ты еле на ногах стоишь, давно не ел? — Два дня… — он стыдливо отворачивает лицо, видя как брови мужчины поползли вверх. — Хм, сколько ж тебе лет? — Недавно… 18 было кажется. — Ники стал совсем забывать что было раньше, да что там, что было вчера, поэтому поднапрягся что бы не ошибиться. — Какой славный мальчик-людоед, что ж, пойдём поищем тебе что-нибудь вкусное. — доставая нож и широко улыбаясь, Амаги схватил паренька за руку и потащил куда-то вперёд. — А… А вам сколько лет? — скромно поинтересовался Ники, стараясь не акцентировать внимание на соблазнительном (в плане еды наверно) теле. — 24. *** — Ринне, вам нужно… Забинтовать тело. Вы ранены. — в первую очередь от него пахнет чертовски аппетитно и соблазн откусить кусочек этого тела был настолько велик, что руки Ники тряслись словно от холода и голова раскалывалась на две части. — Ты переживаешь за меня? — Амаги удивлённо замер, но заметив то, что паренëк явно не в себе, лишь разочарованно вздохнул. — Я понял, нужно найти тогда что-нибудь. Ты помнишь где тут может быть аптека? — разглядывая руины когда-то красивого города, спрашивает мужчина. Шиина с трудом смог вспомнить место самой ближней, которая могла возможно уцелеть. И так оно и было, аптека действительно стояла недалеко. Конечно, что бы войти пришлось очистить ход потому, что дверь была завалена камнями и что ни странно, трупами. «В последние времена их стало намного больше.» — с сожалением подумал седовласый, проходя к шкафам и ища какие-нибудь медикаменты. Через какое-то время всë, что было нужно лежала на ступеньках той же аптеки и Ники старался аккуратно помочь мужчине, который шипел и жаловался как маленький ребëнок, заставляя улыбаться. Ники сидел на тротуаре, расставив ноги и пачкая свои вещи стекающей кровью. Поднося кусок руки ко рту, он откусывает кусочек и довольно мычит, поворачивая голову на улыбающегося Ринне. Он сидел на корточках и с упоением наблюдал, как парень утолял свой голод, сплëвывая кожу. — Не можешь разжевать? — подметил Амаги, смахнув с ножа кровь. — Она по консистенции напоминает резину, да и вкус так себе. — пожимая плечами ответил Шиина, а потом пальцем указал на чужое лицо. — Что? — Кровь. Ринне удивился и проведя по переносице рукой, увидел красный след. Хмыкнув, он стëр рукавом следы. — Расскажи мне, Ники, ты стал таким от вируса? — подперев щëку рукой поинтересовался Ринне, наблюдая как Шиина вытирает рукавом рубашки перепачканный рот. — Я не знаю, просто в один день, когда еды не было, я эм. Наткнулся на мужчину. Он уже был на грани, точно, а я почти терял сознание от голода и… и вырвал ему руку. Я попробовал, но… Потом я голодал, я не хотел, я… я. — поток его мыслей и слов прервал хрип из горла и стекающие слëзы. Снова. Снова это чувство стыда и вины перед теми, кого он так безжалостно сожрал. Ринне наблюдал и спокойно слушал, не прерывая даже тогда, когда Ники вероятно мучался между виной и принятием себя заново, не встречая и давая мальцу выплакать этот ужас, через который ему пришлось пройти ради выживания. Он видел как Ники сжимал пальцами свои волосы, вырывая с корнями и захлëбывался в безвучном плаче что-то шепча про вину и сожаления. Мужчина сел рядом с Ники, прижимая за плечи к себе и поглаживая. Парень на удивление перестал дëргаться и рыдать в три ручья. Лишь редкие капли скатывались по щекам и он шмыгал носом, молча принимая поддержку, которой не ощущал уже долгое время. Стало понятно, что Ринне — такой же одиночка как он, без семьи и вещей, просто скитается в поисках чего-то и им повезло наткнуться друг на друга. — У меня был брат, — неожиданно без привычной игривости и радости начал он, — он очень любил меня и как только это случилось, он полез защищать меня, говоря: «брат, ты должен жить и поднять этот город, как однажды поднял его наш отец.». Знал бы ты, как меня это тогда выбесило, но… Его задавило обломками прямо у меня на глазах. Он в последний момент успел оттолкнуть меня, что бы я выжил. Голос Ринне звучал тихо, хрипло и так отчаянно, хотя слëз или грусти на его лице не было. Он был спокоен, ровно дышал и казалось, совсем не переживал о том, что видел и говорил, но Ники знал, что это поверхностно. Стало очень грустно. Он представил, как это выглядело и сердце сжалось от того, как больно мужчине сейчас было. — Ринне… Давайте выживать вместе? — эти слова дались так просто, так легко, будто так и должно быть. Парень ясно понимал, то другие церемониться с ним явно не будут. Возможно, Амаги увидел в нëм погибшего брата и сжалился, а возможно просто не хотел убивать, кто его знает… — Кья-ха-ха-ха, серьёзно? Малыш-людоед хочет полакомиться и мной? — теперь, он снова звучал как раньше, радостно и игриво. — Я в-вообще-то серьёзно! — Ники обиженно отвернулся, стукая мужчину по груди и ощущая как на его плечо лёг его подбородок. — Ну если ты так хочешь, я не против. — промуркал на ухо Амаги, обнимая парня со спины. ____ — Эй, Ники, я тут нашëл неплохую тушу! — крикнул Ринне, давя уже мëртвое тело ботинком. — Где? А, вижу-вижу. — парень появился моментально, присаживаясь на корточки и хватая отрубленную Ринне руку. — Ну как? — Неплохо, когда доберëмся до нового места, нужно попробовать поджарить. — потирая окровавленными пальцами подбородок в задумчивости, говорит парень и сплëвывает по обычаю кожу. — Окей, как скажешь. — весело тараторит мужчина и подходит ближе. Цепляя чужой подбородок длинными пальцами, он наклоняется и целует Ники, слизывая чужую кровь с его губ. — Вы… Вы… Вы что творите?! — женщина в ужасе раскрыла глаза и побежала прочь, но тут же получила топор в голову и упала замертво на землю. — Тогда будут тебе на ужин жареные мозги. — радостно щебечет мужчина, облизывая свои губы и подходя — забирает топор, закидывая себе за плечо. Ники смотрит на это равнодушно и подходит ближе к Ринне, обхватывая его руку и прижимаясь к нему. — Ты в курсе, что болен крейтцфельда-якоба и куру? — Ринне складывает тело в огромный, местами сорванный пакет и завязав начинает тащить по земле. — Честно: всë равно. Ты сам согласился, когда нашёл меня и стал ходить со мной на то, что это не нормально. — прижимаясь ближе к мужчине фыркнул Ники, получая в ответ смешок и поцелуй в макушку.