Shellshocked

      Не так Лео представлял себе этот день.       Почему?       Ну, давайте сделаем небольшой обзор.       Во-первых, Эйприл, написав им в чат в 2 ночи, чтобы они встретились с ней на вершине Эйпайр-Стейт-Билдинг, сообщила, что приняла участие в общегородской охоте на мусор — и что они собираются победить.       Во-вторых, как только они вышли из лифта, они оказались втянуты в Битву Нексус Большой Мамочки за Нью-Йорк. Они сражались вместе с самыми заклятыми врагами, пока Эйприл, их отец, Барон и Кассандра были заперты в какой-то мистической сфере с остальными людьми.       И, в-третьих, после того, как их «злодейские партнеры» кинули их, Раф, как лидер, прилетел спасать их со своим любимым приемом «Гибернатор». Им пришлось сыграть против нового чемпиона-марионетку Большой Мамочки за контроль над сферой.       И вернемся к нашему рассказу…       Почему все болит?       Ворча, Лео медленно поднимает голову, расширяя от ужаса глаза и глядя на Кассандру, которая неторопливо поднимает выброшенное кольцо Мамочки. Надевая себе на палец и немного задыхаясь, она качает головой и смеётся:       — Нет никакого Теневого бойца — только Шреддер!       Ой-ой-ой       Его сердце замирает, желудок неприятно сводит. Он не может оторвать глаз от громадной фигуры, стоящей в сияющей дыре, через которую они только что пытались его взорвать. Его дыхание сбивается, когда ветер подхватывает хлипкие, немного рваные края капюшона, откидывая их назад, тем самым открывая истинную природу их противника.       К всеобщему ужасу — это Шреддер.       Рука Кассандры сжимается в кулак, а губы кривятся в извращённой улыбке. Кольцо на ее пальце мерцает в лучах заходящего солнца. Она указывает на них и кричит:       — Мастер Шреддер, уничтожь своих врагов!       — Держитесь! — кричит кто-то.       Раф успевает подхватить Майки, прежде, чем Шреддер злостно зарычит и отбросит его за руку, ударяя пару в пролом здания. Голова лидера откидывается назад, сильно ударяясь о стену, и падает, как мешок с картошкой, но Майки по-прежнему крепко находится в руках большого брата. Анжело высовывает голову из панциря и выбирается из цепких объятий лидера. Он весь в ссадинах, царапинах, пыли и громко дышит, но жив.       — Раф? Раф! Давай, вставай! Вставай! — Микеланджело плачет. — Ты не можешь отключиться сейчас!       Недовольно морщась по его щекам текут горячие слезы, он осторожно подползает к Рафу, тряся старшего за плечи, но лидер не двигается. В панике Анжело со всей силы бьёт брата по щеке, но тот все продолжает лежать без сознания. Он слышит сзади низкое рычание Шреддера и, быстро обернувшись, он старается защитить брата Рафа от того, что должно произойти. Он закрывает лицо руками и вскрикивает, когда Шреддер поднимает свою металлическую клешню и замахивается, но боль не наступает.       КЛАНГ!       Лео ухмыляется, когда тех-бо Донни сбивает когти Шреддера с пути, едва не задев братьев, и заставляет металлического демона метаться по воздуху. Фиолетовое оружие в миг возвращается к хозяину, который высоко подпрыгивает в воздух, крутя свой шест в руках. Леон видит кровь, капающую со стороны рта умного брата.       — Эй! Убери свои когти от моих братьев! — кричит Донателло       Задыхаясь, Лео поднимается на шатких ногах и выхватывает из ножны свой одати.       — Отличный удар, Дон! — смеется он. — Десять очков Слизерину!       — Сейчас не лучшее время для твоего юмора, Лео!       — Что? Я не могу пошутить?       — Нет!       Усмехаясь, Лео крепко сжимает свой меч в руках. Его взгляд снова переходит на двух братьев. Он видит, как Драксум нависает над Эйприл, защищая ее от гнева злодея. Их отец кое-как держится, но сильно хрипит. Раф ранен, а значит, «The disaster twins» снова предстоит защищать свою семью.       — Синий! Создай портал! — кричит отец откуда-то сзади.       Лео едва успевает поднять меч, как слышит знакомый металлический звон боевого панциря Донни о землю и болезненный крик брата.       — Донни! — кричит Эйприл.       — Донателло!       И время останавливается.       Все вокруг исчезает, и Лео видит только Донни, лежащего на своем пластроне спиной к Шреддеру. Не раздумывая ни секунды, Лео выбрасывает меч в сторону и бросается к брату. Несколько раз спотыкаясь и крича, что эхо разносится по глухой улице, он тяжело приземляется на мягкий панцирь брата, подставляя свой уязвимый панцирь под удар крепких металлических сапогов Шреддера.       Лео рычит, упираясь руками по обе стороны тела брата, пока Шреддер давит все сильнее и сильнее, пытаясь раздавить их обоих. Он жмурится, готовясь к худшему. Острые когти царапают защитный слой, и он пытается подавить свой крик, прикусывая губу. Давление на его спину усиливается в десять раз.       — Лео! Какого черта ты делаешь? — кричит на него Донни. Его рука обхватывает предплечье брата и крепко сжимает. Он пытается оттолкнуть его, но красноухая черепаха стоит на своем и отказывается сдвинуться с места. — Шевелись, идиот! Он раздавит тебя! Уходи!       — Лучше меня, чем тебя, — цедит Леон сквозь стиснутые зубы. Он вскрикивает, когда его локти сгибаются под весом металлической ноги. Он не уверен, сколько еще сможет продержаться, но он попытается продержаться, как можно дольше.       Он не знает, зачем он это делает.       Почему он бросился за Донни, только для того, чтобы они оба были медленно раздавлены под ногой Шреддера.       Зачем он выбросил свой меч.       Он не знает, почему он сразу не схватил свой одати и не использовал его, чтобы помешать раздавить их.       Какого черта он все это делает…?       И тут его осеняет.       Он вспоминает тяжелые месяцы, когда его не было рядом, чтобы спасти боевой панцирь Донни от сокрушительного удара. Помнит, как чувство вины душило его, впервые увидев состояние защиты брата. В беспорядке разорванные и зазубренные куски металла торчали в разные стороны. Болезненный звук вырвался изо рта брата, когда защитный слой соскользнул и упал на землю. Как ему, Эйприл и Рафу пришлось удерживать Донни, пока Майки со слезами на глазах стрелял в него дротиком с транквилизатором. Как он заставлял свои руки не дрожать, пока сшивал панцирь брата. И несколько недель он не мог смотреть на него, не говоря уже о том, чтобы находиться с ним в одной комнате. Как долго избегал Донни, пока фиолетовая черепаха не столкнулась с ним и не заставила посмотреть в лицо своим страхам.       Нет, он не собирался проходить через это снова.       Не сегодня.       Не сегодня. Никогда.       — Лео! — в голосе Майки звучит страх и боль, при имени брата. — Лео! Остановись! Пожалуйста!       Поморщившись, Лео переводит взгляд на своего младшего брата, который свернулся калачиком на коленях Рафа, а их отец рядом с ними. Он встречается со Сплинтером и смотрит вниз на меч в его крошечной руке. Ему хочется рассмеяться — как уместно. Он посылает отцу один кивок и готовится к неизбежному, но тут он слышит над собой дикое рычание Шреддера, и его мир летит к чертям.       Злодей сильнее нажимает ногой на панцирь, острые когти глубоко царапают поверхность, и тут раздается тошнотворный звук, отдающийся громким эхом.       КРРАААКК.       Улица наполняется тишиной, а глаза Лео распахиваются. Кровь в жилах леденеет, а сердце подскакивает к горлу. Он не может пошевелиться, не может дышать, не может даже думать об этом. Он сглатывает и смотрит вниз, встречаясь с глазами Донни, и все, что он видит, это слезы, боль и панику.       — Нардо?       Тело красноухой слегка смещается, как вдруг он чувствует острую, мучительную боль, разрывающую его внешнюю оболочку.       И кто-то кричит.       Его панцирь, словно горит, а в животе завязываются морские узлы. Его тошнит, кружится голова, а руки трясутся, как дрожащие листья на дереве. В воздухе раздается звук свиста, знакомое прикосновение мистической энергии, и что-то цепляется за его лодыжку.       Лоза.       Драксум.       Лео почти хочет закричать от облегчения. Его тело вздрагивает, когда его с силой отрывают от Шреддера. Острые когти задевают край его панциря, и он снова вскрикивает от боли. Но наконец он свободен. Леон медленно погружается в портал, а Донни по-прежнему цепляется за него, как за спасательный круг. И так же быстро, как портал открывается, они все падают в главную гостиную логова, бездыханные и измученные — и портал закрывается за ними.       — Всем отозваться! — говорит Сплинтер.       — Здесь! — подхватывает Эйприл.       — Я тоже, — простонал Драксум.       — Раф в отключке, но мы здесь! — восклицает Майки. Лео слышит, как Майки похлопывает рукой по щеке большого брата. — Давай, Рафи. Пора проснуться и присоединиться к вечеринке.       Донни выскальзывает из-под Лео и уползает прочь. Он сглатывает и, размахивая рукой, задыхается:       — Присутствую и… Отчитываюсь!       Однако Лео не реагирует на приказ отца.       Он все еще слышит повторяющееся эхо трескающегося под тяжестью металлической ноги панциря.       КРРАААКК. КРРААААКК. КРРААААКК.       Оно стучит в голове, как сердце. Непрерывно. Только он знает, что это гораздо хуже. Он медленно поднимает голову и вымученно улыбается своей семье, которая теперь смотрит на него.       Выражения их лиц меняется от обиды, ужаса, шока, страха и печали. В глазах Эйприл стоят слезы, и она прижимает руку ко рту, подавляя всхлип. Майки выглядит более зеленым в районе щек, как будто ему сейчас станет плохо. Раф, наконец-то приходя в себя, стонет и хватается за голову. Он медленно моргает и застывает, уставившись прямо на Лео. Цвет лица отца потускнел, сменившись бледными чертами и подергивающимися усами. Даже Драксум выглядит обеспокоенным и озадаченным — зрелище, которое точно стоит увидеть.       — Эй, что тут у вас происходит? — говорит он с гримасой.       — Нардо, — говорит Донни.       — Не говори об этом, брат, — отрезает Лео. — Считай, что мы квиты.       Он испускает дрожащий вздох; его руки, словно желе. Он сделал свою работу, теперь он может отдохнуть. Его тело вздрагивает и поддается слабости, заставляя его рухнуть на землю и плашмя упасть на свой пластрон.       — Лео! — кричит Донни.

●○●○●○●○

      Пурпурная черепаха карабкается обратно к раненому и замирает, глядя на состояние панциря своего брата, который покрыт царапинами и зазубринами, но ни одна из них не пробилась сквозь прочный внешний слой. Но потом он видит, какие повреждения нанес Шреддер, и у него сводит живот. В самом центре есть большая паутинная трещина, где кровь уже начала просачиваться наружу, вяло двигаясь по панцирю и капая на землю, образуя крошечные лужицы.       Донни не может дышать. Его пальцы дрожат, когда он медленно протягивает руку, чтобы коснуться панциря Лео. Тело брата напрягается под пальпацией, и он быстро отводит их назад к своей груди. Его руки опускаются на колени, и он чувствует, как отец кладет свою когтистую руку ему на плече.       — Зачем? Зачем ты это сделал, Лео? — спрашивает он. Его тон меняется с озадаченности на гнев. — Ты. Ты мог быть раздавлен! Ты мог умереть, идиот!       Он слышит дрожащий и хриплый смех. Он почти уверен, что на губах Лео играет ухмылка. И когда он опускает взгляд на брата, он оказывается прав. На лице красноухой — его знаменитая «ухмылка Леона»; в животе образуется узел.       — Пришлось, — бормочет Лео. Он изо всех сил старается держать глаза открытыми. Медленно поворачивая голову на бок, он смотрит вверх и встречается с глазами наполненными слезами.       — Но почему? — требует фиолетовая черепаха.       — Потому что так поступают старшие братья, — отвечает он.       Глаза Лео закрываются, а голова запрокидывается набок. Донни тут же впадает в панику. Он хватает того за плечи и трясет. Но брат не просыпается. Его пластрон двигается вверх-вниз на ровных вдохах — хороший знак, но он еще не очнулся.       — Эй, эй, Нардо, не спи ради меня, — говорит Донни. — Проснись, тупица. Я не могу допустить, чтобы ты заснул на мне.       Донателло пытается постучать пальцем по лбу брата — он знает, что тот ненавидит это больше всего на свете, но не получает никакого ответа. Проверяет пульс — он быстрый, но ровный. Стало легче. Хорошо, что Лео все еще здесь и держится. Рука на плече сильно сжимается, заставляя отвлечься. Он поднимает голову и смотрит на отца.       — Донни, нам нужно перенести его в медицинский отсек, — говорит Сплинтер.       Фиолетовый снова смотрит на брата и моргает. Лео умрет, если не получит необходимую помощь. Он не может не смотреть на огромную трещину в панцире брата и кровь, сочащуюся из открытой раны. Смотря на свои трясущиеся руки он сглатывает и сжимает их в кулаки.       Донни всегда считал себя много кем. Он был великим (и иногда злым) ученым, хитрым хакером, гениальным изобретателем, но единственное, кем он не был — это медиком. Когда-то эта роль легла на плечи красноухой черепахи. Но теперь, когда Лео был выведен из строя, эта роль перешла к нему.       Донни тяжело выдохнул и закрыл глаза.       Его мысли возвращаются к событиям двухлетней давности, когда Раф получил критический удар во время спарринга и расколол свой панцирь. Это было не так плохо, как нынешняя ситуация, но треснувший панцирь — это треснувший панцирь. Он помнит, как Лео сразу же вошел в режим «Медик!» и начал отдавать приказы ему и Майки.       И правило номер один было простым: Не двигать его. Если сделать это, то можно травмировать его еще больше и сделать хуже, чем было.       — Мы не можем его сдвинуть, — говорит Донни, качая головой. Сплинтер махнул головой в сторону, смущаясь. — Мы можем навредить ему, если попытаемся. Сначала мы залатаем его панцирь, а потом, возможно, сможем его переместить.       — Итак, что тебе нужно от нас, Донни? — ворчит Раф, пока Майки и Драксум помогают ему подняться на ноги.       Донни сначала показывает на Рафа и говорит:       — У тебя сотрясение мозга, так что от тебя сейчас ничего не требуется. Единственное: тебе нужно лечь, пить много жидкости, и кто-то должен остаться с тобой.       — Но! — протестует лидер.       — Я присмотрю за ним, Ди, — добровольно соглашается Майки с мягкой улыбкой. Он похлопывает Рафа по пластрону, уводя его прочь из гостиной. — Давай, Раф, пойдем вздремнем.       Когда братья вышли из комнаты, Донни стало немного легче дышать: одним пациентом стало меньше.       — Что дальше, Донни? — спросила Эйприл, чей голос вывел гения из транса. Она опустилась на колени рядом с ним и Донни увидел, что в ее глазах стоят непролитые слезы, но она продолжает сохраняет самообладание. Ее присутствие подавляет нарастающее беспокойство, заставляя его мыслить ясно и сохранять концентрацию.       Шаг первый: Очистить рану.       Шаг второй: Держать ее сухой.       — Нам нужно обеззаразить рану и держать ее сухой. Если мы этого не сделаем, через трещину может попасть инфекция, — бормочет Донни. — Нам понадобится теплая вода и стопка полотенец. Много.       — Драксум, за мной, — говорит Сплинтер. Он кладет одати сына на спинку стула и уводит за собой овце-йокая на кухню. Они выходят из гостиной, и теперь там только Донни, Эйприл и Лео.       — Нам нужно снять с него ремни, — говорит Эйприл.       — Согласен.       Донни хватает свой модернизированный шест, нажимая на главную кнопку, где конец оружия превращается в острые ножницы. Он отрезает мешающуюся ткань, аккуратно ее снимая. Эйприл дотягивается до плеча Лео и осторожно поднимает его руку, чтобы остаток ремня выскользнул из-под пластрона. Донни отбрасывает ткань в сторону и нажимает кнопку на своем техно-бо, возвращая его в исходное состояние.       — Хорошо, и что теперь? — спрашивает Эйприл.       Шаг третий: Наложить заплатку из стекловолокна и смолы.       Аптечка. Комната Лео.       — Эйприл, если ты зайдешь в комнату Лео, под его кроватью должна быть большая синяя аптечка. Найди контейнер со стекловолоконными пластырями и принеси их. У него они, вероятно, помечены как что-то глупое, вроде «Shell Patches» или что-то в этом роде, так что найти их будет несложно, — говорит Донни. — Мне нужно добраться до лаборатории и достать смолу.       — Уже иду!       Эйприл поднимается на ноги и выходит из гостиной, направляясь прямо в комнату черепахи. Оставшись один, Донни смотрит на Лео и кивает. Он благодарен, что Лео не проснулся, дабы не увидеть его в таком состоянии. Ух, надеюсь он никогда этого не услышит. Слезы стекают по его щекам и падают на землю, смешиваясь с небольшими лужицами крови. Донателло смотрит вниз на свои колени и замечает на них красные пятна. Он вытирает глаза тыльной стороной ладони. Громко сглотнув, он отступает назад и сжимает челюсти.       — Я смогу это исправить, — бормоча, он кивает головой, подтверждая свою веру. — Я смогу это исправить, я смогу это исправить, я смогу это исправить…       — Фиолетовый?       Донни вскидывает голову. Его отец и Драксум вернулись с кухни с полотенцами и двумя ведрами воды. Сплинтер опускается на колени рядом с Лео, кладет стопки на пол и опускает лапу на щеку сына.       — Подай мне полотенце, крыса, — говорит Драксум, закатывая рукава. Нос Сплинтера дергается от грубости Барона, но вопреки ситуации он решает не обращать на это внимания. Он протягивает овце-йокаю свежее полотенце и смотрит на сына.       — Иди и принеси то, что тебе нужно, — говорит Сплинтер. — Мы останемся с Синим.       — Да, да, хорошо.       Донни поднимается на ноги, направляясь прямо в свою лабораторию, и начинает судорожно искать смолу, которую они с Лео разрабатывали вместе с тех пор, как Раф впервые расколол оболочку. Он вспоминает ночи, когда они не спали допоздна, испытывая новые формулы, погружаясь в исследование, надеясь, что им удастся создать смолу, наиболее подходящую для их мутировавших тел.       — Если бы я был гениально разработанной аэрозольной смолой, где бы я прятался?       Донни на мгновение обвел взглядом свою лабораторию, а затем щелкнул пальцами.       — Ах-ха!       Умник ныряет под свой верстак, виляя ногами. Он роется там с минуту, прежде чем вытащить баллончик с плохо нарисованным лицом Лео. Выползая из-под верстака и спотыкаясь, он выходит из лаборатории. Он бежит обратно в гостиную и останавливается. Эйприл работает рядом с Драксумом, ее очки красиво лежат на переносице, а язык высунут в сосредоточенности. Пара убирает кровь, стекающую по панцирю Лео, но Сплинтера нигде нет.       Он на секунду замирает, чтобы все рассмотреть, а затем бежит обратно и опускается рядом с Эйприл.       — Как он? — спрашивает он.       — Он еще не просыпался, — отвечает Эйприл.       — Хорошо, ему и не нужно быть в сознании для следующей части, — Донни кладет руку на плечо Лео и смотрит на Драксума. — Как прошла очистка?       — Рана очищена и высушена, как и просил, — говорит Барон.       — А Папаша?       — Крыса пошла проведать твоих братьев.       — Отлично. Хорошо, Эйприл, принеси мне пару пластырей!       Донни опускает очки и протягивает руку ладонью вверх. Эйприл кладет несколько пластырей, и тот приступает к работе. Он не медик, но он все еще помнит, как Лео пошагово латал треснувший панцирь Рафа. Начинается процесс с накладывания пластырей по краям трещины и продвигается к самой большой и серьезной трещине. Когда все заплатки разложены, Донни берет баллончик, несколько раз хорошенько встряхивает его, снимает крышку и нажимает на сопло. Смола выходит прозрачной и создает чистый слой защиты над заплатками, в конечном итоге закрепляя их все вместе. Он закрывает банку и смотрит, как смола медленно меняет цвет, превращаясь в знакомый сине-зеленый оттенок оболочки Лео.       — Ну, по крайней мере, Лео будет рад узнать, что смола не получилась фиолетовой, — говорит Эйприл, ударяя Донни по плечу кулачком.       Донни молчит, только кивает. Рука Эйприл поднимается и ложится ему на плечо, а он опускает свою руку на ее. Это приятное ощущение, теплое и успокаивающее. То, в чем он не подозревает, но на самом деле нуждается.       Шаг четвертый: Отдохнуть и восстановиться.       Он поднимает глаза и видит, как Драксум медленно собирает груду окровавленных полотенец. Его глаза не могут оторваться от вида темно-алых тряпок в руках овцы-йокая, даже когда Барон выходит из комнаты и исчезает.       В горле стоит ком.       Донни не помнит, что произошло с ним в медблоке после первой встречи со Шреддером. Конечно, это было несколько месяцев назад, и гений до сих пор справляется с кошмарами и травмой. Иногда это приходит по частям… вспышками. Но во время его выздоровления его семья заполняет пробелы, и в конце концов он узнает правду.       Хотя воспоминания о том, как из его тела извлекали боевой панцирь, а когти Шреддера разрывали его уязвимую оболочку, не выходят у него из головы, но есть одно воспоминание, которое особенно выделяется среди других.       Через несколько дней после того, как он смог выйти из медблока и размять ноги, он застает Майки в прачечной с кучей окровавленных полотенец. Теми же полотенцами они убирали кровь с его ран. Он стоит там с минуту, просто смотрит и не говорит ни слова. Только когда Анджело закончил запихивать полотенца в стиральную машину, его младший брат поворачивается и замечает его там. Они стоят молча, глядя друг на друга. И когда молчание становится слишком тяжелым для них, Майки делает первый шаг.       Он не пытается завязать разговор, так, как обычно. Он просто ободряюще улыбается Донни, а затем медленно подходит к нему и обхватывает его руками. Донателло чувствует, как его тело напрягается от этих прикосновений. Он стоит, не шевелясь, пульс учащается. Проходят секунды и, в конце концов, Донни отпускает воздух, о котором даже не подозревал, что сдерживал его, возвращая свою привязанность и перемещая свои руки, чтобы обхватить младшего. Братья остаются в прачечной, прижавшись друг к другу и вздохнув с облегчением.       Они живы, и с ними все хорошо.       — Ну вот, теперь все будет в порядке, — вздохнул Донни, вытирая рукой лоб. — Эйприл, помоги мне перенести Лео в медицинский отсек. Но будь осторожна.       Эйприл переходит на противоположную сторону от Лео и медленно просовывает руки под ноги черепахи. Донни копирует ее, просовывая руки под пластрон брата.       — На счет три, — говорит Донни. — Раз, два…       — Онни? — бормочет голос.       Донни замирает, смотря на Эйприл, которая качает головой, говоря: «Это была не я!». Он тут же смотрит вниз и обнаруживает, что глаза Лео открыты. Он проснулся, но надолго ли? задается вопросом гений.       — Нардо? Эй, эй, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Донни. — Что-нибудь болит?       — Не-а, просто устал, — отвечает Лео, зевая.       Донни вздыхает с облегчением, по крайней мере, обезболивающее, которое он добавил в смолу, работает. Эйприл убирает руки из-под ног Лео и кладет ладонь на его лодыжку. Она улыбается братьям и похлопывает Лео по лодыжке.       — Ты будешь рад узнать, что смола, которую использовал Ди, не получилась фиолетовой, поэтому на твоем панцире нет фиолетового пятна, — хмыкает Эйприл.       — Уф, слава всемогущему Верховному Пицце, — простонал Леон.       — Лео, нам нужно тебя переместить, ты не можешь вечно лежать на полу, — говорит Донни, прерывая болтовню пары. — Я не хочу, чтобы в твою рану попала инфекция.       — Не хочу двигаться, — бормочет красноухая черепаха. Он еще глубже зарывается лицом в сложенные руки. — Мне и здесь удобно.       — Эй, как Лео? — окликает Майки.       Донни и Эйприл поднимают глаза и видят Анджело с Рафом и Сплинтера рядом. Лидер все еще немного ошеломлен и уставший, но он выглядит намного лучше, чем раньше. Слегка опираясь на Сплинтера, они идут дальше в гостиную. Щелкающая черепаха устраивается поудобнее, опускаясь на пол рядом с ними и прижимая свой шипастый панцирь к спинке кресла отца.       — Мы пытаемся убедить Лео дать нам перенести его, но он ведет себя, как огромная заноза в моей заднице, — огрызается Донни.       — Язык, — ругает Сплинтер.       — Хех, ты меня любишь, — дразнится Лео, высунув язык.       Донни закатывает глаза и поднимается на ноги, бормоча: «Почему я вообще беспокоюсь?». Он расправляет руки над плечами и ворчит, когда что-то трещит. Он потирает затылок и похлопывает Рафа по плечу.       — Можно сделать крепость из подушек и одеял, чтобы Лео не приходилось двигаться, — предлагает Эйприл. — А потом положим его на несколько из них, и готово!       Лицо Майки загорается при упоминании слова «крепость из подушек», и он быстро выбегает из комнаты с криком: «Вы уговорили меня! »       — Наверное, кто-то должен присмотреть за ним, чтобы он не поранился, — вздыхает Эйприл. Когда никто из братьев не пытается сдвинуться с места, она качает головой. — Ладно, думаю, этот кто-то — я. Она поднимается на ноги и направляется в ту сторону, откуда только что ушел Майки.       — Я собираюсь найти Драксума, пока он не залез в мою комнату, — предупреждает Сплинтер. Он наклоняется, чтобы коснуться лапой щеки Лео. Красноухая черепаха наклоняется и подмигивает отцу. Сплинтер нежно проводит по участку тела и уходит.       — Как твоя голова, здоровяк? — спрашивает Лео, как только Сплинтер выходит из комнаты. — Шреддер швырял тебя, как тряпичную куклу.       — Болит, — говорит Раф, пожимая плечами. Он морщится и спрашивает то же самое. — А ты?       — Устал.       — Ну, как только Майкл и Эйприл вернутся, мы все подготовим и устроим вас, двух безрассудных шутов, поудобнее, — говорит Донни. — Вернусь через секунду. Только попробуйте куда-нибудь сдвинуться.       Черепаха с фиолетовой маской хватает с пола одати Лео, свой тех-бо и выходит из комнаты, направляясь в свою лабораторию. Когда он входит, первое, что он делает это кладет оружие на верстак. Донни, стоя мгновение, проводит пальцем по рукояти оружия брата и закрывает глаза.       — Шевелись, идиот! Он раздавит тебя! Уходи! Уходи!       — Лучше меня, чем тебя.       Донни заметно вздрагивает.       — Зачем? Зачем ты это сделал, Лео? Ты. Ты мог умереть, идиот!       — Пришлось.       — Но почему?       — Потому что так поступают старшие братья.       Донни отгоняет прочь воспоминания и быстро покидает свое святое место. Направляясь обратно, он застает Эйприл и Майки, вносящих последние штрихи в их гигантский форт. Раф уже перебрался в кресло Сплинтера, а Лео лежит перед ним под грудой подушек. Донни вскидывает бровь.       — Подождите, как вы, ребята… — не договорил он.       — Не волнуйся, Донни, Лео ни разу не пошевелился! — говорит Майки. Он добавляет еще одну подушку в их растущий форт и накидывает одеяло на плечи Рафа. Младший укладывается рядом по левый бок старшего, а Эйприл сворачивается калачиком у его правой стороны. — Мы были очень осторожны. Теперь идем!       Донни вздыхает и присоединяется к ним, садясь, скрестив ноги, на несколько подушек перед Лео. Он снимает свой боевой панцирь. Громоздкая металлическая защита соскальзывает с его плеч и благополучно приземляется в кучу подушек. Он зевает, потирая глаза. Майки зевает вслед за ним, и он ближе прижимается к Рафу. Эйприл прислоняет голову к пластрону лидера, улыбаясь ему и закрывая глаза.       Вскоре Раф, Майки и Эйприл заснули, но только Донни не спит. Он не может заснуть. По крайней мере, пока. Тем более, что несносный храп Рафа не дает ему даже глаз сомкнуть. Он смотрит на раненного брата, который спит, судя по тому, как вздымается и опадает его грудь, а глаза расслабленно прикрыты. Он переводит взгляд на уже полностью высохшую смолу и пятно, покрывающее панцирь брата.       — Ты можешь перестать пялиться, — бормочет Лео.       Донни прочищает горло.       — Я думал, ты спишь, — шепчет он. Лео фыркает.       — Бессонница, помнишь?       — Ах.       Комната снова наполняется тишиной.       — Я не сержусь, и ты знаешь.       — Хм?       Лео открывает глаза и проводит большим пальцем по плечу.       — Ты не виноват, — говорит красноухая черепаха. Он опускает руку. — Я бы когда-нибудь сделал это.       — Но я все еще не понимаю, почему, — говорит Донни. Он подтягивает одно из своих коленей к пластрону и опускает на него подбородок.       — Я уже сказал тебе, почему. Так поступают старшие братья, Ди.       — Лео… Ты, — Донни останавливает себя и колеблется, качая головой. Он уже чувствует, как слезы наворачиваются на уголках его глаз. Гений фыркает и поспешно вытирает мокроту́. Он нахмуривает брови, и его тон переходит от обиды к гневу. — Неужели ты не понимаешь? Шреддер раздавил бы тебя. Ты мог погибнуть.       — Ты бы никогда не допустил этого, — спокойно говорит Лео.       — Какого черта ты такой спокойный? Его брат отвечает пожатием плеч.       — Не знаю. Просто я такой, а возможно это из-за обезболивающих, которые я принял ранее.       — Ты принял обезболивающее? — мутнеет Донни. — Я не давал тебе ничего, кто дал тебе обезболивающие или подожди, когда… Как ты принял обезболивающие?       — Когда ребята строили форт, а Раф дремал, — объясняет Лео. — У меня всегда есть немного в сумке на поясе на крайний случай. О, еще ты должен мне новые ремни.       Донни смотрит на Лео и качает головой. Он не уверен, хочет ли он дать ему пощечину, задушить, накричать на него или любую комбинацию из этих трех вариантов. Он вздыхает, щипая себя за переносицу и чувствуя, как развивается мигрень.       — По крайней мере, мы будем похожи, — говорит Лео, выводя Донни из задумчивости.       — Похожи? — удивляется Донни, вскидывая бровь. Какого черта он… Лицо опускается, и осознание накрывает его. Ох.       Молча, рука Донни поднимается, касаясь исчезающих шрамов на его собственном панцире. Он вспоминает, как избегал любых зеркальных поверхностей в течение нескольких недель после их встречи со Шреддером. Его пальцы касаются краев, и он снова смотрит на Лео, выражение лица которого сменилось с самодовольного на мягкое. Он ложится на свой пластрон, его лицо оказывается прямо напротив лица брата. Красноухая черепаха протягивает руку, и Донни берет ее в свою. Он переплетает их пальцы вместе, как они делали, когда были маленькими, и улыбается.       — Спасибо, Лео, — пробормотал он. — Я рад, что ты в порядке.       — Не за что, Ди, — отвечает Лео. Его губы кривятся в самодовольной ухмылке. — Я знал, что ты меня любишь.       — Не порти момент, Лео.       — Скажи это, ты — яйцеголовый ботаник.       — Не заставляй меня говорить это.       — Ну скажи! Я не оставлю тебя в покое, пока не услышу это от тебя!       — Ну ладно. Я люблю тебя.       — Хех, принято. Я тоже тебя люблю, Ди.       — Спокойной ночи, Нардо.       Лео первым закрывает глаза, и Донни вскоре следует его примеру. Глубоко выдыхая он прижимается ближе к брату, зацепляя одну из своих лодыжек за лодыжку Леона, и зевает. Он сонно моргает, глядя на окружающую его семью, и наконец позволяет сну поглотить его.