Трудовые будни личного ассистента

Чуточку отойдя от шока, я быстро оглянулась и поняла, что свидетелем этого милого момента оказался только Андрей. Поблизости никого не было, а Антон, к счастью, вовремя уткнулся в свой телефон. Андрей же как-то удивлённо, но в то же время приятно улыбнулся и сказал: — У вас такие тёплые отношения... Это здорово, — судя по всему, Картавцев списал этот поцелуй со стороны Юры на дружеский жест. А может, и нет... Учитывая то, как он хитро улыбается, в его голове определенно крутятся самые разнообразные мысли. Коротко отмахнувшись от Антона, который попытался в подробностях рассказать о том, как мы раздобыли микрофон и провели этот день, Шатунов сел рядом с другом и таким образом оказался прямо напротив меня. Еще раз с нежной и легкой улыбкой скользнул по мне взглядом, а после влился в энергичный диалог с Андреем, возобновив, как я поняла, утреннюю беседу по телефону. Я же сидела на своем месте подобно растаявшему мороженому, все еще пребывая под огромным впечатлением после этого сладкого, просто воздушного поцелуя в щечку. Сердце моё растворялось в невероятном томлении, словно зефир в свежеприготовленном какао. Оставалось только подпереть подбородок руками и откровенно любоваться этим сногсшибательным человеком. Чувствуя эту глупую, пьянящую радость, пыталась приступить к своему ужину, но все никак не могла сосредоточиться на еде. Каждый раз, когда я поднимала голову, чтобы посмотреть на Юру, натыкалась на его ответный взор, состоящий из мерцающих искорок еле сдерживаемого ожидания. Ожидания чего? Нет, тут явно не до ужина... Покончив с едой, так и не съев даже половины блюда, уже привычно удивляюсь тому, как же мало я ем в последнее время. Понятное дело, что в период гастролей и работы иногда некогда и йогуртом перекусить, но все же. Видимо, меня вполне насыщают мои переживания об этих странных, очень волнующих и стремительно развивающихся чувствах к Юре. Плюс еще кофе, который я начала поглощать благодаря своему начальнику едва ли не литрами за день. Взяла пример, так сказать. Попав в водоворот перекрёстных, взаимных шуточек Андрея с Юрой, в течение всего вечера наслаждаюсь обаянием того, с кем проснулась утром будучи самой счастливой на свете. И вот сейчас опять чувствую себя человеком, с блаженством греющимся на солнышке. Антон, как ни странно, тоже попадает под волну харизмы Шатунова и сидит зачарованный, внимая каждому его слову. Будто ученик, пытающийся взять как можно больше от своего учителя. Должно быть, у Аркадия Владимировича многому не научишься, пока бегаешь выполнять его мелкие указания. Просто удивительно, как же получается у Юры так мимолётно и легко сразу всех обаять. Сам того не замечая, он притягивает к себе людей. Легко можно сравнить подобную магию только с подсолнухом, который поворачивается вслед за солнцем, чтобы расти под его яркими лучами. Поэтому ничего нет удивительного в том, что даже на этого парня подействовало обаяние нашего с ним общего босса. Сидя рядом с Юрой, но не имея возможности дотронуться до него, как последняя эгоистка хочу хотя бы снова понежиться в ласковом тепле его глаз. Только вот во второй половине ужина замечаю вдруг, что он как будто избегает на меня смотреть. С удовольствием улыбается всем вокруг: официантам, Андрею и даже Антону успел подарить одобряющий взгляд, когда тот вставил два своих робких комментария в разговор музыкантов. Меня же будто за столом и не существовало, отчего я всерьез стала недоумевать. Даже когда Картавцев напрямую обратился ко мне с вопросом, Юра все равно заинтересованно смотрел на Андрея. Не на меня. И это оказывается более обидным для меня, чем следовало бы. Что вообще произошло, с чего возникли такие резкие перемены? Если сравнить его поведение с первой частью вечера, то это будто два разных человека именно в отношении меня. Растеряв все свое настроение, я решила оставить их в чисто мужской компании и вернуться в гостиницу, сославшись на головную боль и на то, что еще нужно успеть собрать вещи в дорогу. И на этот раз я все-таки удосужилась того, чтобы Юрий на меня взглянул. Он поинтересовался, нужно ли мне вызвать такси, но я, ведомая дурацкой обидой, отказалась. Попрощалась с Андреем и поспешила покинуть ресторан. Вдогонку только услышала от Шатунова обещание заглянуть ко мне перед общим сбором. Никак не отреагировала, ускоряя шаг. Хорошо хоть Антон не увязался за мной опять, иначе я бы точно сорвала на нем свои эмоции, накопившиеся за весь день. Подъезжая на такси, которое самостоятельно словила на улице, обратно к гостинице, с разочарованием замечаю Кудряшова на ступеньках перед главным входом. Привычно и крайне деловито он с кем-то ведет диалог по телефону, расхаживая из стороны в сторону. Вот же блин, его мне еще не хватало... Расплатившись с водителем и выбравшись из машины, направляюсь ему навстречу. Завидев меня, мужчина резко заканчивает свой разговор и убирает телефон в карман куртки. Ухмыляется, как голодный крокодил, и ждёт, когда я к нему подойду. Меня же его странная улыбка нехило напрягает. — Ну что, Кузнецова, объявляю тебе благодарность за вовремя доставленный микрофон. Как сама? Хорошо провела сегодня день? Выглядишь грустной, — и не дожидаясь моего ответа, продолжает еще более довольным тоном: — Знаешь, очень понимаю, что тебе хочется быть бриллиантиком в мармеладе, как и многочисленным фанаткам Юрки, но разучи на всякий случай песню Глюкозы. Как бы не пришлось тебе скоро её напевать, утирая слезки разочарования. Откровенно расхохотавшись, он отходит и опять принимается кому-то звонить, насвистывая себе под нос. От того злобного Аркадия, который ломился ко мне в номер минувшей ночью, не осталось и следа. Он действительно выглядит слишком довольным. Промолчав, не видя смысла что-либо говорить, быстро захожу в здание гостиницы и поднимаюсь на свой этаж. В горле мгновенно образуется противный ком и появляется желание разреветься. На что намекал этот дурацкий Аркадий?! Что имел в виду? Еще и песню, понятную нам обоим, зачем-то упомянул, будто знает что-то такое, чего неизвестно мне... Пока стою в лифте, в голове сам собой начинает играть припев этой самой песни. Ах, Юра, Юра, Юра, я такая дура, что в тебя влюбилась... Горько усмехнувшись, утираю выступившие на глазах соленые капли и выхожу в коридор. Уже через пару минут запираю за собой дверь номера, оставаясь наконец-то один на один с собой и своими мыслями. Взглянув на время, понимаю, что в самом деле пора начинать паковать вещи. Постаравшись не думать ни о чем плохом, берусь за дело. Только вот не поддаваться негативным чувствам оказывается очень и очень сложно, особенно когда тебя изнутри распирают противоречия, сомнения и появившаяся из неоткуда неуверенность. В полнейшей растерянности и некотором смятении закрываю свой чемоданчик и застегиваю молнию. Головная боль за это время лишь усилилась, поэтому приходится принять таблетку. Может, хоть так удастся, наконец, утихомирить этот хор нетерпеливых мыслей. Успеваю только отставить стакан, как вдруг через секунду раздаётся стук в дверь. Уверенный стук, который я узнаю из тысячи. Взглянув на себя в зеркало и более-менее оставшись довольной собственным внешним видом, отваживаюсь встретить гостя. Однако оказываюсь совсем не готовой к тому, что он для меня приготовил. Стоило только выглянуть в коридор, как меня в тот же миг снес настоящий ураган в его лице. Шатунов перешагивает через порог, захлопывает дверь и крепко прижимает меня к стене. Впивается губами в мои и целует долгим, глубоким поцелуем, заставляя забыть абсолютно обо всем получше, чем любые лекарства. Я, мягко говоря, растеряна подобным проявлением чувств, особенно после мало приятного завершения ужина в ресторане, но даже и не думаю сопротивляться. Почти так же спонтанно, как и начал, прерывает поцелуй, обхватывает моё лицо ладонями, прислоняется своим лбом к моему и шепчет извиняющимся тоном: — Прости меня. Знаю, что ты обиделась, и мне невыносимо было смотреть на твои поджатые губки.... Черт! Я должен скрывать свои чувства к тебе. Пока что. Но как же это сложно, Маша... Устало и обреченно простонав, он крепче прижался ко мне своим телом, заставив покрыться мурашками с ног до головы. — Влюбился на старости лет, теперь мучаюсь. Маша, Маша, Маша... — на последнем упоминании моего имени голос его срывается на почти что хрип, а сам он зажмуривается на миг. Оглаживает мои щеки большими пальцами и с отчаянной, просто сжигающей страстью всматривается в мои глаза, будто стараясь запомнить их. Опускает одну руку и принимается невесомо очерчивать контур моих губ. — Я думал, у нас будет приятная, дружеская встреча, мы хорошо проведем время, но и тут притащился этот Антон. В раздражении скрипнув зубами, Юра прикрыл глаза, таким образом пытаясь вернуть себе контроль над эмоциями. Я же так и стояла неподвижно, будучи намертво прижатой к стене. Все мое тело, каждая его клеточка горела огнем от близости этого мужчины, но на этот раз все-таки не тороплюсь набрасываться на него в ответ. Просто наблюдаю и жду. — Не могу больше сдерживаться. Быть рядом с тобой каждый день и не иметь права коснуться, поцеловать в любой момент, когда захочется... Это невыносимо. Возникает пауза на несколько секунд, однако она вовсе не остужает пыл мужчины. Скорее наоборот, лишь распаляет его. И меня тоже. Приоткрыв в нетерпении рот, гляжу в его потемневшие и напоминающие бурный океан в период самого сильного шторма глаза. Ноги непроизвольно и предательски подкашиваются, но упасть мне не грозит благодаря надежной опоре в виде рук Шатунова. Слышу вновь шёпот, окатывающий меня очередным водопадом мурашек. — Хочу, чтобы ты была моей... Чтобы все об этом знали и не смели добиваться твоего внимания. Блаженство чистой воды мгновенно затопило меня и вылилось через край. Тяжело сглатываю, пораженная новым откровением из его уст, и Юра тут же целует меня более яростно, со страстью человека, любой ценой пытающегося остаться живым. У меня не остается никаких сомнений насчет того, что он собрался доказать мне делом всю силу своих слов. И сейчас уже никто из нас двоих не станет останавливать другого. Непроизвольно ахаю и вцепляюсь в мужские плечи ногтями, когда он неожиданно, огладив мое тело сверху вниз, стискивает мою попу. Но и там его ладони не задерживаются надолго, а перемещаются дальше, обжигая и согревая своим касанием. Пока сильные и нежные пальцы не забираются под ткань моей майки и не нащупывают застёжку бюстгальтера. Я распахиваю широко глаза и тут же встречаюсь с ним взглядами, снова и снова, не переставая сгорать в бешеном огне его желания. Запустив вторую руку в мои волосы, мягко сжимает их у корней и привлекает мое лицо вплотную к своему, заставляя лихорадочно провести языком по ноющим от жадных поцелуев губам. — К чёрту всё, — в конце концов с трудом выдыхает Юра ставшим невероятно низким голосом. И я понимаю, что этот момент для нас действительно настал.