***
— Молодой господин, поспешите, — хлопотал пожилой мужчина. — Ваш отец уже давно ждет Вас, — мужчина шел торопливым шагом, все время подгоняя. Слишком долго он искал мечтательного юношу среди цветов. — Я не могу идти так быстро, — жаловался Чимин. — Он все равно будет недоволен, так зачем спешить?! Такой чудесный день, — Чимин пролежал на поляне все утро, погружаясь в новый мир, придуманный автором книги в его руках. — Что Вы! Что Вы такое говорите, — перепугался мужчина. — А если кто услышит? Вам не поздоровится. Господин очень недоволен тем, что вы опять не явились на урок музицирования. — Как будто бывает иначе, — инфантильно ответил Чимин, но все же прибавил шаг. Он был так счастлив, нежась в лучах весеннего солнышка в компании месье Шекспира. Чимин не спал всю ночь, читая книгу о любви двух влюблённых сердец в Вероне. — Он ждет Вас, — мужчина остановился у дверей в кабинет отца Чимина. — Будьте учтивым, не открывайте рот лишний раз, — мужчина поправлял смявшуюся от лежания на траве рубашку, зачесывал растрепавшиеся непослушные волосы с лица, чтобы хоть как-то привести сына барона в надлежащий вид. — Ох, что за вид, — переживал мужчина. — Спасибо, — тепло улыбнулся юноша и отворил дверь в кабинет. — Папенька, — на лице Чимина виднелась едва заметная довольная ухмылка. — Я просил не называть меня так! — буркнул недовольно смотрящий статный мужчина, элегантно попивающий кофе на диване. — Прошу прощения, отец, — сказал Чимин, зная, что в следующий раз он опять так назовет отца. — Ты опять пропустил урок по игре на скрипке, я разочарован твоим пренебрежением, — голос отца звучал холодно и отстранённо, как и всегда. Чимин не видел смысла отвечать на замечания отца и вступать с ним в дискуссию. Заприметив любимый рояль у окна, Чимин направился к инструменту под звуки лекции о хорошем тоне и правилах поведения, которую он слышал уже миллион раз. — Мы выписали тебе лучших педагогов из Франции, а ты смеешь прогуливать уроки. Мне не передать словами, как мне было неудобно перед педагогом, — Чимин пропускал большую часть слов, наигрывая любимую мелодию. Пальцы плавно касались тонких черно-белых клавиш. — Чтобы это было в последний раз! — Конечно, отец, — согласился Чимин, погруженный в игру на фортепиано. — Это все для чего ты меня хотел видеть? — Отец дал добро на твое обручение, — сказал высокий мужчина, поднимаясь из-за стола. — Что?! — мелодия резко оборвалась. Сердце застучало в груди. «Неужели?!» — обрадовался юноша. Прошло уже семь лет с последней встречи. У них было всего одно лето, а после Чонгук уехал учиться заграницу. Чимин говорил себе, что он не пишет ему, потому что очень занят. Года шли, отговорки заканчивались, а писем так и не было. Тайком Чимин подслушал разговор отца и дяди Чонгука, который сообщил, что осенью его племянник возвращается из Европы. Тогда ему уже было шестнадцать лет, а Чонгуку восемнадцать. Чимин не мог спать и есть, он проводил дни напролет у окна в ожидании, когда же приедет Чон. Но встреча так и не состоялась. Страшная война захлестнула добрую половину континента, Чонгук вместе с армией короля ушел на войну. Долгих два года, урывками получая сообщения с фронта, Чимину только и оставалось гадать, жив ли он. В минуты отчаяния, когда разум твердил, что надежды нет, сердце говорило, что он жив и здоров, и молодой господин верил. И он дождался, дождался своего Чонгука. Когда Чимин возвращался в поместье, он видел, что во дворе стояли лошади. «Чонгук приехал за мной» — радовалось влюбленное сердце, вырывавшееся из груди. — Где он? — спросил Чимин у отца, который недоумевал, почему его сын так радостно воспринял эту новость. — О ком ты? — мужчина поставил небольшую чашечку на блюдце. — Вы сказали, что отец дал разрешение на мое обручение, значит Чонгук приехал? — Чимин развернулся полностью к отцу. — Дал, но это не Чонгук, — отец Чимина стоял около сына в сдержанной позе, полный стати и грации, сохраняя невозмутимость в любой ситуации. — Я еще не выбрал тебе партию. — Я не понимаю, он обещал, — голова Чимина опустилась ниже. Как такое могло произойти? — Послушай, — отец присел рядом с Чимином, — тебе надо выкинуть из головы эти мысли. Он Герцог, второй человек после короля. Как бы ты ни хотел, вы не сможете быть вместе. — Ну почему? — с болью в голосе произнес Чимин, хотя и сам прекрасно знал ответ. — Да потому, что не все люди могут быть вместе. Да, в каждом рассказе и любовном романе пара влюбляется после поцелуя, чтобы мы верили в это, чтобы была хоть какая-то надежда. В реальной жизни так не бывает, — с горечью говорил отец, как бы он ни хотел ранить своего сына, его мечты и иллюзии уже слишком затуманили разум. — Я в это не верю, — Чимин сжал крепче свой томик Шекспира. — Придется, такова жизнь. Кому-то всегда разбивают сердце, и это тяжело пережить. И порой люди пьют не потому, что хотят, а потому, что им больно! Но надо как-то жить дальше. — Нет! Я тебе не верю, ты просто не хочешь, чтобы мы были вместе! — сорвался на крик юноша, роняя слезы. Разум отчаянно сопротивлялся этой мысли. — На следующей неделе будет бал, на котором Герцог объявит о своей свадьбе, — отец встал с банкетки, поправляя причёску. — Мне жаль, — статный мужчина забрал книгу из рук Чимина, оставляя его наедине с реальностью.***
После возвращения с войны спокойные дни в столице тянулись невозможно долго. Людская суета, приёмы и пиры в честь победы короля ужасно утомляли Чонгука. Множество людей жаждало его внимания, казалось, что от них некуда деться. Конечно, ведь он вернулся с войны героем. — На сегодня все, Господин, — секретарь учтиво склонил голову, захлопывая папку с документами. — На поле боя было и то меньше народа, — Чонгук устало разминал затекшую шею. Он не создан для работы в совете короля. Все эти интриги, фальшь и лесть не по нему. Как бы он хотел сбежать от всего этого куда-нибудь в сельскую местность, где раскидываются бескрайние поля и по утрам поют птицы. — Боюсь, что Вас ждет еще одна битва. Ваш отец приходил несколько раз в течение дня по поводу предстоящего бала. — Его и целая армия не остановит, — усмехнулся Чон, — проси, — слуга поклонился и скрылся за массивными дверями. — Ну и денёк, — герцог скинул свой камзол, в нем он чувствовал себя, словно в клетке, но того требовал этикет. Ослабив туго затянутый галстук-платок на шее, он наконец покинул пределы рабочего стола. Чонгук размял затекшие ноги и спину. Все дела закончены и теперь можно было отдохнуть. Он взял хрустальный графин с вином и налил себе в бокал. — Это возмутительно! — в кабинет ворвался недовольный мужчина средних лет. — Твои лакеи не пустили меня к собственному сыну! — Они выполняли мое распоряжение, не гневайтесь, — спокойно ответил Чонгук, привыкший к такому поведению своего папы. — Я говорил, что у меня много важных дел. — Что может быть важнее бала и твоего супруга? — прекрасное лицо, которое практически не тронуло время, исказилось еще большим непониманием. — Меня не было почти два года, нужно решить все проблемы в герцогстве, — Чон отпивал вино, прикрывая глаза. Сказывалась усталость последних недель. — Выпьете? — Ты совсем не беспокоишься, а бал уже на следующей неделе, — папа Чонгука подошёл ближе и заботливо поправил ворот рубашки. — Зачем мне беспокоиться, если все приготовления в твоих заботливых руках, — Чонгук мягко улыбнулся, видя, как складочки на лбу отца от возмущения разгладились. — Подхалим! — фыркнул мужчина. — Что за воспитание! — мужчина отошёл, раскладывая что-то на столе. — Все приглашения разосланы, музыканты приедут из столицы, меню я составлял лично. Бал будет лучшим из тех, что видела наша страна, — довольно сказал мужчина. — Замечательно, что-то еще? — уставши, спросил Чонгук. — Я отобрал подходящие кандидатуры, — папа Чонгука указал на стол, где лежали портреты. По тяжелому вздоху сына Чонха понял, что разговор будет тяжелым. С невозмутимым видом мужчина начал говорить, — Ким Тэхен — сын Виконта. Восемнадцать лет, молодой человек утончённой красоты и кроткого характера. Интересуется модой и искусством. Любит животных, прекрасно владеет скрипкой и фортепиано. — Еще как интересуется. Виконт оплакивает свое состояние после того, как его сынок растранжирил все на украшения и шмотки, — сразу же отсек кандидата, даже не взглянув на портрет. Чонха предвидел такой исход и продолжил. — Мин Юнги — сын вдовствующего графа. Он на два года старше тебя, увлекается стихосложением и музыкой. Разводит породистых собак. Спокойный нрав. И очень красив, — улыбнулся мужчина, разглядывая масляный портрет. — Спокойный нрав, скорее, он затворник в своем доме. Не посещал ни один приём, сторонится людей, предпочитая быть одному. Забьется в угол моей библиотеки, и что мне с ним делать? — Чонгук продолжал потягивать вино, не утруждая себя и взглядом одарить портреты. — Ли Тэмин, маркиз. Общительный и жизнерадостный. Любит балы и театры. Играл с королевской труппой. Преподаватели отмечают его страсть и талант к танцам. — Страсть — это слабо сказано, он последний покидает бальные залы, причем не один, а в компании разных дворян. Очень общительный, хотя танцует он действительно восхитительно, — усмехнулся Чон, вспоминая свою молодость. — Чонгук! Прекрати! — начал злиться Чонха. — Ли Ёнбок — старший сын маркиза. Учился за границей, знает несколько языков. Обладает уникальным голосом и незаурядной внешностью, — мужчина поднял портрет, показывая его Чонгуку. — Ты знаешь, что он называет себя Феликс? У него есть друг детства, мы с ним служили вместе, — Чонгук нахмурил брови, вспоминая. — Хенджин, кажется, так вот их братские отношения очень близки. Настолько близки, что прислуга называет их Хенликсы. — Чон Чонгук! Прекрати этот фарс сию секунду, — вышел из себя Чонха. — Ты выберешь себе супруга из тех, кого я подбирал. Нравятся они тебе или нет. Это твой долг, — Мужчина, поправил причёску, выдохнул и собрался уходить. — По традиции бал начнется с танца, и пригласишь ты своего будущего супруга. Все они там будут, — мужчина покинул кабинет, высоко подняв голову. — Как было бы проще, родись я в семье крестьянина, — Чонгук вернулся за стол, разглядывая картины юношей, смотрящих на него с холстов.***
Большой бальный зал, помпезно украшенный дорогими убранствами. Ряды мраморных колонн и витиеватые узоры на потолке. В воздухе витает волнение и дорогой парфюм. Живая музыка прекрасно сочетается с шепотком, проносящимся по залу. Гости взбудоражены и оживленно обсуждают изысканность Герцога, который занимался организацией приёма. Чонха только и успевает улыбаться и получать комплименты, порхая от одного высокопоставленного гостя к другому. Но главная тема сегодняшнего вечера, конечно же, помолвка молодого Герцога, Чонгука. Он еще не появился на приёме, поэтому гости перешептываются, гадая, кто же станет его избранником. Избранником самого желанного и второго по влиянию человека в стране после короля. Кто же родился под счастливой звездой и получит благословение самого короля на этот брак? Каждый юноша втайне мечтает быть приглашённым на танец, ведь наутро он проснётся обрученным с Чон Чонгуком. Да, каждый юноша в этом зале надел самый лучший наряд и мечтает о приглашении на танец, все, кроме одного. — Чимин, улыбайся! — щебечет вальяжно плывущий по залу папа Чимина. — Сегодня тут собрался весь свет. Виконт тоже тут, я думаю, вы с ним будете идеальной парой. — Мне все равно, — бесцветно ответил Чимин, которого насильно привезли сюда. Он даже не заботился о том, как он выглядит, что надевает. Слуги вытащили его из постели, где он провел последние дни, одели его, причесали и затолкнули в карету. — Тебе может и все равно, а мне нет. Так что улыбайся, — улыбка на лице мужчины скорее походила на оскал: он пытался улыбаться и говорить сквозь зубы, чтобы окружающие не обратили внимание. — Как скажешь, папенька! — Чимин фальшиво улыбнулся, учтиво поклонился, даже слишком учтиво, и удалился подальше от толпы. От запаха пудры и французского парфюма становилось тяжело дышать. Люди выстроились полукругом, их взгляды были обращены на главную дверь, через которую должен был появиться Герцог. Все родители пытались протолкнуть свое чадо поближе, хотя многие понимали, что выбор уже сделан, но надежда на случайный взгляд теплилась в уличных душах. Чимин же, не имея возможности покинуть зал, нашел самое неприметное место у окна, где его не заметят. — Прошу прощения, — прозвучал мужской голос, — могу я пригласить Вас на танец? — молодой человек склонил голову в знак почтения. — Простите, — ответил Чимин, не глядя, — мой первый танец уже обещан другому. — Понимаю, жаль, — мужчина раскланялся и удалился, оставляя Чимина томно смотреть из окна в надежде, что скоро все это закончится, и он сможет вернуться домой. Его покой будет недолгим, папенька настроен решительно. И в скором времени состоится свадьба. Ему было все равно за кого выходить замуж. Какая разница, если он все равно вряд ли будет испытывать хоть малейшую долю симпатии. Он отдал свое сердце безвозвратно беззаботному мальчишке в поле цветущих ромашек. Мысли об этом вгоняли Чимина в уныние. Юноша настолько погрузился в свои раздумья, что не заметил вновь подошедшего к нему мужчину. — Разрешите пригласить вас на танец, — доброжелательно спросил мужчина. — Простите, мой первый танец обещан другому, — как на автомате отвечал Чимин, разглядывая капли, стекающие по стеклу. — Боюсь, что я буду настаивать, — не унимался он. — Я же сказал, — с раздражением выдохнул Чимин, поворачивая голову на говорящего. — Чонгук! — Чимин не верил своим глазам, как и все присутствующие на балу люди. Это был он. Точно он: эти голубые глаза с озорным огоньком он не мог не узнать. Чонгук был выше и старше. Он очень возмужал, лицо похудело, что придавало ему более суровый вид. — Так это «да»? — спросил Чонгук, протягивая раскрытую ладонь Чимину. Почти без колебаний Чимин вложил свою руку в ладонь Чонгука, позволяя вывести себя в центр зала под удивленный шёпот толпы. Чонгук протянул раскрытую ладонь к Чимину, приглашая на танец. Взгляд юноши упал на руку, волнение внутри Чимина нарастало. — Да, — ответил Чимин, делая шаг навстречу. Вся злость на Чонгука за годы молчания и неведения улетучилась, ей на смену пришел волнительный трепет и будоражащее непонимание. Музыканты начали играть мелодию венского вальса. Чон сделал уверенный шаг навстречу, заводя руку за спину. Ладонь накрыла поясницу, прижимая Чимина непозволительно близко. Рука Чимина вспорхнула в воздух, нерешительно ложась на плечо. — Почему так неуверенно?! — герцог переложил руку Чимина к основанию своей шеи. Чимин горел изнутри под пристальным взглядом. Унять биение сердца оказалось куда сложнее, чем он думал. — Я не понимаю,— Чимин робко попытался поднять глаза на Чонгука, но тут же пожалел об этом. Он столкнулся с разглядывающим взглядом сверху. — Что именно? — спокойным тоном произнёс Чон, увлекая Чимина за собой в танец. — Ты должен был пригласить на танец своего будущего супруга, — немного краснея и пряча глаза, спросил Чимин. — А я и пригласил, — мягко улыбнулся Чонгук, скользя пальцами по талии Чимина. — Разве ты не помнишь, что мы уже женаты? Клятва, кольца и поцелуй были. Неужто ты позабыл? — Ты несерьезен, Чонгук, — Чимина посетило ощущение дежавю. Когда-то давно у них уже был такой разговор. Как возмутительно со стороны Чонгука вести себя подобным образом. — Я был серьезен тогда, и серьезен сейчас, — максимально уверенно сказал Чон. Чимин ничего не ответил, и они молча продолжили танцевать. Отдать должное, несмотря на пропущенные занятия по танцам, Чонгук великолепно танцует. — Почему ты не писал? — решился спросить Чимин. — Отец не позволял, тогда я не мог ему возразить. — Хоть Чимин и не решался поднять глаз, но чувствовал требовательный взгляд сверху. — Я сделал все, чтобы мое положение изменилось. — Услышав эти слова, юноша выдохнул. Тяжкий груз упал с хрупких плеч. Чимин растворился в танце, даже не задумываясь о том, какое движение следует дальше. Он был полностью во власти Чонгука, который вел. — А как же король? — спросил Чимин, разглядывая Чонгука и шрам на щеке, которого раньше не было. — А что король? — Чимин не успел продолжить, как Чонгук закрутил его вокруг своей оси. — Что с ним? — с дерзкой улыбкой страж вновь прижал к себе Чимина. Они молчали еще некоторое время, наслаждаясь танцем. — Тебе нужно его разрешение на брак, — выпалил Чимин, от смущения и непривычности ситуации он не знал, куда деть взгляд, и чувствовал себя неуютно. Чимин неосознанно начал крутить длинные чёрные локоны волос, которые падали на шею. Он накручивал прядь волос на маленький пальчик, чтобы отвлечь свой разум от неловкости. — Это правда, — музыка не стихала, и они продолжали танцевать. Крепче сжимая талию Чимина, Чонгук позволил ему отклониться назад, прогибаясь в спине. Чимин еще никогда не чувствовал себя так в руках другого человека. Странное чувство, он не мог его описать. — Оно у меня есть, — шепнул Чонгук где-то в районе ключицы. Когда Чимин прогнулся, ткань его рубашки сдвинулась, открывая вид на соблазнительно тонкую шею. — Не может быть, — удивился Чимин, вернувшись в исходное положение. — Как ты его получил? Мы ведь не равны по положению — Когда ты спасаешь жизнь короля на войне, в ответ можно просить чего угодно: деньги, власть и даже разрешение на свадьбу, — Чонгук улавливал малейшие изменения в мимике, пытаясь понять, что творится в душе Чимина. — Его брат обещан дофину Франции, а дети еще слишком малы, чтобы мы могли заключить брак, выгодный ему. Так что, он не мог отказать мне. Музыка стихла, как и шокированная толпа. Они смотрели друг на друга, не обращая внимания на происходящее вокруг, как будто бы не было всех этих лет. Все происходило как в замедленной съёмке. Все было неважно. Они лишь смотрели в глаза друг другу, ничего не говоря. Они не слышали музыки и смеха людей, был слышен лишь стук двух влюбленных сердец и тяжёлое дыхание. — Ты не хочешь быть со мной? — очень серьезно спросил Чонгук, глядя в растерянные глаза напротив. — Х-хочу, — ответил Чимин на этот раз без колебаний. — Ты клянешься отныне быть моим? — спросил Чонгук, держа руки Чимина в своих. — Я уже давно поклялся быть только твоим, — нежно улыбался Чимин. — Отныне и до конца своих дней вы единое целое, — объявил голос священника. Картинка шумного бала сменилась на уютную церемонию венчания в небольшой церкви, украшенной полевыми цветами, теми самыми, в которых они провели лучшее лето в своей жизни. Все эти годы в разлуке растворились, как ночной кошмар, на смену которому пришла долгожданная реальность. Гости хлопали, поздравляя молодую пару. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то с завистью, и лишь редкие взгляды были наполнены радостью и добротой. Еще долго знать будет обсуждать произошедшее: каким образом сын простого барона стал супругом герцога Чон Чонгука. Все это неважно, важно лишь то, что происходит между ними. — Давай сбежим? — прошептал Чонгук на ушко Чимину, слишком интимно. — Сбежим с собственной свадьбы? — шокированно прошептал в ответ Чимин, приближаясь к мужу в танце. — Это ведь наша свадьба, мы можем делать все что угодно, — с коварной ухмылкой на лице сказал Чонгук. Продолжая играть роль примерного дворянина. — Твой отец сойдет с ума! Он готовил свадьбу три месяца! — Чимин пытался образумить Чонгука, как будто это было возможно. — Вот именно! — Чонгук притянул к себе Чимина, заключая в крепкие обьятия, — я ждал так долго, что не могу больше терпеть. Хочу поцеловать каждый сантиметр твоей кожи. — Чонгук томно прошептал Чимину в шею, вызывая табун мурашек. Гости не заметили, как молодые скрылись из виду, отвлекаясь на ручной работы торт лучших кондитеров в столице. Чонгук взял из стойла двух жеребцов, и помог своему возлюбленному сесть в седло, отмечая, как потрясающе соблазнительно выглядят ноги Чимина. — Чон Чонгук! Ты мне не сын больше, если посмеешь уехать! — Раздался откуда ни возьмись разгневанный голос отца Чонха. — Нам следует поспешить, — засмеялся Чонгук, натягивая поводья своего коня. — Следуй за мной. — Пара молодоженов ускакала в закат на ретивых жеребцах, оставляя позади весь высший свет столицы и разгневанных родителей. Поездка заняла около часа. На исходе долгого дня, Чонгук и Чимин прибыли в небольшой домик, расположенный посреди уединенной местности. — Чей это дом? — спросил Чимин, когда Чонгук помогал ему спешиться с коня. — Мой, — ответил Чонгук, — тебе нравится? — Очень, — Чонгук всегда хотел жить спокойной жизнью вдалеке от всех, поэтому его любимый дядя завещал свой охотничий домик именно ему. — Пойдем, нас уже ждут. — Чонгук повел Чимина в дом, переплетая пальцы с любимым супругом. — Ждут? — удивился Чимин. — Так ты все это спланировал! — Как я мог спланировать незапланированный побег с собственной свадьбы? — Слова Чонгука сильно рассмешили Чимина, он был так счастлив. Эмоции переполняли его маленькое тело. Прежде чем войти в дом, Чонгук подхватил Чимина на руки. — Вот так-то лучше! — Лишь перенеся Чимина через порог он поставил его на пол. — Тут очень уютно. — Робко сказал Чимин, осматриваясь. Дом был чистым и теплым, судя и по звукам в доме никого не было, только дрова в камине потрескивали. — Я распустил всю прислугу. — Чонгук повернул к себе лицом краснеющего Чимина. — Мы тут только одни. — Нежно взяв Чимина за руку, он утянул за собой в другую комнату вверх по лестнице. На втором этаже находилась хозяйская спальня с большой кроватью, но они прошли дальше, миновав ее. — Хочешь принять ванну? — Если можно, — Чимину было в новинку находиться так близко с кем-то наедине. Чонгук почти не выпускал его из объятий, он всегда старался коснуться Чимина, оставить невесомый поцелуй. — Я хочу раздеть тебя сам, — от возбужденного взгляда голубых глаз у Чимина перехватило дыхание. Он лишь согласно кивнул, оставаясь столбом стоять на месте. Чонгук не торопился, делая все медленно, не забывая проводить горячими ладонями по нежной коже стройных ног. — Ох, — сорвалось с губ Чимина, когда Чонгук провел чуть влажными губами по бедру, спуская штаны к щиколоткам. — Почему ты дрожишь? — спросил Чон, оставляя мокрый поцелуй на коленке. — Немного холодно, — Чимин стоял в одной лишь рубашке, прикрывая пах руками, которые теребили подол. — А мне вот жарко, от одного лишь твоего вида, — Чонгук поднялся с колен, проводя подушечками пальцев по задней поверхности бедра. — Чонгук, — смог выдохнуть лишь имя. — Можно? — спросил Чонгук, останавливая руки у подола рубашки. Чимин вновь согласно кивнул. Довольно улыбнувшись, Чонгук потянул тонкий материал вверх, оставляя Чимина совсем обнаженным. Почувствовал холодок всей кожей, юноша сжался, пытаясь прикрыться руками. — Не надо, — попросил Чонгук, перекладывая руки Чимина себе на живот. С нескрываемым желанием Чон зацепил зубами кожу на тонких ключицах. — Ох, — опять сорвалось с приоткрытых губ Чимина. Чонгук быстро стянул с себя рубашку через голову. — Прикоснись ко мне! — просил Чонгук. Собрав всю смелость в кулак, Чимин потянулся к рельефному животу и груди, нежно проводя самыми кончиками пальцев по гладкой коже. Он чувствовал выступающие кубики пресса, ребра и шрамы после войны. Чонгук лишь довольно улыбался, следя за изучающими движениями Чимина. — Больше не могу, — резким движением Чонгук притянул к себе за шею Чимина, наконец целуя желанные губы. Они целовались оголодало и страстно, не замечая, как стынет вода в ванной. Чонгук нашел в себе силы остановиться, когда его руки сжимали упругую задницу. — Я буду ждать тебя в спальне. — Оставив короткий поцелуй на плече, Чонгук покинул ванну. — Он сводит меня с ума, — прошептал сам себе Чонгук, хватаясь за голову. Рухнув спиной на кровать, Чон прикрыл глаза, пытаясь успокоить колотящееся в груди сердце. Как же он ждал момента, когда Чимин станет его. Все эти годы он упорно шел к своей цели, находясь в дали от него. Он мог лишь надеяться, что Чимин дождётся его. Погрузившись в воспоминания, через что ему пришлось пройти, он не заметил, как скрипнула дверь. Чимин вышел из ванны, закутанный в полотенце. Он ступал на носочках по деревянному полу. Забравшись на кровать, Чимин устроился на бедрах у Чонгука, подвигаясь к нему ближе. — Зачем ты укутался в полотенце? — усмехнулся Чонгук, приподнимаясь с кровати, чтобы оказаться на одном уровне с супругом. — Было неловко выходить голым, — Чимин смущенно отвел взгляд. — Снимешь его для меня? — попросил Чонгук, внимательно наблюдая за действиями Чимина. Несмотря на смущение, на дне любимых глаз он видел огонек желания и нетерпения. Довольно улыбнувшись, Чонгук вовлек Чимина в размашистый поцелуй, откидывая ненужное полотенце на пол. Чимин двигался все ближе, прижимаясь кожей к коже. Наслаждаясь страстным поцелуем, Чимин и не заметил, как начал опасно тереться о торчащий бугорок возбуждения на штанах Чонгука. Грубая ткань приятно натирала его вставший член, заставляя двигаться откровеннее. — Чимин, я хочу тебя, — прошептал в приоткрытые влажные губы Чонгук. — Я тоже, — запыхавшись ответил Чимин. — Хочу, чтобы ты потерся об меня, — Чонгук ласково касается его члена, проводя пальцами по всей длине, вызывая низкие стоны, и притягивает ближе к себе другой рукой. Головка упирается в грубую ткань штанов, создавая чуть болезненное, но чертовски приятное трение. — Чонгук, — стонет Чимин на ухо, продолжая толкаться в теплую ладонь. — Давай, малыш, — Чимин закрывает глаза от наслаждения, цепляясь за широкие плечи. Он продолжает ритмично толкаться вперед, постанывая от невозможного трения. Тем временем, Чонгук опускается с влажными поцелуями на скулы и шею, дразня Чимина. — Ты у меня такой отзывчивый, — довольно улыбается Чонгук, наблюдая, как Чимин улетает от новых ощущений. Юноша благодарно стонет на ухо Чонгуку, не в силах контролировать себя от умелых ласк. Они оба задыхаются друг от друга и долгожданной близости. Чонгук уверенно придерживает Чимина за талию, сжимая бока и иногда переходя на ягодицы. Чимин ускоряется, требуя большего, он чувствует, как предэякулят капает на чужие пальцы. Это смущает и возбуждает одновременно. — Не торопись, — Чонгук убирает руку от члена, получая недовольные стоны и пару движений пахом, требующих продолжения. — Чонгук, пожалуйста, еще, — хнычет Чимин, целуя властно Чонгука. — Тебе будет очень хорошо, обещаю, — крепче прижав к себе Чимина, Чон рывком меняет их местами, укладывая супруга на лопатки. Теперь, когда он нависает над дрожащим от желания телом, сдерживаться становится еще сложнее. — Не бойся, ладно? — говорит Чонгук, разводя стройные ноги, согнутые в коленях, в стороны. Он нежно, едва касаясь, поглаживает округлые ягодицы пальцами, ведет ниже, к плотным бедрам, подрагивающим от такой невесомой ласки, и вновь возвращается к заднице, не спеша приближаться к горячей расселине. Чимин извивается от коктейля смущения и возбуждения. Наслаждаясь жалобными стонами и всхлипами, Чонгук оставляет влажный длинный след языком. Чонгук останавливается возле тугого отверстия и, жарко выдыхая, начинает мокро кружить кончиком языка по маленькому колечку, расслабляя его. Покраснев до кончиков ушей, Чимин ужасно сжимается от действий Чонгука, когда к движениям языка добавляются скользящие движения руки на его члене. — Чонгук, там, очень странно, — выдавливает из себя Чимин, продолжая извиваться и подаваться вперед. — Просто расслабься, все хорошо. Вскоре Чимин расслабляется под ласками и поцелуями Чонгука. Он раздвигает большими пальцами края, мокро лижет их и уверенно толкается внутрь острым кончиком, проникающим сквозь гладкие стенки так легко и глубоко. — Ах, боже, — срывается с губ Чимина, пока язык вновь и вновь двигается внутри. В комнате становится душно, звуки все громче, движения языка глубже и настойчивее. Чонгук оставляет мокрые поцелуи на бедрах и ягодицах. Как и обещал, он целует каждый сантиметр кожи. На последок сочно чмокает губами нежное отверстие, лижет всю щель языком. Руки поднимаются выше по талии, нащупывая вставшие от возбуждения соски. Лишь пару мгновений грубых ласк, и с пухлых губ Чимина срываются новые стоны. — Чонгук! — от смущения Чими прикрывает рот рукой. — Я хочу тебя слышать! Ну же, малыш, убери ручку. — Чонгук протягивает руку Чимину, прекращая дарить ласки. Немного отдышавшись, Чимин все же протягивает руку Чонгуку, который располагает ее на своей голове. Чон уверенно берет сочащийся член в рот до самого основания, заставляя Чимина задыхаться от нежности и наслаждения. Юноша прогибается в спине, неосознанно сжимая волосы Чонгука в тугой кулак. Чимин стонет во все горло, подаваясь бедрами вперед, жаждя большего. Утонув с головой в наслаждении, он не замечает как в него проникают влажные скользкие пальцы, синхронизируясь с движениями головы. Теперь Чимин понимает, зачем Чонгук положил его руку к себе на голову. Сжимая крепче волосы Чонгука, как спасительную нить, Чимин готов отдать Чонгуку всего себя с головой без остатка. Лишь бы эта ночь никогда не кончалась. Кончая тугими струями в горло Чонгука, Чимин кончается как человек в этот момент. Воздуха катастрофически не хватает. — Я не могу дышать, — стонет Чимин, содрогаясь от оргазма. Усмехаясь, Чонгук нежно целует его в головку чувствительного члена и сползает с кровати. Направившись к окну, Чон распахивает ставни, впуская свежий ночной воздух. — Так лучше? — спрашивает Чон, наслаждаясь потрясающей картиной, ослабевшего и такого соблазнительного Чимина, жадно вдыхающего воздух. Чимин лишь может согласно кивнуть в ответ. Как можно выглядеть так мило и чертовски горячо одновременно. Скинув с себя штаны на пол, Чонгук наконец освобождает от тугой ткани свой изнывающий член. Чон не спешит, он тянется за нежным и долгим поцелуем к разнежившемуся Чимину. — Я хочу тебя, — говорит теперь уже Чимин, разводя ноги в сторону в приглашающем жесте. Чонгук удобно устраивается между стройных ног, пачкая ладонь в масле. Чимин слегка прогибается в пояснице, когда Чонгук толкается пальцами на пробу. Распределив смазку по заднице Чимина, он размазывает остатки по своему члену и пристраивает головку ко входу. — Скажи, если будет больно, я остановлюсь, — Чимин ничего не говорит, лишь дрожит от нетерпения. Плавным толчком Чонгук входит на треть и останавливается, — чувствуя впивающиеся ногти на плече, — тише, — утешает его Чонгук, отвлекая долгими поцелуями. Он позволяет Чимину целовать его столько, сколько ему будет нужно. Чонгук терпит, чтобы не сорваться и не вытрахать душу из своего супруга, который даже не замечает, как начинает сам двигаться на члене непозволительно медленно. Это адская мука для Чонгука. — Чимин, как же туго, я сойду с ума, — сдается Чонгук, — можно я начну двигаться? — умоляет на последнем издыхании Чон. Получив согласие, Чонгук наконец начинает двигаться размашисто и глубоко, наслаждаясь каждым толчком. От легкой боли, остро граничащей с умопомрачительным удовольствием, Чимин закатывает глаза. Спустя время они находят общий ритм, Чонгук попадает головкой по простате, а Чимин подмахивает ему бедрами, взрываясь стонами вновь и вновь. Они оба кончают очень быстро, не в силах сдерживаться. Довольные, обессиленные они засыпают лишь к утру в объятиях друг друга. Чимин просыпается после полудня в постели совсем один. Вся комната уставлена полевыми цветами, как тогда, в детстве. Юноша не может поверить своим глазам, ему все это не приснилось. Чонгук появляется в дверях, наблюдая за проснувшимся супругом с лохматыми волосами и розовыми ото сна щеками. Он самый красивый, Чонгук понял это еще в их первую встречу. — У меня для тебя кое-что есть, — говорит Чонгук, усаживаясь на кровать. — Что же это? — довольно улыбается Чимин. — Просто открой, — Чонгук протягивает ему небольшую коробочку. Чимин нетерпеливо открывает коробочку, на дне которой лежит небольшое колечко, но оно вовсе не из золота и не усеяно бриллиантами, но оно ценнее всего на свете, ведь сплетено Чонгуком из стебельков цветов. — Я люблю тебя!