Проект "Зодиак"

==> - Можно, я присоединюсь?       Игнорирую просьбу, так как, согласитесь, разговор-разговором, а жиртрест всё-таки догонит, и придётся перепроходить всё заново. Без сучка без задоринки спасши героя от маньяка путём пролезания в сомнительную трубу, ведущую неизвестно куда, наконец-то потягиваюсь, разминая затекшие конечности, сохраняю игру и, вспомнив о таинственном голосе, медленно оглядываюсь.       По-моему, никого. Неужели показалось? Да нет… Голос же был довольно чёткий. Наверное, стоило отвлечься от игры и, соблюдая правила приличия, предложить гостю джойстик, но тот, к сожалению, ушёл.       Что ж, его вина. Так, ставни уже закрыты, дверь заперта. Можно отправляться спать, только завтра непременно надо поменять лампочки и разузнать, что не так с электричеством. Но это только завтра, которое… уже наступило. Чёрт, пора прекращать засиживаться за играми.       На ощупь бреду вверх по лестнице, нахожу дверь спальни. В комнате раздаётся звук разбившегося окна.       Распахиваю дверь, врываясь, и вижу стоящий напротив тёмный силуэт, освещаемый лишь светом молнии. Гром только подогревает ощущения, ливень и ветер пробиваются через дыру в окне в комнату, будто бы игнорируя то нечто, что неподвижно стояло и смотрело мне в глаза. Лохматое, мокрое, мрачное, словно вылезшее из преисподней, неживое, мистически-прекрасное… Я долго не мог пошевелиться, не смея отвести глаз от этого существа, пока оно не начало наступать, будто паря над полом, угрожающе медленно, а потом почти мгновенно оказавшись около меня, лицом к лицу. Бешеные зрачки смотрели впритык на мои, по ощущениям пульсирующих от удивления, ограничивая видимое пространство до жёлтых белков своих страшных глаз.       Огромным взрывом цвета, от красного до фиолетового, пятнами окрасили всё вокруг, переливаясь и перебегая с одного места на другое. Пространство мерцало, кружа в сумасшедшем вихре дьявольского вальса…       Медленно оседая на пол и поддаваясь навстречу привычной темноте, в последний раз оглядываю твёрдо стоящую на прежнем месте фигуру, в последний раз смотрю ей прямо в глаза, неотрывно следящими за мной.       Просыпаюсь от щебетания назойливых птиц за окном. Угораздило же в который раз очнуться на полу.       Отряхиваясь и потягиваясь, зеваю и, почёсываясь, иду на кухню. Вдруг там остались ещё пончики? Не дойдя до холодильника, останавливаюсь напротив двери. Странно, вроде бы я весь первый этаж расчистил, но не помню, чтобы тут что-то было. На поворачивание ручки дверь не поддалась, поэтому, внутренне всё взвесив и решив, стучу по деревянной поверхности. Не такая уж и плотная, отлично.       Кряхтя и чертыхаясь, притаскиваю микроволновку и, соотнеся массы и центр тяжести и раскачивая бытовую электронику в кольце рук, кидаю её прямо в дверь. Та, словно недовольно вскрикнув, пробитая и униженная, открылась. Открывшееся тёмное пространство встретило меня гробовой тишиной. Неуверенно, озираясь и крепко держась за перила, спускаюсь в пасть неизведанного, ведомый навязчивым и не дающим покоя любопытством. Тоненький голосок разума, просыпающийся не так уж часто, как хотелось бы, призывал остановиться и повернуть назад, но упрямство уверенно не сдавало позиции.       Я спускался довольно долго, что могло свидетельствовать о немаленькой глубине, но чем ближе была цель, тем резче чувствовался ужаснейший смердящий запах чего-то дохлого, с успехом разлагающегося. Даже думать не хотелось об этом, а зажимание носа не помогло: через рот смрад вызывал сильнейшие рвотные порывы.       Глаза неумолимо слезились, мозг затуманивался, но маленькая, быстро пробежавшая идейка, вдохнула в меня жизнь. С воодушевлением сняв футболку, пропахшую запахом моего тела, завязываю её вокруг головы, наслаждаясь своим запахом. Лучше уж перебивать им, родным, чем вкушать всю прелесть тлена.       Тем более, если там что-то отвратительное, то надо непременно это устранить. Не жить же, зная, что под тобой лежит какое-то зловонное нечто.       Чуть ли не падаю, когда вместо привычной ступеньки нога натыкается на поверхность пола. Наконец-то добрался. Забывшись, чуть было не ослабил хватку и не пустил зловоние в свои трепетные ноздри. Скажете, глупое сравнение? Нет, совершенно не глупое. Глупым может быть что угодно: поступок, цвет, угол комода, соседский попугай, жизнь, смерть - но точно не мои душещипательные сравнения. Нет, сэр, только не они…       Ступая по колющей глаз темноте, забивал голову странными мыслями, лишь бы отвлечься от непонятного щемящего и неприятно щекочущего чувства. Под ногами стало неприятно хлюпать: отлично, чувствую, дом я уже давно покинул и двигаюсь по направлению какого-нибудь отсека канализации. Не хватало ещё наступать на мокрых крыс и… пауков…       Паук. Опять он тут, чтобы меня съесть. Воинственно замахиваюсь тапком, чтобы искоренить нечисть с земли-матушки, как вдруг меня останавливает чьи-то нежная рука. Родной, приятный сердцу аромат… - Милый, зачем ты это делаешь? Поднимаю свои большие и наивные детские глаза на неё, богиню, от которой исходил свет, поэтому я не видел её лица. - Ну, он плохой… Она смеётся, хотя, вроде бы, я ничего смешного не сказал, а просто ответил… - Ты не думал, что это мама-паук? Может, она бежит к своим деткам, а ты её собираешься убить. Детки будут плакать. - Ну, тогда… Ладно, пусть ползёт, - провожаю потенциальную мать семейства взглядом. - Ты зря так хорошо о них думаешь: эти дамочки съедают своих мужей. - В кого это ты у нас такой умный, - ангел берёт меня на руки и куда-то несёт, крепко прижимая к мягкой и тёплой груди, в которой билось горячее и живое сердце. - Я сделала черничный пирог. Твой любимый. - Ура!!! Спасибо, &((*$%#^%$&*^%!#........       Голову пронзает резкая боль. Чёрт, только не здесь и не сейчас. Маленький шаг - и я стукаюсь головой о сырую кирпичную стенку. Пригнувшись и ощупав препятствие, нахожу там лаз и, ведомый позывами пятой точки, обожающей приключения, спешу навстречу неизведанному. Встретив по пути парочку крыс, по запаху дохлых и не очень, наконец-то вылезаю, с наслаждением выпрямившись в полный рост. Осторожно и не спеша оглядываюсь, благо здесь было гораздо освещённее. Свет, кажется, исходит из другого помещения, отрезанного огромной, тёмной и грязной занавеской.       Зачарованный, захожу туда и вижу: свет луны (хотя, вроде бы, было утро), падающий через решётчатый люк наверху, освещал просторную комнату, посреди которой стоял широкий стол, а на нём лежала прекрасная дева.       Тлен и разложение ничуть не испортили её красоты, напротив, предав ей загробное, нереальное очарование. Кое-где обглоданная червями и мясными мухами кожа, будто бумага, безжизненно торчала на её некогда при жизни румяных щеках. Кость руки лежала поверх другой, более целой, на груди, которая, стоит лишь представить, могла бы подниматься и опускаться, насыщая организм кислородом и выдыхая углекислый газ. Глазницы, в которых, по-моему, уже не было глаз, осели, выглядя, как сине-фиолетовые ямки. Интересно, а какой цвет глаз был у этой прекрасной девы раньше? Карий, зелёный, голубой? Безмолвный, я стоял и смотрел, не смея поправить майку, которая сползла, открыв доступ запаху смерти. Но было не до этого. Весь организм, каждая моя клеточка была под чьим-то неведомым контролем. Ведомый необъяснимым порывом, я подошёл ближе к деве, заметив, что лапы смерти не посмели до конца осквернить лепестки её мертвенно-алых губ. Пусть они не такие яркие, как раньше, но всё так же прекрасны…       Проникнувшись непонятной горечью и тоской, склоняюсь над «спящей» и легко целую, не смея своим грязным ртом делать с ней что-либо более непристойное. Отстранившись, замечаю, что мою щёку что-то щекочет, ловлю это рукой. Крохотная слезинка серебрилась на ладони, перед тем, как раствориться в кожном покрове, напоследок сверкнув, прощаясь.       Слёзы? Когда в последний раз со мной такое было? Пусть это всего лишь слеза, но… Почему?       В памяти всплывает что-то до боли знакомое, мутное, едва различимое, лишь силуэт… Он слишком далеко, застрял в глубине моей головы, старающийся вырваться наружу, но упорно сталкиваемый назад. Фигура тянется ко мне, отдаляясь и отдаляясь, пока не исчезла в тумане памяти совсем; пока я не ощутил холодок, стадом мурашек пробежавшийся по спине: сзади кто-то стоял.       Резко обернувшись, встречаю те же самые глаза… Те же самые рога, кожу, всё это существо. В свете луны, если отбросить странные детали, оно было похоже на ту деву, что лежала бездыханной. Парящая в воздухе, она ничуть не утратила своей земной красы, лишь обзавелась чудными дополнениями. - Здравствуй, - я первым прервал затянувшуюся паузу. Если бы не был уверен, что она настоящая, то просто бы ушёл, назвав всё это очередным всплеском воображения, но нет, на этот раз всё не так… - Ты… меня видишь? - её голос, похожий на шуршание травы, с которой обычно любит играться летний ветер; был для меня дивной музыкой, что потоком лилась в мои уши. - Да. Кто ты? - Это не имеет значения. Уходи, - серокожая проплыла в сторону своего тела, грустно склонившись над ним. - Почему вы… ты здесь, под моим домом? Она перевела взгляд своих прозрачных глаз, наполненных тоской и толикой необъяснимого сожаления, на меня, будто пытаясь прочитать насквозь. Было ощущение, что это ей прекрасно удаётся. Чувство, как будто во мне долго и тщательно рылись, неприятно пробивало мурашками всё тело. После долгой паузы я вновь услышал дивный голос: - Я не помню, как тут очутилась. Очнувшись, увидела своё тело. Вот в таком состоянии. Всё, что я помню: странные истории, которые не дают мне покоя, поэтому… Поэтому, обнаружив, что кто-то тут обосновался, я подумала, что наконец-то получу ответы. Это несколько эгоистично, прости… - Знаешь, - я усмехнулся, подходя к ней ближе, - довести человека до обморочного состояния, причём несколько раз - странный способ познакомиться. Я Сэм Донатан… кажется… Я, как и ты, страдаю некими провалами в памяти. Но имя у меня было довольно странное - это точно. - Саммэнус? - Вроде… эй, не надо меня так называть. По-моему, отвратительно. - А мне нравится, - готов поклясться, я разглядел подобие лёгкой улыбки, как девушка тотчас вздрогнула, как живая, и заторопилась. - Тебе пора. Пойдём, я выведу тебя отсюда.       Дорога обратно заняла в разы меньше времени. Поднимаясь вверх по лестнице, я слышал пение птиц, которое доносилось даже до сюда. Но… там же была лунная ночь… Оглянувшись, около самого выхода, уже не замечаю слабо светившийся силуэт, пропавший, будто бы её никогда и не было.       Но я-то точно знаю, что ты есть. Надеюсь, скоро увидимся. Впервые за время пребывания в этом доме улыбаюсь, уверенно поворачивая дверную ручку, и выхожу в мир, что стал сегодня для меня чуть светлее… <==