So you wanna play with magic?
О том, что Ванда Максимофф взяла под контроль целый город, Стивен узнал одним из первых. Повсюду вокруг Уэствью чувствовалась её магия — такая могущественная, тягучая и обволакивающая, её он бы ни с чем не спутал, ведь сам видел, как алые всполохи плясали на поле последней битвы с титаном. Устрашающие и манящие одновременно. Стрендж мог бы позавидовать этой мощи, но сам слишком хорошо знал, чем она подпитывается. Поражающая воображение чародея сила теплилась внутри Ванды, и с каждой потерей, которую девушка переживала в жизни, эта сила росла. Родители, брат, возлюбленный. Дети. Обречённая и отчаянная, она всё равно находила в себе силы жить. И стала Алой Ведьмой. Древний сказ о существе столь могущественном, что сможет посеять хаос не в одной Вселенной, Стивен слышал не единожды. Вонг — тот, кто впервые ему о нём поведал, — и так не отличался улыбчивостью, а тогда он и вовсе по уровню пафоса напомнил главного героя фильма «Терминатор». Впрочем, Стрендж быстро понял, что это не тема для шуток. Пелена барьера, установленная Вандой по периметру города, не позволяла попасть внутрь, но Стивен и так знал — не ему уготована эта участь. Его черёд наступил позже, когда девушка, уничтоженная морально, оказалась вынуждена бежать. Но куда? На пустыре, где Вижен планировал построить дом, ей больше не было места. В официальных апартаментах Мстителей — тоже. Своего места Максимофф не имела. Тогда-то Стрендж и нашёл её. По остаточному следу от волшебства, который маг не преминул «подтереть» на случай, если кто-то, кроме него, двинется на поиски. Как она отнесётся к визиту бывшего товарища? Стивен — неслабый, мягко говоря, волшебник. Мог бы быть Верховным Магом Земли, не исчезни он, как и половина вселенной, из-за Таноса. Однако не сражаться он шёл, и Ванда почувствовала тогда его настрой. Она не рвалась нападать первой. Держала ухо востро, это да. Однако огонёк в глазах, прежний, тёплый, потух, и на смену ему пришёл уголёк, то и дело вспыхивающий бордовой искрой. Стрендж дал ей пристанище. Тихий домик посреди громадного яблоневого сада, где никто её не потревожит. Только он знал, где она. Приходил. Они сидели на лестнице у входа, разговаривали, но в дом Ванда ни разу ему не предложила зайти. Стивен и не рвался. И пускай он в глубине души и подозревал, чем его учтивость может обойтись, но силком выяснять ничего не пытался.Boy, you should know what you're fallin' for
— Стивен, ты должен знать, чем это обернётся, — сказала Ванда на прощание. В следующий раз он придёт просить её защитить Америку Чавес, не подозревая, что яблоневый сад — фикция, а за красивой картинкой пепелище. Как и за мягкой улыбкой Ванды — чистый расчёт Алой Ведьмы. Её сердце, когда-то трепетно жаждущее любви, очерствело, и в нем осталось крохотное место — для Билли и Томми. Не для Стренджа, увы, не для него. Взгляд — единственное, что с головой выдавало мага. И Ванде не нужно было проникать в его сознание, всё читалось в одних лишь его глазах. О чувствах они не говорили никогда за всё то продолжительное время, что она провела в предложенном магом убежище. Стивен всё приходил и приходил. И, наверное, в закоулках души у него теплилась какая-то надежда на чувства?, но во время его визитов Ванда лишь ощущала отголоски неодобрения и раздражения Алой Ведьмы. Той себя, что за закрытыми дверьми поглощала знания из Даркхолда.Baby, do you dare to do this?
'Cause I'm coming at you like a dark horse
Стивен хотел спасти её. Не дать погрузиться в пучины темнейшей магии, существующей на просторах всех вселенных. Но слишком поздно он осознал, что опоздал. То, что он принял за учтивость, за доброту к бывшей коллеге, за уважение и даже за дружбу, было гораздо сильнее и оттого губительнее для него самого. Было ли это любовью? Сложно ответить. С тех пор, как он посвятил жизнь своему призванию, Стрендж исключил это слово из лексикона. Дружба — ещё одна непонятная величина, однако всё-таки он мог сказать, что с годами они с Вонгом стали друзьями, например. Отношения с Кристиной, далёкие, наполовину позабытые и омрачённые его собственными высокомерием и спесивостью, тоже еле-еле проглядывали в болоте души и не давали ответа на вопрос. Что Стивен знал точно, так это то, что ему предначертано было спасти их Вселенную. Иначе и быть не могло. Когда Ванда без сожаления и сочувствия изничтожила Камар-Тадж, в его изломанном сердце, по ощущениям, что-то лопнуло. Ванда — не та, кому нужны его чувства или что там было ещё. Он не должен был ощущать ничего, кроме стремления преодолеть противницу, уничтожить угрозу.Are you ready for, ready for
Но был ли он готов выступить открыто против неё? И сможет ли Стивен закончить начатое — лишить жизни ту, чьи глаза так соблазнительно наливались красным, когда она выходила из себя? Он боялся искать ответ на таким образом поставленный вопрос. Силы Алой Ведьмы угрожали всему сущему. Пророчества, написанные за много столетий до появления в Нью-Йорке бога лжи и коварства, Мстителей и остальных инопланетных друзей, предупреждали, что однажды величайшая мощь вырвется наружу, испепелит всё и вся и посеет хаос. Думали ли Мстители о том, что пригретая ими девчонка со сверхспособностями сможет в два счёта расколоть мировой баланс? Думала ли Ванда много лет назад, что однажды потеряет всё? Думал ли сам Стивен, чем ему обернётся помощь сломленной, обречённой и такой беззащитной девушке?A perfect storm, perfect storm?
Противостояние Ванде зашло слишком далеко. Мир как будто сошёл с ума. Стивен и раньше не тешил себя мыслью, что он один стоял на страже мирового баланса, но неожиданная встреча с иллюминатами и тот факт, что Кристина работала на них… Безумие. Америка Чавес, поддаваясь своей странной суперспособности, перебрасывала их из одной вселенной в другую, и Стрендж, встретив своих двойников, убедился, что это не просто безумие. Это мультивселенная безумия, и он сам ничего — ровным счётом ничего — не мог сделать, чтобы всё наладить. Он знал, чего он хотел. Баланса. Спокойствия. Ровной ткани бытия. Однако в какой-то непонятной точке, а может быть и точках, в разных, не зависящих друг от друга мирах всё шло наперекосяк настолько, что где-то даже он сам превращался в чудовище. Это не то будущее, которое он хотел сохранить. Видела ли Древняя приближение таких перемен, когда приняла его в Храме?'Cause once you're mine, once you're mine
— Ты можешь помочь мне, — склонила голову не Ванда, нет. С ним говорила Алая Ведьма. — Или умереть.There's no going back
Он поможет.