детские склоки

Роль капитана королевской охраны, к сожалению, иногда означала необходимость взаимодействовать с отпрысками аристократических семей. В особенности с отпрысками, которые только-только стали достаточно взрослыми, чтобы их пускали во дворец. Мальчишек брали во многом, чтобы их лица здесь примелькивались, потому что, разумеется, многие чиновничьи посты предпочитали передавать из поколения в поколение. Юного Придда, того, который ровесник Арно, а не который в Лаик, чаще всего можно было застать либо рядом с отцом в кабинете, либо рядом с матерью среди фрейлин, либо в библиотеке. Больше по необходимости (как и с другими отпрысками), Лионель запомнил, где он обычно бывал, а также то, что библиотекарю тихий Валентин нравился. Как выяснилось позднее, именно это послужило причиной случившегося. Пожилой мужчина подумал, что раз погода хорошая, можно отправить юного Придда почитать в парке. А парк чаще был оккупирован детьми Лучших Людей, когда они не находились рядом с родителями. Не ходил ли юный Придд туда потому, что знал об этом, или же правда не очень любил бывать на свежем воздухе — уже другой вопрос, не имеющий отношения к произошедшему. Его Величество Фердинанд Второй как раз в это время решил прогуляться в парке вместе с новоявленной супругой Катариной, и Лионель сопровождал их. Погода и правда стояла чудесная — не жаркая, но и не холодная. Солнце грело, но не припекало. Большая часть свиты осталась в замке. Его Величество мягко переговаривался с Катариной, и она смеялась в нужных местах, когда совсем рядом закричал какой-то мальчишка. Королева взглянула в ту сторону скорее заинтересованно, но быстро начала причитать: — Граф Савиньяк, прошу, узнайте, что там! Ах, мне нехорошо… Нехорошо, конечно. — Сию минуту, — поклонился Лионель и пошёл на звук, жестом приказав остальным охранникам обступить королевских особ. Лионель вышел на небольшую тропу, скрытую от любопытных глаз высоким кустарником. И замер, пытаясь понять, как реагировать на увиденную им картину. Сын Колиньяра прижимал к груди окровавленную руку — рукав пропитывался всё больше с каждой секундой. Другой, внук Манрика, лежал на земле и пытался закрыть очевидно сломанный нос. Третий, Заль, тоже был на земле и тянулся к лежащему у самых кустов камню. Он, очевидно, ударился о лавку, так как на ней виднелась кровь. И посреди всего этого стоял юный Придд. С окровавленными губами и подбородком. Связь с рукой отпрыска Колиньяра прослеживалась невооружённым взглядом. Как и с окровавленным же тяжёлым даже на вид фолиантом — с которым связь прослеживалась уже по направлению к сломанному носу отпрыска Манрика. Юный Придд, как только заметил Лионеля, сразу же вытянулся и подобрался, даже лицо стало скучающе отстранённым. Будто бы он просто вышел на прогулку в парке, а не фактически избил троих отпрысков Лучших Людей. Чего от кого-то настолько тощего и бледного и ожидать не стоило, если уж на то пошло. Заль схватил камень и, видимо, не заметив Лионеля, ринулся на юного Придда, намереваясь разбить ему голову. — Отставить, — рявкнул Лионель — так, что тот опасливо замер. И сразу же попытался отбросить камень в сторону, будто это могло помочь ситуации. — Он напал на нас! — воскликнул Манрик и указал на Придда, который на обвинение никак не отреагировал. Верилось, конечно, с трудом. Но Придд не стремился ни опровергать это, ни защищаться, да и из всех он выглядел самым… не раненым. Впрочем, у него была порвана рубашка, и на жакетике имелся след от пинка в грудь. — Все четверо, за мной, — скомандовал Лионель строгим тоном, который применял на Арно, когда тот устраивал какую-нибудь очередную глупость. — Кровь стереть не пытайтесь, как и поправить внешний вид. Объяснять будете, откуда вы такие красивые, позже. — Это не моя кровь, — подал голос Придд. Лионель усмехнулся и покачал головой. Тем хуже. — Изворотливый спрутёныш, — прошипел кто-то, очевидно, адресуя сказанное Придду. Который чуть заметно жался ближе к Лионелю, пытаясь оказаться за ним. Лионель при дворце в столь юном возрасте бывал очень редко: всё же его отец был настоящим военным, а не паркетным генералом. Да и мать, пусть и была фрейлиной предыдущей королевы, после замужества покинула двор, с близнецами сюда практически не приезжала, а ныне и вовсе здесь не бывала. Сам Лионель не видел причин брать во дворец Арно: к наукам и политике он склонен не был, так что никакой штатской должности ему передавать и не нужно было. — Ваши Величества, источник крика, — объявил Лионель, только сейчас догадавшись, что, возможно, не стоило показывать нечто такое Катарине, которая любила падать в обморок при первой возможности. Но в её взгляде проскакивало только любопытство. Как и во взгляде Фердинанда, будто бы он не видел ничего интереснее за последнее время. — Создатель, Валентин, что с тобой случилось? — спросила Катарина, очевидным для всех образом показывая свою симпатию в этой конкретной ситуации. — Он на нас напал! — повторил Манрик, хотя его и не спрашивали. — Позовите опекунов этих юношей в беседку, — король махнул рукой. — Пусть объясняют всё при них.

***

Пришедший последним супрем Вальтер Придд никоим образом не выказал удивления или негодования, когда увидел окровавленное лицо своего сына. Если уж на то пошло, Лионелю показалось, что его взгляд был одобрительным. Руку юного Колиньяра уже перевязали, и следы зубов на ней… что же, у него наверняка останется воспоминание об этой потасовке на всю жизнь. Кровь из носа Манрика удалось остановить, а сам нос — выпрямить обратно, но теперь он распух и вот-вот норовил посинеть. Заль только и делал, что сверкал глазами в сторону юного Придда — без особого успеха, впрочем: тот, пока его не трогали, присел на лавку и принялся читать книгу. Он встал, заслышав шаги отца прежде, чем высокую фигуру Вальтера заприметил Лионель. Тессорий Леопольд Манрик, обер-прокурор Жоан-Эразм Колиньяр и фрейлина Моника Заль смерили супрема Придда неприязненными взглядами. — Теперь, когда все опекуны в сборе, расскажите, что произошло. — Валентин напал на нас ни с того ни с сего, — продолжил гнуть свою линию младший Манрик. — Мы столкнулись в парке, спросили, что он читает, так он укусил Эстебана, как дикий пёс, ударил меня книгой по лицу… И Северин тоже упал, я не видел, что именно там случилось. По лицу Манрика-старшего легко читалось унижение. Пытаясь утопить юного Придда и свалить всю вину за драку на него, отпрыск Манрика расписался в том, что тощий спрутёныш с книгой оказался в состоянии избить их троих в одиночку. Другие мужчины тоже это осознали. Как и дамы. — Да как же вы детей растите, Вальтер? — воскликнул Колиньяр, видимо, пытаясь сместить фокус с победы Валентина, — пусть и из-за того, что их прервал Лионель. — Мальчишка кусается и совершенно не приспособлен к жизни в приличном обществе! — Валентин-Отто, — спокойно заговорил супрем Придд и посмотрел на сына. Тот выпрямил спину ещё сильнее — хотя, казалось бы, куда ещё. — Кусать людей сразу — это плохо. В следующий раз, когда кто-то делает то, что вам не нравится, попросите их прекратить и только потом, если они не выполнят вашу просьбу, кусайте. Ведь в этом случае они будут предупреждены. — Хорошо, отец, — юный Придд поклонился, сохраняя всё то же бесстрастное выражение лица — они с таким рождаются, что ли? Манрик-старший же выглядел так, словно был готов взорваться от негодования, потому что король улыбался происходящему. Да уж, самое интересное представление, которое тот видел за последнее время. Признаться, сам Лионель почти начинал симпатизировать Приддам. По крайней мере, младшему. Из этого Валентина могло вырасти что-то интересное. — И это всё? Вы не потребуете извинений? — Вы их тоже не требуете. Судя по вашему тону, вы желаете наказания. — Да, я требую! Что, если он занёс какую-нибудь заразу своим укусом Колиньяру? Или же навсегда сломал нос моему внуку? Или у Заля останется шрам? — Юный Заль замахивался на юного Придда камнем со спины, когда я их нашёл, и, очевидно, метил ему в голову. Шрам — это меньшее наказание, которое он мог получить за подобное покушение, — заговорил Лионель. Как бы он ни ненавидел Приддов, здесь и сейчас необходимо было за них вступиться. — Ты сделал что? — прошипела баронесса Заль, и сын стушевался. — Как мы, Придды, растим наших детей — это не ваше дело, Колиньяр. Валентин-Отто — воспитанный ребёнок, со временем он научится использовать слова, а не зубы. В отличие от ваших отпрысков, он не стал бы нападать, если бы его не вынудили, и это вам стоило бы принести извинения за клевету. И всё же я удивлён, что внук тессория предпочёл признать поражение, а не сказать правду. Говорит действительно о многом. Валентин-Отто, идите к матери и умойтесь. — Мы ещё не закончили. — Мы закончили, — объявил король, почувствовав снижение накала страстей. Ничего интереснее того, что сын Придда имеет привычку кусаться и его родитель эту привычку на людях поощряет, уже не будет. — Мой король, вы не против, если граф Савиньяк сопроводит меня и юного Валентина к фрейлинам? Ах, я так устала от всего произошедшего! — Разумеется, разумеется, душа моя, — король улыбнулся и мягко перехватил руку королевы. — Встретимся за ужином. — Конечно, Ваше Величество. Перед уходом Лионель слышал, как кто-то спросил, нормально ли отправлять окровавленного мальчика к дамам, на что Вальтер ответил, что дети часто царапаются, так что дамы вполне могут пережить вид крови. О том, что его спокойно переносила королева, никто не заикнулся, особенно потому, что Вальтер перевёл тему на рабочие моменты: как оказалось, он принёс с собой какие-то бумаги то ли на подпись, то ли ещё зачем. Умел утопить всё что угодно в бюрократии, не иначе. Мальчишек тоже сразу выгнали, но за Валентином они не последовали, понимая, что нападать на него рядом с Лионелем и королевой — не самое разумное решение. Баронесса Заль откланялась вместе с внуком, прежде чем они дошли до покоев Её Величества.

***

— Валентин-Отто, что произошло? — спросила Ангелика. Она не отложила вышивку, пока не закончила деталь узора, и лишь потом подняла взгляд на сына, даже попыталась поправить его растрёпанные кудри. — Я укусил маркиза Сабве. А вот у Ангелики ушло гораздо больше усилий чем у мужа, чтобы сдержать улыбку. — Вот как? И что случилось? — Библиотекарь сказал, чтобы я пошёл почитать в парке. Виконт Манро, маркиз Сабве и барон Заль на меня наткнулись. Они мешали мне читать, а потом забрали книгу. Маркиз Сабве поднял её над головой, и он выше. Я попросил отдать, но они только смеялись, так что я укусил его за другую руку. Он уронил фолиант на лицо виконта и тем сломал тому нос. Барон попытался меня отцепить от маркиза Сабве, но запнулся, когда не получилось, упал и ударился о лавку, а потом пришёл капитан королевской охраны Савиньяк. — Почему же ты не рассказал об этом, когда тебя обвиняли? — спросила Катарина, действительно находя всё произошедшее весьма весёлым. Одна из придворных дам поставила таз с водой рядом с Ангеликой, и та взялась вытирать давно засохшую кровь с лица Валентина. — Меня никто не спросил. К тому же если бы я начал объяснять после того, как меня обвинили, то это назвали бы всего лишь оправданием, так что проще было промолчать. — Надеюсь, ты хотя бы сплюнул кровь маркиза? — спросила Ангелика и вздохнула, когда Валентин покачал головой. — Если подобное повторится, то я разрешаю тебе сплюнуть кровь того, кого ты кусаешь. Неизвестно, какая в ней таится зараза или яд. — Хорошо, матушка. — Вот и молодец. Теперь сядь в углу и продолжай читать.