Грязная Кровь

      Ах, эта свадьба… Время большой радости, большого счастья… и большой попойки. Очень большой. И чем знатнее жених и невеста, тем разгульней и щедрей посиделки. Что уж говорить про алкоголь, что лился библейским потопом из бочек в глотки разнузданной толпы.       Вот и в этом кабаке небольшого румынского городка где-то в Карпатах щедро гуляли местные дворяне. На радостях, на порог заведения пускали всех желающих поздравить пару и выпить за их здоровье, но не обходилось и без инцидентов.       Из кабака впятером выкинули молодого невысокого мужчину женоподобной внешности, чьи руки были украшены узором из татуированных звёзд. Парень этот был, ни много ни мало, учёным. Держал библиотеку, но, увы, имел пристрастие к двум грехам: блуду и выпивке. Предпочитал всего и сразу, и побольше, вот и, перехватив лишнего, полез прямо к невесте, за что тут же и был побит едва ли не всей таверной.       — Тьфу! Антихристово племя! — пострадавший кое-как встал на ноги, отряхнув кафтан и обругав веселящихся напоследок аж до седьмого колена, направился домой.       Настроение улучшилось, и впечатление от столь неприятного инцидента быстро забылось. Особенно когда по дороге удалось урвать бутылку свежего винца. Но делать нечего, пришлось убираться восвояси. Алкоголь в голову не ударял, он туда методично вливался, поскольку это тело уже, казалось, не могло без него существовать. Веселиться с ним сегодня явно не хотели, но это не беда, веселиться можно и с самим собой. Молодой, или уже не молодой, человек, а по внешности понять уже сложно, стал распевать весёлые песни. Дорога предстояла долгая и нелёгкая. Мужчина решил срезать через старый погост. В этой части кладбища уже давно никого не хоронили, так что местность успела порасти деревьями и кустами.       — Ух ты ж, нечистая сила меня завела в эку пропасть… — мужчина присвистнул, когда понял, что лунный свет отражается в старых крестах, а из темноты вырисовываются силуэты надгробий.       — Ать чёрт… нема дороги… Да и оно мне, собственно, до пизды. Так пойду.       Вино в добытой ранее бутылке закончилось, и Эшли продирался через девственные заросли уже с помощью двух рук и такой-то матери. В какой-то момент, когда добрая половина погоста была пройдена, треск в кустах раздался не от одинокого путника, а где-то спереди.       — Кто нахуй? — мужчина замер, услышав внезапный звук, и пытался что-то высмотреть в темноте.       Из кустов на него вылез высокий худощавый мужчина. Лунный свет вырисовывал на рубахе восставшего багрово-кровавые пятна, стёкшие с лица.       — Доброй ночи, куда путь держим? — донеслось от высокой фигуры низким хриплым голосом.       Он улыбнулся, оскалив белые, как луна, клыки. Вампир, явно. Трезвый ум не задавал бы лишних вопросов и сомнений бы не возникло о видовой принадлежности нежити, но вот до нашего пьяницы дошло не сразу, если вообще дошло.       Сущность хоть и выглядела молодо, но судя по состоянию тела и одежды похоронена была больше полувека назад. Части похоронных вещей не хватало, рубаха рваная, босые грязные ноги, когтистые окровавленные руки, растрёпанные чёрные длинные волосы, но красивое, будто кукольное лицо, испачканное в засохшей крови. Упырь, одним словом. На благородного вампира не тянет. Только если раздеть и помыть, но и тут подумать надо.       Вопрос кровопийцы повис в воздухе, потому как пьяный мозг плохо осознавал окружающую действительность. Мужчине было всё равно на преграду, но дальше идти он не спешил. Где-то в пропитанном спиртом мозгу крутилась навязчивая мысль: «Может, у него есть что бухнуть?».       — А куда ноги несут, туда и иду. Я человек свободный. Может, у доброго путника завалялась бутылочка сладкого эля или доброго вина из урожая этого года? Да хоть настойки полынной от чахотки. Мы не притязательные.       Эшли пытался сделать поклон в знак приветствия, но едва не упал за ближайший буерак, с трудом удержав равновесие.       –Что? Не? Совсем ничего? Досада то, блядь. Ладно, мне пора. И это… Ик. Не ходите по погостам, время сейчас лихое. Доброй ночи.       Мужчина обошёл слегка охреневшего от такой наглости кровопийцу по кривому кругу и намеревался продолжить свой путь до тёплого и тихого дома.       Ошарашенный вампир удивлённо посмотрел на шатавшегося гостя его владений и почти проводил его взглядом, но транс удивления спал и уже озлобленный кровопийца быстро нагнал удаляющуюся тень. Он одним движением схватил его и отогнул голову, оголяя шею. Клыки пронзили кожу пьяницы. Алкаш был даже не против, подумав: «Ну надо, так надо, пожалуйста, коль припёрло, понимаю».       Вампир бы удивился отсутствию сопротивления, если бы не одно «НО». Кровь библиотекаря была настолько проспиртована, что его телу и формалин не нужен, чтоб не сгнить после смерти. Конечно, это отразилось не только на вкусе, но и на свойствах. Пары секунд хватило упырю, чтоб захмелеть пуще жертвы. Но мёртвое тело не способно к метаболизму спирта и его производных. Казалось бы, раз уж мёртв, то и отравиться не можешь, но только не в этом случае. Такого знатного отравления не знала деревня вот уже сотню лет.       Сам же несостоявшийся вампирский ужин лежал на пожухлой траве и зажимал место укуса. Произошедшее немного отрезвило гуляку, и тот широко раскрытыми глазами наблюдал за тем, как давно умершее, казалось, существо, начало рвать как юнца, впервые перебравшего с алкоголем. Вампира тошнило приступами, и, едва не вывернув желудок у одного могильного креста, тот едва умудрялся сделать шаг к другому. Эшли, немного понаблюдав за этим, понял, что к чему.       — Вот это да… если бы мне знать, что тебе станет так плохо, то хер то там я бы тебе дал себя укусить. Бедолага…       Эшли, казалось, искренне сочувствовал упырю, похлопав того по спине во время очередного приступа рвоты.       Хороший вопрос: что может навредить трупу? Оказывается, обыкновенное обезвоживание от неконтролируемой рвоты может нехило подорвать, с позволения сказать, здоровье кровопийцы. Уже через пять минут этого концерта комар-переросток повторил судьбу своих меньших собратьев, посягавших на проспиртованную кровь библиотекаря. Вампир отбросил копыта. Не буквально, конечно, копыт-то у него нет. Но вот ноги чуть не отвалились, когда обессиленная нечисть свалилась на землю без каких-либо признаков потусторонней жизни.       Единственный невольный зритель этого представления и, по совместительству, жертва, выступившая в роли то ли бомбы замедленного действия, то ли колбасы с отравой, коей умерщвляют неугодных бродячих псин, осмотрел в очередной раз умершее тело. С одной стороны обошёл, с другой. Труп есть труп, и даже не шевелится. Даже палочкой в бок потыкал для пущей надёжности.       Глубокий вздох ознаменовал чувство скорби, затаившееся в заспиртованном заживо сердце. Скоммуниженная из бара бутылка была православно допита, дабы почтить память повторно усопшего. Вскоре об этом происшествии напоминали только заблёванные в край кресты и следы волочения до свеженькой могилки на старом месте.       Библиотекарь за ноги оттащил тело в, предположительно, его же могилу и руками закопал, за неимением садовых принадлежностей в зоне видимости. Перекрестился и уже почти трезвый затрусил в сторону дома от греха подальше. Пожалуй, такие попойки он ебал в рот.