Этой ночью я приходил к тебе

Ван Ибо можно было бы назвать совершенно обычным человеком, если бы не одна его немного необычная особенность – он видит сны. «Чего же здесь необычного?» – скажете вы и будете правы, но только отчасти. Сны его не простые – они оказывают влияние на его реальную жизнь. Он мог удариться во сне, а потом обнаружить у себя синяк, заболеть во сне – и утром действительно проснуться больным. Сперва Ибо не придаёт этому значения: мало ли ударился о стену ночью, мало ли и правда простыл. Ему снится его же Шанхай, только немного не такой, но для снов же это нормально? Немного странным кажется только то, что из сна в сон город остаётся всё тем же – Ибо видит одни и те же места и уже до такой степени их запоминает, что может нарисовать карту местности. Там, где в реальном Шанхае его спальный район с многоэтажками – во сне лес, и дома стоят прямо меж деревьев, там, где спортивный парк – озеро, в котором можно купаться. За кампусом его университета вместо промышленной зоны живописная набережная, а чуть в сторону от набережной в центре города – заросшая зеленью гора с извилистой дорогой вверх, на смотровую площадку. Первым тревожным звоночком стало утро, когда Ибо проснулся одетым. Он мог поклясться, что ложился спать голым, он всегда так и спал – а тут был при параде и весь мятый, видимо, от того, как в постели ворочался. В следующий раз он оказывается в постели с рюкзаком и, наконец, в кроссовках. Ибо усиленно трёт руками опухшее со сна лицо – это что же теперь получается, он лунатик? Поделиться бы этим со своим лучшим другом Ван Чжочэном, который хоть и подстёбывает, но всегда готов помочь, но Ибо отказывается от этой идеи. К врачу тоже решает не идти – не велика беда, подумаешь, может и пройдёт всё скоро. Тем более он высыпается, чувствует себя неплохо и каких-то серьёзных неудобств в реальной жизни не испытывает. Да и сами сны не то чтобы длинные, он не успевает даже запомнить происходящее, только будто глазами фотографирует места, и это правда не вызывает особого беспокойства. Ибо постепенно привыкает и к такому. Он продолжает жить как обычно, до тех пор, пока не видит невероятно реалистичный сон, который слишком хорошо запоминает. Он идёт по ночному Шанхаю, по узкой улочке со старинными ресторанчиками относительно недалеко от центральной набережной. Освещение какое-то слишком слабое, тусклое, будто у всех фонарей разом готовы перегореть лампочки – некоторые из них даже мигают. На улице ни души, и из самих заведений тоже не слышно привычного шума, словно внутри нет посетителей. Только звуки ночных цикад и сигналы автомобилей будто доносятся до него сквозь толщу воды. Ибо чувствует влажный запах, почему-то солёный, и вдруг видит здание, которое совершенно не вписывается в эту улицу. Выглядит слишком современно для того, чтобы соседствовать с традиционными китайскими ресторанами. Что это вообще, бар? Странное чувство внутри Ибо толкает его вперёд, ему хочется подойти и посмотреть ближе, но на что, на само здание? Он видит на нём вывеску в неоновых огнях, но не может разобрать название. Открывается боковая дверь куда-то в проулок, и из неё выходит парень. Он высокий и худой, на нём узкие джинсы, водолазка и косуха, ботинки с толстой подошвой. Он слегка наклоняет голову и задумчиво почёсывает шею, оттягивая в сторону ворот водолазки, а затем поворачивается резко и смотрит прямо на Ибо. Того будто по голове ударяют, и в следующий момент он просыпается. Ещё никогда он настолько чётко не видел во сне людей, тем более незнакомых. Он уверен, что не знает этого парня, но думает, что, возможно, это кто-то из телевизора или интернета, просто образ остался в памяти – и вот, приснился. А другой Шанхай со странным баром уже совершенно не удивляет. Через какое-то время Ибо забывает про сон – у него на носу сдача проекта в универе, и вообще нужно пахать, если он хочет получить хорошие баллы на промежуточной аттестации, особенно у профессора На Ин. В то же время в танцевальной студии скоро отчётный концерт (они как сговорились, чтобы устроить всё почти одновременно!), и Сюань Лу не потерпит, если кто-то будет отвлекаться и, не дай боже, лажать. Ибо бьёт себя по щекам. И кружится, кружится в веренице событий нового дня, выдыхая, кажется, только тогда, когда поздним вечером закрывает за собой дверь квартиры. Он так устал, ему хочется спать, и он совершенно не думает о том, что может ему присниться сегодня. Он снова на той улице, снова смотрит на тот самый бар. Снова подходит ближе, но на этот раз его никто не отвлекает. Ибо топчется у входа – ему вроде и хочется зайти, будто тянет туда, а вроде и зачем? С другой стороны, что мешает просто это сделать? Ибо дёргает ручку и шагает в приглушённый тёплый свет, в звуки какой-то иностранной музыки. Людей внутри совсем мало, но и помещение не сказать, чтобы большое. Ибо как на тяге проходит к барной стойке, садится на стул с высокими ножками и только тогда поднимает глаза. И видит его. Это снова тот парень – Ибо не сомневается, хоть и одет он иначе, в чёрную рубашку, застёгнутую на все пуговицы кроме верхней, и фартук цвета мокрого асфальта. Вид у него немного уставший, и он смотрит на Ибо как-то задумчиво-грустно. Ибо не понимает. Или понимает. Он ждёт его заказ или что? Ибо подвисает немного. Он будто не может вспомнить названия коктейлей, которые подают в таких местах, что странно, он же такой любитель выпить! Он заказывает пиво и пьёт его прямо из горлышка бутылки. Пиво со вкусом кленового сиропа. А потом смотрит на парня-бармена, который протирает бокалы уже на другом конце стойки. В один из моментов, когда тот поднимает глаза и тоже смотрит на него – их взгляды снова встречаются, Ибо просыпается. Какое-то время ему кажется, что образ этого парня из сна будто стоит у него перед глазами. Он хорош собой, Ибо даже назвал бы его красивым, а такой комплимент от него трудно заслужить. Он зажмуривается, чтобы прогнать наваждение, так сильно, что голова начинает кружиться. Ибо кое-как выползает из постели и идёт в ванную вычищать изо рта вкус алкоголя. Этот день не такой тяжёлый как предыдущий, вернуться домой получается раньше, и Ибо пользуется возможностью немного перевести дух. Он заваливается на диван и смотрит какое-то аниме про параллельные миры, которых существует целый пучок. Только избранные могут бродить по ним не вдоль, а поперёк, и главный злодей ищет магические артефакты в каждом из миров, чтобы поработить всю вселенную. – Это ты, – говорит парень-бармен, когда Ибо вновь обнаруживает себя у него за стойкой. Не спрашивает, не восклицает, а почему-то утверждает. Ибо впервые слышит его голос и на мгновение теряется, поэтому не находит ничего лучше фразы «Можно мне как в прошлый раз?». Будто бы парень запомнил, что он пил тогда. А он, оказывается, запомнил. Ибо снова потягивает пиво и снова смотрит на парня, а тот на него. Он переходит за ту часть стойки, что прямо напротив Ибо, переставляет вещи на навесных полках. – Я кстати Ван Ибо, – начинает он, сам не понимая, зачем. – Учусь в университете на дизайнера, люблю рисовать. И выпить тоже. Уютный бар у вас. – Очень приятно и спасибо, Ван Ибо. Я Сяо Чжань, – представляется в ответ парень. Имя растворяется в звуках музыки, и Ибо просыпается. «Сяо Чжань» – крутится у него в голове, когда он открывает глаза, осознавая, где на самом деле находится. Ибо успевает подумать, что это красивое имя, и даже покрутить его на языке, запоминая, прежде чем его мысли переключаются. Следующие несколько дней он пашет так много, что вырубается, едва его голова касается подушки. Ему не снится ничего, либо он просто не запоминает. К концу недели проект успешно завершён, и Ибо, наконец, позволяет себе расслабиться. Он думает, что странные, короткие, будто обрывки воспоминаний, сны с парнем из бара были лишь очередным этапом его ночных чудачеств. Но той же ночью они возвращаются. Сяо Чжань не спрашивает – и Ибо ему благодарен, он бы сам не смог ответить, почему. Почему снова пришёл в его бар, сидит напротив и смотрит. Потягивает пиво с кленовым сиропом. У него есть только странное ощущение, что всё так, как должно быть, и он просто ему следует. Сяо Чжань аккуратно передаёт бокал с напитком ожидающей девушке, и, когда она уходит, переводит взгляд на Ибо. Подворачивает рукава своей чёрной рубашки, складывает руки на стойку, слегка облокачиваясь. – Каким дизайном ты занимаешься? Вопрос застаёт Ибо врасплох. Кажется, он был готов продолжать просто молча смотреть. – А, я? В основном интерьерным. Люблю разные нестандартные решения. – О, значит ты, – Сяо Чжань наклоняется в его сторону, сильнее облокачиваясь на стойку, смотрит будто с хитрецой, – можешь, например, сделать комод в виде Губки Боба? – Губки Боба? – Ибо моргает. – Я люблю Губку Боба, – улыбается Сяо Чжань. - А ты? – И я люблю! – Ибо глупо улыбается в ответ. Так начинаются их разговоры ни о чём и, одновременно, обо всём на свете. Какой бы случайной ни была тема, оба тут же её подхватывают и вынужденно замолкают только тогда, когда Сяо Чжаню нужно обслужить редкого посетителя. Ибо думает, что ещё никто и никогда настолько не разделял его интересы – только Сяо Чжань обсуждает с ним всё, от уличных танцев до шрифтов в фотошопе. Даже если не увлекается этим сам, внимательно слушает рассказы Ибо, задаёт вопросы. А иногда они вместе подпевают тому, что играет в баре, будь то англоязычный рок, кей-поп или какой-то аниме ост. Ни с кем другим ему не было настолько легко. Сны постепенно становятся длиннее, и иногда Ибо кажется, что они болтают всю ночь напролёт, а просыпается он с кашлем и болью в челюсти – видимо от того, как много улыбался. Это всё слишком непривычно для его интровертного организма – голос садится, в горле першит, и теперь он вынужден по утрам делать воду с мёдом и лимоном и брать с собой на занятия в огромной бутыли. Но Ибо ни о чём не жалеет. Происходящее даёт ему огромный душевный подъём, и становится легче прорываться через повседневную рутину. Сюань Лу хвалит его за экспрессию в танцах, а у Чжочэна невольно возникают вопросы. Воодушевлённый, Ибо не осознаёт, что делает, когда говорит всё как есть. – Ты завёл друга во сне? – Чжочэн резко повышает голос, и Ибо приходится зажать ему рот ладонью. На их общей лекции перерыв, но в аудитории кроме них ещё куча людей, которым явно не нужно всё это знать. Ибо вздыхает – может, не стоило рассказывать, но продолжает. – Мне не первый раз такое снится. Только раньше я всё город рассматривал. Сперва будто с высоты птичьего полёта, потом просто бродил. Вроде Шанхай, только не совсем. Людей вообще не помню, может, не встречал их вовсе или просто внимания не обращал. А тут вдруг этот парень. Мы почти каждый день теперь разговариваем, точнее, хах, каждую ночь. – Чувак, мне кажется, ты конкретно переутомился, – Чжочэн сочувствующе закидывает руку ему на плечо. – Может быть, стоит чуть меньше ботанить? Или уменьшить количество тренировок в студии? Уверен, ты от этого едва ли пострадаешь, скорее наоборот. Авось и спать лучше будешь. Ибо хочет возмутиться – он замечательно спит! Но впервые за последнюю неделю задумывается о том, что это, и правда, всего лишь сны, которые он, к тому же, помнит крайне выборочно. А во снах люди частенько выдают желаемое за действительное – неудивительно, что Сяо Чжань такой идеальный собеседник, в реальности подобного точно не бывает. И Ибо становится как-то горько. Может, в глубине души ему не хватает общения, или же он ощущает непонимание со стороны своих немногочисленных друзей? Бред какой-то. Он заталкивает мысль о том, что его мозг породил Сяо Чжаня как следствие неких психологических проблем, в дальний угол этого самого мозга, но до конца отделаться от неё не может. «Вот бы как-нибудь проверить это», – думает Ибо и на следующий день просыпается с похмельем. Быть не может – его первая мысль, а потом он понимает – ещё как может, ведь он же выпивает в баре у Сяо Чжаня. И, кажется, вчера тот навёл ему какой-то коктейль за счёт заведения. А Ибо во сне почему-то заливает, что любит выпить, и в охоточку берёт пиво, хотя в реальности его может развезти с одной бутылки. «Позорная реальность, которую не хочется признавать – вот оно как работает», – думает Ибо и вдруг резко садится на постели. «Сяо Чжань сделал мне коктейль, от которого я опьянел в реальности, значит и сам Сяо Чжань тоже реален!» Он не может понять, чему так радуется, наверное, тому, что не переутомился, как сказал Чжочэн, то бишь явно с ума не сходит. Он усиленно трёт лицо. Об этом Чжочэну знать уже не обязательно. – Ты всегда так быстро уходишь, – говорит Сяо Чжань, задумчиво начищая рюмку до блеска. – У тебя совсем нет времени задержаться? – Е-есть наверное, – Ибо почему-то нервничает, поджимается весь на своём стуле. – Прогуляешься со мной как бар закрою? – Сяо Чжань показывает на часы, и Ибо понимает, что наверное это совсем скоро, закрытие. Сегодня он пришёл позже обычного? Они выходят через ту самую боковую дверь, у которой впервые встретились на улице. Сяо Чжань переоделся из форменной рубашки в свою косуху, её Ибо тоже помнит. – Обычно я езжу на работу на мотоцикле, но сегодня без него, – поясняет Сяо Чжань. – О, я люблю мотоциклы! – восклицает Ибо. – Какой марки у тебя? Сяо Чжань говорит какое-то название, которое то ли рассеивается в звуках улицы, то ли Ибо забывает его тут же. Ибо думает, что название марки вряд ли бы о чём-то ему сказало. Он абсолютно совершенно не разбирается в мотоциклах, предпочитая скейтборд. Но почему-то во сне всё иначе: Ибо любит выпить и любит мотоциклы. Он такой же немного другой, как этот другой Шанхай? – приходит странное озарение, и переварить его оказывается гораздо сложнее. Ещё бы – когда ты уже как будто и не ты. В этом сне они вместе прошлись по ночным улицам до небольшого магазинчика с редкими музыкальными релизами со всего мира. Сяо Чжань заказывал себе новый диск какой-то иностранной группы, и его нужно было забрать. Ибо был так рад этой прогулке! Бар уже наскучил, и туда совсем не хотелось возвращаться. Потому что не хочется постоянно делить Сяо Чжаня с посетителями, имея возможность поговорить лишь тогда, когда он не занят своими прямыми обязанностями. С другой стороны, чего он вообще хотел, забалтываясь с барменом? Но именно этот совместный поход за диском становится подтверждением – они не просто клиент и персонал, его обслуживающий. Ибо хочется думать, что и для Сяо Чжаня диск – всего лишь предлог. Они идут так близко друг к другу, что иногда сталкиваются плечами. Ибо что-то увлечённо рассказывает Сяо Чжаню, когда ощущает внутри какую-то странную тягу. Видимо, это отражается на его лице, вызывая вопрос. – Тебе уже нужно идти, да? – Сяо Чжань вмиг сникает, как-то неуверенно заталкивает ладони в задние карманы своих джинсов. – Может, останешься на подольше? – Прости, но мне пора, – говорит Ибо и просыпается. Он нашаривает рукой телефон, лежащий на прикроватной тумбочке – 6 часов утра, а сегодня так вообще выходной, и ему никуда не нужно в первой половине дня. С чего он во сне решил, что пора? Почему он никак не контролирует то, что ему снится? Ибо зол на самого себя. Он хочет вернуться к Сяо Чжаню и пытается снова заснуть. Сперва не получается, а когда, наконец, выходит, он спит без снов и видит перед глазами только черноту. Он совершенно не понимает, как эти чёртовы сны вообще работают. Однако всё снова меняется. Теперь вместо коротких снов каждый день Ибо то не видит совсем ничего, просыпаясь с неким разочарованием, то погружается в новые сюжеты, подробные и длинные. И если сперва их с Сяо Чжанем встречи можно было посчитать случайными, то теперь они о них явно договариваются. Ибо не знает, как и когда, потому что ничего об этом не помнит. Не знает названий мест и их адресов. А ещё он почти уверен – если придёт туда в своём Шанхае, то ничего подобного не найдёт. Они с Сяо Чжанем сидят на набережной, от реки так и пахнет солью, но Ибо это уже не смущает. Расположившись на бетонном парапете, достаточно широком, чтобы разложить свои вещи, Ибо рисует, а Сяо Чжань, рядом с ним, читает книгу. Говорит, что какую-то хронофантастику. Он пытается заглянуть в рисунки Ибо, и тот охотно разворачивает к нему альбом, мол, чего просто не попросил показать. А потом начинает расспрашивать Сяо Чжаня о его книге. Какое-то время они молчат, и Ибо с удивлением обнаруживает, что с этим человеком приятно не только трещать без умолку, но и просто вот так сидеть в тишине, нарушаемой лишь шумом воды. Будто в своеобразном вакууме – нет звуков большого города, только волны на реке, ветер, что их гоняет, и два их дыхания. Сяо Чжань, кажется, дышит как-то тяжело. В следующий раз Сяо Чжань привозит его на набережную на мотоцикле. Ибо, нисколько не колеблясь, принимает у него из рук запасной шлем и надевает, будто давно знакомым ему движением. Залезает следом и тут же прижимается плотнее, обхватывая Сяо Чжаня за талию. Какая же она у него тонкая оказывается. Они сидят на всё том же, полюбившемся им, месте на парапете и вместе слушают музыку. Разделив одну пару эйрподсов, наклоняясь друг к другу, чтобы комментировать услышанное. Ночная прохлада щекочет в носу, ветер треплет волосы. А звёзды так низко, что, кажется, небо готово на них упасть. – Это моя любимая песня, – говорит Сяо Чжань. И его глаза горят ярче звёзд. Ибо хочется остаться здесь навсегда. Он думает, что, возможно, это бегство от реальности. От дедлайнов, которые уже – вот они, от усталости, готовой превратиться в выгорание. Ему нравится всё, чем он занимается, но в этот конкретный момент он также понимает людей, которые принципиально не хотят превращать своё хобби в профессию. Но другая его часть уверена – Сяо Чжань существует, и этому есть много доказательств. Просто Ибо пока знает его только во сне. Возможно, в реальности он немного другой – как сам Ибо, как Шанхай. Но это ничего, это никак не помешает им продолжать понимать друг друга с полуслова, когда они встретятся здесь. Он пытается искать Сяо Чжаня в соцсетях, но никто из найденных пользователей не похож на него: ни внешне, ни по возрасту, ни по занятиям и интересам. Хоть Ибо и допускает некоторые различия, но не до такой же степени. Он не знает, какими иероглифами пишется его имя, поэтому пробует разные варианты, но вполне возможно, что Сяо Чжань не сидит в интернете под своим настоящим именем или вовсе не пользуется соцсетями – они никогда не говорили о таком во снах. По вечерам Ибо пытается настраиваться на определённые мысли, заложить себе в голову то, что должен сказать или спросить, но ничего не получается, и он в очередной раз ненавидит свою неспособность влиять на происходящее. А ещё ненавидит то, что реальность выбивает из него все чувства, с которыми он просыпается, и подробности пережитых событий. Он успевает повариться в них считанные минуты после пробуждения, после чего сон, как говорится, как рукой снимает, и он уже не может понять, что именно испытывал. Но одно и так очевидно: он привязался к Сяо Чжаню и не хочет, чтобы всё это заканчивалось. Хочет видеться с ним не только во сне. В последние дни подготовки к аттестации Ибо снова спит без снов и вдруг понимает, как сильно скучает. Ему приходится взять себя в руки, чтобы не пустить под откос результаты своей усердной учёбы. Он проводит больше времени с одногруппниками, ходит на совместные учебные сессии в уютных кафе, и это немного помогает успокоить новые эмоции. Ибо выдыхает – справился. Остаётся только отчётный концерт Сяо Чжань приводит его к себе домой. Они попали под дождь, уже довольно неприятный и холодный, как сама середина осени. Оба мокрые и запыхавшиеся от того, что бежали, но довольные очередным маленьким приключением на двоих. Ибо с трепетом делает шаг через порог, заходя и осматриваясь. Но перед глазами всё плывёт – он не может различить ничего, кроме общих тонов в оформлении и очертаний мебели. Моргает, трёт глаза, но это не помогает. За то время, пока он, потерянный, стоит в коридоре, Сяо Чжань успевает достать два полотенца и теперь протягивает ему одно из них, вторым уже вытирая волосы, от чего они начинают забавно топорщиться. – Ванная прямо по коридору, прими душ, а потом я пойду. Я оставил тебе одежду на стиральной машинке. Если ты, конечно, не против, – Сяо Чжань опускает полотенце на лицо. – Хорошо, спасибо, – Ибо как в тумане проходит, куда велено. Футболка и шорты Сяо Чжаня садятся на него идеально – они почти одного роста, и спортивную одежду оба предпочитают размером побольше. Его окружает запах геля для душа, которым он только что помылся, порошка, которым постирана одежда, и немного тот запах, которым пахнет дома у Сяо Чжаня. Он проходит в гостиную, где Сяо Чжань подключает к телевизору приставку. – Мы вроде оба любим играть в свитч? – он неловко смеётся и чуть наклоняет голову набок, чешет шею. – Прости, у нас столько общего, мне уже кажется, что вообще всё. Надеюсь, не перепутал. Ибо улыбается и мотает головой, мол, нет. Сяо Чжань выдыхает, словно с облегчением, суёт ему джойстик и жестом приглашает на диван. А сам удаляется в ванную. – Я загрузил наши вещи в машинку, скоро они постираются, – кажется, будто он возвращается моментально, Ибо совершенно не осознаёт проведённого за игрой времени. И даже того, в какую игру он играл. Сяо Чжань одет почти также – тоже широкие чёрные спортивные шорты и белая футболка, растянутая так, что чуть съезжает набок. Ибо впивается в него взглядом – в родинки, которые осыпаются с лица на шею, изящную ключицу, вены на руках. Острые коленки, тёмные волосы на ногах. Одна из коленок опускается на диван, который чуть прогибается под весом, когда Сяо Чжань забирается рядом, сжимая в руке второй джойстик. – Не хочешь сыграть в Покемон? – Как насчёт Покемонов? Говорят они одновременно и смеются, Сяо Чжань несильно ударяет Ибо по руке, а у того мурашки разбегаются табуном от прикосновения. Ибо просыпается в одежде, которую дал ему Сяо Чжань. В комнате темно, и только свет уличных фонарей проникает через щель между шторами, бросая на стену яркую полосу. Ещё ночь. Ибо ощупывает руками шорты, это же точно они, а он был… в джинсах? Он пытается вспомнить себя из сна, зажмуривает глаза и вдруг снова проваливается. Он видит мутную картинку того, как Сяо Чжань выбегает за ним в коридор своей же квартиры. – Ибо, куда ты? Там до сих пор дождь. Останься… Но вместо того, чтобы последовать разумному совету, Ибо лишь на ходу одной рукой застёгивает джинсы. Вторая держит шорты и футболку. – Прости, мне нельзя. Сяо Чжань смотрит на него широко раскрытыми глазами. – Я должен уйти, иначе… «Иначе что, чёрт возьми?» – думает Ибо, просыпаясь в какой-то бешеной одышке. Когда он, наконец, приходит в себя, то обнаруживает, что лежит в кровати в своих старых джинсах с дырявыми коленками. Он не может понять, было ли пробуждение среди ночи реальным. И лишь когда снимает их и толстовку, собираясь смять в комок и запулить им в стену от досады, чувствует запах чужого порошка. Весь этот день Ибо сам не свой. Его не покидает ощущение, что что-то пошло не так. То, как он разглядывал Сяо Чжаня, то, как пытался (успешно) сбежать от него. Он ссылается на плохое самочувствие, отпрашиваясь с лекций, и ему верят, потому что даже он сам, глядя на себя в зеркало, видит бешеные глаза. Он срывается и бежит куда может – на ту улочку в центре, где, естественно, нет никакого бара, на набережную, на которой нет их излюбленного места для ночных посиделок. Ибо понятия не имеет, где живёт Сяо Чжань. В какой-то высотке, до которой из центра можно доехать на мотоцикле. Просто прекрасно. Ибо хочется выть. – Прости, долго ждал? – спрашивает он Сяо Чжаня, который стоит, опираясь на свой мотоцикл, и будто немного нервно крутит в руках шлем. – Ты сегодня поздно, – говорит он, и Ибо понимает, что вокруг темнота. – Опять твои срочные дела? – это звучит больше как утверждение, чем вопрос. – Ничего страшного. Он улыбается и откладывает свой шлем в сторону, тянется куда-то к боку мотоцикла за пакетом, протягивает его Ибо. – Это тебе. Подарок, – снова чешет шею также, как Ибо уже не раз видел. – С-спасибо, – Ибо открывает пакет и обнаруживает там шлем. Зелёный, с цифрами 8 и 5 на боку. Вопросительно смотрит на Сяо Чжаня – что-то не идут у него сегодня слова. – Просто так, – тот отводит глаза. – Просто хочу, чтобы у тебя был свой. Поехали? Сяо Чжань везёт его на набережную, их место, где они дышат солёным воздухом, говорят о всяких глупостях, иногда шутливо препираясь. Ибо прижимает к груди свой шлем, проводит пальцами по нарисованным цифрам. Время пролетает быстрее, чем обычно. Они впервые вместе встречают рассвет. Сяо Чжань смотрит на поднимающееся над рекой солнце, а потом на Ибо. Солнечные зайчики пляшут в его красивых глазах. – Ибо, мне… так хорошо с тобой, – говорит он, не отводя взгляд. – Мне тоже, – сразу же вторит Ибо, и в тот момент не понимает, как это звучит, что именно он вкладывает в свои слова. – Ты же не исчезнешь? Кажется, я ждал тебя всю свою жизнь, – шепчет Сяо Чжань и протягивает к нему свою руку, и внутри Ибо что-то обмирает. Он прерывисто выдыхает, закрывая глаза и наклоняя голову, трётся щекой о его раскрытую ладонь, и в следующий момент губы Сяо Чжаня касаются его. Ибо просыпается с улыбкой на лице и «Чжань-гэ» на горящих губах. «А я, кажется, искал тебя всю свою жизнь. И ещё обязательно найду», – думает Ибо. Раньше он никогда не допускал мысли о том, что ему чего-то не хватало, или что-то в его жизни было не так. Теперь же всё видится иначе – будто кто-то взял его, непонятливого, за руку, привёл в бар к Сяо Чжаню и сказал: «Вот оно. Вот, что тебе нужно». Весь день в груди словно надувается воздушный шар, и трудно дышать, и это единственное настолько сильное чувство, что когда-либо выходило из его сна. Он ни на секунду не сомневается, что на самом деле влюблён. Какое-то время он окрылён этим чувством, и на отчётном концерте студии танцует так, что сама Сюань Лу смотрит лишь на него, не отрываясь. Её лицо не скрывает восторга. Но как же вовремя случились эти выступления, потому что буквально на следующий день Ибо ломается. У него никогда не было отношений на расстоянии, но Ибо уверен: то, что есть сейчас – во много раз тяжелее. У него нет возможности даже переписываться с Сяо Чжанем, слышать хоть иногда его голос, смотреть на его фотографии и поставить одну из них на заставку телефона. Да что там – он едва ли помнит его голос и не может точно воспроизвести в памяти внешность. Это больше похоже на несчастную любовь. Ибо пытается нарисовать его, но раз за разом терпит неудачу. Всё не то. В его глазах Сяо Чжань – самый красивый человек на свете, которого он никогда не изобразит таким, какой он есть. Ибо находит какие-то форумы и сообщества для поиска потеряшек. Там люди ищут друзей детства, одноклассников, дальних родственников. Он видит, что потеряшки находятся, листает посты с благодарностями, фото счастливых воссоединений. У него есть маленькая надежда, что ему помогут. «Мы познакомились в интернете, подружились, а потом он пропал, удалив все свои соцсети», – на ходу придумывает Ибо, но у него нет другого выбора. – «Зовут Сяо Чжань, я не знаю иероглифов, так как он никогда не рассказывал, и записывал своё имя только пиньинем. Чуть старше меня, я называю его Чжань-гэ. Ездит на мотоцикле, работает в баре. Он не присылал мне своего фото, но я видел его несколько раз на видео, вот, попытался нарисовать». Хоть он и старается не привлекать к себе лишнего внимания одногруппников, друзей и приятелей с танцев, Чжочэн и Сюань Лу всё замечают. – Это опять из-за него, твоего друга из сна? – спрашивает Чжочэн, недовольно повышая голос, и вдруг его брови заламываются. – Ибо, только не говори, что ты… Ибо отмахивается и позорно сбегает. Он не знает, что ему ответить. И зачем только рассказал тогда. Сюань Лу лишь смотрит с беспокойством и советует принимать витамины, мол, осень, авитаминоз. А потом сама идёт и покупает всё необходимое, вкладывает Ибо в руки аптечный пакет. Ибо не сопротивляется, делает как сказано, и, наверное, это действительно помогает. Хотя чувствует себя по-настоящему хорошо он только ложась спать. Когда они встречаются во сне, Ибо едва держится, чтобы не наброситься на Сяо Чжаня с поцелуями прямо посреди улицы. И хрен бы с ним – думает Ибо в реальности, всё равно это сон, какая там кому разница, а может, в том другом Шанхае людям вообще будет плевать, что они оба парни. Для самого Ибо это не имеет значения. Сяо Чжань улыбается в поцелуи, отвечает нежно, успокаивающе водя ладонями по его спине, и сам целует страстно, выбивая у Ибо из лёгких весь воздух так, что голова начинает кружиться. – Всё хорошо, Ибо, – тихо шепчет на ухо. – Я здесь. Я никуда не уйду и тебя не отпущу. Ибо кивает ему в плечо, а потом просыпается и чувствует, как у него щиплет глаза. Понимает ли Сяо Чжань, что с Ибо что-то не так, что с их отношениями что-то не так? Знает ли, что не может «не отпустить»? Ведь Ибо не может не проснуться. И как вообще всё это выглядит для Сяо Чжаня? Рад ли он, что завёл эти отношения с человеком, который постоянно куда-то сбегает? После очередной тренировки Сюань Лу берёт Ибо за руку, ведёт в комнату отдыха и сажает на диван. Заваривает трявяной чай и осторожно гладит по плечу. Он сам не понимает как рассказывает ей всё. – Я верю тебе, – говорит она. – И ты верь себе. Верь ему. Всё будет хорошо, ты обязательно его найдёшь. И Ибо верит. Постепенно он немного успокаивается и привыкает к своей новой реальности. Он просто не может всё испортить. Не может, ведь ему кажется, что происходящее между ними так похоже на отношения мечты. Не то, чтобы у Ибо был большой опыт, но свои идеальные отношения он представлял именно так. И это снова заставляет с горечью допускать, что всё идеальное рискует оказаться ненастоящим, а потом Ибо стандартно гонит эти мысли прочь. Иногда он заходил в бар – Сяо Чжань работал, а Ибо, подпирая щёку рукой, влюблённо смотрел на него, заставляя его скулы розоветь; они продолжали гонять на мотоцикле – Ибо в своём шлеме, прижимался близко как только мог, ощупывая тонкую талию и подтянутый живот. Гуляли по улицам, держась за руки, когда вокруг никого не было, пинали носками ботинок осеннюю листву, а потом собирали разноцветные букеты, и Сяо Чжань делал кучу фото на телефон, такой счастливый. Не забывали и про своё место у реки, для Ибо оно было самым любимым – ведь именно там случился их первый поцелуй, там он осознал свои чувства. А ещё Ибо обожал быть у Сяо Чжаня дома. Играть в приставку, смотреть фильмы и аниме, слушать музыку. Сжирать в огромных количествах чипсы и кидаться ими в Сяо Чжаня под жалобы о порче самого ценного продукта. А потом лежать в обнимку, переплетаясь руками и ногами, и трогать-трогать-трогать везде, куда только он сможет (и Сяо Чжань позволит) дотянуться. Сам Ибо был готов позволить ему всё, и даже больше. К этому этапу они перешли совсем недавно, и его итоги слишком напоминали мокрые сны из его юности – Ибо просыпался, приходил в себя и шёл стирать. И теперь его волновало, когда Чжань-гэ сделает уже что-нибудь посерьёзнее. Или его собственная тупая версия из сна, в конце концов. А потом, сидя на очередной лекции, он мог удариться головой о стол, чтобы позорно не заскулить. Всё больше моментов сбивают его с толку. Когда ему кажется, что он чувствует знакомый запах, ощущает знакомое тепло совсем рядом. Он ничего не может поделать с рукой, которая сама тянется и хватает воздух, сжимаясь в кулак. Он знает, что Сяо Чжаня здесь нет, и всё равно... Как же он слаб. У его поста с запросом на поиск появляется всё больше репостов и комментариев: «Скинул своим друзьям, надеюсь, и они распространят» «Твой друг обязательно найдётся, удачи!» «Не отчаивайся, если это займёт дольше, чем хотелось бы» Ибо искренне благодарен всем этим людям и сам начинает помогать репостами другим. Но этим снова палится. Всё-таки друзья подписаны на его вэйбо. Чжочэн ловит его в столовой. Показывает на телефон, и Ибо, видя от него сообщение, открывает вичат. Там какие-то ссылки и скриншоты статей, иероглифы плывут перед глазами, но заголовки он видит чётко: «Зачем взрослые создают себе воображаемых друзей?», «Воображаемые друзья у взрослых», «Как избавиться от воображаемого друга». У Ибо темнеет в глазах. – Ван Чжочэн, ты! – Ибо швыряет телефон на стол и аж скалится, а Чжочэн поспешно делает несколько шагов назад. Поднимает руки перед собой, защищаясь. И правильно делает, думает Ибо – только то, что они сейчас на людях, останавливает его от рукоприкладства. – А ты, Ван Ибо?! – кричит Чжочэн в ответ. Они выходят в коридор, идут в довольно безлюдное место под лестницей, и тогда Ибо, наконец, хватает друга за грудки. – Посмотри, в каком ты состоянии! Эти твои перепады настроения! Я же волнуюсь, – говорит Чжочэн, и у него такое лицо, что гнев Ибо постепенно стихает. – Ты мог бы просто поговорить со мной, зачем вообще прислал всю эту чушь, – Ибо пропускает ладонь через волосы, убирая их со вспотевшего лба. – Ты тоже мне ничего не рассказываешь, а я ведь якобы твой лучший друг! – Вот потому и не рассказываю! – Прости, – Чжочэн виновато опускает голову. «Я хочу верить тебе. И хочу помочь», – приходит позже сообщение. Ибо не сомневается в его искренности и также искренне говорит спасибо. Казалось бы, душевные переживания должны выжимать из него все силы, которые ещё остаются после учёбы и танцев. Но стоя по вечерам в душе, он ничего не может сделать с желаниями своего тела, со своими руками, которые его будто не слушаются. Не может перестать думать – как бы у них всё получилось, как бы Чжань-гэ захотел. Засыпает Ибо довольным, насколько это возможно в его ситуации, надеющимся и верящим в лучшее. А во сне сидит невозможно счастливый на кухне Сяо Чжаня, когда тот готовит ему, и потом, не отрываясь, смотрит, как Ибо ест. Тычет пальцем в его набитую щёку и хихикает. – Надеюсь, мне только кажется, что ты похудел. Не заставляй своего гэгэ волноваться. – У гэгэ нет причин волноваться, – говорит Ибо со всё ещё набитым ртом и продолжает с аппетитом жевать. Следующим утром он пропускает завтрак, потому что чувствует себя сытым как никогда. Через пару дней Ибо просыпается в какой-то странной неге. Ему не хочется открывать глаза, хочется зарыться в одеяло и продолжать парить в этих приятных ощущениях. Пока он не осознаёт, где находится, и что, кажется, проспал пары. Он подрывается к мобильнику и чувствует, как тянет поясницу. Хватается за больное место, ведёт рукой вниз, ощупывая себя, и не может поверить. Ибо выпрыгивает из кровати, морщась от резких движений, и несётся в ванную. Из зеркала на него смотрит взъерошенное, с ошалелым взглядом, отражение. Он прикасается к отметине на своей шее, потом ещё одной в районе ключицы, и наконец-то до него доходит. Всё правда, они с Чжань-гэ наконец-то... Как же повезло, что Ибо сегодня не к первой паре, и именно поэтому он отключил будильник. Ещё есть время, чтобы позволить себе прочувствовать это счастье, не думая больше ни о чём. Он глупо улыбается пока завтракает, в полной уверенности, что впереди его ждёт просто отличный день. После занятий его подзывает к себе профессор На Ин. – Ван Чжочэн обмолвился, что вы ищете человека, – начинает На Ин, и у Ибо сердце проваливается в пятки. – Мне удалось кое-что выяснить. Они проходят в её кабинет, где профессор показывает ему чёрно-белую фотографию, которая будто отсканирована с документа, а потом заново распечатана. В одном углу след какого-то штемпеля, другой угол содран. Но Ибо это едва ли смущает, его глаза горят, потому что это без сомнений его Чжань-гэ – те же родинки на лице, та же лёгкая улыбка на губах. – Студент Ван присылал мне ваш пост о поиске, там вы говорили, что это ваш знакомый из сети, и что вы примерно одного возраста, – говорит профессор, пока Ибо не может оторвать глаз от фото и сжимает его так, что оно мнётся. – Да, эта фотография была сделана примерно в вашем возрасте, когда господин Сяо посещал университет, она взята из его студенческого. Но это было много лет назад. Сяо Чжань умер в 1991 году. Ибо едва удаётся устоять на ногах. Будто из ниоткуда, Чжочэн подбегает сзади и удерживает его за плечи. – Спасибо за вашу помощь, профессор, – говорит Чжочэн, кланяясь за двоих и уводя Ибо из кабинета. Ибо не осознаёт, что происходит, пока не оказывается у себя дома. За всё время в дороге в машине Чжочэна он не говорит ни слова. – Я останусь с тобой, чтобы ты не натворил дел, – заявляет Чжочэн. Ибо может и хотел бы психануть, накричать на него и выгнать, но у него нет сил. Поэтому он просто кивает. Он сидит на диване, расфокусированным взглядом наблюдая за тем, как Чжочэн делает какую-то свою работу на ноутбуке и периодически проверяет, всё ли с ним в порядке. Ему самому ничего не хочется, в голове пустота, время, кажется, идёт так медленно, но в то же время летит. Он достаёт из кармана джинсов уже мятое фото того, другого Сяо Чжаня, и водит по нему пальцем. Когда Ибо начинает вырубать, Чжочэн помогает ему добраться до кровати. Ибо полдня ничего не ел, и его живот протестует, но он лишь отмахивается от предложения Чжочэна об ужине, переодевается в старую футболку и ложится в свою кровать. – Ван Ибо! – мутным зрением Ибо видит, как Сяо Чжань смотрит на него, поджав губы. – Не потрудишься объяс- И в следующий момент он валится ему в руки тяжёлой кучей конечностей. – Ибо! – недовольство в голосе Сяо Чжаня мгновенно сменяется беспокойством. – Ты в порядке? Он оттаскивает Ибо к дивану, помогает сесть и откинуться на спинку и осторожно касается ладонью лба, приподнимая волосы. Ибо пытается что-нибудь сказать, но язык его не слушается. Всё тело настолько тяжёлое, он едва ли может шевелиться. – Я собирался высказать тебе всё, что думаю, за что, что ты буквально исчез у меня из постели. А теперь ты появляешься таким, и я просто не могу на тебя злиться. Ибо, ох Ибо... – Сяо Чжань садится рядом, залезая на диван с ногами, притирается ближе, просовывает одну руку за спину Ибо и осторожно обнимает. Ибо утыкается носом ему в шею. – Я тебе доверяю. Нутром чую, что тебе действительно нужно уходить каждый раз, и ты меня не обманываешь, но... Хотя бы вчера, я надеялся, что ты останешься, останешься со мной до утра… Ибо смотрит на его невозможно родное лицо и в очередной раз переосознаёт свою любовь к этому человеку. – И вот сейчас. Даже если я продолжу спрашивать, ты ведь не скажешь мне, что у тебя происходит? – Я просто… Мне нужно… – начинает лепетать Ибо, но Сяо Чжань как-то печально мотает головой. – Ты не знаешь. Я подозревал. Спасибо, что всегда говоришь мне правду. Он успокаивающе гладит Ибо по голове, пропуская пальцы через волосы, и тот расслабляется, окружённый теплом, запахом человека и места, которые кажутся ему домом. Утром он сталкивается в коридоре с Чжочэном, у которого совершенно безумные глаза. – Ибо, ты… Скажи мне, ты ходил к этому своему парню? Ибо по-прежнему не хочется с ним, ни с кем кроме Чжань-гэ, разговаривать, но он понимает, что это не дело. Тем более он знает, что с его Сяо Чжанем во сне всё хорошо, поэтому, наверное, надо как-то взять себя в руки и жить эту жизнь. – Да, – отвечает он. – Я и до этого поверил тебе, – говорит Чжочэн. – Именно поэтому попросил профессора На помочь, слышал, у неё есть какие-то связи. Но теперь на 100% уверен, что всё это правда. Ибо лишь вопросительно смотрит на него, опираясь о стену. Ему ещё тяжело удерживать себя в вертикальном положении. – Тебя ночью в кровати не было. Ты, может, не знаешь, но, кажется, в прямом смысле уходишь… туда. Я встал в туалет и заодно зашёл проверить, всё ли хорошо, а постель пустая. Перепугался до жути, весь дом обыскал, и когда уже собрался звонить куда-нибудь, вернулся за телефоном – а вот он ты. Я мог бы подумать, что у меня галлюцинации, но я не раз и не два возвращался – тебя не было, Ибо. Это новая информация для самого Ибо, но он принимает её совершенно спокойно. Он даже рад, что всё именно так, ему важно получить подтверждение, что всё, происходящее во снах, случается именно с ним настоящим, а не каким-то допельгангером из другого мира, который ему снится. Не то, чтобы он вообще сомневался, но всё же. – Спасибо, Чжочэн, – говорит он. – Ты очень помог. Чжочэн предлагает позавтракать вместе где-нибудь в кафе, но Ибо отказывается, мол, меня Чжань-гэ накормил. У Чжочэна на лице нет и тени сомнений в его словах. Ибо убеждает друга, что в порядке и не «натворит дел», и тот уходит, кинув на него напоследок ещё один взволнованный взгляд. Он выглядит уставшим – ещё бы, не спал полночи, пока искал пропавшего Ибо, поэтому они договариваются оба прогулять универ и просто отдохнуть дома. Чжочэн однозначно собирается спать. А Ибо… Ибо хочет сделать то же самое, ни секунды не сомневаясь в своём решении. Он сыт, но всё же заталкивает в себя круассан. Идёт в душ, а потом роется в аптечке. Находит таблетки, которыми с ним поделился кто-то из старших, когда у Ибо были проблемы со сном после сдачи проекта на первом курсе. Недолго он держал себя в руках. – Если тебя нет в этом мире... Если ты действительно существуешь только в моих снах... – руки Ибо трясутся, когда он вскрывает блистеры, подцепляя пальцами сразу две таблетки. – Я буду спать. «Сейчас я приду к тебе. Тебе больше не придётся долго ждать, Чжань-гэ», – думает Ибо и отключается. Но, вопреки его ожиданиям, в этот раз Сяо Чжань ему не снится. Проснувшись, он тратит около получаса на то, чтобы вспомнить, кто он и где он, а потом понимает, что проспал около 15 часов, и всё это время видел лишь черноту. На часах 2 ночи, Ибо берёт телефон и отвечает на пришедшие от Чжочэна сообщения, мол, живой я, не волнуйся и спи дальше. А потом видит оповещения о новых репостах и комментариях к тому самому посту о поиске. Ему в какой-то степени жаль так поступать, но он уже отдаёт себе отчёт в том, что в своей реальности Сяо Чжаня не найдёт. Поэтому решительно удаляет пост. И другие его копии в других местах. Спать не хочется совершенно, поэтому Ибо решает съесть ещё один круассан и выпить ещё одну таблетку. Но снова ничего не происходит. Он просыпается почти в обед следующего дня после очередного сеанса черноты, которая затягивает, будто бездонная яма, и с абсолютной пустотой в голове. Ответ очевиден – это так не работает. Он и раньше мог по несколько дней не видеть сны с Сяо Чжанем, но был уверен, что сейчас их отсутствие было связано именно с таблетками. По словам Чжочэна, он в прямом смысле уходил. И куда бы он смог уйти, насильно вырубленный снотворным? – Ибо ударяет себя по лбу за тупейшее решение и прячет таблетки и аптечку куда подальше. И Ибо не был бы собой, если бы после всего произошедшего решил сдаться. «Просто должен быть какой-то другой вариант, я ещё что-нибудь придумаю», – решает он. А для начала нужно вернуться к нормальной жизни и нормальному сну, он же изначально так и хотел сделать. На этот раз в мобильнике сообщение от Сюань Лу: «Ибо, как ты? Цзецзе болеет за тебя. Удачи!», Ибо благодарит её за поддержку и пытается прожить этот день как обычно: отправляется в универ, пусть и успевает только на последнюю пару. Зато узнаёт, что пропустил накануне, параллельно отвечая на вопросы одногруппников о своём самочувствии, и делает все задания прямо там, в библиотеке. Сон не идёт, и он играет в какие-то игры, убивая время. Уже далеко за полночь, когда он, наконец, задрёмывает с телефоном в руке. – Может, останешься дома? Ты всё ещё неважно себя чувствуешь, – говорит Сяо Чжань, протягивая руку и касаясь ладонью его лба. – Жара нет, но всё равно. Он такой уютный и красивый в своём длинном коричневом пальто. Ибо не может насмотреться. – Я бы хотел прогуляться с Чжань-гэ. Как насчёт мороженого? – Поздняя осень – самое время для мороженого, – смеётся в ответ. – И я не шучу. Ибо сгребает его в объятья прямо на пороге квартиры. Они идут за продуктами в ближайший круглосуточный супермаркет, и Ибо думает, что это так по-семейному, словно они уже живут вместе. Хотел бы он жить с Сяо Чжанем. И ещё столько всего хотел бы с ним. Они покупают мороженое и едят его прямо по дороге домой. Ибо нравится думать об этом месте как о своём доме. Пока Сяо Чжань разбирает покупки, Ибо помогает убрать со стола какие-то бумаги, и один из листов неудачно рассекает ему палец. Ибо берёт его в рот, пытаясь остановить кровь, и когда Сяо Чжань видит эту картину, его взгляд мгновенно темнеет. Утром Ибо снова невозможно счастлив. И только до сих пор саднящий палец немного портит ощущения. Палец, который он так неудачно порезал во сне. Вот оно! И как он раньше не догадался. Ещё до появления Сяо Чжаня единственным, что связывало сны с реальностью, было его собственное тело, которое, как помог доказать Чжочэн, перемещалось. Неудивительно, что все его травмы, общее состояние здоровья и даже чувства голода и сытости переходили туда-обратно. Он ведь сам уже ссылался на это, чтобы убедиться, что Сяо Чжань и всё происходящее с ним во снах, реально! Как хорошо, что у него есть лезвия от старых бритв, которые художники используют для заточки карандашей и стёрок. А ещё хорошо, что наступили выходные, и ему не нужно идти в универ. Теперь он всё сделает правильно. Он расскажет Сяо Чжаню, что происходит, а дальше они что-нибудь придумают. Вместе. Поздним вечером он выходит на улицу. При свете множества огней и вывесок город выглядит совсем другим, и Ибо снова кажется, что этот мир начинает ощущаться ему чужим без самого родного человека рядом. Вернувшись в квартиру, он располагается за своим письменным столом и включает лампу поярче. Набирает в лёгкие побольше воздуха, решительно берётся за лезвие и начинает вырезать иероглифы, один за другим, от запястья до локтевого сгиба. «Чжань-гэ не существует в моей реальности. Я встречаюсь с ним только во снах» Нежная кожа мгновенно начинает гореть, а порезы – кровоточить. Ибо не уверен, что его кривой почерк в сочетании с чертами, смазанными кровоподтёками, вообще удастся прочитать, но сейчас это его единственная возможность осознать реальность во сне. На этот раз ему приходится закинуться обезболивающим – он надеется, что оно не повлияет так же как снотворное. Он осторожно отводит руку в сторону, подкладывая под неё маленькую подушку, и пытается заснуть. Получается далеко не сразу. Сяо Чжань замечает, когда они возвращаются домой. Ибо тянется к выключателю, и его рукав задирается, открывая запёкшуюся кровь на уже подсохших порезах. Сяо Чжань ждёт, пока он снимет куртку, и осторожно берёт за руку. – Ибо, что это? – смотрит взволнованно, но явно не спешит делать выводы. Руку не отпускает и держит так, будто боится навредить. Ибо сперва сам не понимает. Пытается прочитать свои же надписи. А потом его будто по голове ударяют – на него разом сваливается осознание того, что он сейчас во сне, информация о реальной жизни… Всё это заполняет его голову и мечется в сознании, стучится о стенки – начинается мигрень. Он сползает на пол прямо посреди коридора, и Сяо Чжань вместе с ним. Ждёт, пока Ибо немного придёт в себя, а потом спрашивает: – Меня не существует там, откуда ты приходишь? Ты видишь меня во сне? Ибо не может вынести того, насколько печальным выглядит лицо Сяо Чжаня, какими глазами он смотрит в этот момент. Ибо хочет протянуть руку и исправить всё своими прикосновениями. Он не знает, как рассказать так, чтобы его поняли правильно. Он ещё сам не до конца понял и принял. – Да, но… Я не осознавал этого, здесь я не помню ничего, что делал и думал в реальности. А потом до меня дошло, что я могу вот так написать… Ты же хотел узнать, что со мной, вот я и… – То есть я всего лишь плод твоего воображения? – Нет, Чжань-гэ, нет! – Ибо крепко прижимает его к себе. Сяо Чжаня трясёт. – Ты настоящий, ты ничем не отличаешься от меня. Ты также живёшь здесь своей жизнью. У тебя ведь есть семья и друзья? Сяо Чжань кивает ему в плечо. – А я никогда их не видел, никого из них. Да и тебя не знал большую часть твоей жизни, которую ты помнишь и без меня. Значит, это не мир моего сна, который я придумал, это просто другой мир! Сяо Чжань обнимает его в ответ. – Я много думал об этом, и у меня не осталось сомнений. Просто верь мне, пожалуйста. Ты сам, и всё, что между нами – самое настоящее, что у меня есть. Сяо Чжань смахивает с глаз слёзы и пытается улыбнуться. Ибо даёт себе слово, что больше никогда не заставит Сяо Чжаня плакать. Уходить в этот раз сродни пытке, ещё и потому, что он впервые делает это с полным осознанием. Внутри него вдруг появляется тягучее ощущение, которое говорит, что нужно вернуться, иначе быть беде. Какой именно – Ибо не знает. Чувство похоже на механизм самосохранения, которому он не может противиться, не может рисковать собой даже не ради себя – ради Сяо Чжаня. Ему ещё столько всего хочется сказать, но он решает показать – и целует Сяо Чжаня так, чтобы донести все свои чувства, а ещё обещание, что всё будет хорошо. Они обязательно справятся. Ибо пока не знает как, но он готов пытаться всю оставшуюся жизнь. Отрываться почти физически больно, но он заставляет себя это сделать, напоследок ещё раз сжимая вдруг кажущиеся такими хрупкими плечи, и выходит за дверь. Проснувшись, Ибо чувствует боль во всём теле. Он отпускает себя и, наконец, позволяет себе расплакаться. «Вот, сейчас, всё», – думает он, размазывая по лицу слёзы и сопли. – «Ещё немножечко, и я встану и пойду дальше». Боль постепенно уходит, а отёки под глазами чуть спадают после трёх чашек кофе. Он заматывает порезанную руку бинтом, надевает водолазку с длинными рукавами и отправляется в университет отсиживать пары. На большом перерыве в его аудиторию приходит Чжочэн, и они вместе едят в столовой. Он не задаёт вопросов, кроме стандартного, о самочувствии, и Ибо ему благодарен. Думает, как ему всё-таки повезло с другом. Он обязательно расскажет ему, когда будет, что рассказать. После занятий, на выходе из корпуса, его перехватывает профессор На Ин. Не сказать, что Ибо рад видеть ту, кто принёс ему одну из самых печальных новостей в один из самых счастливых дней его жизни. Но по её лицу он понимает, что ей снова есть, о чём с ним поговорить. – Разговор будет длинным, – предупреждает профессор. – У вас есть время? Ибо кивает и отправляется за На Ин, но она ведёт его не в свой кабинет, а в отдалённую, заросшую плющом беседку на территории кампуса. – Скажите мне, Ван Ибо, где вы на самом деле познакомились с господином Сяо, – говорит она. – От ваших честных ответов будет зависеть, смогу ли я помочь. Ибо сильнее натягивает рукава водолазки, сжимает руки в кулаки и решается. Это тоже шанс, за который он должен ухватиться. Он рассказывает всё, что считает важным и нужным, и замечает, что На Ин совершенно не выглядит удивлённой. – Как вы думаете, то, что вы видите во сне, это… – Другой мир, – заканчивает Ибо, не сомневаясь. – Верно, – подтверждает На Ин. – Вы просто можете попасть в него только через сны. И я тоже могу. Точнее, я пришла в этот мир из другого. Того самого, где живёт Сяо Чжань. Так Ибо узнаёт, что существуют разные миры и разные способы перемещения между ними. Принцип у каждого свой, законы необъяснимы, и выясняется это чаще всего простой случайностью, а некоторые люди с такими способностями и вовсе могут всю жизнь прожить, так и не узнав, что могли бы перемещаться. Принять это оказывается проще простого – кажется, будто Ибо уже ничем не удивить. – Очевидно, что твоё перемещение осуществляется через сны. И перемещается только тело, актуальная информация и мысли из реального мира не переходят в мир сна. Но когда, находясь там, ты прочитал своё послание, этот принцип был разрушен. У На Ин всё получилось одновременно: она сразу и попала в другой мир, и осталась в нём без возможности вернуться обратно. Обосновалась на новом месте и стала работать преподавателем в их с Чжочэном вузе. Сперва, когда она помогла найти информацию про того Сяо Чжаня, которого уже нет, ей даже не пришло в голову, что здесь замешаны перемещения между мирами, но потом она вернулась в свой родной мир и попробовала поискать ещё и там. На всякий случай, мало ли. И Сяо Чжань, его Чжань-гэ, нашёлся. – Так вы не навсегда здесь, можете возвращаться обратно? – Ибо так до конца и не понимает, как это работает. – У меня там семья, студент Ван. Муж и двое детей. Но я уже принадлежу этому миру, поэтому туда могу пойти лишь в гости. Примерно как ты сейчас. – И тоже переходите через сны? – Нет, через воду. Когда я первые оказалась в этом мире, там, у себя, я чуть не утонула. А может и утонула бы, если бы не переместилась, – На Ин вздыхает. – Теперь мой дом здесь. – А мне уже какое-то время кажется, что мой дом там, – признаётся Ибо. – Думаю, ты уже частично перешёл туда. Твои сны ведь стали значительно длиннее. Чувствовал ли ты сильные боли при пробуждении? Как раз сегодня! Ибо кивает. – И думаю, что в противном случае тебе бы не удалось заставить себя осознать реальность во сне. В самом начале никакие надписи на руке не помогли бы. С тех пор, как На Ин «переехала» в другой мир, она активно изучала перемещения. Пыталась узнать о других людях с такой же способностью, не только в Китае, но и заграницей – их было не так уж и много, искала закономерности и пыталась помочь, если могла. Однако она всё равно во многом сомневалась и несколько раз повторила Ибо, что её предположения – всего лишь предположения. Они ничего не могли знать наверняка, пока это не стало подтверждённым фактом. Когда Ибо приходит в следующий раз, оказывается, что Сяо Чжань завёл кошку. – Я увидел её на улице и не смог пройти мимо, – говорит он. – Мне было чуть проще переварить всё это, пока она мурчала у меня на коленях. – Помощница, – хвалит Ибо, гладя кошку, а потом тычет ей пальцем в нос. - Такая чудесная. Вы с ней похожи, Чжань-гэ. Сяо Чжань улыбается, и Ибо кидается целовать эту улыбку. Он рассказывает ему всё, что узнал от На Ин, Сяо Чжань слушает сосредоточенно и кивает. По нему видно, что он полностью принял происходящее и готов вместе с Ибо искать решение их непростой ситуации. Его самый лучший и самый замечательный Чжань-гэ – Ибо в нём не сомневался. – Я никогда не говорил тебе, – признаётся Сяо Чжань, – но я чувствовал, что что-то здесь не так. Не до такой степени, что мой парень из другого мира (Ибо довольно жмурится на «мой парень»), но допускал некий мистический элемент. Возвращаясь в воспоминаниях к нашей первой встрече, я понял, что ощутил эту мистику почти с самого начала. Меня как магнитом к тебе тянуло… – Меня тоже… – Ибо снова целует его, тычется носом в родинки, вдыхает любимый запах. – Мне кажется, мы предназначены друг другу. – Но до тебя долго доходило, – Сяо Чжань щиплет его за бок. – Я вот почти сразу понял, что «это ты». Так вот что это было! Ибо помнит его слова и весь обмирает, наконец, соединяя кусочки мозаики. Его способность перемещаться развивалась постепенно, и именно тогда, когда он уже мог задерживаться во сне, первым, кого он встретил, был Сяо Чжань. После чего никого другого просто не существовало. Это правда похоже на судьбу, и Ибо ощущает себя героем фильма, у которого, он уверен, будет хэппи энд. Они делятся тем, как искали друг друга каждый в своём мире. Ибо совсем не помнил, что Сяо Чжань спрашивал у него контакты, и он даже назвал их, но, конечно же, это ничего не дало – пользователь не найден, абонент недоступен. Ибо не учился в своём университете, не жил на своей улице, и чем больше Сяо Чжань пытался выяснить – тем яснее понимал, насколько всё сложно. А потом просто принял как есть, доверился Ибо и своим чувствам. И не ошибся. С тех пор, как Ибо осознал свою реальность во сне, этот мир для него полностью преобразился. Всё перестало быть размытым как в тумане, он начал видеть людей, читать надписи. Узнавал родной Шанхай Сяо Чжаня заново, со всей палитрой цветов и гаммой звуков. Он был более уютный, более зелёный, чем его Шанхай. Как же Ибо здесь нравилось. Они сидят на своём любимом месте у реки. Стало уже совсем холодно, приходится кутаться в шарфы и согреваться кофе, а изо рта идут облачка пара. Вода перестала пахнуть солью, и Ибо немного не хватает привычного запаха. Он плотнее притирается к тёплому боку Сяо Чжаня. – Я виделся с На Ин, – говорит Сяо Чжань. – Здесь. Ибо смотрит заинтересованно. И когда они успели? – Такая приятная женщина. Нам повезло встретить её, – продолжает он, и Ибо кивает. – Она посчитала правильным, чтобы я сам разобрался со своей частью истории. И я с ней согласен. В любом случае у меня нет от тебя секретов, поэтому... Судя по всему, я тоже могу перемещаться. – Ты? Но как? – Мы много думали и пришли к выводу, что через… смерть. Ибо испуганно таращит глаза, хватает Сяо Чжаня за руку, и тот переплетает их пальцы. – Ну, я же умер там, в твоём мире, в 91 году. А потом родился здесь, тоже в 91 году. Так что это, очевидно, единоразово, и я не смогу вернуться обратно, пока жив, – Сяо Чжань, кажется, говорит об этом с такой лёгкостью. Но только кажется. – Не пугай меня так, Чжань-гэ! – Ибо чуть дует губы. – Что значит «пока жив», ты никуда не пойдёшь такой ценой. Мне абсолютно не важно, что другой ты был из моего мира, и вообще мой мир – тоже здесь. Я – часть тебя и лишь хочу к тебе вернуться... Сяо Чжань поднимает их сцепленные руки и целует его пальцы, один за другим, медленно, обжигая своим горячим дыханием. – Ибо, ох Ибо… Знал бы ты, как мне этого хочется. Чтобы мы жили вместе, засыпали и просыпались в одной постели. Любить тебя, не боясь, что в следующий момент ты исчезнешь. Я на всё ради этого готов. Ибо впервые слышит от Сяо Чжаня такие отчаянные откровения. И в этот момент любые остатки сомнений окончательно рассеиваются. «На-цзе», – пишет он профессору, которая уже больше чем профессор, будто фея-крёстная в лучших традициях сказок, – «Я же могу навсегда остаться в мире Чжань-гэ, ведь есть какой-то способ?» – Есть, – отвечает она только тогда, когда они снова сидят в той заброшенной беседке. – Но тебе придётся отказаться от всего, что у тебя есть, и, думаю, ты мог предположить такой исход. Бросить семью и друзей ради этой любви. Ты готов? Ибо знает, что ему в любом случае будет больно. Он почувствует физическую боль, когда будет заставлять своё тело насильно задерживаться в том мире, душевную боль, когда будет скучать по тем, кого оставил в этом. Но также знает, что никакая боль не сравнится с тем, как невыносимо ему быть вдали от Сяо Чжаня. – Готов, – отвечает Ибо. *** У Ибо традиционная встреча с Чжочэном и Сюань Лу. Они собираются в кафе и делятся новостями, рассказывают, как у кого дела, чем занимались. В прошлый раз у Ибо не получилось вырваться, и они напечатали ему фото, где делают сердечко над головой, а под ним, на пустом месте между ними, нарисован человечек, подписанный «Бо-Бо». Ибо обещает беречь этот полароид как одну из своих драгоценностей. Чжочэн и Сюань Лу за это время сблизились, общаются, будто брат с сестрой, и у Ибо появляется ощущение, что они и ему как настоящие брат и сестра, а он у них – непутёвый младшенький. Непутёвый, но любимый. Ибо начинает ёрзать на кресле, и они обмениваются понимающими взглядами. – Простите, мне пора, – говорит он. – Совсем занятой стал там у себя, – бурчит Чжочэн, и Сюань Лу кивает: – Нам тебя не хватает, приходи почаще. Он улыбается обезоруживающе, но ничего не обещает. Машет друзьям на прощание и выходит из кафе. Ибо открывает дверь, на его ключах брелок с мотоциклом, и шагает в уютную светлую квартиру. Навстречу выбегает кошка, ластится к ногам, урчит, мешает разуваться. – С возвращением, – Сяо Чжань выглядывает из гостиной, в своих любимых спортивных шортах и растянутой футболке. Ибо улыбается, глядя на него: – Я дома.