Смешное сердце

Невысокий мужчина стоял у окна, вглядываясь в постепенно светлеющее небо. Тяжелые мысли проложили морщину между нахмуренных бровей, тонкие губы сжались в одну линию. Совсем недавно кончился ночной дождь, и в окошко заглянула заря, расцвечивая капли на стекле мириадами оттенков, заставляя ореховые глаза невольно наполниться медом. «Ты просто боишься пойти против своей семьи, вот и все!» Этот нахальный Винчестер почти угадал. Габриэль никогда не был воином. Глашатаем, предвестником, посыльным, советником – кем угодно, но не воином. Люцифер однажды назвал брата Смешным сердцем за его неиссякаемый запас веселья, шуток и развлечений, не раз поднимавших настроение и буквально примирявших его и Михаила... Но была и еще одна причина: архангел любил, всем своим смешным сердцем любил старших братьев. И многие тысячи лет Габриэль был уверен, что для него не будет большей потери в этом Отцом забытом мире, чем гибель одного из них. А потом он встретил вездесущих Винчестеров, так похожих на Люцифера и Михаила в давние, почти забытые времена благоденствия Рая. Архангел не знал, когда и как именно он пришел к нынешнему положению вещей, он лишь отчетливо осознавал непреложный факт: он не мог допустить гибели младшего Винчестера, не мог дать Люциферу влезть в предназначенную Отцом ему шкурку. Что стало причиной неожиданно теплого отношения к далеко не самому лучшему представителю человечества? Габриэль вспоминал их первую встречу: совсем еще мальчишка с пляшущими в глазах огоньками веселья и такой искренней улыбкой, согревшей давно уже мерзшую душу беглеца. Габриэль задавался вопросом: зачем он с такой настойчивостью пытался донести до Сэма простую истину – Дин является его ахиллесовой пятой, ниточками управления младшим Винчестером. Почему так отчаянно хотел научить его жить самостоятельно, без брата, не дать ему сломаться и выстоять, показав путь спасения? И отчего на неподкупного трикстера так подействовали слезы охотника, выдающие его слабость, обнажающие его боль и страх? Уже позже Габриэль неожиданно понял – ему было больно видеть потерянного, сломленного Сэма… Когда архангел услышал желание Сэма попросить у него помощи, давно забытая теплота затопила смешное сердце. Но память услужливо подсунула Папочкин сценарий, заставив душу Габриэля метаться в растерянности: Сэм – всего лишь наряд для Люцифера, так почему же тогда столько чувств к этому смертному одолевают беглеца? Наверное, братьям бы показалось это смешным. Смешнее день ото дня… Сегодня состоится великий совет богов. Вот уж где Габриэлю было действительно смешно – эти язычники возомнили, что смогут одолеть великолепнейшего из архангелов. Безусловно, он знал об этом. И три недели – пожалуй, самых долгих в его бесконечной жизни – скрывшись ото всех в зачарованной им самим лесной глуши, Габриэль воевал против собственной души, отчего-то не желавшей туда соваться. И вновь все решил этот долговязый Винчестер. Едва увидев, что охотников занесло на пир богов, Габриэль тут же бросился в этот забытый судьбой отель. Ледяной ливень стеной отгородил здание от всего мира. Что ж, это хорошо – архангел всегда надеялся: Сэм все поймет тогда, когда будет лить дождь. Винчестеры удивлены… Ну еще бы: это для них он архангел Габриэль, язычники же знают его, как жестокого шутника Локи. Непривычно мрачный и сосредоточенный, трикстер резко парировал все выпады Дина, умело прячась за маской сарказма, а Сэм…ни единого упрека, ни единого обвинения в адрес Габриэля он не произнес. И в некоторой степени архангелу от этого было только тяжелее. «Да тебе-то какое дело?» Вопрос старшего Винчестера застиг Габриэля врасплох. Не отводя взгляда от Сэма, он наплел какую-то ерунду о Кали в ответ. С каких пор архангел стал таким идиотом? Сэм… так сильно изменился с момента их первой встречи: когда только на светлого доброго парнишку успело свалиться непосильное бремя обреченности и внутренней изувеченности демонской кровью? Почему-то Габриэлю хотелось тихо произнести банальное «прости», такое нелепое и ничтожное…но такое искреннее. Ему действительно было стыдно за Отца, обрекшего человека на такой ад. Архангел знал – Люцифер близко. Его брат унесет с собой сегодня его жизнь. Габриэль не был великим фаталистом: будь у него желание, он смог бы в мгновение ока скрыться ото всех, позволить себе перекроить жизнь Сэма, забрать его с собой и жить себе счастливо. Вот только будет ли в этом смысл? Нет. Габриэль не позволит себе этого, не отдаст Люциферу планету на кровавую расправу в яростных попытках заполучить Сэма. Но и отдать ему охотника он тоже не может. По крайней мере, сегодня. Здесь. Последний взгляд на Сэма – не на этого, смирившегося со своей участью и близким концом, а на того, все еще живущего где-то глубоко в душе молодого наивного паренька с лучезарной улыбкой. Охотники скрылись. Услышав гул мотора, трикстер едва слышно выдохнул с облегчением. - Ну здравствуй, Габриэль, - холодный и монотонный голос брата так непохож на него прошлого. Но ведь и сам Габриэль уже давно не Смешное сердце своих братьев. Или…? - Смешное сердце… - с сожалением произнес Люцифер, пронзив брата клинком. – Его так просто убить. - Смешное сердце способно только любить, - озарением пришла правда за миг до гибели. … Вот и все…в небе пустота да глухота. Дождь кончился… Безжизненное, стремительно остывающее тело, в котором столько веков находился архангел, над которым склонился долговязый мужчина, смахивающий предательские слезы, останется в этом давно заброшенном отеле навсегда. Где-то там, по ту сторону мироздания, бледный и сломленный Габриэль почувствует легкое касание своей руки и услышит едва различимый шепот: «Я понял. Вот только слишком поздно». Только лишившись жизни, архангел узнает, что мучило Сэма Винчестера с момента их первой встречи; как нечто неясное окутывало охотника, переплавляясь в видения и мысли; как эти видения, мысли и чувства медленно обретали форму. Увы, слишком медленно… Как и чувства самого Габриэля. А ведь все было так просто: Смешное сердце способно только любить.