Тиканье часов

В доме абсолютно тихо. Нет нежного голоса мамы, заливистого смеха сестры, не слышна мелодия пианино. Единственный звук – постоянное тиканье часов. В этой почти звенящей тишине они звучат так жутко, будто торопят, ведут отсчет до чего-то неизбежного, и когда мальчик прислушивается, ему становится страшно. Лежа на диване, он пытается заткнуть уши подушками, но даже так мерзкое тиканье пробирает до самых костей, окружает со всех сторон и залезает в душу, опустошая. Мальчик не выдерживает и, схватив плюшевого единорога, убегает наверх. Уже в своей комнате он сидит на кровати, обнимая игрушку, и вытирает слезы. «Нельзя, нельзя плакать!» – он ругает самого себя. «Я будущая звезда, так что мне никогда нельзя расстраиваться. Я должен быть сильным, чтобы Саки всегда улыбалась...» – мальчик всхлипывает, крепче прижимая единорога к себе, а после забирается под одеяло и засыпает.

***

История повторяется. Саки выросла, теперь она может посещать школу и проводить время с подругами. Она регулярно поет с ними, гуляет, даже несколько раз приводила на шоу брата. Эму и Нене, кажется, и правда привязались к нему. Хотя вторая не любит показывать, это и так видно. Девочки постоянно зовут с собой на прогулки, хвалят за отличные выступления и в целом полагаются на него. Руи... Да, они стали достаточно близки. Парень мог бы выделить его среди остальных, он... Особенный. Не как остальные друзья. С ним всегда хорошо и спокойно, ему точно можно довериться, но... Откуда тогда эта пустота? Почему он снова сидит на том же диване, что и десять лет назад, в полном одиночестве? Старые часы тикают так же неприятно и назойливо, но он привык. Этот звук больше не пугает. Он – то, что сопровождало мальчика все это время, пока тот был один. День за днем сводило с ума, пока не стало чем-то привычным, не опустошило душу. Только вот можно ли заполнить ее единорогами и радугой? «Звезда, да?.. А почему я вообще решил-... Ах, точно.»– однажды он уже исказил свою собственную мечту, посчитав, что хочет лишь обрести славу. Теперь это происходит чаще. Только он больше не думает о славе – он не думает ни о чем. Все эти годы он подавлял любые негативные эмоции, а чужие пытался стереть. И теперь, когда Саки и его друзья счастливы, сам он не знает что чувствует. Правда ли у него все так прекрасно? Эта улыбка, громкий смех, они вообще настоящие? Неожиданно раздается звонок. Медленно, как марионетка, Цукаса поднимает телефон, нажимая на зеленую кнопку. – Да? Черт. Парень сам удивляется: что это было? Почему голос звучал так тихо, пусто, безэмоционально? Он мотает головой и на этот раз говорит уже громче, в своей обычной манере: – Ха-ха, извини, это... Ты что-то хотел, Руи? – он старается улыбаться, чтобы это было слышно, но выходит с трудом. – Цукаса... Все в порядке? – голос Руи звучит беспокойно. – Совершенно! ... Правда? После короткого разговора парень кладет телефон на стол, вновь вслушиваясь в звуки часов. Они больше не ведут отсчет. Кажется, "что-то неизбежное" уже произошло, и сейчас они тикают монотонно, будто ничего теперь не исправить. Цукаса подходит к зеркалу. Когда-то он смотрел в него с искрящимися надеждой глазами, представлял, как станет великой звездой, и тогда все будут любить его. Надеялся, что больше не будет одинок. И что сейчас? Он выступает на больших сценах. Люди смотрят на него, восхищаются, он заводит новых друзей. Тогда почему одиночество все еще разрушает изнутри? Нужно сделать счастливыми всех, но что насчет себя самого? Неужели можно и дальше прятать боль за театральной маской? Может быть. Лишь нужно учитывать, что в масках всегда есть прорези для глаз. А глаза, что когда-то светились восторгом, сейчас абсолютно пусты.