На чужой крови (поверх чужой любви)

Джек нашёл его в худшем мотеле, в котором Джон когда-либо останавливался. Что-то вроде неприметного места, образовавшегося рядом с космопортами: повсюду грязь и смутные отпечатки чужих сожалений. Он вернулся в свою комнату в одиночестве, разве что в компании бутылки, потому что трахаться тут было не с кем. Открыв дверь и увидел Джека: тот сидел на краю кровати, уставившись в маленькое грязное окно. Как только Джон оказался внутри, Джек подскочил с места и прижал его к двери. Джон отреагировал достаточно быстро, чтобы достать нож и выставить на уровне горла — хотя бы из принципа. Никто не заставал его врасплох, даже Джек. — Чего ты хочешь? — спросил Джон. — М-м-м, а ты как думаешь? — и Джек впился в его губы своими. Джон ответил лишь на секунду — и оттолкнул, прижав нож к его щеке. Посмотрел Джеку в лицо, очертил лезвием подбородок, наблюдая, как его зрачки расширяются. Джек совсем не изменился — конечно, он и не мог. Но было что-то новое в его глазах, что-то, что заставляло Джона внутренне сжиматься. — Это было давно, — рискнул предположить Джон, пытаясь понять, на каком они этапе. В последний раз, когда он видел Джека, тот замораживал Грэя, оплакивая двух своих погибших друзей. Джон и не думал, что увидит в его глазах нечто худшее, чем тогда. Теперь он понял, что был не прав. Джек никак не отреагировал на его слова, даже не попытался ответить на неозвученный вопрос. Вместо этого он двинулся на Джона, бросая вызов, а затем перехватил нож за рукоятку так быстро, что тот едва успел заметить. Пальцы Джека сомкнулись на его пальцах поверх потёртой кожи — всё же слишком медленно, чтобы Джон не успел примериться. Рефлексы не подвели: он удержал нож и приставил его к мягкому участку горла Джека всего за мгновение. Мог бы догадаться, что его заманивают, подумал Джон. Он всегда был быстрее Джека, всегда раздумывал меньше, прежде чем убить. Мог бы догадаться и, возможно, догадался. Но в тот момент, когда нож царапнул поверхность кожи под подбородком Джека и одна-единственная капля изумительно алого скатилась по лезвию, Джон был готов это игнорировать: сердце забилось быстрее, его собственная кровь уже стучала в ушах. Чего он не ожидал, так это того, что Джек рванётся вперёд и поцелует его снова, беспорядочно, яростно. Из-за толчка лезвие оказалось бы глубоко в сонной артерии Джека, если бы Джон вовремя не отдёрнул нож в сторону. — Хей, ну-ка, — он поднял брови, заметив диковатый взгляд Джека. — Хочешь, чтобы я убил тебя? Тот посмотрел пристально, их зрительный контакт на мгновение стал немного более напряжённым, прежде чем Джек подался к нему снова, толкая спиной в стену. У Джона появилось смутное чувство, что его обводят вокруг пальца, но он не видел ни одной причины не поддаться. Так же быстро он выскользнул из хватки Джека и заломил его руку за спину в захвате, заставив задохнуться от… боли? А затем толкнул вперёд, прижимая к стене и упираясь пахом в его зад. Джон не мог видеть его лица, но прижал нож плашмя к горлу Джека — обещание смертельного пореза. — Чего ты от меня хочешь? — прошептал он. Джек мрачно усмехнулся, притираясь задом к его члену. — Тебе правда нужно спрашивать? Сердце Джона отозвалось чем-то странным и слегка неприятным. В попытке отвлечься он прижался ближе к шее Джека и сомкнул зубы на коже под самым подбородком так сильно, чтобы заставить его снова ловить ртом воздух. Теперь он был достаточно близко и мог прошептать у самого уха: — Что насчёт твоего сладенького, м? Неужели он не ревнивец? — резко и насмешливо, почувствовав, как всё тело Джека напряглось в его руках. Джек замолчал на мгновение, и этого было достаточно, чтобы угадать ответ, прежде чем он будет озвучен. Джон ухмыльнулся, наслаждаясь внезапно оказавшейся в руках властью. — Или в этом всё дело? Вы в ссоре? Он чувствовал кожей, как вспыхнуло лицо Джека. — Заткнись. Джон только рассмеялся. — Пытаешься заставить его ревновать? Я могу помочь с… — Он мёртв, — выпалил Джек резко и зло. — Янто мёртв, доволен? У Джона перехватило дыхание. Он отвёл нож в сторону, рука накрыла руку Джека. — Чёрт. Мне жаль. — Заткнись, — снова прорычал Джек, развернул его и прижался к губам так сильно, что Джон больно ударился головой о стену. Нож всё ещё оставался в его руке, зажатый между ними двоими. Но даже отвечая на поцелуй, Джон почувствовал, как Джек сдвинулся, и острие ножа оказалось у его груди чуть ниже солнечного сплетения. Идеальное место для удара снизу вверх. Джон нахмурился и оттолкнул его, качая головой: — Я знаю, что ты делаешь. — Оу? — улыбка Джека опасная, во все зубы. — И что с того? Вместо ответа Джон схватил его за шею, развернул и снова впечатал спиной в стену. Пальцы сжались на горле, и то, как Джек жадно подался навстречу, подтвердило все его догадки. И всё же было в поведении Джека что-то, что беспокоило Джона. Правда, он быстро забыл об этом, когда Джек воспользовался моментом растерянности и выхватил нож из его руки. На мгновение лезвие сверкнуло на свету; Джон подумал, что сейчас нож наставят на него, но этого не произошло. Вместо этого он почувствовал, как рукоять снова оказалась в его ладони. — Я хочу истекать кровью, пока ты трахаешь меня, — голос Джека низкий, грубый, то ли от возбуждения, то ли от какой-то другой эмоции, то ли всё вместе. — Хочу, чтобы было больно. — Ох, правда? Ну, тогда ты по адресу, — лукаво отозвался Джон, включившись в игру быстрее, чем сам это заметил. Вместо продолжения разговора он поднял нож и легко провёл острием лезвия по губам Джека. Тот смотрел неотрывно, с насмешкой, с вызовом, а потом высунул язык и лизнул лезвие — на розовом кончике показалась крохотная капля крови. Когда Джек поцеловал его снова, медленно проникая вглубь, Джон мог чувствовать привкус металла во рту. Что-то перевернулось внутри. Он оттолкнул Джека снова — острие ножа оцарапало верхнюю губу, — заставил упасть на постель, сел сверху, прижав своим весом, и уже собирался срезать ножом пуговицы с его рубашки, когда Джек перехватил его руку: — Подожди. Джон замер. — Секунду, — Джек приподнялся и принялся стягивать с себя шинель, разложенную под ним на постели. Неловкий момент, учитывая, что Джону пришлось с него слезть; с ножом в руке он чувствовал себя малость нелепо, но с другой стороны наконец можно было понаблюдать за Джеком внимательнее. Тот максимально бережно снял шинель, аккуратно сложил и оставил на спинке стула на другом конце комнаты. Руки задержались на ткани чуть дольше, чем следовало. А затем он снова развернулся к Джону. Что ж, кто он такой, чтобы отказываться от перспективы захватить всё внимание Джека? Возможно, это жалко — и Джон подавил эту мысль, как только снова уложил его. Разрезал рубашку, стащил брюки, сбрасывая одежду с кровати, пока они оба не остались голыми. Совсем немного царапнул по коже, так что грудь пересекла тонкая алая линия, уже наполняющаяся каплями крови. Джек собрал её пальцами, поднял руку перед собой, рассматривая с интересом, — Джон словил его ладонь губами и слизал капли, вызывая стон. К этому времени он снова сидел на Джеке, притираясь к его члену своим, — как же давно он этого хотел. За всё время, пока они были не вместе, Джон успел назвать нескольких человек его старым и новым именами и даже некоторыми псевдонимами, которые Джек использовал давным-давно. — Не так, — выдавил сквозь зубы Джек. — Нет? — Джон вжался сильнее, снова заставляя его застонать, и усмехнулся: — Тебе не нравится? — Я сказал, трахни меня, — прохрипел Джек, сжимая член Джона слишком сильно, без деликатности, которую изредка проявлял, и раздвинул ноги шире. — Уничтожь меня. У Джона перехватило дыхание — такому предложению невозможно сопротивляться. Он слез с Джека, вытащил смазку из тумбочки, Джек нетерпеливо зарычал, за что получил удар по бедру, резкий и жгучий. — Потерпи. — Просто сделай это. Джон закатил глаза. — А раньше любил прелюдии. — Войди внутрь. — Маленькая плаксивая сучка. — Ну же! Джон вздыхает, толкаясь вглубь. Несмотря ни на что, это ощущалось даже лучше, чем он помнил, настолько лучше, что понадобилось глотнуть воздух, чтобы справиться с этим знакомым тесным жаром. Глаза Джека закатились, полузакрытые, он бормотал что-то, что Джон в тот момент не мог и даже не собирался пытаться разобрать. Опрометчивые слова застряли в горле, Джон уже почти озвучил их, как только начал двигаться. Он бы обязательно пожалел — и Джек спас его от неловкости, когда снова открыл глаза: — Твой нож. Где он? — Здесь, — и нож снова оказался между ними. Джек выдохнул с чем-то вроде облегчения и наградил Джона самым нежным поцелуем из всех, что у них случались. Сердце пропустило удар — Джон снова прижал лезвие к его коже. — Хочешь, вырежу своё имя? — ухмыльнулся, задавая ритм толчков. Джек отзывался на них куда более бурно, чем раньше; интересно, как давно был его предыдущий раз. — Как насчёт сердечка с нашими инициалами? — Без разницы. Всё равно заживёт. Просто пусти кровь. — Так это была не метафора? — Нет. Порежь меня. Джон хмыкнул и на пробу надрезал кожу над сердцем: несколько секунд порез кровоточил, а потом, разумеется, затянулся без всяких шрамов. Отметина, оставленная до этого, тоже уже исчезла. — Да, — выдохнул Джек, толкаясь бёдрами навстречу движениям. — Ещё. Острие ножа снова оказалось у горла, лезвие прижалось к коже — Джек зашипел, откидывая голову в попытке сменить положение. Джон немного отстранился, пытаясь сохранить угол, но Джек последовал за его движением, придвинувшись так, что острие ножа снова упёрлось в шею над артерией. — Джек… — Разрежь кожу, — его голос низкий, командный, вибрация прошла через всё тело, отозвалась в члене. Джон усмехнулся и позволил ножу углубиться: острый край наклонился, прорезал самую поверхность кожи, крохотные бусины крови протянулись друг за другом как нить драгоценных камней. Пальцы скользнули по крови, оказались перед глазами Джека, чтобы он мог увидеть её, и это заставило его откинуть голову и застонать. Нельзя не улыбаться, когда всё восторженное внимание Джека обращено на него, взгляд прикован к алому на руках. Джон поднёс пальцы к своим губам, чтобы слизать кровь дочиста. Но стоило на мгновение потерять бдительность, и Джек снова дёрнулся навстречу — нож сблизился с горлом так быстро, что только рефлексы Джона не дали ему перерезать горло. — Воу, что ты- — Ещё, — прорычал Джек, открыв глаза, и Джон увидел в них тьму — новую, незнакомую, одинаково пугающую и возбуждающую. — Пусти кровь. — Я уже пустил кровь. — Ещё. Он смотрел прямо в глаза, и сердце Джона подавало все возможные сигналы тревоги; кажется, он уже знал, что не сможет сопротивляться следующим словам. — Джон… Убей меня. Убей, пока ты внутри. Смотри, как я истекаю кровью. У Джона перехватило дыхание. — Сделай это, — попросил Джек; в голову пришла мысль, что это первый раз со времени их совместного прошлого, когда он по-настоящему просит Джона о чём-то. Первый раз, когда Джек действительно нуждается в нём. Губы Джека скривились, и после недолгой заминки он потянулся к Джону и прикусил ухо, шепча: — Непохоже, чтобы это был первый раз, когда ты убиваешь меня. А вот это было весьма низко. Джон вообще-то извинился за тот раз. Что он ещё хочет? Что теперь, быть в долгу всю жизнь? Впрочем, без разницы: вряд ли Джон когда-нибудь освободится из-под его власти, даже если захочет. — Что если я откажусь? — как же Джон ненавидел и любил человека под собой. Джек рассмеялся мрачно и подло. — Не откажешься. Я знаю тебя, Джон. — Выебонщик хренов. Джек просто пожал плечами, сдвигаясь всем телом и сжимаясь изнутри. Очевидное подначивание, Джон не настолько потерял голову, чтобы это упустить. Но всё же он вонзил острие лезвия в небольшую впадину прямо под кончиком подбородка и надавил достаточно, чтобы несколько капель сбежали по горлу. Джон вжался сильнее, Джек зарычал — и без предупреждения кончил; белое смешалось с кровью на его груди, размазалось между ними. — Теперь доволен? — Джон продолжал толкаться внутрь, выбивая последние спазмы; он сам был на грани, он чувствовал это, но то, как выглядел Джек, беспокоило его. Ещё толчок, и ещё, сильнее, зная, что для Джека этого будет слишком много. — Хватило? — Не хватило, — осипшим после оргазма голосом; липкая ладонь потянулась к нему, сомкнулась вокруг его запястья и заставила поднести нож к груди. — Джон… пожалуйста… Этого было достаточно. Со вспышкой внезапной злости Джон опустил нож к нижней части грудины, чуть выше живота, и вдавил острие туда, где плоть начинает становиться мягче. Он едва успел увидеть, как губы Джека искривились, когда лезвие вошло внутрь, разрезая живот. Почти как потрошить рыбу — не считая того, что, начиная кричать, Джек улыбался. Кровь разлилась повсюду, внутренности с бархатным шелестом сходили со своих мест; Джон убил достаточно людей, чтобы знать, как это происходит. Нужно было дать Джеку несколько минут, чтобы умереть. За это время Джон поднялся, вытер руки от крови и отвернулся: вряд ли он смог бы контролировать своё лицо, доводя себя до оргазма, пока Джек умирает на кровати позади него. Обычно ему нравилось немного крови, но это… это оставляло за собой пустоту, это доказывало то, что он пытался игнорировать всё это время. Джек пришёл сюда за этим: его нож, его член, обещание насилия. Никаких других причин. — Дж-Джон… — слабый стон позади него. — Не сдох ещё? — Джон обернулся в ярости. — Почти, — Джек усмехнулся, давясь кровью. — Иди сюда… Джон не шевелился, рассматривая ужасное зрелище: внутренности вывалились на простыни, промокшие докрасна без шансов когда-нибудь быть отстиранными. Стоит сжечь их. Может, и ковёр, и каркас кровати, может, всю комнату стоит сжечь. Весь мир. — Прошу тебя… — Джек потянулся к нему слабеющей рукой. Чёрт знает, как он всё ещё оставался жив, но, кажется, он держался. — Пожалуйста… Иди сюда… Вот и всё. Джон и так знал, что он жалок, а теперь обнаружил, что придвинулся вперёд, будто какая-то сила притягивала его, потому что это был Джек, и он нуждался в нём. — Сюда… — большие голубые глаза смотрели умоляюще. Джон сел рядом с его головой. — Об… Обними меня… Хочу чувствовать… — Нет. — Пожалуйста… Джон тяжело вздохнул. Серьёзно, он собирается сделать это? Его сердце сегодня недостаточно разбили? И тем не менее, он уже затащил голову и плечи Джека на свои колени, поглаживая по волосам. Тот поднял на него глаза, тонкая морщинка пересекла его лоб; казалось, он искал что-то в его лице, но не в нём самом. Какое-то глубинное понимание — не то чтобы у Джона таковое имелось. Они сидели молча, пока Джек не умер. Когда его глаза остекленели, пульсация изливающейся на простыни крови ослабла и остановилась, а сердце перестало биться, Джон лишь на секунду задержался взглядом на его лице, прежде чем столкнуть труп со своих колен в приступе внезапного отвращения. Вскочил на ноги, чувствуя ярость, причины которой даже не мог сформулировать, схватил бутылку дорогого ликёра, украденную неделю назад, — и с силой запустил в стену. Миллион сверкающих осколков разлетелся по сторонам, жидкость стекла по штукатурке, а Джон собрал свои вещи и принялся торопливо одеваться, не глядя на распростёртого на кровати Джека. Пока одевался, понял свою ошибку: он хотел выпить то, что минуту назад выплеснул на стену, наполнив комнату терпким алкогольным запахом. Хотел вымыть вкус крови изо рта чем-нибудь обжигающим. Хотел оцепенеть и не помнить тот факт, что в последние секунды, когда глаза Джека ещё сохраняли ясность, он определённо, абсолютно точно смотрел на Джона и видел кого-то другого. Джон зарычал и, намереваясь найти выпивку, бросился прочь из комнаты, захлопнув за собой дверь. Когда он наконец ввалился назад в номер, готовясь к тому, что ему предстоит увидеть, кровать всё ещё была пропитана засохшей кровью, её запах смешивался с густым и приторным запахом алкоголя. Но Джека здесь не было. Шинель со стула тоже исчезла — значит, он не вернётся. Джон тяжело опустился на кровать — снова один — и сделал глоток из бутылки.