black and blue

      Вы видели эти старые заправки, на которых иногда страшно останавливаться? Две колонки, из которых хорошо если работает хотя бы одна. Странная неоновая вывеска, обязательно гласящая что-то такое уютно-завлекающее. Вообще не про эти места и все это знают.       Вот и это богом забытое ровно такое же: три колонки с уже ветхой крышей то ли красного цвета, то ли уже с просто ржавой. Вывеска «Cheer up», половина букв из которой попросту не горели в тёмное время суток, а хозяину этого места было плевать. И магазинчик, до ужаса маленький, чтобы вообще существовать, но достаточно уютный, чтобы быть в такой дыре.       Здесь посменно работали два абсолютно разных человека: пьянчужка-хозяин, считающий себя главным бизнесменом страны и мелкая шатенка в лохмотьях своих братьев (так казалось на первый взгляд). И проблемы чаще были на смене первого, девчонка быстро и умело выхватывала двустволку из-под стола и об этом знали все местные дурачки, что охотились за лёгкой добычей.       Ровно сорок три мили до Хоукинса по трассе на запад и ещё больше в противоположном направлении до другого города. Только от этого люди здесь останавливались заправить машину и прикупить закуску.       Так и сегодня было, как только колокольчик оповестил дремавшую девушку о вошедшем посетителе. — Добро пожаловать в «Cheer up», — сонно протянула девчонка, прикрывая рот, предательски растягивающийся в зевке. Её нужно описывать? На вид чуть больше двадцати, но если бы потягивала меньше пива из-под прилавка и не морщилась, то легко бы сошла за ученицу средних классов. Тёмные волосы немного ниже плеч крутились неаккуратными пружинками в разные стороны, в своём неком хаосе. Кожа бледная, брови тонкие, глаза безжизненного серого цвета, а тонкие губы даже слегка казались синюшными. Единственная вещь что была её по размеру — синие джинсы порванные на коленках и кеды, которые когда-то были белыми. Девочка буквально утопала в футболке с принтом известной металл-группы, которую так любил её брат, как и в джинсовке, которая сейчас висела на стуле. Первую она увела у брата, вторую у его девушки. Она часто крала вещи брата, ей так было комфортнее. — И десять литров ещё в ту малышку, — Мансон ехал поздно ночью в сторону Хоукинса, на дворе стояло лето 1985 года. Он принёс к кассе спайку пива, две пачки чипсов и какой-то сладкий батончик. — Не, херня, без бутылки воды и сэндвича не залью, — Хизер, как гласил её бейджик, кивнула в сторону холодильника. — Тебе купить ужин? Выбирай, — усмехнулся Мансон, наконец взглянувший на девочку стоявшую перед ним. В глаза сразу бросила только одна деталь: две банданы, перекрученные между собой и повязанные на правую кисть. Чёрная и небесно-голубая. Парень не смог сдержать ухмылку и теперь как-то слишком довольно смотрел на ту, которая отправила его за водой. — Вода и еда для тебя, придурок, — она недовольно стучала пальцами по столу той самой рукой, на которую уже немного жадно смотрел парень. — Пиво и чипсы в дорогу на сорок три мили, когда минимум пятьдесят уже позади? Завтра услышу о тебе в новостях, как об очередном трупе. Нечего пить за рулём. — Я куплю если ответишь на несколько вопросов, — в своей довольной, почти кошачьей манере, не разрывая зрительного контакта, Эдди попятился к холодильнику, взял две апельсиновые газировки, бутылку воды и два сэндвича. И так же вернулся на кассу, растягивая губы в широкой улыбке и смотря то в глаза девочке, то на связанные банданы. Хиз только кивнула, принявшись упаковывать товар. — Почему именно чёрный и голубой? Да и ещё и на правой руке? — Нравится сочетание, — почти невинно ответила девушка, даже немного поджав губы. — А что-то не так? — У каждого цвета есть значение, — пытался пояснить Мансон, хотя прекрасно догадывался и по поведению, и по внешнему виду девушки, что она в курсе и носит их специально. — У меня чёрная в левом кармане.       Не ответив, Хизер ухватила джинсовку со стула, ключи со стола и направилась к двери, при этом недовольно что-то бубня. Эдди, захватив две банки с газировкой, выскочил на улицу за девушкой, будто нашел что-то очень драгоценное или до безумия интересное и не хотел теперь упустить. Шатенка провернула ключ дважды против часовой стрелки, запирая дверь и так же молча ушла за импровизированный задний дворик заправки, на котором только что и была лавочка да мусорка. А за забором кромешный лес.       Хизер убрала волосы в высокий хвост, использовав вместо резинки голубую бандану, достала из кармана пачку сигарет и по очереди подкурила две: первую вручила Эдди, а второй затянулась сама. Мансону показалась сигарета сладкой, видимо от какого-то блеска на губах девочки.       Девушка рухнула на скамейку и откинула голову назад, всматриваясь в ночное небо и еле колышущиеся деревья. Мансон проделал тоже самое. — Почему именно голубой и чёрный? — спародировала Мансона Хизер, когда половина сигареты истлела. — И почему на правой, а не на левой? — Чудачка, — усмехнулся парень, убеждаясь что был прав: девочка в теме. Он открыл одну банку с газировкой и протянул собеседнице. — Ты себя в зеркале видел? — шатенка села ровно и приняла напиток, который шипел так, будто сейчас польётся через верх. — То, что я пассив — не означает, что отдаюсь каждому, кто знает обозначения цветов и сторон.       Эдди выждал пару секунд, с момента, как девушка принялась за напиток, прежде чем протянуть руку к её затылку и, намотав на кулак волнистые волосы, сжать их. Девушка слегка выгнула спину, немного больше откинула голову, но от напитка не оторвалась. От этого тоненькой струйкой газировка потекла из уголка рта по подбородку и ниже. Тьма кромешная, но Мансон почти идеально видел в темноте и всё заметил: как Хизер сжала свободную ладонь в кулак, как кожа на шее покрылась мурашками. Допив, она отбросила банку. — Судя по всему над тобой никого нет, — Эдди, не разжимая волос девушки, откинул её голову чуть сильнее и, второй рукой, оттянул разрез майки, глядя куда-то туда, куда утекла капля напитка. — Расскажи мне. — Место вакантно, если тебя интересует, — голос у Хизер оставался спокойным, в то время как тело выдавало весь спектр переносимых ею эмоций. Эдди, довольный как мартовский кот, протянул влажным языком от открывшейся груди, по шее и остановился у губ. Девочку немного качнуло от неожиданности, а Мансон продолжал самодовольно улыбаться. Будто он победил в какой-то важной игре. — Давай для начала посмотрим для чего ты повесила на себя голубую бандану, — сжимать волосы он так и не перестал, направляя взгляд девушки туда, куда нужно было ему. Хотя и она не сильно то и сопротивлялась. Мансон встал ровно напротив Хизер, сидящей на скамье и чуть дёрнул её голову вперед, показывая что готов и ждёт от неё исполнения его желаний. Говорить почти не нужно было: её голубая бандана на правой, его чёрная в левом и отсутствие даже имён, не то что морали.       Тонкими пальцами девушка прошлась по границе джинс, задевая местами кожу. Хизер уже сама чуть запрокинула голову и, глядя Эдди в глаза, медленно облизала свои губы. Как в дешёвом порно, но ему очень понравилось. — А с чего ты взял что я хочу этого? — девочка дразнилась, только заводя Мансона, который и так уже был готов подвернуть её под себя и взять против воли. Хотя нет, он не такой, совсем нет. Или да?       Хизер прошлась пальчиками по пуговице и молнии джинс, ловко расстёгивая их, но всё также смотря в глаза парня. Он тяжело дышал, видно было по его груди, и сдерживал себя изо всех сил. Медленно, растягивая каждое движение, девушка стягивала джинсы до тех пор, пока они не упали сами на землю. — Потом постираешь, — она специально не разрывала зрительного контакта, даже в такой темноте девочка различала блеск в его глазах. Тонкими холодными пальцами Хизер обхватила давно вставший член, ещё прикрытый тканью трусов, и стала с осторожностью водить рукой от основания до головки, слегка задерживаясь и сжимая её. — Я не так хочу, — рыкнул Мансон, когда шатенка в очередной раз сдавила головку пальцами, а та лишь тихо усмехнулась. — А я ещё не твоя, чтобы ты решал как будет, сладкий, — Хизер издевалась над ним, что в эту, что в последующие их встречи. Она ужасно любила, когда Эдди злился и кипел от того, что ничего не получает. Когда Хиз спустила его трусы так же низко, как и джинсы, и немного неожиданно для Мансона, чуть наклонив член ближе к себе, провела влажным, даже слишком мокрым, языком от основания до головки, он ахнул, а после шумно выдохнул, запрокидывая глаза и улыбаясь. Ей понравилась его реакция, ему — то, что она начала.       Хизер повторила это ещё несколько раз, с паузами, чтобы немного раззадорить. Она всё и всегда любила превращать в игру. Эдди же крепко держал её за волосы, иногда убирая выбившиеся волоски с лица. Они мешали наблюдать и это злило. — Ты у всех сосёшь, кто понимает твой голубой платок? — усмехнулся Эдди, слишком вне характерной ему манере, слишком грубо, когда девушка обхватила губами головку и, немного пошло, причмокивая, стала её отсасывать, будто большой чупа чупс, направляя его рукой. Мансон запрокинул голову и больше не смотрел на Хизер, когда она стала глубже опускаться ртом на член, с пульсирующими венами, и тихо, редко постанывать. Он не видел, как свободной рукой девушка то сжимала свою грудь, то прижимала пальцы к клитору, надеясь почувствовать что-то через плотные джинсы. Он не видел, но чувствовал каждое движение горячих губ и ещё слегка прохладных пальцев. Раз за разом Хизер почти заглатывала член Эдди, по её губам стекала слюна, а он старался не делать резких движений, но всё-таки срывался на небольшие толчки. — Сможешь полностью? — Мансон снова опустил взгляд на девушку и самодовольно улыбнулся: та слегка прогнула спину, сжала свободную руку между своих бёдер и сладко простонала, будто на это повлиял взгляд парня. Хизер отстранилась на секунду, вытерла рукавом подбородок и ответила на вопрос, который он задал ещё с несколько минут назад: — Нет, ты первый, но могу войти во вкус и делать это с каждым, — Эдди с жадностью смотрел, как Хиз обводит языком головку его члена, наклоняя пальчиками к себе. Слушал и охреневал, от того, как она стонет (возможно специально?), когда член сначала проскользнул по мягкому языку, а после, один резким толчком, на всю длину оказался в горле девушки. — Нихера себе, — шумно выдохнул Мансон, когда девочка не остановилась, а стала двигаться совсем не медленно и аккуратно, а грубовато, рывками. Хизер сжимала холодной рукой Мансона за ягодицу, чуть впуская в кожу ногти, чтобы он не мог дёрнуться как-то не так, как хочется ей. — Хоть дышать не забывай, — когда до Эдди и самого дошло, что нежность не про девушку перед ним и ей это нравится, то обхватил свои ладони замком на затылке шатенки, от чего та чуть не заскулила, и стал сам контролировать глубину и резкость движений. Несколько уверенных рывков, ногти впивающиеся в кожу и приглушённые стоны сделали своё дело. Эдди, чувствуя что вот-вот кончит, расцепил пальцы, отстраняясь от девушки, и, обхватив вспотевшей ладошкой член, сделал несколько рывков и кончил куда-то на траву.       Хизер же, довольно откинулась на спинку лавочки и достала очередную сигарету, но пока только обхватив её губами, не поджигая. — Купишь мне пачку сигарет, — процедила сквозь сомкнутые губы девушка, когда Мансон, уже натянувший трусы да джинсы, сел рядом с ней вплотную и, забрав из её губ сигарету, прикурил. — Да без проблем, могу каждый раз покупать тебе и сигареты, и твои чёртовы сэндвичи, — Эдди широко улыбнулся, той улыбкой, которой он после будет сводить с ума работницу заправки, и вновь опустил ладонь на затылок девушки, обхватывая связанные волосы. — Каждый раз? Часто собрался приезжать? — курить новую сигарету Хизер так и не начала, отчего-то перехотела, наблюдая за парнем: Мансон тоже рассматривал её, будто изучал, и улыбался, копошась длинными пальцами в волосах новой знакомой. — Думаю да, — наконец распутав, Эдди стянул бандану с волос девушки и быстро повязал её на кисть своей левой руки. — Это теперь моё, — парень выждал паузу в ожидании реакции, но девушка и на сантиметр не двинулась, — Как и ты.       Хизер усмехнулась, не разрывая взгляда (они и дальше будут часто играть в эту дурацкую игру: кто кого переглядит), и зашагала в сторону мерцающей вывески. Эдди тут же её догнал, по-собственнически закинул руку на её плечи, приобнимая, будто они давняя пара и таки спросил: — Как тебя хоть зовут, сладкая? — Хизер, — Эдди не ожидал, что девочка обнимет его в ответ, опустив руку на его поясницу, но ему понравилось, это означало что она ободрила, согласилась быть его. — Я — Эдди, — представился Мансон, когда шатенка отпирала дверь. — Расскажи, как часто я могу тебя здесь застать?