Guns and roses

– Бог в помощь, хозяюшка, – водитель внушительного чёрного внедорожника, выбравшийся на пыльную грунтовую дорогу дачного кооператива, вальяжно подошёл к калитке, оценивающе рассматривая хозяйку дома, вдохновлённо хлопотавшую над розовым кустом. – Вы мне? – Тебе, красивая. Кому ж ещё? – подошедший криво усмехнулся и спустил чуть ниже солнцезащитные очки, разглядывая дачницу уже откровенно бесцеремонно. – Дом купили или родственница хозяевам какая? – Собираемся покупать. А вы, собственно, с какой целью интересуетесь? – капитан Белая опустила секатор и заправила за ухо выбившуюся из тугого высокого хвоста прядь волос. – А мы из администрации кооператива, – хохотнул водитель джипа, облокотившись на низкий заборчик. – Приезжие, значит? Это хорошо. Вы у нас регистрировались? Документы принести надо, переоформить собственность. – Ой, точно, – Белая легко рассмеялась. – Вы уж простите, я привыкла в городе, что в подъезде консьерж и домофон, а здесь всё подозрительным с непривычки кажется. Документы, конечно. Я только в этом не понимаю ничего. Сейчас мужа позову. Она улыбнулась визитёру и вышла на выложенную диким камнем дорожку, ведущую от калитки к небольшому, но ухоженному и уютному, деревянному дому, специально, будто красуясь, поправила на плечах бретельки лёгкого летнего сарафана, и громко позвала: – Павлик, подойди, пожалуйста. За её спиной раздалось оценивающее хмыканье, на которое она ответила очередной улыбкой, обернувшись к приехавшему через плечо, и крикнула ещё раз: – Пашка! Этот её почти командный призыв проигнорирован не был, и буквально через секунду на резном, под старину, крыльце дома показался Гранин. – Звала, Танюш? – рассеяно спросил он, поправляя очки и загибая угол книги на той странице, которую читал, пока его не отвлекли. – Вот, Паш, человек из администрации посёлка, – Белая простёрла руку к калитке. – Ты у них был? Документы оформляли? – Н..нет, – слегка запнулся Гранин, растерявшись. – А надо было? Белая вымученно вздохнула, а водитель джипа то ли фыркнув, то ли подавив смешок, снисходительно покачал головой: – Да уж, привыкать вам ещё и привыкать к сельской жизни. Вы что же думаете, тут все живут как хотят и учёта никакого? Насовсем к нам, кстати, или так, в отпуск? Гранин подошёл ближе к калитке, поравнявшись с Татьяной, и положил руку ей на талию. – Пока определяемся. Хотелось бы хоть лето здесь проводить, отпуск, всё такое. Если всё сложится, то осенью сделку оформим и владельцами станем. Жене свежий воздух нужен, а у вас хорошо, спокойно. – Беременная, что ли? – как-то слишком жёстко и по-деловому поинтересовался незнакомец. – Нет, но... – чуть смутился Павел, – планируем. Мы поженились зимой только, четырнадцатого февраля. Этот факт, кажется, окончательно растрогал владельца внедорожника, и он, доброжелательно усмехнувшись, милостиво вошёл в их положение. – Ну ладно, молодожёны, совет да любовь. Зайдите в администрацию после выходных, там разберёмся, а пока….       Увлекшись ценными указаниями новоиспечённым строителям крепкой ячейки общества, он не заметил, как во дворе дома напротив, густо заросшего неухоженными кустами сирени и кривыми яблонями, бесшумно и осторожно, от покосившегося давно некрашеного штакетника забора к такой же облупленной завалинке дома, вернулся Лисицын. – Как думаешь, наши клиенты? Клюнули? – шёпотом спросил он Данилова, который напряжённо вглядывался в происходящее через плотную ширму из листьев. – Ну этот точно похож на криминальный элемент, – так же тихо ответил Степан. – Неси-ка реквизит, на всякий случай. Лисицын взбежал по ступенькам, вернувшись через несколько секунд уже с бутылкой водки в руке. – Танюха чуть всю легенду не испортила – «собственно, с какой целью вы интересуетесь?», – недовольно покосился он на дорогу за калиткой. – Я думал, она документы предъявить потребует с порога. – Профессиональная деформация. Почувствовала, видимо, что мы напали на верный след, – пожал плечами Данилов. – Может, надо было Амелину брать с собой? – запоздало начал сомневаться Костя. – Амелину они бы у нас прям с участка украли, – усмехнулся Степан. – Ладно, пойду поближе посмотрю. Он взял бутылку водки, стоявшую между ними, плеснул себе немного на ладонь, быстро обтёр щёки и шею, взлохматил волосы, и, тяжело поднявшись с завалинки, неровной походкой пошёл по дорожке. – О, гости пожаволавали! – заплетающимся языком проговорил он, распахивая калитку. – Давайте за знакомство, что ли? Данилов подошёл ближе и опёрся ладонью на капот внедорожника, всем своим видом показывая, что бороться с силой притяжения он уже не в состоянии. – Это ещё кто? – нервно оглянулся незнакомец, рефлекторным жестом поднимая правую руку к левому боку. – Сосед наш, Степан, он нам помогает по хозяйству иногда, – затараторила Белая. – Ступеньки вот с Павликом починили, а то крыльцо до этого совсем было… – Ясно, – не дослушал её якобы глава местной администрации и опустил руку. – Тебе чего надо, мужик? – Так это, – Данилов положил на капот и вторую ладонь. – За знакомство надо… Степан сделал вид, что его повело в сторону, и ухватился за зеркало. – А ну от машины отошёл, алкаш, – взбеленился хозяин внедорожника, моментально подскакивая к нему. – Щас я тебе устрою знакомство. – Ну не хочешь – как хочешь, я ж как лучше… по-людски, – Данилов наконец справился с координацией и бросил взгляд на Белую. Та отрывисто и коротко кивнула. – Считаю до одного, и ты уползаешь в свою нору, – незнакомец сжал кулаки. – И больше никогда не попадаешься мне на глаза. Понял?! – Пнял, – Данилов мотнул головой и примирительно вскинул руки, отступая назад зигзагами. – Пнятней некуда, начальник. Уже ухожу. А, может, ты соточку накинешь, в качестве гунамитанрой…гумини… ну помощи, короче? – Раз! – рыкнул визитёр, совершенно забыв свой былой лоск респектабельного чиновника. – Ну нет, так нет, чего кричать, – вздохнул Степан, не с первого раза, но сумев-таки зайти в свой двор, и крикнул Лисицыну, будто уже и забыв про всех, кто остался за его спиной: – Костян, к Люське идти придётся, она хоть в долг ещё отпускает. Лисицын выдал какое-то междометие, выражающее согласие, и нарочито громко звякнул бутылкой о край стакана. Дальнейший разворот событий они созерцали уже со своего наблюдательного пункта. Правда, никакого особого разворота и не последовало, незнакомец перебросился ещё парой фраз с Граниным и Белой, поспешно сел в машину и, стартанув с места, умчался, поднимая на просёлочной дороге тучу пыли. Татьяна, проводив его взглядом, выждала несколько секунд и решительным шагом направилась к своим соседям. – Ну что, они? – подхватился Лисицын. – Я почти уверена, – Белая тяжело выдохнула, прислонившись спиной к стене дома. – Во-первых, у него оружие. Много вы знаете глав сельских администраций, которые разгуливают с пистолетами среди белого дня? – Ты видела? – уточнил Степан. – Нет, но ты и сам по жесту догадался, так ведь? И машина. Слишком круто для главы сельсовета, явно не по средствам. Данилов с Лисицыным переглянулись, признавая её правоту. – Во-вторых, он уж как-то излишне подробно интересовался надолго ли мы сюда, чем планируем заниматься, кем я работаю.. – Не беременна ли, – добавил подошедший Гранин. – И зачем ему эта информация? – нахмурился Данилов. – А на работу её им как отправлять? – вопросом пояснил Павел. – Чё-ё-ё-рт, – протяжно выдохнул Степан, ероша волосы себе на затылке. – Неужели, дождались? – Ну сам посуди, всё сходится, – прищёлкнула пальцами Белая. – Думаю, они уже начали рассматривать меня в качестве следующего кандидата. – И потом, он сам явно неместный, – Паша толкнул Данилова локтем в плечо, намекая на недостаток места на завалинке, и сел рядом, после того, как тот подвинулся. – Неместный, – согласно качнул головой Степан. – Был бы местный, знал бы, что я в этом доме не живу, и вообще сам дом давно сдаётся, так что заинтересовался бы не только соседями напротив, но и мной тоже. – Что ж получается, ребята, – Лисицын обвёл их взглядом, в котором явно читалось предвкушение триумфа, – мы их нашли? – А ты в нас сомневался? – Гранин победно улыбнулся, доставая пачку сигарет из кармана, наконец снял очки без диоптрий, которые носил в целях соответствия легенде, и откинулся затылком на подпорку перил крыльца, с наслаждением затягиваясь. Данилов уже было протянул руку, чтоб отобрать сигарету, но в последний момент передумал, привычно поставил локоть ему на колено и подпёр кулаком щёку: – Ну что, когда брать будем? Командуйте, товарищ майор. Гранин прикрыл глаза, выдыхая дым, Белая немного нервно потянула вниз подол сарафана, а Лисицын, уверенно хлопнув ладонью по завалинке, резко поднялся на ноги, без промедления входя в режим начальника: – Значит так, товарищи капитаны, слушай мою команду….       Пятеро девушек, пропавших за полтора месяца в этом районе – вот что привело оперативников Федеральной Экспертной Службы в это чудное подмосковное дачное царство. Двое пропавших были непосредственно из этого кооператива, ещё трое – из соседних посёлков, но общий почерк дел позволил выявить некоторую закономерность и объединить их все в одно производство. К сожалению, теоретических данных катастрофически не хватало, как они ни пытались накопать хоть что-нибудь стоящее, поэтому не оставалось иного выхода, кроме как получить их на практике, то есть – брать на живца. И поскольку последние похищения произошли именно здесь, то на общем собрании было решено с этого посёлка и начать проверку. Именно поэтому Белая, разодетая по последней загородной моде, почти неделю вела активную социальную загородную жизнь: перезнакомилась со всеми торговками на местном рынке, щедро скупая все их разносолы, ежедневно ходила в единственный в посёлке магазин, даже умудрилась посетить лекцию о вреде алкоголя в чудом оставшимся в рабочем состоянии клубе. В общем, светилась где только можно, везде и всюду рассказывая о том, как она рада тем прелестям, которые открываются перед молодой счастливой москвичкой в её новой семейной жизни вдали от шумного города. Буквально вчера, во время ежедневного вечернего отчёта, Рогозина даже выразила сомнение, принесёт ли плоды их операция или, возможно, преступники затаились, если не перебрались вообще в другой район. Но, как показало сегодняшнее происшествие, всё было не зря. Кажется, идиллическая жизнь в кантри-стиле подходила к концу, и пора было снимать маску восторженной дачницы, интересующейся исключительно рецептами пирогов для любимого мужа, мечтающей о саде в английском стиле и большой собаке во дворе, возвращаясь к привычным и понятным будням капитана полиции. Поэтому сейчас Татьяна подбирала подходящие босоножки под своё самое заметное, из привезённого с собой гардероба, платье, в который раз слушая, как коллеги повторяют все детали разработанного на скорую руку плана. – Машина его возле клуба стоит, я видел, когда в магазин за водкой ходил, – сказал Лисицын. – С ним, правда, ещё один хмырь какой-то трётся. – Отлично, купились, – кивнул Гранин. – Таня вскользь упомянула при нём, что вечером поедет в город на электричке, мол, документы привезёт. – Ждут, значит, – Степан обернулся на Белую, которая чуть напряжённо укладывала завитые волосы в пышную причёску. – Тань, готова? – Всегда, – по-деловому отрапортовала она, закалывая последнюю оставшуюся прядь. – Маячок проверили? – Как часы, – отозвался Павел, бросив взгляд на экран монитора. – Пеленг есть, сигнал устойчивый, всё в порядке. – Присядем на дорожку? – предложил Лисицын, похлопав по дивану рядом с собой. Белая послушно села, глубоко вдохнув, и закрыла глаза, задерживая дыхание. Данилов потянулся вперёд и сжал её руку в своей ладони, без слов обещая, что они будут рядом, и что обязательно справятся. Заходящее солнце окрашивало верхушки редкого перелеска в багряный цвет, дневная жара немного спала, поднимался лёгкий ветерок, посёлок постепенно успокаивался, расслаблялся от дневной суеты, готовился к спокойной и тихой ночи. Значит, им уже пора.       В стремительно сгущающихся сумерках Татьяна торопливо шла по тропинке, ведущей напрямик от клуба к станции, весело и непринуждённо болтая по телефону. – Конечно, куплю, дорогой, если ты хочешь, то обязательно привезу. Лисицын, Гранин и Данилов, наблюдали за движением её маячка на экране из тщательно спрятанной между деревьев машины неприметного цвета. – Видишь кого-нибудь? – спросил Паша, наклоняясь к телефону, переведённому на громкую связь. – Нет, солнышко, что ж ты раньше не сказал, я не видела. Лисицын нервно покачал головой, стараясь разглядеть дорогу за деревьями. – Тань, если до станции никого не будет, то жди в здании диспетчерской, мы тебя заберём. – Конечно, Пашенька, как скажешь. Лисицын обернулся, собираясь что-то добавить, но голос Белой из динамика его прервал: – Милый, я уже из электрички тебя наберу, хорошо? Розы полить не забудь. Целую. Дальше послышались прерывистые гудки. Это была кодовая фраза, сигнал к действию. – Есть! Вот и они, – Гранин в порыве ударил кулаком по ручке двери. – Стёпка, твой выход. На исходную.       Когда Данилов выбрался из леса на дорогу, постаравшись по пути приобрести самый потрёпанный вид, на который был способен в сложившихся обстоятельствах, Таня уже находилась в руках преступников. В прямом смысле этого слова. Один из них, ранее им не знакомый, крепко держал её за локоть, стараясь оттащить поближе к внедорожнику, второй, тот, которого они видели утром в образе председателя кооператива, стоял чуть поодаль. – Мужики-и, – радостно протянул Данилов, стараясь как можно быстрее, но при этом сохраняя легенду, шатающейся походкой дойти до машины. – Как вы вовремя. До ближайшего магазина не подбросите? А то Клавка, стерва, наш закрыла уже. – Твою мать, Лёха, это кто? – выкрикнул тот, который удерживал Белую. – Да всё нормально – алкаш местный, он меня ещё утром достал, – недобро ухмыльнулся Лёха-председатель, делая шаг навстречу. – Ты меня с первого раза не понял, да? – Вечно ты нам проблем каких-то на хвост насобираешь, – зло прошипел второй. – Давай, разберись с ним по-быстрому и погнали. Беглый осмотр местности показал, что за рулём джипа был ещё один их подельник. Итого трое. Что ж, чуть хуже, чем ожидалось, но пока терпимо. Данилов, игнорируя угрозы Лёхи, подошёл ближе к машине. – Танюха, ты что ли? А это кто? Хахаль твой, типа? – он кивнул головой на уже порядком озверевшего бандита. – А что, если я Пашке расскажу? Ай нехорошо, он ведь в тебе души не чает, а ты гулящей оказалась. Пошли, вот прям при тебе и расскажу. Потом мы с ним сядем, выпьем, нервы успокоить надо…. Он быстро схватил её за руку, потянув на себя, стараясь вырвать её из крепкой хватки злоумышленника. Таня цветом лица оправдывала свою фамилию, но держалась хорошо, убедительно отыгрывая ничего не подозревающую городскую жительницу, неожиданно попавшую в лихой водоворот сельской жизни со всеми её неприятными сюрпризами. – Ты баб чужих руками-то не трогай, – угрожающе предупредил Татьянин конвоир. – Так и тебя это тоже касается, – уже ровно и трезво ответил Данилов, внимательно прищуриваясь. – Она не твоя. В этот же момент ему в затылок уткнулось холодное дуло пистолета. – Всё, мужик, ты доигрался, я же предупреждал… – Танечка, нашёл! Слава Богу! – громко крикнул Гранин откуда-то сбоку. – Да сука! – взревел второй бандит, даже отпустив Таню от неожиданности. – А этот-то откуда взялся? Какого хрена тут происходит, Лёх?! Данилов обернулся, успев краем глаза заметить, как открывается дверь внедорожника. Водителя, видимо, эта комедия положений успела утомить. – Ботаник, и ты здесь? – Лёха осклабился, заходя Степану за плечо, продолжая держать пистолет у его виска. – Зазнобу свою пришёл спасать? Гранин всего на мгновение уверенно и спокойно посмотрел Данилову в глаза, и тут же поправил дрожащими руками очки, начав оправдываться, как никогда сильно запинаясь: – Д..да, ж…жену решил п…проводить, вот. – А получится, что она тебя проводит, в последний путь, – с присвистом выдохнул Лёха, снимая пистолет с предохранителя. – Не надо, что вы…зачем, – испуганно взмолился Павел. – На колени! – приказал лжепредседатель, переводя дуло пистолета уже в его сторону. – Да-да, конечно, как скажете, конечно, всё сделаю, – сбивчиво прошептал Гранин, медленно опускаясь на колени, и зачем-то снял очки, кладя их на дорогу. Данилов набрал в грудь побольше воздуха и закрыл глаза, отсчитывая секунды. – Всем оставаться на местах! – грозный приказ Лисицына для усиления эффекта был сопровождён двумя предупредительными в воздух. – Федеральная Экспертная Служба. Ну, понеслась. Степан открыл глаза как раз в тот момент, когда Гранин вместо очков схватил лежащий рядом с ним камень, точным броском отправив его прямиком Лёхе в голову, тут же падая на бок и откатываясь в сторону с линии огня. Данилов размахнулся, двинув похитителя, который вопил что-то нечленораздельное, прижимая обе руки ко лбу, локтем в грудь, заваливая его на землю, и резким пинком отправил его оружие в ближайшие кусты. Гранин, оказавшийся рядом в ту же секунду, ловко застегнул на Алексее наручники, для надёжности усевшись на него сверху. – Лежать, мразь, не рыпайся даже, – прорычал он, для надёжности отвесив ему подзатыльник. Степан огляделся: Белая, ловко перехватила пистолет у второго нападавшего, судя по его скорченной позе, применив до этого классический женский приём ближнего боя, Лисицын за шкирку выволакивал из машины водителя. – Мордой в пол, – приказала Таня, помогая бандиту выполнить её команду точной подножкой. – Руки на затылок, чтобы я видела. Данилов подошёл ближе, заломил ему руки за спину и защёлкнул наручники на его запястьях. – Ну что, всё, кажется? – облегчённо выдохнула Белая, кладя пистолет похитителя в свою сумочку, и, прислонившись к капоту, принялась снимать неудобные босоножки. – Всё. Мы молодцы, мы справились, – улыбнулся Лисицын, хлопнув водителя внедорожника по плечу, от чего тот впечатался лицом в стекло двери ещё крепче.       Через полчаса грамотно упакованные, и уже начавшие активно сотрудничать со следствием, бандиты были погружены в машину. Лисицын доложился Рогозиной об удачно проведённой операции, заодно дав ей только что полученный от Лёхи адрес гаражного комплекса, где содержались похищенные, явки-пароли их главаря, а в качестве бонуса – и адрес борделя, куда были проданы ещё две девушки, не фигурировавшие ранее в материалах дела. В ответ получил указание выдвигаться личным составом обратно для торжественной встречи в конторе. Рогозина пообещала даже выслать к ним группу СОБРа для подстраховки, которая должна была встретить их на московской трассе. – По коням, – скомандовал Костя, садясь за руль. – Мы догоним, – неожиданно оспорил его приказ Гранин. Лисицын удивлённо посмотрел на него. – Оба дома закрыть надо, вещи забрать, – пояснил Паша. – Езжайте. Майор покачал головой, заводя мотор. – Сумку мою не забудьте только утром привезти, дачники, – улыбнулась Белая, многозначительно приподнимая брови. – Слушаюсь, товарищ капитан, – рассмеялся Гранин, помахав им вслед рукой. – Неужели, закончилось? – риторически спросил Данилов, глядя, как в ночной темноте пропадает свет фар уезжающей машины. – Так точно, – заверил его Паша, закидывая руки за голову, глубоко вдыхая ставший чуть влажным ночной воздух. – Слушай, у вас выпить есть что? – Степан повернулся к нему. – Это ты по легенде у нас злоупотребляющий, а не мы с Танькой, – поддел его Гранин. – Я всю эту легенду на создание образа извёл, – пояснил Данилов. – М-да, образ на славу вышел, вопросов нет, – Гранин окинул его насмешливым взглядом. – Ладно, пойдём, было там на кухне что-то, да и помыться тебе надо. Данилов оттянул на груди майку, тщательно запачканную общими усилиями ещё утром, от которой за метр разило некачественным алкоголем, и брезгливо поморщился.       Когда он вышел из душа, Паша уже успел выставить на стол коньяк, экологически чистые фрукты с местного рынка, какой-то салат и румяный пирог, будто материализовавшийся с обложки кулинарного журнала, и с чистой совестью курил на веранде. – Есть хочешь? – спросил он, даже не обернувшись. – Танюха тут пирог испекла, пока делать нечего было. Называется «Смерть цесарки». – Как называется? – поперхнулся Данилов. – Смерть цесарки, – повторил Павел, его спокойный тон свидетельствовал о том, что за эту неделю ему довелось отведать блюд с ещё более странными названиями. – Она так сказала. Ну там мясо цесарки, и цесарка, вроде как, уже и не живая… – Хорошая у тебя жена, хозяйственная, и с фантазией. Только немного на работе зацикленная, тебе не кажется? – хмыкнул Данилов, одним глотком выпивая рюмку коньяка. – Какую выдали, спасибо Галине Николаевне, у меня нареканий нет, – в тон ему отшутился Гранин. Степан вдруг вспомнил, как они провожали Таню сегодня вечером, и как она смело и легко шла в своём пышном шифоновом белом платье, запринтованном огромными розовыми пионами, на слишком высоких, по его мнению, каблуках навстречу неизвестности. – Мне было страшно за неё сегодня, очень, – вдруг признался Степан, снова поднося к губам полную рюмку. – И за тебя. Гранин повернулся, серьёзно глядя на него сквозь лёгкую завесу табачного дыма. – Будешь? – Данилов покачал бутылкой в воздухе, но после отрицательного жеста своего собеседника вновь налил только себе. – Можно подумать, мне спокойно было на тебя с пистолетом у виска смотреть, – Паша потёр переносицу пальцами, в которых была зажата сигарета. – Никогда не думал найти работу поспокойнее? – спросил Данилов, поставил бутылку на стол и подошёл ближе. – Нет. А ты? – И я тоже. Он притянул Гранина к себе, прижимаясь лбом к его плечу. Паша усмехнулся, бросил сигарету в пепельницу, взъерошил волосы ему на затылке и подался ближе, целуя в висок. – Мне всю неделю покоя наше соседство не давало, – с лёгким налётом былой тоски в заметно севшем голосе вдруг сказал он. – Забор он чинил, видите ли, дрова рубил, как на показ… Невыносимо же просто. Я, знаешь ли, думал, что предел сюжетов для моих неспокойных снов – это твои допросы с пристрастием, но я дико ошибался. И как же майка тебе эта шла, пока мы водкой и кетчупом её не залили, конечно. – Пойти надеть? – предложил Степен, прослеживая губами его ключицу. – Не надо, без неё лучше даже, – Паша погладил его по ещё влажным после душа плечам и чуть поднял голову, выдыхая сквозь зубы. – Давай представим, что она была, и просто сразу перейдём к сюжету «Мой невероятно горячий сосед по даче, или Мечты сбываются»? – Супруга ревновать не будет? – в шутку уточнил Данилов, насмешливо глядя ему в глаза. – Моя, так называемая, супруга сейчас, возможно, занята тем, что на пустынной ночной дороге пустила в расход парочку бандитов, потом им с напарником ещё тела надо будет спрятать, так что хватится она меня максимум утром и то, если я свою часть отчёта вовремя не сдам, – поиронизировал Гранин, хотя толика вероятности такого развития событий в его словах и слышалась. – Должно же быть у девушки какое-то хобби, – одобрил Степан, расстёгивая пуговицы на его рубашке. – А ужин как же? – успел озвучить последнюю связную мысль Паша. – Потом. Может быть. Или станет завтраком, – ответил Данилов, перемежая слова с поцелуями, и за руку потянул его вглубь дома.       Почему-то казалось, что напряжение, на пределе функционирования нервной системы, в котором они оба провели весь этот день, должно вылиться в какую-то дикую, пламенную страсть, но на самом деле весь эмоциональный накал и все сжатые внутри пружины улетучились с первыми прикосновениями. Больше не нужно переживать и бояться, бороться с желанием выместить злость. Теперь точно всё хорошо, вы справились, вы снова вместе, и можно отбросить всё пережитое, повинуясь порывам настоящего. А в настоящем, прямо сейчас, хотелось медленно и вдумчиво целоваться, хотелось Пашиных пальцев, которые секунду назад ласково ерошили волосы на затылке, а вот уже по плечам перебираются на спину, невесомо очерчивая контуры лопаток. Его тихих чуть прерывистых выдохов, что обжигают кожу на шее, когда он подаётся ближе. Его ладоней на щеках во время невозможно долгих поцелуев и его улыбки в этих самых поцелуях. Хотелось запечатлевать каждое прикосновение губ к его коже будущими следами, которые проступят только на утро. А ещё больше хотелось получить наглядное подтверждение того, что все эти дни, когда приходилось наблюдать, как Паша бережно и внимательно обходится со своей назначенной начальством супругой, уверенность в том, что всё закончится именно такой ночью – когда он, едва справляясь с голосом, будет шептать его имя, прижимаясь взмокшим лбом к его шее, сжимать его плечи, ища точку опоры на каждом встречном движении, и что он ждёт её с не меньшим нетерпением – была оправданной. Ни в одной секунде этой недели не было ревности или недоверия, поэтому сейчас и не возникало желания никому ничего доказывать. И в поцелуях, которыми Данилов покрывал Пашины плечи и грудь не было ни одного эгоистичного «запомни, ты мой», а лишь выдержанное, как хорошее марочное вино, «знаешь, я так соскучился». Ни единого сомнения в том, что их чувства в этой вынужденной разлуке совпадают, за это время не возникло, и сейчас он мог во всей красе любоваться полной доказательной базой, недвусмысленно свидетельствующей об обоюдности их желаний. Но основное, чего хотелось сейчас – продлить эту ночь, долгожданную близость, поэтому Данилов не торопился, двигался медленно и почти осторожно, пока Паша не запрокинул голову, вжимаясь затылком в подушку, и не закинул руки ему на шею, откровенно, бесстыдно застонав в голос, только тогда он увеличил темп, но не силу, не ложился сверху, опирался на руки. Гранин судорожно вздохнул, прогнулся в спине и прикрыл глаза, подставляясь и млея. И Данилову, в который раз, изменило закалённое самообладание, оставляя его один на один с невыносимой нежной, тёплой, одуряющей бездной обожания и почти поклонения, сопротивляться которой у него никогда не получалось. Он склонился ниже, беспорядочно целуя Гранина везде, куда мог дотянуться, сбивчиво шепча после каждого поцелуя всё то, что он думал о Паше в этот момент. Если раньше Степан и понимал все смысловые оттенки словосочетания «заниматься любовью», то за время их отношений он прочувствовал весь их спектр на себе лично. Тяжело как-то иначе назвать происходящее, когда в затуманенном взгляде глаз, которые сейчас совершенно бездонные, чернее чёрного, видишь, кажется, отражение всех своих эмоций и души целиком. Паша задышал чаще, более рвано, закрывая глаза и закусывая нижнюю губу. Судя по всему, эту ночь он тоже ждал слишком долго, но это вовсе не повод заканчивать её так быстро. Данилов мягко оторвал его руку от простыни, которую он уже скомкал складками, положил его ладонь себе на поясницу и мягко опустился ниже, опираясь на локоть, замедляя ритм, находя его губы, молча, но настойчиво призывая не запрокидывать так голову и расслабиться, целуя медленно и долго. Никогда бы в прошлой жизни он не подумал, что будет разбираться в таких нюансах, но в Паше во всех его состояниях он научился разбираться очень хорошо, уже даже слишком хорошо, и отлично знал, что это сработает. И, конечно же, сработало. Гранин открыл глаза, отвечая на поцелуй уже осмысленно, стал дышать размеренно, плавно провёл ладонями по его шее, спустился ниже, огладил его плечи, снова улыбнулся. – Стё-ёп, – шёпотом протянул на выдохе он, аккуратно прикусывая кожу на его шее, и тут же торопливо и влажно зацеловывая место укуса. А вот с этого момента можно продолжать, тут и без лишних слов ясно. Данилов привлёк его ближе для очередного поцелуя и то, как Пашины ногти впились ему в кожу на следующем движении, лишь подтверждало – сейчас всё только начинается. Больше недели они виделись лишь на расстоянии, но оставалось ещё достаточно времени на компенсацию.       Подмосковная августовская ночь дышала влажным, от внезапно опустившегося тумана, тёплым, разнотравно-пряным легчайшим ветерком. В такт ей дом выдыхал деревянными стенами накопленные за день остатки смолянистого зноя. Бодро отряхивались от дневной пыли деревья, расслабленно потягиваясь ветками навстречу ночной прохладе и звёздной россыпи на чёрно-лиловом, как смородиновое варенье, небе. Даже не верилось, что буквально в часе езды от этого сонного умиротворения – мегаполис, который даже и не думал засыпать, если вообще не забыл за долгие десятилетия, как это делается. – Пойдёшь на перекур – дверь на улицу открой, а то душно, – попросил Данилов, лениво поглаживая Пашу по спине кончиками пальцев, тщетно пытаясь другой рукой нашарить рядом с кроватью хотя бы одну подушку. Почему-то секс с Граниным и подушки были несовместимыми вещами, и бесполезно было просить если и разбрасывать их, то хотя бы не так далеко. Самого Гранина это ничуть не мучало, он отлично высыпался на плече или груди Степана. – Даже курить не хочется, веришь? – Паша расслабленно потянулся, давая возможность Данилову устроить удобней чудом найденную подушку, и сразу же уронил голову обратно ему на плечо. – Любопытный эффект, – задумчиво хмыкнул Степан, прижимаясь губами к его взмокшей чёлке. – Может, купим книгу «Как победить табачную зависимость», и я от руки туда впишу первым пунктом этот способ? Гранин рассмеялся куда-то ему в шею и медленно провёл ладонью от его груди к животу и обратно. – Знаешь, что подумал? – спросил он, зевая. – Скажи, узнаю, – предложил Данилов. – Мы же эти дома сняли на две недели, то есть до следующего понедельника, да? Давай утром смотаемся в город, вещи отвезём, дело закроем за пару дней и на выходные опять сюда, м? Феликса возьмём, может. Розы вон ещё полить надо, Таня говорила. – Спи уже, кошатник-садовод, посмотрим, – фыркнул Данилов, целуя его в кончик носа. Будто по приказу, Гранин тут же размеренно засопел, а Степан перед тем как последовать его примеру ещё успел додумать последнюю мысль, что он бы не против уже за собственные средства арендовать этот дом ещё хотя бы на неделю.       Тем временем рассветное, пока ещё летнее, по крайней мере по календарю, солнце поднималось медленно и осторожно, чтобы не потревожить и не разбудить раньше времени крепко и безмятежно, что случалось так редко, спящих жителей никогда не спящего города.