Взаимопонимание.

Звëзды сегодня особенно яркие. Они отражаются в его холодных глазах, и он мысленно перечисляет созвездия и вспоминает печальные истории о любви, оправдывающие порочную холодность газовых шаров. Если газовым шарам вообще нужно оправдание. Эти истории хоть кому-то нужны? Эти истории нужны ему. А ещё, возможно, ему нужен кто-то, кому он мог бы их рассказать. Кто-то?.. Он знает, с кем ему хотелось бы смотреть на это небо. Только этот мужчина уже никогда не придёт. А он, может быть, знал о звёздном небе куда больше, чем знает дьявол. Камелии розовыми пятнами разметались по кустам. В этом благородном саду много цветов, но за ними никто не ухаживает. Может быть, потому что все они ненастоящие, и их слишком сложно любить. Этот сад ненастоящий. Тот, что стал его прообразом, давно разрушен. Чьей-то жестокой прихоти было достаточно, чтобы уничтожить целый мир, полный счастливых воспоминаний. Может быть, хорошо, что дьявол больше не может туда вернуться. Он не хотел возвращаться. Не хотел. Не хотел… Он создал точную копию того сада. Он приходил сюда, когда чувствовал себя одиноким. Разве не глупо вот так держаться за эти пыльные воспоминания? Память тех, кто живёт тысячелетиями, слишком прочна. Может быть, поэтому они обречены страдать. Боль. Потери. Вина. Ненависть. Его оставили позади, его покинули. Когда-то давно ему сказали, что его невозможно любить. Почему он обязан помнить это? Почему никто не хочет услышать его печальную историю о любви, которая бы оправдала его? Наверное, ему стоило бы отказаться от сердца ещё тогда, а теперь оно словно ножевое ранение, оно годится только на то, чтобы его скормили собакам, оно только и может, что болеть, болеть, болеть, и даже так оно всё равно ещё любит. Любит кого-то, кто не любит в ответ. Зачем кому-то нужен этот неисправный механизм из ржавых шестерней, которые плачут каждый раз, когда зубья цепляются друг за друга? Дьявол сорвал цветок камелии с куста и сжал его в ладони. Он сразу же рассыпался, а ветер подхватил розовые лепестки и уронил их в воду. Мужчина вздохнул. По крайней мере, когда он здесь, ему не приходится мокнуть под дождём. В этом искусственном мире не бывает дождей. А в его родном мире они, кажется, стали слишком частыми. Настолько, что земля насквозь пропиталась влагой, и все растения в его саду начали гнить. Его плачевное состояние — это, должно быть, целиком его вина. Или, может быть, его правда невозможно любить. Когда он любил в последний раз, ему пришлось увидеть смерть, и он думал, что нет ничего больнее. А оказалось, что смотреть на любимого и знать, что он никогда не полюбит в ответ, куда страшнее. — И долго ты планируешь тут сидеть? Чужое присутствие всей своей тяжестью навалилось на его плечи, отчего-то ставшие хрупкими и слабыми. Огненный дьявол уже давно был здесь, просто пока он молчал, можно было сделать вид, что его нет. — Сколько можно игнорировать меня? Ты знаешь, что я здесь, Сатаник. — раздражённый голос. Ивлис никогда не был терпеливым. Хотя в этот раз он ждал достаточно долго. Сатаник поднялся на ноги и повернулся к тому, кого не должно было быть в этом месте. Он смотрел на огненного дьявола, но его глаза по-прежнему отражали заезды и каждую из их печальных историй о любви. — Как ты нашёл меня? — на самом деле Сатанику это неинтересно. Найти того, кто не прячется, проще простого. А он не прятался. Не думал, что будут искать. Сейчас в голове вертелся более важный вопрос. — Зачем ты здесь? — Я привык, что твоя физиономия появляется передо мной каждый день, а теперь ты внезапно пропадаешь на неделю. — Ивлис скрестил руки на груди, и его лицо приобрело ещё более раздраженное выражение, чем прежде. — Неделю?.. Значит, он провёл здесь целую неделю? Неудивительно, что его мысли стали такими спутанными и вязкими. — Неделю. Я всё думал, где и с кем тебя носит, а ты здесь рассиживаешься. Что это за место вообще? — Ивлис пренебрежительно оглядел мир вокруг. Как будто у него было недостаточно времени, чтобы осмотреться. — У тебя ведь тоже есть место, куда ты хочешь вернуться. Или правильнее сказать «место, связанное с кем-то, к кому хочешь вернуться»? — Сатаник нахмурился, но черты его лица почти сразу же разгладились. Должно быть, он и правда слишком много времени провёл в таком состоянии, если заводит подобные разговоры. Ивлис, прежде раздражённый и хмурый, затих и с удивительной мягкостью во взгляде посмотрел на дьявола чёрного мира. Он никогда не понимал этого мужчину. Он никогда не мог сказать, о чем тот думает. Когда Сатаник рядом, противоположные вещи достигают той точки, в которой становятся одним и тем же. Стираются границы. Между издёвкой и нежностью. Между отречением и взаимопониманием. Между болью и удовольствием. Между любовью и ненавистью. Двое мужчин застывают в пространстве в состоянии неопределённости, но даже так достаточно лишь вытянуть руку, чтобы прикоснуться друг к другу. Может быть, это всё, что им нужно? Когда Сатаник такой откровенный, Ивлис теряется. Этот мужчина знает об огненном дьяволе всё, и последний никогда не забывает об этом. Впрочем, иногда забывает, что сам почти ничего не знает о Сатанике. Когда Сатаник такой откровенный, расстояние между ними значительно сокращается. Не нужно даже протягивать руки — их души и так соприкасаются слишком тесно. Возможно, Ивлису стоит начать привыкать к ощущению души Сатаника? — К кому ты хочешь вернуться? — молчание слишком затянулось. Теперь голос Ивлиса, разбивший тишину, ощущается слишком громким. — На самом деле это уже не имеет значения. Ни ты, ни я… Не вернёмся. — тихая усмешка тоже кажется слишком звучной. Никто из них уже не вернётся к тем, к кому хотелось бы вернуться. Почему Ивлис воспринимает эти слова так легко? Будто это совсем не ранит. Огненный дьявол делает уверенный шаг навстречу мужчине, которого совсем не понимает. Взгляд холодных, непрозрачных глаз больше не кажется таким лживым. — Ну и пусть не вернёмся. — откуда в его голосе столько решимости? Ему самому странно слышать от себя такие слова. Сатанику тоже странно — его глаза округляются и больше не кажутся такими пустыми, теперь они полнятся удивлением и, возможно, надеждой. Крохотной надеждой, в которую слишком страшно поверить. Эта крохотная надежда в глазах самого непонятного для Ивлиса мужчины придаёт ему ещё больше сил. Огненному дьяволу приходится встать на носочки, чтобы дотянуться до лица Сатаника. Мужчина даже не успевает осознать происходящего, как тёплые губы Ивлиса касаются его губ. Это прикосновение краткое и эфемерное настолько, что его почти можно принять за сон, но тепло, оставшееся на губах, чётко даëт понять — это был поцелуй. Настоящий поцелуй. Двое мужчин, зависших в неопределённости, стоят друг напротив друга. Вокруг них снова висит тишина, но теперь она не такая хрупкая, как прежде, и её не страшно нарушить. Просто в этом пока что нет нужды. Они стоят слишком близко, и пальцы их рук постепенно переплетаются между собой. У Ивлиса тёплые и грубые руки, у Сатаника — холодные и ухоженные. Сатанику нравятся руки Ивлиса. Ивлис знает, что руки Сатаника могут быть очень нежными. Дьявол чёрного мира поднял свои глаза к небу и вновь посмотрел на звезды. На фальшивые звезды фальшивого неба. За этим фальшивым небом скрывается кое-что настоящее. — Ивлис, ты когда-нибудь слышал историю о любви звезды к человеку?