Пойдём домой

      «Пойдём домой».       Беззаботная легкость, с которой произносились эти слова, всегда заставляла сердце Нацумэ сжиматься в груди. Дом. Когда-то он думал, что никогда не сможет по-настоящему приобрести его. Дом находился в старом коттедже с добрыми людьми, которые позволили ему жить вместе с ними, в этом небольшом городке, наполненным людьми и ёкаями, которые были готовы терпеть и любить его, несмотря на многочисленные недостатки. Но самое главное… Дом был там, где Нацумэ мог быть заключен в крепкие объятия и чувствовать ровное сердцебиение под чужой грудью.       Теперь Натори приезжал достаточно часто как для своей работы по изгнанию нечистой силы, так и для того, чтобы навестить Нацумэ, поэтому он снял небольшую квартиру вместо того, чтобы постоянно бронировать номер в отеле. Он также дал духовидцу запасной ключ на тот случай, если ему понадобится запасное место для проживания, чтобы избежать беспокойства со стороны его опекунов. Натори происходил из семьи экзорцистов, поэтому ему особо не приходилось скрывать настоящего себя, как это делал Нацумэ. Но несмотря ни на что, он оставался таким же добрым, понимающим и поддерживающим.       Нацумэ рассеянно провел пальцами по предплечью актёра, лежа с ним в постели. До этого момента он и подумать не мог, что найдет место, которое сможет считать родным. И он точно не подозревал о том, что однажды будет окружён любовью, в которой, казалось, можно утонуть всякий раз, когда Натори произносил его имя или осторожно держал его лицо в своих руках.       — О чём задумался? — спросил актёр, медленно приподнявшись на локте и повернувшись лицом к юноше.       Нацумэ покраснел, когда понял, что вел себя тише обычного. Проницательность Натори позволяла ему часто замечать те моменты, когда духовидец с головой погружался в собственные мысли. Юноша не хотел лгать, но и выставлять себя дураком тоже не хотелось. Натори был старше него, к тому же он был знаменитостью. Скорее всего, у него уже был опыт со множеством других женщин и мужчин. Нацумэ же все еще пытался понять, как ему нужно идти по жизни. Он никогда раньше не влюблялся и точно не ожидал, что его чувства когда-либо окажутся взаимными.       — Нацумэ, — вновь позвал его Натори, хитро улыбнувшись.       — О тебе, — выдохнул духовидец, не в силах противостоять этим понимающим глазам. Натори бы всё равно догадался, что он лжёт, поэтому проще было поделиться искренними переживаниями.       Нацумэ избегал его взгляда и вместо этого сосредоточился на ящерице, которая остановилась на красивом лице. Пальцы юноши, мимолетно задержавшись на щеке экзорциста, скользнули вниз по его груди. Духовидец улыбнулся, заметив, что ящерица последовала за его движениями.       — О том, как мне повезло. Я не совсем понимаю, что ты нашёл во мне, ведь существует множество людей, которые гораздо лучше меня. Ты можешь получить всё, что захочешь, но всё же…       Когда Нацумэ замолчал, Натори взял его руку и поднес её к своим губам, целуя каждый уголок на его коже.       — Нацумэ.       Чёрт… Натори произносил его имя так, будто признавался в самых тяжких грехах и одновременно читал самую благотворную молитву. Губы актёра продолжили целовать его раскрытую ладонь и вскоре переместились на запястье.       — Нацумэ, — экзорцист снова вздохнул, когда его губы оказались на сгибе локтя юноши. Не сдержавшись, Нацумэ издал тихий стон, после чего тут же поднес свободную руку ко рту, заставив себя замолчать. Однако Натори уже услышал его и ухмыльнулся, глядя на него полуприкрытыми глазами, — как бы я хотел, чтобы ты мог увидеть себя моими глазами.       Натори присел, прижав к себе тело юноши. Всё еще удерживая одну из его рук в своей, он потянулся вперёд, чтобы взять ладонь, которая прикрывала рот Нацумэ. Он мягко переплел их пальцы, лишив духовидца возможности прикрыться. Юноша покраснел, почувствовав себя беззащитным под пристальным взглядом актёра. Не то чтобы они раньше не занимались сексом, вовсе нет — они даже много раз принимали ванну вместе. Натори видел каждый сантиметр тела Нацумэ, но что-то в его взгляде сейчас рождало желание прикрыться и спрятаться.       — Ты прекрасен, — заверил его Натори, наклонившись к юноше и начав целовать его: в макушку, висок, лоб, после чего спустился к уголку губ, продолжая шептать, — Ты добрый, умный, надежный и самый лучший. Нацумэ, ты действительно невероятный. Я не думаю, что в этом мире есть кто-то еще, кто был бы столь же самоотверженным и заботливым, как ты. Сколько раз ты страдал, помогая людям? Людям, которые причиняли тебе боль?       Натори был прав, и Нацумэ понимал это, однако признать эти слова было не очень легко. Он до сих пор получал больше, чем отдавал взамен. Даже в данный момент.       — Нацумэ, — актёр приподнял руки и сжал лицо духовидца в своих ладонях, заставляя юношу посмотреть ему в глаза, — Ты достоин любви. Я буду продолжать говорить, что люблю тебя каждый божий день до тех пор, пока ты мне не поверишь.       Почувствовав, что его голова опустела на несколько секунд, Нацумэ уставился на актёра и удивленно приоткрыл рот. Даже спустя пару мгновений он, смущаясь, произнёс лишь несколько запинающихся полусловов. Удовлетворившись такой реакцией, Натори наконец обнял юношу, укладываясь обратно.       — Думаю, мне следует поговорить с Токо-сан и Шигеру-сан о том, чтобы попросить твоей руки. Возможно, тогда ты мне поверишь… — задумчиво пробормотал он.       Нацумэ вздрогнул и легонько шлепнул Натори по руке.       — Н-не смей! Дай мне хотя бы закончить старшую школу! — начал было он, но покраснел ещё сильнее, когда увидел самодовольную ухмылку экзорциста.       — Хм? Значит, ты выйдешь за меня, когда закончишь школу?       — Я этого не говорил.       — Ха-ха, тебе и не нужно было.       Нацумэ раздражённо застонал, но решил, что всё, что он скажет Натори в конечном итоге обернётся против него самого.       — Ты неисправим.       Духовидец улыбнулся и прижался к лицу актёра, вновь начав обводить его руку. Родимое пятно, оживившись, быстро последовало за его прикосновениями. Натори с нежностью наблюдал за ним.       — Но ведь ты любишь мою неисправимость, — пошутил он, после чего усмехнулся и продолжил, — Интересно, ёкая привлекает твоя сила или твоё тепло?       Обычно ящерица передвигалась по телу Натори в абсолютно хаотичном направлении, но когда Нацумэ прикасался к его коже, она, казалось, повсюду следовала за его пальцами. Они не обращали на это внимания первые несколько раз во время физической близости, но в такие спокойные моменты, когда они просто лежали вместе, мелкие детали становились более интересными.       — Может и так, — согласился Нацумэ, ведь его сила обычно привлекала большинство аякаши. Духовидец чуть наклонился, чтобы поцеловать кожу на обнаженной груди Натори, и прежде чем он полностью отстранился, ёкай уже находился под его губами. Нацумэ тихо рассмеялся и провел рукой по коже актёра.       — Это довольно мило.       — Ты милый. Я жуткий, — напомнил ему Натори, однако его глаза и улыбка были мягкими. Кажется, в их отношениях Нацумэ был не единственным, у кого было заниженное самомнение.       — Милый, — подтвердил Нацумэ и прижался губами к подбородку экзорциста. Он повторил действия Натори и продолжал целовать его после каждого слова, постепенно спускаясь к шее и лопаткам. — Красивый, трудолюбивый, упрямый…       — А ты уверен, что последнее — это комплимент? — актёр рассмеялся и заключил юношу в объятия, вдыхая его запах.       — Хм… Больше в голову мне ничего не пришло.       — Ты мог бы продолжать называть меня красивым.       — Самовлюбленный, — добавил Нацумэ и чмокнул уголок губ Натори, сжимая пальцы на его бёдрах и пытаясь угадать, в каком направлении побежит ящерица. Разумеется, заползла она на правую ногу — она избегала левой стороны Натори.       Нацумэ потёрся носом о щеку экзорциста.       — Мм-м, нам нужно поспать. Завтра мне идти в школу, — напомнил он возлюбленному, из-за чего тот тяжело вздохнул и наигранно уронил голову на плечо Нацумэ.       — Ты дразнил меня всю ночь, и теперь думаешь, что я просто лягу спать? Нацумэ-кун, ты слишком жесток. Я уже не молод, так что без разрядки мне будет тяжеловато.       Нацумэ фыркнул, глядя на его глупое представление.       — Сомневаюсь. Если ты так возбудился от поцелуев и прикосновений, то вполне можешь считать себя подростком, — бесстрастно сказал юноша, за что получил легкий укус в шею, заставивший его вскрикнуть.       — Может, мой милый парень заставляет меня тоже чувствовать себя подростком?       Натори задумался и провел языком по только что оставленной метке.       — Я ничего не могу с собой поделать, мне хочется дразнить и изводить тебя всю ночь напролет, — продолжил он, пока его руки описывали своеобразные круги на талии духовидца.       — Натори-сан… — протянул Нацумэ и легонько толкнул его в грудь, — Мне все еще нужно идти в школу, — снова напомнил он. — Если ты в таком отчаянии, я могу приехать к тебе в следующие выходные.       Он пошел на компромисс и тут же пожалел о своём решении, заметив блеск в глазах оживившегося Натори.       — Обещаешь? На все выходные?       У Нацумэ создалось ощущение, что актёр уже спланировал отдых, во время которого духовидцу бы пришлось в очередной раз проверять предел своей выносливости и здравомыслия.       — Значит, договорились.       Чёрт, теперь никак не отвертишься.       — Ох, — простонал юноша, прижимаясь лицом к груди мужчины. — Ладно, но теперь мы спим.       — Конечно, любимый, спи спокойно, — пропел Натори и устроил еще одно драматическое шоу, закрыв глаза и засопев носом, чтобы показать, насколько хорошо он прислушался к Нацумэ, на что тот только закатил глаза.       — Хотя постой, я чуть не забыл, — экзорцист снова открыл глаза и приподнял голову юноши, чтобы прижаться к нему губами. Закрепляя каждую фразу нежным и медленным поцелуем, Натори прошептал ему слова любви, в которую Нацумэ всё ещё не мог поверить, — Я люблю тебя, Нацумэ. Спокойной ночи.